Здесь восхваляют оду бровям
Я всегда начинаю повествование с ветра. Ведь что может быть изумительной этой стихии? Каждый слабый и сильный порыв, каждое дуновение несёт за собой какую-нибудь историю. Возможно, именно этот порыв когда-то гулял в царстве ангелов, потому он так приятно щекочет нос и лишь немного опаляет щеки. Или же этот ветер родился в самой преисподней, когда десятки грешных душ нашли себе новое пристанище в подземном королевстве при Люцифере? Девушка стояла на обрыве, стараясь вдохнуть в себя морозный воздух полной грудью, чтобы ощутить все прелести существования на земле. Темные, как ночь, волосы развевались, в тени напоминая шипящих змей. Такой же черный пиджак поверх бесформенной рубашки плавно переходил к классическим брюкам. Этот костюм не давал увидеть точеную фигуру ее обладательницы, что с какой-то детской мольбой смотрела на небеса своими большими глазами цвета сгнившей зелени. — Знаешь, — послышался за ней теплый знакомый голос, заставляющий все внутри волшебным образом перевернуться, — я часто думаю о том, куда попадают эти же души после смерти. Ну, когда и там они умирают. Лицо девушки исказила ухмылка. — Не стоит. Она развернулась и встретилась с голубыми глазами, которые так внимательно рассматривали ее. Их обладатель быстро заморгал и отвёл голову в сторону, будто пытаясь этим показать, что до этого не пялился. Его присутствие так мозолило глаза… Именно сейчас ей было неприятно находиться в его обществе, именно сейчас она бы предпочла компанию свистящего ветра, а не верного помощника и друга. — Иначе будет сложнее выполнять свою работу, — девушка развернулась и опустила руки с груди. Один шаг и она почувствует то же, что и час назад Саки. В горле вновь запершило. Нет, зря она сравнивает себя с ним. Она, в отличии от него, никогда не сможет пойти на такое. Она сможет спастись в самую последнюю секунду, а он — нет. Брюнетка сделала этот волнительный шаг и почувствовала, как тот самый ветер начал с остервенением бить по ее чистому лицу, разгоняя чужие мысли. Он был тем единственным, за что она любила полеты. Белоснежные крылья распустились прямо перед тем, как ее тело собралось столкнуться с землёй. Перепуганный ее состоянием Марк следовал за ней, не отставал ни на шаг. Тяга швырнула ее вверх. Краем глаза она уловила разорванную в тряпки одежду парня, который застыл на земле в неестественной позе. И этой ранимой душе было уготовано место в Аду.***
— Так когда ты свободен, мой сахарный друг? — с фальшивым энтузиазмом пропел Даст, отодвигая от себя пойло. Редкой гадостью в последнее время стал его поить бармен-алкоголик, сидящий на ресепшене этого отеля… Прошло почти два месяца после того фиаско в прямом эфире с Чарли и киской Киллджой, и, как и следовало с самого начала ожидать, посетителей, как и рабочих, в Отеле Хазбине значительно не прибавилось. Задумка блондиночки терпела провал, поскольку большинство тех посетителей сваливали отсюда ну максимум через неделю, иногда ещё и прося компенсацию за «новый способ медитации от Чарли» или хватая по дороге все, что под руку попадется (один раз даже милая горничная-поваренок Ниффти ненадолго исчезла из поля зрения Даста. Никто не может опровергнуть, что и ее «случайно» прихватили с собой). Энджел продолжал скучать. Лишь его старой подруге Черри иногда получалось раскрасить его жизнь цветами. Проносить наркоту девчонка научилась здоровски, и он не может отметить, что в ее развитии кое-где в свое время поспособствовал и он. — Точно не сегодня, — развернулся к «пауку» мужчина, продолжая также беззаботно улыбаться. Только веко начало подергивать и потому полностью выдало настроение владельца. Это было немного странно, ведь Радио Демон практически никогда не выдавал себя мимикой, что означало одно — день выдался, мягко говоря, дерьмовым. — И