***
Хината сквозь дрему слышала писк медицинских приборов, продирающийся в её сознание цепкими когтями. Грудь сдавило истеричным смехом, так и оставшимся в своей утробе и отозвавшимся болью в плече. Боль ускорила возвращение в реальность, своего рода жизненный катализатор. Всё казалось до одури знакомым. Писк медицинской машины, запахи лекарств, болезненные ощущения в теле и мысли о том, что неясные воспоминания являются лишь сном, плодом её беспокойного сознания. Глупо. Она будто раз за разом возвращается в одно и то же мгновение. День сурка? Нет. Просто альбом в котором неизменно белыми листами обложки горит начало и конец замкнутого круга — повторяя стерильность больницы. Только чья-то властная рука сменяет картинки в середине. Очнувшись однажды в холодной палате, она возвращается туда снова и снова. И что бы ты не делал — всегда вернёшься к тому, с чего начал. Невыносимость тяжёлых мыслей заставляет веки подняться, симметричные квадраты потолка не сразу перестают рябить. Делая болезненный вдох, Хината понимает, что ничто не мешает самостоятельному дыханию. Девушка слегка приподнимается на подушках, с губ срывается сдавленный стон. Палата пуста. В этот раз что-то новенькое. Жутко гудящая голова, ноющее плечо и колючее от жажды горло требуют к себе незамедлительного внимания. Стальная голова поворачивается к тумбочке — рука спустя целую минуту опускается на красный островок кнопки вызова в белом море лакированной тумбы. Время — вязкое и тягучее — тянется и тянется, пока в палате наконец не появляется медсестра. Девушка спокойно осведомляется о ее состоянии, вызывает врача и подает стакан воды. Первые глотки позволяют почувствовать себя живой, но пока только на физическом уровне. Эти невыносимо белые стены давят. Похоже, этот цвет начинает становиться для нее ненавистным. Низкий рыжеволосый мужчина, почти карикатурный, осматривает ее прежде, чем разрешает посетителям войти. Ей нездоровится, но Хината больше не может делить это помещение с одиночеством. Взгляд серых глаз скользит по вошедшим: усталое, но выражающее облегчение лицо Неджи, улыбающийся, но какой-то тревожный Киба и даже Учиха. Как всегда безэмоциональный Учиха Саске. Хинате не удается сдержать разочарованный вздох, но ему на смену тут же приходит виноватая улыбка, стоит Неджи сесть на край ее кровати и осторожно прижать к себе. Руки сами тянутся к нему в ответ, но поврежденное плечо позволяет обнять брата лишь одной. — Я рад, что ты жива, — произносит Неджи тихо, в самое ухо. — Угу, — девушка утыкается в родное плечо, но тут же обеспокоенно отстраняется. — А Ханаби? Что с ней? — Я только что был у нее, — старший Хьюга успокаивающе гладит ее по руке. Его спокойствие ненадолго передается и ей. — Все хорошо, ей досталось, но жить будет. Она уже вовсю планирует тренировки и уперто заверяет, что успеет выздороветь к соревнованиям. — Неугомонная, — девушка прячет подступившие слезы за завесой спутанных волос. — Тебе бы стоило одолжить немного боевого духа у сестры, — неловко произносит Киба, тут же смущаясь взгляду Хинаты. — Только не вздумай опять ничего говорить про мотоцикл! Трое из присутствующих неловко рассмеялись, но Саске улыбнулся лишь одними уголками губ, недвижно оставаясь поодаль. Он неизменно приковывал к себе внимание Хинаты, заставляя в голове крутиться сотне вопросов. Глядя на него, девушка уже всерьёз решила, что слезы Итачи в памяти лишь мимолетное видение, подарок за все переживания. И правда, он же сбежал из тюрьмы. Как она могла подумать, что Итачи так открыто заявится в людное место? Неджи и Киба переглянулись, после почти одновременно поворачиваясь к двери. Девушка непонимающе нахмурила брови. — Итачи, хватит уже мяться в коридоре, — достаточно громко произносит Саске и сердце Хинаты сначала замирает, а затем начинает стучать в ускоренном ритме. Не веря своим ушам, она вся обращается в внимание, ее мир сужается