Гарри Поттер и Зеркало Парадокса

      Он должен был объясниться перед своими друзьями. Только была проблема: он понятия не имел, сколько им рассказать. Гарри не знал, что делать, ведь обычно он спрашивал совета у директора, но того не было в Дурмстранге. Однако всякий раз, когда Гарри нуждался в нём, Дамблдор каким-то образом чувствовал это и приезжал.       Перед тем, как поговорить с Сириусом, он также обратился к Дамблдору за советом. Но только после Второго задания Гарри обнаружил, что всё больше и больше полагается на директора и его поддержку, и понял, что рядом с ним ему было легче. Как бы Гарри ни хотел рассказать Сириусу, кем и откуда он был на самом деле, в осторожности Дамблдора была логика. Сириусу не пойдёт на пользу эта правда, учитывая опасность, которой тот подвергается каждый раз, отправляясь на встречи с Волан-де-Мортом.       Для Сириуса было слишком опасно знать всю правду. Дамблдор позволил рассказать Сириусу, что он его крестник, лишь потому, что Гарри настоял на этом. Директор сказал, что это на его усмотрение, и он решил, что должен рассказать Сириусу, так как не мог упустить шанса пообщаться с крёстным. Может быть, Сириус и не был лучшим человеком, но он всё ещё оставался единственной семьёй, которая была у Гарри. Это что-то да значило.       Дилемма, касаемая Сириуса, была решена, но после выполнения Второй задачи возникла новая — Парселтанг. Принято считать, что этим даром владели только потомки Салазара, так как известных змееустов, которые бы не принадлежали к этой семье, не было. Гарри не удивился, что он шокировал толпу, ведь ему удалось застать врасплох даже Дамблдора. В конце концов, он не любил распространяться о своей необычной способности.       Когда Гарри только попал в эту вселенную, вряд ли бы директор стал доверять ему, если бы он рассказал, что приобрёл некоторые способности Волан-де-Морта, особенно учитывая, что внешне он похож на Тёмного Лорда. Жаль, что его отец немного походил на Тома Риддла, а он был копией своего отца. Однако было бы странно, если бы он не выглядел, как младшая версия Джеймса Поттера.       Всё было не так уж и плохо, пока ему не пришлось пойти и заговорить на Парселтанге. Не то чтобы у него был выбор. Он был вынужден заговорить с Астой. Тот факт, что единственным известным змееустом в этом мире был Волан-де-Морт, не удивил Гарри. Его будто прокляли — в каком бы измерении он ни находился, имел сходства с Тёмным Лордом.       Сходства, которые он должен был как-то объяснить своим друзьям, особенно Драко и Гермионе. С Северусом тоже надо было поговорить, но ему мог объяснить Дамблдор. А вот с Драко и Гермионой поговорить придётся ему. К счастью, сразу после окончания Второго задания Дамблдор увёз его прочь, чтобы обсудить важные моменты.       Тогда было решено довольно много вещей. Во-первых, никто не должен знать, что он не из этого измерения. Это было небезопасно, учитывая его значение в падении Волан-де-Морта. Во-вторых, лучше позволить Тёмному Лорду думать, что он всего лишь неизвестный родственник, рождённый вне брака и связанный с Салазаром. Эта теория звучала правдоподобно, и Дамблдор хотел, чтобы она укоренилась.       Если в это все поверят, то Гарри сможет помочь Свету. Он может заинтересовать Волан-де-Морта и стать ещё одним шпионом во Внутреннем Круге Пожирателей Смерти. Это даст им больше возможностей, и Гарри был готов на всё, чтобы помочь своему наставнику, даже если это означало принять Тёмную Метку. Его беспокоил этот факт, но, опять же, это ведь не означало, что, приняв эту проклятую метку, он потеряет себя.       К примеру, и Сириус, и Северус по-прежнему оставались хорошими и благородными людьми, даже несмотря на метку Волан-де-Морта. Однако Гарри предпочёл не принимать её и ясно дал понять это директору. Дамблдор лишь указал, что отказ потомка Салазара от присоединения к Пожирателям будет выглядеть очень подозрительно.       