не завтра с послезавтра. Твой век полностью занят, моя девочка, ох, и мне так жаль! — Аластор был раздражен. До Энджела он наткнулся на ещё парочку назойливых демонов, которые уж точно не скрасили ему вечер. Как можно было перепутать оленину и конину? Когда уже наконец вернётся его любимый поставщик? И, твою мать, так сложно неужели все делать вовремя? — Ну и хуй тебе в жопу, Аластор, — блаженно ответил Даст, полностью облокачиваясь на руку. Высший демон удивлённо хмыкнул, а уголки губ совсем чуть-чуть опустились. Рядом сидящий кошара тоже ненадолго отвлекся от своей бутылки, чуть удивлённо смотря на Даста. — И как тебе лицо не сводит, м? Что-то внутри демона вздохнуло с облегчением. Даст все ещё под кайфом. А когда Даст под кайфом, он становится менее приставучей сучкой. Именно по отношению к Радио Демону. Должно быть, ему в такие моменты ударяет в голову, что следует перестать играть с дикими животными. Он довольно подлетает обратно к барной стойке и сжимает кулак, чтобы затем им бодренько стукнуть по стойке. Ворчания Хаска можно было поставить на одну полку с успокаивающими его оленьи уши звуками. Кошакоподобный демон без вопросов налил ему лучшего виски, который только мог быть здесь. К слову, лучшим здесь можно было назвать только виски. Алкоголь приятно обжег гортань, когда Аластор наконец перевел взгляд полный любопытства на Даста. Энджел смотрел на него так безразлично, что даже самому себе удивлялся. Он определенно продолжал хотеть снять все эти красные тряпки (которые так клас-с-сно на нем смотрелись), но… Кажется, он перегорел. Демон усмехнулся своим мыслям, продолжая наблюдать за каждым порывистым движением своего предмета воздыхания в прошедших двух месяцах. Его оленьи рожки до ужаса мило смотрелись в копне приглаженных ярких волос. Волосы, казалось, блестели в этом грязном мире грехов от того, что всегда были в опрятном состоянии. Впрочем, как и весь образ высшего. Уже это могло сводить с ума каждого пятого проходимца из тех, кто от него не шугался, как от чумы. Он определенно пробуждал интерес. Его манеры были безупречны. Грация движений приносила эстетическое наслаждение. Единственное, что реально могло напрячь — это улыбка, но и она иногда казалась приветливой и искренней. Энджел представил, как мог выглядеть Аластор до того, как попал в Ад. Наверное, его никогда ни в чем не подозревали, потому что так же, как и Даст, постоянно сравнивали с клубничными сутенерами и пытались идиолизировать в своем сознании. — Ты смеёшься? — бровь Аластора взвились вверх и он опустил бокал на стойку. В предвкушении, наверняка, ожидая крайне интересную историю, он нагнулся чуть ближе к пауку, не заметив, что одна из его ладоней проскользнула к стулу. — Интересно узнать от чего? — Меня забавляет твоя личность, — чуть закатил глаза Энджел, внезапно для Ала положив ему ладонь на колено. Порнозвезда разглядел в красных глазах вспышку ярости, но руку так и не убрал. — И интересны твои мотивы с… Желаниями. — В этот список определенно не входит твой хуй, Даст, — внезапно резко произнес Аластор и схватил парня за руку, сильно сжав запястье. Зубы демона сжались практически до скрипа. Энджел почувствовал, что кости под натиском высшего недовольно хрустнули, но продолжил смотреть на него с той же игривостью. — Я сейчас пребываю далеко не в прекрасном расположении духа, потому, будь добр, подбери конечности, если не хочешь их лишиться. — Ого, папочка, да ты бываешь горячим, — на весь холл засмеялся Даст, притягивая к себе немного пострадавшую конечность. — Но, ты не поверишь, я не это имел ввиду, — Аластор неверяще чуть нагнул голову, будто пытаясь лучше отсканировать собеседника своим детектором лжи, и снисходительно улыбнулся. — Давай поиграем? — Ты уже играешь с огнем, моя девочка, — в ответ беззаботно