до пространства лакированного полотна в ожидании, когда же дверь наконец откроется. Услышав голос брата, Итачи тяжело вздыхает. Дейдара смотрит на него, держась за ручку. Смотрит пристально, почти с укором. Мужчина стоит спиной к нему, почти ушел, наконец решился… — Она ждет, — слова блондина ножом по сердцу. Плечи Итачи опадают с очередным вздохом. Ему безумно хочется увидеть ее, почувствовать тепло кожи, заглянуть в глаза и наконец осознать, что жизни девушки ничего не угрожает. Но она являлась прямым напоминанием его грехов. Итачи знал, что глядя на нее будет каждый раз вспоминать пыльный пол склада, ее бесчувственное тело, терзания Сая… Его мучила совесть. И эта же совесть настойчиво твердил ему, что без него девушке было бы только лучше. Он виновен в том, что случилось с ней и с тем, что происходит сейчас. Исчезнуть, уйти, будто это сразу решит все проблемы. Будет больно, но время подействует будто обезболивающее на ноющий спазм — её отпустит. Но непреклонность, даже враждебность Дейдары испепеляет все доводы внутреннего голоса. Стать в очередной раз эгоистом и увидеть её хоть на последок. Внезапная мысль озаряет его, и Итачи наконец входит в палату под пристальным взглядом Дейдары, чтобы сделать все возможное в целях вызвать её ненависть к себе. Изощренный метод самоубийства. Все присутствующие смотрят на него. Итачи ощущает невозможную лёгкость и трепет в сердце, когда Хината видит его и губы её трогаются не верящей улыбкой. Лицо будто начинает светиться изнутри, а его внутренности парят в невесомости. Все его намерения грозят забыться, но он одергивает себя. Хината будто опомнившись косится на брата, а затем получив от него кивок, всем телом тянется к нему и без слов зовёт. Итачи стоит в замешательстве, пока Дейдара не толкнул его в спину едва заметно. По инерции подаваясь движению руки друга, Учиха делает шаг вперёд и Неджи уступает ему место. На ватных ногах Итачи подходит к ней и чувствует себя мальчишкой, стоит только мягким пальцам невесомо коснуться его ладони. — Привет, — шепчет едва слышно, будто воздуха не хватает на то, чтобы говорить громче. — Привет, — отвечает на выдохе. От него не укрылось напряжение Кибы, стоящего по правую руку от него. Боковым зрением он замечает, как сжимаются его кулаки и как Неджи ободряюще сжимает его плечо. Но Хината будто не замечает ничего вокруг. Только несмело касается теплой кожи и прикрывает глаза, чтобы ненароком не заплакать. — У меня к тебе много вопросов, — наигранно серьезно произносит она, предлагая ему сесть. — Но что важнее всего, какого черта ты здесь делаешь? — Не рада меня видеть? — усмехается мужчина, крепче обхватывая женскую ладонь. Сильнее всего поражается фразе Киба, слишком буквально восприняв ее слова и даже немного воспрянув духом. — Боюсь, что не только я обрадуюсь тому, как свободно ты разгуливаешь в людных местах, — говорит девушка. Они испытывают друг друга взглядом неприлично долго. Первым зрительный контакт прерывает Итачи, только потому, что Дейдара нетерпеливо бросает «Расскажите ей, она имеет право знать» за его плечом. Говорит и тут же машинально отходит на несколько шагов назад, понимая что лезет не в свое дело. — О чем вы? — Хината смотрит то на Дейдару, то на Итачи, ожидая реакции. Однако никто не торопится ей ничего объяснять. Прибор фиксирует учащение пульса, влажные от пота пальцы сильнее сжимают мужскую ладонь. «Сделай так, чтобы она послала тебя ко всем чертям» — настойчиво твердит внутренний голос в голове Итачи. — Я… — начинает, вмиг помрачнев, но тень с лица как наваждение сметает вмешательством Неджи. — Я сделал так, что Учиха Итачи будет в безопасности, пока жив я, — от старшего Хьюга не скрылись внутренние терзания Учихи, которые первый заметил еще тогда, стоило второму показаться из тени склада. — Что? — не понимающе спрашивает Хината. — Что это значит? Итачи с не меньшим интересом смотрит на