В Европе никто не выражал своё недовольство открыто, даже Дамблдор. Всё это происходило тайно. Волан-де-Морту, может быть, и нравилось считать себя справедливым, но на самом деле он по-прежнему оставался самовластным тираном и уничтожил бы всех, кто выступил против него. Но, несмотря на всё это, Гарри считал, что в каком-то смысле Волан-де-Морт лучше Корнелиуса Фаджа, творившего непонятную хрень, и Тёмный Лорд, по крайней мере, не был идиотом.       Гарри вздохнул и уткнулся лицом в подушку, пытаясь игнорировать мелодию слизеринского факультета, стоявшую на будильнике Малфоя. Главное, что Драко и Гермиона отнеслись положительно к той новости, что он змееуст, и Гарри был уверен, что им не терпится задать ему кучу вопросов, а пока что он позволял им строить предположения.       Он не мог рассказать им правду, и это было их с Дамблдором обоюдное решение. Так будет лучше, если никто не знает. К каким бы мыслям ни пришли Гермиона и Драко, они не акцентировали внимания на Парселтанге, и Гарри был этому рад. Ему хватало того, что многие в Дурмстранге смотрели на него с нескрываемым трепетом, а от своих лучших друзей он этого бы уже не вынес.       Жаль только, что из-за его способности небольшой прогресс, достигнутый с Роном Уизли, рассыпался в прах. Упрямый гриффиндорец избегал его, что сильно раздражало, поскольку Рон сам сделал первый шаг. Как бы много Драко и Гермиона ни значили для него, Рон по-прежнему оставался его первым настоящим другом, и с Роном из этого измерения он тоже хотел подружиться.       — Вставай, спящая красавица! — весело крикнул Драко, швыряя в него подушку. — Проверь яйцо, и пойдём завтракать, а после мы сразу уезжаем на каникулы.       Да, Малфои настояли, чтобы Рождество он отметил с ними, но ему в любом случае было некуда идти. Сразу после окончания Второго задания Тёмный Лорд отправил Сириуса разбираться с какими-то делами. Гарри почувствовал лёгкую боль в животе, подумав, через что пришлось пройти Сириусу.       Хотя ему было грустно от мысли об уходе Сириуса, он всё ещё очень волновался по поводу Рождества с Малфоями. Там будет Северус. Как бы то ни было грубо, Гарри гораздо больше интересовала возможность провести время наедине с Мастером зелий. Это будет несложно. Драко очень настойчиво намекал, что собирается для них что-то устроить. Только что именно? Гарри хотел знать и в то же время хотел, чтобы это оставалось сюрпризом.       — Баст! — рявкнул Драко, когда его терпение иссякло из-за игнорирования со стороны Себастьяна. — Если ты сейчас же не встанешь, то опоздаешь на поезд и расстроишь Гермиону. Это единственный способ вернуться в Хогвартс, конечно, если только ты не решил остаться здесь, в унылом Дурмстранге.       Гарри не был сонным, а просто задумался, но упоминание о том, что Гермиона расстроится, прервало все размышления. Мерлин, он ненавидел, когда Гермиона была недовольна. Именно недовольство Гермионы, а не нетерпение Драко, заставило его встать с постели. Пока он собирался, Драко сидел на своей кровати и наблюдал за ним с весёлым блеском в глазах. Угроза Гермионой творила чудеса, заставляя его пошевеливаться, но она также действовала на Драко.       При этой мысли на лице Гарри появилась широкая ухмылка:        — Тебе тоже стоит собираться, Драко, а не просто сидеть на попе ровно. Мы оба знаем, как долго ты готовишься. Если не поторопишься, тоже не избежишь упрёков Гермионы.       Гарри улыбнулся ещё шире, наблюдая, как Драко начал лихорадочно собираться. Туше. Ему нравилось так его подкалывать. Обычно Драко вставал раньше, чем он, но Малфой имел обыкновение забывать, что он встаёт раньше, чтобы успеть собраться, поскольку у него это занимало больше времени, чем у Гарри. Драко слишком нравилось смотреть, как он одевается, и Гарри задумался, действительно ли Драко остыл к нему. Опять же, на Малфоя бы не действовало так упоминание Гермионы, если бы она не имела для него большого значения. Она была важна им обоим.