на сей раз пропел Радиодемон. — Я буду задавать тебе каждый день по одному вопросу, — продолжил он, не обращая внимания на угрозы. — Ты — отвечаешь, я — не пристаю. Договорились? Аластор до невозможности высоко поднял брови (как вообще можно вкладывать столько экспрессии в одни брови?). Предложение было действительно заманчиво, особенно если вспомнить все те дни, когда заигрывания Даста переходили границы. Если бы не тот факт, что он был единственным постоянным постояльцем отеля, где высший упорно должен был создавать видимость работы, паучок бы уже давно корчился в агонии где-нибудь в центре Пентаграмм-сити, дабы его многочисленные поклонники срывали на нем всю свою «любовь». Ал, представляя эту картину, хохотнул перед тем, как вновь взглянуть на такого расслабленного Даста. — Неужели хочешь пойти против Кэгги? — вспомнил серую мышку Чарли он и то, с каким она рвением пыталась «защитить» всех проживающих здесь от коварного Аластара с его сделками. — Даже я запомнил, что эту шлюшку зовут Вэгги, Ал, — вклинился в разговор Хаск, уже который раз осматривая полки с выпивкой. — Куда делось мое пойло. — Без разницы, мой друг, — поддельно засмеялся тот и протянул Энджелу руку, загадочно усмехаясь и чуть наклоняясь корпусом к собеседнику. — Если приходит время сделки. Его рука заискрилась соблазнительными огоньками, но паук лишь прикрыл глаза и помахал одной парой конечностей, вторую, в это время, держа на поясе. — Это моя сделка, Аластор, — сладко протянул Энджи и схватил виски высшего. — И, как я понял, ты согласен. Глаза демона блеснули, но он ничего не сказал, лишь кивнув, перед тем, как принять у одного из своих только что подошедших прихвостней небольшой конверт. Крошечная душа с растерзанными глазами сразу скрылась в розовом тумане, когда ее хозяин уже рассматривал дорогую бумагу со всеми известными инициалами. — Договорились, моя девочка, — пропел он, незаметно вдыхая сладкий запах яблок, исходящий от этого конверта. Пьянящее ощущение чуть не столкнула его прямо о стула, но смогло заставить его неосознанно поджать ушки. — Надеюсь, на твою честность. Он подхватил свою трость и, играючи, повернул ее несколько раз в руках, перед тем, как спрыгнуть с высокого стула и, чуть подпрыгивая, направиться в комнату, которая была выделена специально для него в этом бывшем поместье Люцифера. Идти домой совершенно не хотелось в последнее время, потому он оставался здесь, уверенный, что его любое существо побоится побеспокоить. Энджел наблюдал за тем, как от него удалялся Радио Демон, и думал о том, какое, однако, у него бывает переменчивое настроение. — Надеюсь, в твоей жизни появится кто-нибудь, кого ты будешь сам просто вынужден постоянно вытрахивать, — грустно произнес Энджел и пригубил виски Аластора, представляя, как тот кривится от новых упоминаний секса и чего-либо ещё, что может быть с ним связано. Он провел по причёске рукой и потянул вниз жилетку, краем глаза поглядывая на то, как мирно попивает из бутылки Хаск, смотря в никуда. — Хэй, пуши-и-истенький. — Отъебись, — резко выплюнул Хаск, не отрываясь от созерцания таракана на стойке. — Миленький, — соблазнительно улыбнулся он и часто заморгал. — Я же сказал, — всё-таки перевел на него взгляд острых кошачьих зрачков демон, не зная, что даже длинные брови, похожие на филинские из старых диснеевских мультфильмов, от напряжения и злости превратились в одну полосу. — Котенок, но мне так ску-учно, — продолжил напевать Энджел, почти полностью уложившись на эту самую стойку. Хаск зарычал, схватил с собой две бутылки его «элитной» выпивки и, громко топая так, как это вообще возможно с кошачьими подушками на когтистых лапах, удалился из зала. Даст довольно перевалил на его место и распростер руки всему ассортименту выпивки, открывшемуся ему. — Папочка снова в деле.