Effect Monster

      Наверное, все слышали о такой штуке, как опти… Аптим… Ах, точно, оптимизм. Лично мои знания об этом феномене заканчиваются тем, что он, как СПИД, передается от человека к человеку при близком контакте и нагадывает что-то там про новый взгляд на мир и бла-бла-бла. Уж не знаю почему, но, когда моя бабушка пихала меня лицом в тарелку с едой из-за того, что я не доел или когда Желудёв харкал в мой портфель, меня редко посещали мысли о светлом будущем. И изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год моя уверенность в бесполезности и даже вреде этого явления лишь росла. Пучина отчаяния, омерзения, апатии и ненависти всё глубже заглатывала меня в свою зловонную пасть лишь затем, чтобы пережевать и выплюнуть кривое, жалкое подобие человека, достойное лишь плевка в его сторону. Так, о чём это я? Ах, да, об оптимизме. Пони, радуга, бабочки, уж не помню, кто кого там высерал. Всё это к тому, что я начинаю понимать оптимистов.       Ведь кто бы знал, что для того, чтобы завоевать уважение в обществе, требуется всего-навсего отгрызть руку у имеющего влияние другого члена этого общества. И почему я только сейчас об этом узнал? Интересно, а в нашем мире это сработало бы? Вот Желудёв с его прихвостнем Кушкиным и парочкой других шестёрок подкарауливают меня после школы. Вот он начинает активно меня мутузить. Вот он устает, и ему на помощь приходят его прихвостни. И тут я не выдерживаю и вгрызаюсь зубами в сонную артерию Желудёва. Все в ахуе, эта тварь бьётся в конвульсиях, кто-то уже серит кирпичами, а я стою такой весь из себя ПОБЕДИТЕЛЬ, но стою не долго, так как скоро приезжает полиция. Желудёва в морг, а меня в дурку. Кто знает, быть может, все эти размышления и есть реальность, а то, что происходит со мной сейчас, не более, чем глюки, вызванные препаратами, коими меня пичкают в психушке? По крайней мере, это звучит куда более правдоподобно, чем окружающая меня действительность. Бр-р-р. Так и с ума сойти недолго, с подобными то мыслями. Лучше вернуться к делам насущным.       После того случая, когда я позаимствовал явно лишнюю руку у своего сородича, мои ровесники начали меня старательно избегать, и только некоторые (наверное, самые смелые, во всяком случае мне хочется так думать) угрожающе шипели. С долей страха смотря в мою сторону, что в моём случае подобно дару свыше, ведь благодаря этому особому отношению на меня не накидывались во время делёжки мяса, и я мог наедаться в своё удовольствие. Ох, какое же это блаженство впиваться зубами в цельный кусок свежего мяса, и временами возникающий в разных частях тела зуд, воспринимался как пикантное послевкусие. Взрослые сородичи, казалось, абсолютно не изменили своего отношения ко мне. Но от внимательного глаза, привыкшего выискивать пахучую либо колючую хрень на стуле моей парты или в моём портфеле, не ускользали подозрительные взгляды, время от времени останавливавшиеся на мне. Что удивило куда больше, так это то, что отгрызенная рука моего оппонента через некоторое время постепенно отрастала заново. Ну у этих парней и регенерация однако… Темп роста у них, кстати, тоже не слабенький, так что если дело продолжится в том же духе, то через неделю другую я стану одного роста с взрослой особью. И, сравнивая меня с моими ровесниками, не сказал бы, что я настолько уж выше них, из чего можно предположить, что здешние обитатели полностью формируются не более месяца. Интересно, а сколько же при таком темпе роста они живут, или лучше сказать, я проживу.       Как только размышления приводили меня к столь скользким и неприятным мыслям, я старался переключиться на что-нибудь более «оптимистичное». Например, я придумал, как назвать свою способность получать апгрейды из всего, что ем. Я назвал её «Поглощение». Может это название и не блистало оригинальностью, но за всю жизнь самое «эпичное», что я держал в руках, — это ручка с четырьмя видами чернил, так что меня всё устраивало. Но всё это, не идёт ни в какое сравнение с тем, что у меня наконец-то появился союзник. А дело было так: после того, как я дожевал оторванную у того задиры руку, и из моей крови выветрился весь адреналин и я вдруг понял, что за беспредел натворил. То есть, я ведь не просто подрался с соседским мальчишкой, а безжалостно зубами отгрыз их соплеменнику конечность, превратив его на всю оставшуюся жизнь в беспомощного калеку, если он, конечно, вообще выживет. Врать не буду, я просто непросто струхнул. Но в свое оправдание могу сказать, что за свою жизнь не так уж и часто дрался. Психологически я… даже не буду вникать, но напомню что даже здоровые взрослые мужики, натворив какую-нибудь херню, иногда незатейливо сваливают.       Отойдя подальше от лагеря и найдя более-менее приличный овраг (а укрытия получше тут не найти), я засел в нём и погрузился в безрадостные размышления о своей несчастной судьбе, да так погрузился, что прошлёпал почти что вплотную подошедшего ко мне сородича. Я с ужасом отшатнулся от него, как от какого-нибудь монстра (хотя с человеческой точки зрения он им и был, но это уже тонкости). Гнев вместе с адреналином давно помахал мне ручкой на прощание, а голод я вполне утолил съеденной рукой.       