Крайние меры или всё очень плохо

Гарри ударил в дверь кулаком и позвал Гермиону. Через минуту послышался ответный удар, но не кулаком. Головой. Гарри попытался выломать дверь, но она открылась сама… Несколько месяцев назад… Это был обычный дождливый месяц октябрь. Гермиона сидела в гостиной и грелась у камина после пробежки от теплиц гербологии до ворот без чар — из весёлого порыва решила с Гарри промокнуть до нитки. Сейчас она сидела на диване с книгой о некоторых магических артефактах, чтобы потом перенести информацию на пергамент и сдать профессору Снейпу. В гостиную спустился Гарри в явственно хорошем настроении. — Ну, ещё мокрая? — спросил он, резко плюхнувшись на диван с тихим смешком. — Немного, — улыбнулась она, покосив в его сторону взгляд. — А ты? — Я тем более. Только из душа вышел. — Да? Я думала, что ты быстрее выходишь оттуда. — Ну, когда никто не торопит, я могу часами там находиться, — вновь усмехнулся Гарри, посмотрев на неё. Влажные волосы, к тому же взъерошенные недавним бегом, до ужаса прекрасно смотрелись на её личике и плечах. Дополнявшая картину улыбка на лице и вовсе делала её практически идеальной. — Знаешь, а тебе идёт, — сказал Гарри, легко заправив клочок волос за ухо. От этого действия у неё пробежали мурашки, но она ничего не сказала. — Такая… — Я не красивая, — перебила она Гарри строгим и не терпящим противоречия голосом. — Как раз наоборот. — Нет, Гарри. Я выгляжу, как все, я не особенная. По крайней мере, внешне. И не смей сейчас повторять это! — её строгий взгляд с пальцем упёрлись в него. — Ну, ты как хочешь, а я останусь при своём. Гермиона закрыла книгу и ударила ей Гарри по голове. Он с болезненным выражением лица потёр макушку, а Гермиона, гордо подняв подбородок, вновь принялась читать. Для неё слышать от друзей, что она красивая, было сродни оскорблению. Неизвестно почему, но это касалось только друзей. Видимо, привилегии такой она их лишила по какой-то личной причине, но никогда о ней не говорила. — Зачем? — чуть прошипел Гарри. — Я ведь правду говорю, — Гермиона вновь подняла книгу над ним, злостно сжав губы, но вместо макушки Гарри пострадали руки, её закрывающие. — Скажи, почему нельзя? Этот вопрос выбил её из колеи на несколько секунд, а потом она грустно покосилась на Гарри в немом отказе. Гарри же положил ей руку на плечо и тихо повторил вопрос. — Нет, Гарри. Нельзя, и всё. — Я обещаю, что никому не скажу. Просто я хочу знать, почему ты колотишь тех, кто называет тебя красивой. Что тому причина? — Ладно… это может… показаться глупо, но… — начала Гермиона, ссутулившись. Гарри подвинулся ближе и приобнял её. — На самом деле, я не знаю, это ли причина, или нет, но в детстве, когда родители вынуждены были уехать по делам вечером, я впервые посмотрела ужастик… — она нервно усмехнулась нелепости сказанного, но то была правда, какой она её помнила. — И там с одной красивой девушкой случилось страшное… тогда я не знала, что это, но… сейчас знаю… мне, правда, потом попало от вернувшихся родителей, что я такое смотрю, но сцена въелась в память, как… не знаю даже, как это обозвать. На детскую психику ужастики плохо влияют, — заключила Гермиона столь неприятный и неудобный рассказ. — Так это из-за ужастика, который ты посмотрела в детстве? — Да, — она не отрывала взгляда от своих колен. — Мда… я и не знаю, что сказать… хотя нет. Что тебя толкнуло это сделать? Я не знаю и не представляю тебя за просмотром ужастиков, да ещё и перед сном. — Любопытство… — тихо сказала Гермиона. Гарри обнял её. Несколько минут молчания, после которых он выпустил подругу из замка, будучи полностью уверенным в её спокойствии. Мельком встретившись с Гарри взглядом, она встала и направилась к спальне: — Я спать, Гарри… Спасибо, и спокойной ночи, — она отвела глаза и, краснея, поднялась. Гарри продолжил сидеть на диване с немного разочарованным видом. Недавняя радость поубавилась, появилась какая-то необъяснимая тревога, будто что-то случится, и чтобы избавиться от неё, он решил прогуляться по замку под шум дождя. Гермиона тоже чувствовала себя не совсем в своей тарелке. Она взяла пергамент, начала писать, а когда записала чуть больше четверти полученной от книги информации, остановила руку и вернулась мыслями к Гарри. Было так приятно побывать в его объятиях… Вздохнув, она оставила пергамент и легла спать. Через час она встала с кровати и направилась вниз. Выйдя из гостиной, она услышала шаги и скрылась за углом. Через тридцать секунд перед ней открылась дверь, и в неё вошёл Гарри, снимая мантию-невидимку. Немного подождав, Гермиона отправилась дальше по коридорам. Так было уже не первую ночь. Но она впервые встретила Гарри. Одинокие прогулки по замку ночью в последнее время стали обычными. Необычными были обстоятельства и состояние прогулок. Она постоянно выбирала один и тот же кабинет, который запирала на ключ после того, как попала туда, произносила заглушающее и что-то делала. Гарри уже три раза видел её там, и каждый раз хотел окликнуть, но что-то удерживало. В один из дней Гарри подошёл к ней и сел рядом. Гермиона сидела и смотрела в одну точку перед собой, не замечая его, и вздрогнула, когда он коснулся её рукой. — Привет. Ты какая-то странная в последнее время. Не поделишься? Она посмотрела на него, поворачивая головой в стороны. Однако глаза её выдавали — что-то случилось. — Брось, я же вижу. — Я обещала… потом, Гарри. Она встала и ушла. Гарри остался сидеть в недоумении. Он последний раз с ней откровенно разговаривал почти месяц назад, и всё это время она почти не разговаривала с ним. Этому же должна быть причина! Но что делать, если подруга молчит, а читать мысли ты не умеешь? Продолжать следить и наблюдать. Именно так подумал Гарри. Несколько недель он наблюдал за ней и заметил некоторые странности. Во-первых, она очень уж часто ходит на ночные прогулки, отличающиеся однообразием, будто она заведена, как часы. И, что ещё более странно, прогулки эти происходили в строго определённое время — ровно три часа ночи. Однако задавать какие-либо вопросы Гарри не решался. Но в один день он смог проникнуть в кабинет раньше Гермионы — почему-то он был открыт. Гарри ждал подругу пятнадцать или двадцать минут, но потом дверь закрылась снаружи. Гарри тихо подошёл и услышал голос Гермионы: — Я не знаю, что… всё на месте. Гарри ударил в дверь кулаком и позвал Гермиону. Через минуту послышался ответный удар, но не кулаком. Головой. Гарри попытался выломать дверь, но она открылась сама, и перед ним предстала явно ослабевшая Гермиона. — Гермиона, что происходит? — спросил Гарри. Она направила на него палочку и вырубила Гарри.