Архангел

      — Кьёка, мне кажется это немного неправильно, — тихий шёпот щекочет ухо, Мэй хватает краешек куртки, продавливая чёрную ткань и немного сжимая её.       — Что именно? — темноволосая удивлённо оборачивается к подруге, задумчиво рассматривая обеспокоенные глаза.       — Мы же победили как злодеи! — шёпот повышается, немного срываясь. Джиро пожимает плечами и наклоняется к ушку ангела. Мэй удивлённо застывает, а щёчки розовеют. Губы Хамадо кривятся в глупой улыбке, пока напарница шепчет:       — Ну победили же. С теми же силами мы смогли бы победить и как герои. Мэйко размышляет пару секунд и бросает это дело, сдаваясь однокласснице.       — Наверное, ты права… — Хамадо расстроено опускает голову, неловко сцепляя пальцы.       — Эй, ты чего? Не зацикливайся над этим, — Кьёка уверенно нависает над блондинкой, уперев руки в бока. — Твои намерения стать героем изменились из-за одной тренировки?       — К-конечно нет!       — Ну вот, видишь. Не смей больше думать о таких глупостях. Джиро шутливо щёлкает пальчиком по курносому носу, от чего очки глупо -, вновь приземляясь на молочную кожу. Мэйко театрально дуется, но спустя секунду уже смеётся вместе с напарницей, потирая кончик носа.       — Хорошо! — блондинка уверенно сжимает кулаки, вздёргивая подбородок к небу. В её глазах сгорает беспокойство и грусть, восстанавливая из пепла уверенность. Она с вызовом смотрит на небесную гладь.       — Так-то лучше, Ко. «Ко…» Сердце бьётся учащённее, а перед глазами плывёт силуэт мужчины, что так ласково смотрит на девочку. Мэй жмурится, сгоняя влагу с глаз, надеясь, что подруга не заметила перемены настроения. Потому что этого чувства она описать не могла.