◇

      — Не забывай заботиться о яйце! — воскликнула Гермиона. — Его нужно держать в тепле, иначе оно никогда не вылупится! Ты не представляешь, насколько оно ценно. Не думаю, что за яйцо василиска вообще можно назначить​​ цену! Они слишком редки. А вот и твой рождественский подарок, — она протянула ему огромный коричневый фолиант. — Я не стала упаковывать его, так как думаю, что он нужен тебе прямо сейчас. Это «Самое полное руководство по василискам».       «Гермиона определённо сильнее, чем выглядит», — подумал Гарри, взяв в руки подаренную книгу. Наверное, это из-за всех библиотечных томов, которые она таскала с собой. Он благодарно улыбнулся ей. Гермиона была ему как сестра, и дарить книги было в её репертуаре, она дарила ему их каждый год на Рождество и дни рождения.       — Спасибо. Обязательно прочитаю.       — А это тебе, — заметила Гермиона, передавая Драко изящно завёрнутый подарок с серебряной и зелёной отделкой. Было очевидно, что она не пожалела времени, чтобы обернуть его в цвета Слизерина, любимые цвета Драко. Гарри вздохнул. Когда уже Драко поймёт, что ему нравится Гермиона, и начнёт действовать? Гарри волновали все эти сомнения между ними.       Когда Драко попытался открыть его, Гермиона выхватила подарок.       — Не открывай! — закричала она, её карие глаза гневно блеснули. — До Рождества ещё целая неделя! И до тех пор ты не должен его открывать!       — Тогда почему он получил свой подарок раньше? — спросил Драко, в шутку надув губы.       — Потому что, — раздражённо ответила Гермиона, — ему пригодится его подарок прямо сейчас, а ты можешь подождать!       — Ну, думаю, мне тоже он нужен прямо сейчас.       — Нет, — твёрдо заявила Гермиона, смотря на Драко с выражением «спор окончен». И он знал, что когда у неё такой взгляд, её не победить. — Обещай мне, что не откроешь его до Рождества.       — Ладно, — проворчал Драко, протягивая руки, — я не открою его до Рождества. — Гермиона улыбнулась, ведь Малфои не нарушали своего слова. Она вернула ему подарок, и Драко, склонив голову, внимательно его осмотрел. — Это не книга.       — Верно, — согласилась Гермиона с огоньком в глазах. — Знаю, твоё любопытство сведёт тебя с ума, но помни, ты не должен открывать его до Рождества, — она перевела взгляд на Себастьяна. — Я надеюсь, что он сдержит обещание, а если его станет подводить память, то ты напомнишь ему.       Драко на заднем плане заворчал, и Гарри усмехнулся.       — Конечно, Гермиона.