Неджи. Тот только утвердительно кивает и продолжает. — Моих связей оказалось достаточно для того, чтобы помочь ему сбежать и обеспечить, скажем так, основания, чтобы его не искали. Хината косится на всех присутствующих ожидая подвоха. Это что, какая-то шутка? Или она ещё не очнулась? Девушка хмурится и когда её взгляд останавливается на подтверждающем слова брата кивке Итачи, тонкие брови в удивлении поднимаются. — Фактически, твой благоверный кормит жучков-червячков, — неуместно широко улыбается Дейдара, опуская локоть на плечо Саске. — Похоже, ему придётся взять твою фамилию, — наигранно язвительно усмехается Саске, с раздражением смахивая руку блондина. Киба не спускает с девушки пронзительного взгляда, спрятав руки в карманы и откинувшись на стену. От размышлений его отвлекает лишь странное неприятное чувство, вызванное тем, что Итачи смотрит на него. Мужчина кажется Кибе уставшим, измученным, но в тоже время абсолютно нечитаемым. Что написано в его взгляде? Ненависть, презрение, раздражение? Одно Инузука мог сказать наверняка — сейчас раздражение точно испытывает только он сам. — Это шутка? — грубо спрашивает Хината, с лиц Саске и Дейдары тут же сходит улыбка. — Нет, все так, как говорит Неджи. Он связался со мной, Дейдарой и обещал помочь. И обещание сдержал, — Итачи протянул руку к её лицу и повернул аккурат на себя за подбородок. Тонкие пальцы гладил бледную кожу. Как в детстве когда Хинату нужно было успокоить и только это действие заставляло её замирать. — Но зачем тебе это? — уже спокойнее спросила Хината у брата, не отворачиваясь от Учихи. Сердце сжималось от накативших воспоминаний. — Я ведь не изверг, Хината, — вздохнул Неджи и она непонимающие нахмурила брови. — Всё просто — я видел, как ты была несчастна. Да, Итачи в какой-то степени виновен в этом сам, но тем не менее, он заботился о тебе, ты провела с ним практически всю свою сознательную жизнь… Все совершают ошибки, у каждого есть свои мотивы для тех или иных поступков, — на этих словах Саске недовольно поморщил нос, а Итачи усмехнулся его реакции, — я не ненавижу его. Не сейчас и не теперь, когда я вижу твоё лицо рядом с ним. И теперь… Теперь вам, пожалуй, нужно поговорить. Хината чувствовала, что брат хотел сказать что-то другое. Точнее, хотел добавить что-то ещё, но почему-то не стал. Элегантным жестом он пригласил парней покинуть комнату. Недовольно переглянувшись, те неуверенно послушались и оставшаяся в палате парочка ещё какое-то время молча смотрела на закрывшуюся дверь. Резко стало как-то тихо, но совсем не так как когда Хината очнулась. Тёплая рука в ладони будто согревала изнутри. Глубоко вздохнув, Хината поморщилась от боли. — Сильно болит? — спросил Итачи, наконец снова обращаясь к ней. Их глаза встретились, но к своему удивлению Хината не знала куда себя деть. Всё происходящее было слишком неожиданным и она ещё не успела обдумать что и как сказать Итачи. Монологи у зеркала с пером тут же вылетели из головы. — Болит, если тормошить, — как-то слишком неоднозначно сказала Хьюга, — давай только без нотации о том, что я тебя не послушала. — Я и не думал, что ты послушаешь, — улыбнулся Итачи. — Правда? Зачем тогда сказал? — усмехнулась девушка. Им обоим нужно было немного времени, чтобы спустя столько времени преодолеть последствия долгой разлуки. — Где-то глубоко внутри все равно надеялся, — Учиха был как-то непривычно зажат. Вроде знакомый силуэт, морщинки на лице, едва заметный шрамик над глазом, осанка… Но что-то было пугающе знакомым ей, но неуловимым в отношении к нему. — Твой брат очень мудр для своего возраста. — Даже слишком, — кивнула Хьюга чрезмерно пристально рассматривая мужчину. — Неджи всегда удаётся чувствовать то, что тебе хотелось бы скрыть. Занятная способность, — за окном внезапно прокричал ворон, рассыпав по её спине ворох мурашек. — К счастью или нет, мне такое умение по наследству не перешло. Но