***

      — Я дома. Атсуко выписали из больницы пару дней назад, она шла на поправку. Хамадо перестала бояться средней громкости звуков. Она смогла побороть страх перед умеренной громкостью, но резкие сигнализации машин, припаркованных около их дома, глубоко ночью или утром, вызывали в ней страх, но не такой сильный, как был до этого. Она пыталась проводить больше времени с дочкой, пыталась восполнить разрастающуюся пропасть между ними, но та сразу после школы стала ходить на тренировку с Кьёкой. Атсуко была рада, что у Мэйко есть такие хорошие друзья. Но Мэйко не знала, что пришло на место приступов. Атсуко скрывала это от дочери. Она не хотела её пугать или расстраивать. Атсуко верила, что это лишь временно.       — Мам? — девочка настороженно вслушивается в звенящую в ушах тишину, медленно выглядывая за угол, ведущий на кухню. Атсуко сидит за столом, сгорбившись над столешницей, запустив пальцы в волосы и бормочет что-то себе под нос.       — Мама? — Мэй повышает голос, пытаясь вывести из транса мать. Блондинка шагает к столу. Атсуко резко выпрямляется, упираясь взглядом в остановившуюся дочь. Серые глаза, наполненные безумием, встречаются с вайдовыми, наливающиеся непониманием и испугом.       — Мэйчи, я не могу… — женщина сдерживается, не желая говорить скрываемое. — Голоса, Мэйчи. Они кричат… — Атсуко срывается на болезненный шёпот. С каждым словом взгляд разгорается сумасшествием.       — Ты о чем мам? — голос Хамадо дрожит, на глаза наворачиваются слёзы. Она не верит в это.       — Я звоню в скорую. — Мэйко вытаскивает смартфон из кармана брюк, клацая по кнопке блокировки. Атсуко, будто опомнившись, на пару секунд освободившись от внутренних демонов, овладевших разумом, подбегает к Мэй и мягко кладёт ладонь на экран, заглядывая дочери в глаза, взглядом говоря, что всё хорошо. Даже если это далеко не так.       — Не нужно, Мэй. Просто соседи громко кричали. Мне уже лучше. Атсуко лучезарно улыбается, скрывая в тени улыбки горечь. Горечь того, что скрывает всё от своей дочери. Всё это чертовски неправильно. Но так будет лучше. Для всех. Мэй неуверенно кивает, медленно обнимая мать. Через пару минут блондинка уже приближается к стоящей поодаль газона Джиро, радостно махая той рукой.       — Джиро-чан! Мэйко подбегает к темноволосой, распахивая ручки.       — Привет. — Кьёка смеряет подругу тёплым взглядом.       — Ну что, идём? «Какая же она всё-таки красивая…» Мэй молчит, всё ещё ожидая ответа от одноклассницы. Взгляд Джиро меняется. К нежности прибавляется уверенность.       — Кьёка? Хамадо тянет руку к плечу напарницы, надеясь растормошить её. Но тонкое запястье перехватывают, крепко впиваясь в бледную кожу. Блондинка ойкает, медленно отвечая на горящий взгляд наушницы.       — Эй, ты чего, Джиро-чан?! Ангел тихонько поскуливает, чувствуя, как острые ноготки разделяют клетки кожи, выпуская капельки, наливающиеся кровью, наружу.       — Джиро, мне больно! — в Хамадо закипает гнев, вперемешку с нарастающим непониманием и болью, на огне страха.       — Ко. Темноволосая перехватывает кисть ладонью, рывком притягивая к себе опешившую подругу, прижимая к себе. Мэйко застывает, переводя глаза с размеренно вздымающихся плеч на пристальный взгляд.       — Ты такая наивная, Мэйко Хамадо. — Темноволосая ловит удивлённый взгляд, мягко улыбаясь. Пальцы девушки ложатся на тёплую щёку, огибая круглую оправу миловидных очков, останавливаясь на остром подбородке, обхватывая его большим и указательным пальцем. Джиро наклоняется к затаившей дыхание, мелко дрожащей, девочке. Хамадо чувствует обжигающее дыхание на губах, и с ресниц срываются пару капель, соскользнувшие с пальцев темноволосой, сползая на дрожащий выступ гортани. Кьёка вытирает каплю, подаваясь вперёд. Девушка легко касается губами губ блондинки, накрывая их. Кисть Джиро ложится под лопатки Мэйко, обхватывая напряжённую спину. Под кожей Хамадо перекатываются волокна мышц. Синие глаза распахиваются. В грудной клетке клокочет пламя обиды, перемешавшись со сладким наваждением, перемещаясь в низ живота приятным тянущим ощущением. Тёплая, приторная нуга тянется по телу, разливаясь по сухожилиям и сосудам. Пару секунд, и оголённые нервы окатывают ледяной водой. Мэй упирается ладошками в грудь одноклассницы, отстраняясь от неё.       — Извини, — Джиро виновато улыбается, неловко отводя взгляд и разгибается в поясе.       — Кьёка…       — В нашу первую встречу я лишь фыркнула, не принимая тебя всерьёз, Ко. Но когда ты, с горящими глазами, подбежала ко мне, с которой никто не общался и которую избегали, и предложила дружить, начала общаться со мной, даже против моей воли, даже иногда не получая от меня должной отдачи, ты продолжала каждый раз подсаживаться ко мне и радостно начинала говорить. — Темноволосая задумчиво косится в верх, предаваясь воспоминаниям.       — Когда я смотрела на тебя, увлечённую монологом, мне становилось легче. Мне было легко находиться рядом с тобой. Ты ничего из себя не строила, была такой, какая есть. Джиро останавливается, подбирая слова и упорядочивая мысли, и медленно вздыхает.       — Но ты была очень доверчива. Любой мог обвести тебя вокруг пальца. После того, как у тебя обманом отобрали игрушку, я решила, что буду присматривать за тобой. Всё же я должна была тебе. Наушница устало улыбается, проводя рукой по шее.       — Так же, я пыталась предугадать твои действия или смену твоего настроения. Но не смогла. Ты всегда выдавала то, чего от тебя меньше всего ждали. Ты рандом во всей своей красе. — Кьёка зарывается ладонью в светлую копну, трепля мягкие прядки. Мэйко растроганно улыбается дрожащими губами, налетая на подругу с широкими объятиями. Они усердно тренируются. Джиро указывает на ошибки блондинки, подсказывая, как может, как правильнее. После чего Хамадо возвращается домой. Но Атсуко она не находит. Мэйко пробегается по всем комнатам, обходит задний двор и устало, нервно трепля прядь волос и обкусывая губы, садится на ступень лестницы. Скрепя сердце, она обзванивает больницы города, которые знает. Спустя пару отказов ей всё же говорят, что её мать в центральной больнице. Мэй сидит на металлической скамье, закусывая щёки, и упирается в ободок сплава. Её еле как пропустили в больницу, ничего не сказали, кроме того, что сейчас идёт операция. Спустя пару минут за дверью операционной стихают голоса. Мэй напряжённо прожигает взглядом задёрнутые стёкла. Через секунду выходит мужчина в белом накрахмаленном халате. Его маска болтается на одном ухе. Врач бегло окидывает взглядом пустой коридор, натыкаясь взглядом на девочку, медленно шагает к ней.       — Что с ней? — страх сводит ноги, оседая в животе. Хамадо умоляюще рассматривает доктора. Она боится. Как никогда.       — Мне жаль, мисс, но… Слова разбиваются о перепонки. Блондинку окутывает пелена. Слёзы, сдерживаемые всё это время, градом льются по лицу. «Как она могла меня бросить? Почему она? Не верю…» Мэй винит себя в том, что не была рядом с ней, не уделяла ей времени. Что позволила провести свои последние минуты в страхе и одиночестве. Колотое ранение в висок ножом. Атсуко сошла с ума. Под действием безумия схватила нож, пробивая височную кость острым лезвием. Хамадо винит себя. В том, что не обратила внимание на состояние матери. Позволила ей обмануть себя. Обвести вокруг пальца. В коридор врывается мужчина, осматривая лавки. Холодный и испуганный взгляд впивается в поникшую блондинку.