◇

      Каникулы с Малфоями были потрясающим. Они всё время чем-то да занимались, и Гарри даже стал чувствовать себя ближе к семье Малфоев, чем раньше. А ещё радовало то, что они не расспрашивали его о Парселтанге, как сделали бы Уизли. Хотя быть змееустом с неизвестной родословной оказалось не так плохо, как быть Мальчиком-который-выжил, это всё равно трепало его и без того измученные нервы.       Гарри спасало присутствие Драко, тот делал всё возможное, чтобы он забыл о Втором задании. Некоторые его действия вызывали восхищение: Драко как-то удалось организовать, чтобы утром по ошибке он зашёл в душ к Северусу. Одна только мысль о контурах худощавого тела Северуса в мгновение ока заставляла его напрячься. Гарри не знал, как долго сможет выдерживать неразрешённое между ними сексуальное напряжение.       Ни один из них не мог себе позволить отпустить ситуацию, и всё, что они могли делать — обмениваться тлеющими взглядами. Гарри считал невероятным, что родители Драко ещё ничего не заметили. С другой стороны, это же были Малфои, чистокровные слизеринцы, которые с лёгкостью могли понять, что происходит, и просто позволить своим гостям думать, что они ничего не замечают.       Наедине с Северусом было тяжело, но терпимо. Да и когда Драко оставлял их наедине, у них были более важные вещи, которые стоило обсудить, чем удовлетворение их похоти. Такие, как Орден, Парселтанг или Сириус. Гарри узнал, что, хотя Северус не был шпионом, он прикрывал шпионскую деятельность Сириуса от обнаружения Волан-де-Мортом.       Он понимал, что Северус пытался предупредить об опасности, которая может настигнуть его из-за помощи Дамблдору. Гарри знал о последствиях и уже много лет нёс это бремя на своих плечах ради всеобщего блага. Ничего нового. Он не мог избежать своей судьбы, даже если это означало свержение Тёмного Лорда, правителя Европы, любыми возможными способами.       — Снова мечтаешь, Баст? — поддразнивающе прокомментировал Драко, кладя руки на худые плечи друга. — Мне кажется, я знаю, о ком ты думаешь, но нам уже пора спускаться вниз и разворачивать подарки. Кроме того, нужно поприветствовать остальных гостей, прибывших вчера вечером. В конце концов, мы все вместе будем играть в поло.       — Ты хотел сказать, что твои чертовски талантливые родственники надерут мне задницу, — остро заметил Гарри, но его глаза светились от волнения. Он с нетерпением ждал прибытия остальных членов семьи Драко, поскольку это означало, что они смогут сыграть в поло полноценный матч. Это также означало, что он увидит Сириуса. По крайней мере, Гарри на это надеялся.       — Не выражайся, — сделал ему замечание Драко. — Что бы сказала Гермиона?       Гарри усмехнулся.       — Тебе она чаще всего делает замечания, касаемые ненормативной лексики.       Драко нахмурился.       — Не напоминай. Я рад, что её здесь нет, и ко мне никто не пристаёт.       — Признай, что скучаешь по ней.       Драко небрежно пожал плечами, хотя в глубине души он действительно скучал по заумным возражениям и комментариям Гермионы.       — Прекращай витать в облаках.       Что бы ни собирался сказать Гарри, он потерял мысль, увидев собравшихся в элегантной гостиной. Беллатриса и Сахар Лестрейндж. Он уважительно кивнул им и вежливо поздоровался. Но больше всего его внимание привлёк Сириус Блэк. Гарри не видел своего крёстного несколько недель, и тот выглядел изрядно потрёпанным. Он никогда в жизни не был так благодарен Северусу, как сейчас. Северус, возможно, делал не всё, чего от него хотел Дамблдор, но он старался прикрывать Сириуса.       — Счастливого Рождества, — весело прощебетал Гарри.       — Счастливого Рождества, — раздалось от всех присутствующих в комнате, но больше всех выделялся голос Сириуса, пристально сверлившего его тёмным взглядом.       — Начнём с младшей? — спросил Драко. Все в комнате кивнули, включая Северуса, который подошёл последним. Драко ухмыльнулся и передал изящно завёрнутый подарок Сахар. — С Рождеством, сестрёнка.       