я вижу, что с тобой что-то не так. Итачи… Доверься мне, я уже не ребёнок. Ты можешь разделить со мной то, что тебя тревожит. Не для этого ли люди… Вместе. Последние слова вышли как-то скомкано, неоднозначно. Хината так и не смогла сказать все так, как намеревалась изначально, но для Итачи и этого было достаточно. Он с минуту просидел молча, а после тихо рассмеялся и склонился к её груди, осторожно обнимая её талию. Тепло её тела сводило с ума и даже запах больницы, исходящий от девушки, казался каким-то особенным и родным. Немного растерявшись, Хьюга вздрогнула, когда его голова опустилась ей на грудь, но в ту же секунду рука сама легла на его волосы. Пах он также, как она помнила. — Я хотел уйти, — спустя какое-то время наконец говорит Итачи. Хината молчит, понимая как тяжело ему могут даваться эти слова, не задаёт лишних вопросов. Только опускает взгляд на поджатые губы и гладит по голове. — Хотел оставить тебя и думал, что так будет лучше. Когда я увидел тебя там, это было последней каплей. Я думал, ты уже не дышишь. Но когда ты позвала… Черт, никакого самообладания с тобой не хватит… — Хината лукаво улыбнулась, но в душе тревожным осадком осталось его желание уйти. Тело напряглось на автомате, заставляя руку крепче прижимать мужчину к себе. — И когда я увидел Сая… — Причем здесь Сай? — сурово спросила девушка. При воспоминания о нем в ней вновь просыпалась ярость. Пальцы едва не сжали с силой мужские волосы, но его движение отвлекло Хинату. — Из-за меня погиб и его отец, — Итачи тяжело вздыхает, сжимает кулаки и наконец находит в себе силы заглянуть в глаза Хьюга. Сначала он видит в них непонимание, потом замешательства и что-то ещё, что не успевает разглядеть под быстро опустившимися веками. Внезапная мысль пронзает его при виде того, как мерно поднялись и опустились женские плечи. Она повзрослела. Да, Хината все ещё такая же безбашенная, готовая броситься на любого ради защиты других, быстро заводится и также быстро успокаивается, выглядит женственно и нежно, но разобьёт тебе нос и не моргнет. Однако, она перестала быть для Итачи открытой книгой. Мужчина больше не мог легко прочесть то, что творится в её голове. Она была знакома до мельчайшей детали, до подрагивания носа при улыбке, но стала загадкой. Впервые он почувствовал себя с ней на равных, как с человеком, который стремится и может помочь. Впервые увидел перед собой ту, которую не нужно только защищать. Защищать даже от самой себя. Теперь Учиха даже завидовал проницательности Неджи, ведь Хината молчала опустив голову как-то слишком долго. — Итачи, — сквозь зубы процедила Хината. Мужчина весь замер, казалось, до её следующих слов прошло непозволительно много времени. Девушка резко подалась вперёд и он был готов поклясться, что она врежет ему, но она лишь обхватила его шею, шипя от боли, и затряслась всем телом. — Сначала звонишь и говоришь, что вот он я! Почти рядом и совсем скоро приду к тебе. Говоришь о любви! Приходишь, а потом говоришь, что хочешь уйти! Выбросил эту дурь из головы, Итачи Учиха! Ты натворил херню и теперь должен… Как ты говорил? Понести свое наказание? Так вот, Итачи. Я твоё наказание. Смотри на меня до конца своих дней и помни, каким ты был мудаком. А я все это время буду рядом, чтобы ты никогда… Никогда… Никогда не забыл меня. Ком в горле не позволил больше сказать и слова. Слезы крупными каплями скатывались по покрасневшим щекам и находили свой приют на мужской рубашке. Хинате от чего-то стало так легко, она рыдала в голос, как не рыдала уже давно и будто все напряжение, копившееся столько времени внутри, наконец уходит. Даже ноющее плечо и живот казались лишь малой платой за то, чтобы наконец отпустить боль душевную. — Тебя и без этого хрен забудешь… — сказал Итачи, обхватывая её руками и зарываясь носом в её волосы. Нахождение рядом с этим маленьким чертенком и правда было для него наказанием. Наказанием, которого