Сахар мило улыбнулась ему; открывать подарок Драко первым стало для неё традицией. Сначала она разворачивала его осторожно, но когда Драко начал поддразнивать её, говоря, что она слишком медленная, Сахар разорвала обёртку. Внутри её ждал миниатюрный плюшевый дракон. На этот раз он был тёмно-малиновый. Каждый год одно и то же, ещё одно игрушечное чучело дракона, которое пополнит её коллекцию.       — Спасибо, — тихо прошептала она, целуя Драко в щёку. — Но, — шутя, добавила она, — когда ты станешь дарить мне что-нибудь, кроме мягких игрушек?       — Это кощунство! — воскликнул Драко, бросая ей подарок от её матери. Это оказалась роскошно расшитая мантия, защищающая от многих серьёзных проклятий. Чрезвычайно полезная и дорогая. Сахар продолжала открывать подарки, и последний, как и каждый год, был от Сириуса. Он всегда дарил ей что-то необычное, но ей очень нравились его подарки. В этот раз это был браслет, обвивавший её запястье, будто живая змея.       — Спасибо! — закричала она, подбежав к Сириусу и прыгнув ему в объятия. — Он прекрасен!       Это был не единственный подарок, который вызвал такую бурную ​​реакцию. Люциус подарил своей жене экстравагантную подвеску с прекрасными сапфирами, что привело к страстному поцелую. Гарри заметил, что Драко не открыл подарок Гермионы. Наверно, подарок был в комнате Драко, и, скорее всего, тот открыл его сразу же, как только проснулся. Гарри было любопытно, что Гермиона подарила Драко. Это был какой-то загадочный подарок.       — У меня для тебя кое-что есть, Себастьян, — заметил Сириус, использовав очищающее заклинание, чтобы избавиться от порванной обёртки, валявшейся на мраморном полу. — Я забыл твой подарок в комнате, сходишь со мной?       Когда Себастьян последовал за Сириусом вверх по лестнице, кажется, только Драко заметил настороженность во взгляде Северуса и сузившиеся глаза Сахар. Это не было его воображением. Ни Северусу, ни Сахар не нравилась близость, развивающаяся между Себастьяном и Сириусом, и Драко не знал почему. Сириус и Себастьян ведь не были помешаны друг на друге. Или были?       — Не стоило, — сказал Гарри, чтобы разрядить обстановку. — У меня для тебя ничего нет.       Он просто не успел. Гарри узнал лишь пару дней назад, что в особняке Малфоев соберутся остальные члены их большой семьи.       Сириус улыбнулся и беспечно пожал плечами.       — Не страшно, — ответил он. — Кроме того, она всё равно принадлежит тебе. — Сириус пододвинул к себе чемодан и вытащил аккуратно упакованный свёрток. — Не знал, что подарить тебе, и это всё, что я смог придумать, а мне ведь ещё нужно как-то наверстать множество упущенных праздников.       Это напомнило Гарри Сириуса из его родного измерения. Было видно, что подарок упакован с душой. Он медленно стянул ленту, которой был обвязан подарок, и когда Гарри увидел, что внутри, его глаза удивлённо расширились, но он постарался сделать такое выражение лица, будто не знал, что перед ним. В этом мире он был предположительно умершим Гарри Поттером, которого Дамблдору каким-то образом удалось спрятать в отдалённом месте. Он не должен был знать, что это.       — Примерь её, — подбодрил Сириус. — Она особенная.       О, Гарри знал, что она особенная. Он накинул знакомую мантию на плечо и улыбнулся, увидев, как часть его тела исчезла. Как же ему не хватало отцовской мантии-невидимки. Он очень скучал по ней.       — Она принадлежала твоему отцу, — объяснил Сириус. — Дамблдор дал мне эту мантию, чтобы она помогла мне в шпионаже, но теперь, когда Волан-де-Морт полностью мне доверяет, мантия мне больше не нужна.       — Спасибо, — эмоционально прошептал Гарри. — Для меня это очень важно.       — Знаю.       Многозначительные взгляды Сириуса и Гарри резко оборвал ворвавшийся в комнату Драко, за которым следовала Сахар.       — Да, вы двое хотели обсудить стратегии в поло, но хочу напомнить, что вы в разных командах, — добродушно крикнул Драко, бросая на Себастьяна и Сириуса взгляд, говорящий «подыграйте». — И лучше нам начать прямо сейчас, если мы не хотим застать метель!       — Я не собираюсь обсуждать стратегию с соперником, — чуть резко заметил Сириус. — Мы, Блэки, всегда побеждаем. — Он поделился с Сахар усмешкой, на которую она неохотно, но ответила. — Не так ли?       — Конечно.