он желал всем сердцем. Эмоции, которые Хината вкладывала в свои слова, не дали другим и шанса не стать случайными свидетелями их разговора. Неджи, Саске смотрели на Кибу, которого трясло мелкой дрожью. Не нужно быть одаренным проницательностью, чтобы понять его чувства в этот момент. — Киба, может поговорим? — спрашивает Неджи, внимательно изучая спину парня. Ему не было жаль брата подруги, но игнорировать состояние парня он не мог. — Мне не нужно ваше сочувствие, — прошипел Инузука. — Я вовсе не… — начал было Хьюга, но Киба перебил его, злобно блеснув глазами. — При всем моем уважении, оставь свои слова при себе! — Это большая удача в вопросе безответной любви оказаться любимым, а не любящим. Я знаю, что у тебя хватит мужества принять ее решение и отпустить, — все же говорит Неджи и видит, как постепенно его слова оказывают на Кибу действие. Он поджимает губы и отводит взгляд, упираясь им себе под ноги. — Ты все не правильно понял, — качает головой Инузука. — Я злюсь не на Хинату. Я злюсь на себя из-за того, что напридумывал себе всякого даже толком не узнав ее. А теперь еще и с эмоциями совладать не могу. Жалкий. — Это точно, — усмехается Саске и тут же ловит на себе осуждающий взгляд Неджи. Подойдя к Кибе, Хьюга ободряюще хлопает его по плечу. — Он прав, Неджи, — говорит Инузука, но все же улыбается мужчине. — Это не так. Ты нашел в себе силы принять все как есть, значит найдешь силы и отпустить. — Да знаю. Ладно, спасибо что позволили заглянуть, а сейчас мне пора. Еще увидимся, — Киба н пятках разворачивается к ним спиной и широким шагом спешит прочь. — Думаешь правду сказал? — спрашивает Саске. — Он не глупый парень. Тем не менее, ему нужно самому пережить свои чувства, — вздыхает Неджи и садится в одно из кресел в коридоре больницы. — Правда? А мне так не показалось, — язвит Саске, после чего продолжает листать новостную ленту в телефоне. — Не глупее, чем тот, кто позволил бы себе вторгаться в ее личное пространство, — парирует Хьюга и Учиха только, досадно цыкает, понимая на что тот намекает. А Неджи только смеется, показывая свое намерение не продолжать разговор о своей сестре.9. Раскаяние
29 августа 2021 г. в 22:02
Сбросив с себя последние остатки сна, мальчик не открывая глаз прислушался к происходящему в доме. Из-под тёплого одеяла выглядывала только голова. До детского слуха донесся едва уловимый звон посуды на кухне, и мальчик с громогласным «папа» вскочил с футона в объятия холодной комнаты.
В тускло освещенном помещении кухни он направился к отцу, сидящему за столом, который с широкой улыбкой посадил сына на колени.
— Пять часов утра, Сай! Чего же тебе не спится? — наигранно строго произнесла женщина, уперев руки в бока.
Только мимолетно ей улыбнувшись, мальчик повис на мужской шее.
— Папа, я хотел проводить тебя, прежде чем ты уедешь. Тебе снова придётся уехать надолго?
— Да, Сай. Я нужен господину Хьюга в его важных делах…
— Но ты нужен и в моих делах тоже! — тёмные глаза посмотрели с присущим только детям укором, в уголках глаз проступили слезы.
— Сай! Твой папа работает для того, чтобы у тебя было все, чего ты только захочешь! — женщина присела на колени перед отцом и сыном, положив полотенце на колени.
— Но мне нужен только папа, — ребёнок отвернулся от неё, прижимаясь к отцу.
Взрослые многозначительно переглянулись, без слов понимая друг друга.
— Послушай, Сай. Дело не только в том, чего хочешь ты. Семья господина Хиаши помогает многим и работая на него я знаю, что прикладываю к этому руку. Помнишь, что я говорил? Хьюга, это…
— Хьюга никакое не солнце, папа! — в сердцах выпалил Сай, ловко выворачиваясь из объятий сухих рук. — Солнце греет всех! А меня твоё солнце не греет! И оно мне не нужно!
— Сай… — позвал мужчина, но мальчик уже скрылся в темноте коридора.
— Оставь, я поговорю с ним. Тебе нельзя опаздывать, — тяжело вздохнула женщина, поднимаясь на ноги.