◇

      Игра шла полным ходом. Суровая игра. Блэки против «разношёрстного ассорти», как с любовью прозвал их Драко. Или, проще говоря, Беллатриса, Нарцисса, Сахар и Сириус против Люциуса, Драко, Северуса и Себастьяна. Судя по их навыкам, Блэки даже не сомневались в победе, у них будто был врождённый талант. К счастью, они получили преимущество в десять очков, но договорились играть только до пятнадцати. Их ничего не спасёт.       Всего за полчаса игры Блэки забили пять раз, в то время как из их команды лишь Люциус сумел забить один-единственный гол, доведя счёт до 11:5. Ситуация была довольно ничтожна, учитывая, что они стартовали с весомым преимуществом, но ничего не поделаешь. Блэки превосходили их по мастерству.       На полпути, когда счёт сравнялся, став 14:14, Гарри разворачивал своего пони, и, отчаянно стараясь удержать мяч, приближался к постоянно меняющимся воротам. Когда он уже собирался отбить мяч, сбоку его ударила безжалостная чёрная кобыла Сахар. Потеряв равновесие, Гарри понял, что падает вниз головой.       Его захлестнула паника, к счастью, упал он на лопатки, но всё равно сильно ударился о землю. Гарри инстинктивно обхватил голову руками и попытался откатиться от острых копыт Амфитриты. Он вздохнул с огромным облегчением, услышав знакомый голос крёстного, который велел ему не двигаться. На покрытом синяками лице Гарри почти расплылась улыбка, когда он услышал насмехающийся над Сириусом голос Северуса:        — Отойди, Блэк, разве ты не видишь, что делаешь только хуже?       — А я и не знал, что ты колдомедик, Снейп, — огрызнулся Сириус.       Прищурившись, Северус полез в карманы в поисках некоторых экстренных зелий, которые всегда носил с собой, и залил в рот Себастьяну обезболивающее.       — Я Мастер зелий, и это значит, что я знаю о зельях больше, чем какой-то там колдомедик.       Намечался полномасштабный спор. Гарри должен был предотвратить его. Он не мог позволить двум самым важным в своей жизни людям перегрызть друг другу горло. Не сегодня, не на его первое настоящее Рождество!       — Я в порядке, — прохрипел Гарри, — кто-нибудь, помогите мне встать.       Ему протянули руку и Северус, и Сириус, но, к счастью, Драко тоже добрался до места происшествия, и Гарри с большой благодарностью принял его помощь.       Гарри мог быть не очень внимательным, но он не был слепым. То, как Сахар подрезала его, прижимала к краю — все её грубые поползновения заставляли Гарри подозревать, что ей не нравится повышенное к нему внимание со стороны Сириуса. Драко, похоже, не был против их общения, а тот тоже был очень близок с Сириусом. Однако не было сомнений, что Сахар Сириус был дороже. Но всё-таки, зачем так жестоко нарушать правила?       — Спасибо, Драко, — пробормотал он, опираясь на своего лучшего друга, чтобы удержать равновесие от обрушившейся на него волны головокружения. Проклятое магическое совершеннолетие. Почему он всё ещё страдал от последствий? Поппи предположила, что это было из-за полученных ранее серьёзных травм, которые, скорее всего, задержали достижение совершеннолетия и привели к ослаблению его внутренней магии, поскольку она поддерживала его жизнь.       — Пустяки, — заметил Драко. — Пойдём ко мне в комнату. Ты всё равно не сможешь играть, и, — тихо прошептал он на ухо Себастьяну, — если хочешь, я могу показать, что мне подарила Гермиона. Это что-то с чем-то.       Добравшись до комнаты Драко, Гарри увидел, что подарок и вправду был потрясающий. Пора было и Драко понять, что Гермиона ему симпатизировала. Она дала Драко явный и совершенно очевидный намёк, что хочет, чтобы он был с ней. Гермиона будто заявила на него свои права, подарив Драко богато украшенный кулон в виде совы, защищающий его от внимания со стороны других женщин и мужчин.       — Но почему сова? — вслух задал интересующий их обоих вопрос Драко.       Гарри пожал плечами. Форма защищающего кулона обычно должна была означать что-то особенное для того, кто дарил его. Гарри не думал, что для Гермионы сова значила что-то особенное, он всегда ассоциировал её с кошкой. И действительно, почему сова?