— Когда-нибудь он поймёт…
— Он лишился матери, брата и теперь жаждет внимания отца. Ему нужны не философские убеждения, а твой забота…
Тяжёлая обида и солёные слезы жгут глаза, хочется утереть их с лица, но руки не поддаются. Голос женщины потихоньку растворяется в темноте, как и все очертания предметов, освещённых лишь светом исходящим из кухни…
— Его тоже нужно осмотреть, он жив, — слышится в голове чужой голос.
С трудом разлепляя глаза, мужчина кривится от ноющей боли во всем теле. Хочется обхватить себя руками, но запястья сковывает холодом стали. «Где эти проклятые Хьюга?» — проносится в голове и попытка встать не приносит ничего, кроме страданий. Чьи-то руки касаются его почти осязаемо, но все же будто не реально. Будто это его воображение разыгралось. Перед полуоткрытыми веками неясные очертания балок тонущие в алом свете.
Увидев, что мужчина пришёл в себя, Итачи отходит от Хинаты, вверяя её опыту врачей и Кибе, который суетливо пытается чем-то помочь, но натыкается только на раздражение. Подойдя к Саю, Учиха сжимает кулаки, и губы вытягиваются в узкую полоску. Сдвинутые брови оставляют на лбу глубокую тень.
— Могу я украсть у него минутку? — осторожно спрашивает мужчина.
С мгновение глаза врача испытывают его и, наконец, молча сдаются. Крупная женщина в окровавленных перчатках отходит в сторону, сматывая лишний бинт.
— Сай, — зовёт он и тот едва заметно поворачивает голову в его сторону. Дыхание брюнета неровное, рваное и частое. Бинты на простреленной ладони уже горят алым.
— Кто ты? — произносит одними губами и Итачи садится на грязный под, чтобы слышать лучше.
— Учиха Итачи, — произносит не потому, что слышал, а потому что догадался о сути сорвавшегося с губ выдоха.
Сай облизывает бардовым языком губы и тут же кривится я от боли, стонет и прикрывает глаза.
— Я… те…бя…не зна…ю, — рвано выдаёт Сай с перерывом на несколько вдохов.
— Я тебя тоже, — машет головой Итачи и читает в искаженной улыбке разбитой линии губ немой вопрос. — Я хотел принести свои извинения.
Сай открывает шире только один глаз, смотрит невидящим взглядом на незнакомца. Призрак улыбки исчезает с его лица, тяжёлое дыхание учащается.
— Ты ведь сын личного водителя Хиаши Хьюга? Прости, я уже и не помню его имени. Я Учиха Итачи, и если тебе нужны виноватые в смерти отца — я перед тобой. В тот день твой отец погиб по моей вине, как и отец девочек. Я подстроил ту аварию, в которую по чистой случайности попала машина Хьюга. Моя невнимательность разрушила твою жизнь… Я верю, что твой отец был хорошим человеком и что ты ещё сможешь все исправить…
Какое-то время Сай смотрел на тёмное пятно перед глазами недвижно, но после в его поврежденном ударами и воспоминаниями мозгу произошло озарение. Он задергался, забыв о боли, пытаясь что-то сказать, но лишь шипел и выплевывал кровавые брызги. Итачи неотрывно смотрел в его глаза с тяжёлым сердцем, сжимая кулаки до хруста.
Заметив опасную для жизни активность Сая, медик тут же подскочил к нему, выискивая в пластиковом чемодане шприц с успокоительным. Итачи смотрел на сломленную им жизнь до тех пор, пока содержимое шприца не заставило Сая постепенно успокоиться, завладевая его сознанием и выбрасывая из невыносимой реальности. Итачи стоял бледный как ледяная глыба. На лице проступили желваки, омываемые холодным потом. Тёплая рука, неожиданно опустившаяся на плечо заставила вздрогнуть.
— Итачи? — обеспокоено позвал Дейдара, напуганный чертятами, пляшущими в его потемневших на несколько тонов глазах. — Только давай без глупостей.
Мужчина лишь неясно кивнул, провожая тяжёлым взглядом Хинату, которую на носилках пытались спустить на первый этаж.
— Итачи, ты слышишь?
— Да, — пугающий надломленностью голос как гром среди ясного неба.
Учиха двинулся вслед за носилками, а Дейдара двинулся вслед за ним, твёрдо решив не оставлять его одного даже на минуту.