Существо же просто смотрело на меня со смесью недоумения и любопытства во взгляде. Внешне названный гость слабо отличался от себе подобных. Обычная серая кожа, налитые кровью глаза и острые зубы. Отличие было в том, что он был обладателем широких по местным меркам плечей. Успокаивало лишь то, что монстр, судя по росту, мой ровесник. А, может, я даже постарше. — Как…ты… находить? — выдавливаю из себя крайне глупый вопрос на их языке, насколько позволяло знание языка. Да-да, походы в школу и пинки от учителя были не напрасны. И хоть на уровне «я…твоя… понимай», но мог общаться на местном языке. Нужно же как-то вливаться в коллектив. — Было не сложно. — до неприличности лаконично отвечает собеседник. Не зная чего ожидать и на всякий случай, готовясь к бою, я всё-таки задал крутившийся в голове вопрос. — Чего… ты… хотеть? — Я не попасть в группу, ты тоже. Я сильный, ты тоже можешь за себя постоять. – ровным голосом произнес мой будущий партнер.       Я, мягко говоря, был в шоке. Нет, в принципе, я его мотивацию понял. Но, тротиловый эквивалент мне в задницу, я никак не мог ожидать подобного хода действий от представителя своего племени. Да я вообще не ожидал от него вменяемости. Или же представители моего вида не так глупы, как я предполагал, или это просто вундеркинд моей расы. Как бы там ни было, я не стал отказывать возможному союзнику. У него, в свою очередь, я расспросил об обстановке в лагере и местных реалиях в целом. Из того, что я узнал, можно было понять, что за содеянное меня никто наказывать не собирался. Вроде как у моего племени вообще нет никаких законов, во всяком случае Кити точно нечего о них не знает. Ах да, своего помощника я решил называть Кити. Вообще у здешних очень плохо с именами, или лучше будет сказать так: никак. В крайнем случае сородича называют тем, чем он отличился от других. Ну, к примеру, убитый зверь или быстро улепётывающий, или большие яй… акхем… и всё в этом духе. Чем отличился Кити, я так и не понял из-за скудного знания языка.       Поэтому просто решил назвать его первыми звуками его предыдущего имени, против чего он не возражал. Так же я выяснил про какую такую группу говорил Кити. Роняя литры слюны на мясо, и при этом, держась на приличном расстоянии от дележки, я не заметил, что драки за еду с каждым днем становились все…организованней. А дело в детишках начинает просыпаться стайный инстинкт, и они группируются в мелкие стайки. В составе этих стай они и продолжают добывать себе пропитание, драться с сородичами, и в целом выживать. Хотя судя по всему собственное благополучие и выживание у них все равно на первом месте. А я же говорил что у них все как у людей.       А вот у Кити с командой не задалось. Я так и не смог выяснить в чем именно было дело. Но по какой-то причине не одна группа его к себе так и не приняла. После появления напарника я оборзел до такой степени, что решил попробовать охотиться самостоятельно. Во-первых, чтобы развиваться, мне необходимы новые виды животных. Во-вторых, из слов Кити стало ясно, что максимум неделя — и нам запретят есть из детской кормушки, поэтому чем раньше мы научимся охотиться, тем лучше. И в этом нелёгком деле нам пришлось отработать скил командной работы. Использовали мы старую и проверенную технику — ловля на живца. Пока один из нас сидел в засаде (чаще всего просто закопанный в земле или песке, так как нормальное укрытие здесь сложно найти), другой наносил себе рану так, чтобы не потерять много крови, все равно с регенерацией местных раны затягиваются за считаные дни, но чтобы при этом хищники почуяли ее запах. Как выяснилось, местные хищники звереют от запаха крови и напрочь теряют и без того скудные мыслительные процессы. Когда приближалась стая, тот, кто сидел в засаде, старался убить или хотя бы ранить как можно больше представителей сией шайки заранее приготовленными ножами. Чаще всего выжившие члены стаи разбегались, кто куда, спасая свои шкуры и бросая товарищей на произвол судьбы.       Тут, пожалуй, я должен вставить несколько пояснений. Во-первых, при слове «стая» перед глазами появляются картинки огромного числа хищных тварей. Но здесь это не совсем так. Как я понял, здешние места населяют в основном стайные быстроразмножающиеся хищники. И хоть число их велико, перемещаются они группами не больше трёх особей, так как большая стая попросту не сможет себя прокормить. Представители моего вида являются, одним из немногих, исключением. Во-вторых, ножи, которые используются для охоты, мы делаем сами из костей, которые здесь никому особо не нужны. И обглоданные туши просто-напросто выбрасываются. После многочисленных попыток я всё-таки научился точить кости некоторых животных с помощью своих ненормально острых и крепких зубов. И за денек упорных тренировок мы даже могли более-менее точно их метать. Добытое мясо я старался делить поровну, но бывало раз или два, что отхвачу себе лишний кусок. Ну, так я же растущий организм как-никак.       Из шкур убитых животных мы сшили себе одежду. Точнее, если быть до конца честным, одежду нам сшил один очень старый сородич, если судить по ссохшейся коже и, как и у людей в возрасте, морщинам под даже не красными, а бардовыми глазами. Он был готов, что угодно сделать ради последнего в его жизни куска мяса. Кити был против того, чтобы тратить трудом и потом заработанную еду ради какой-то там одежды, и я в чём-то был согласен с ним, но я его уломал. Так что одежду мы всё-таки приобрели. Для моего члена так называемой стаи старик сшил стандартный костюм сородичей, состоящий из подобия плавок и нагрудных ремней. Я же, почувствовав небывалый для меня уровень крутизны, решил, что не собираюсь носить какой-то ширпотреб. Для моей персоны старому монстру пришлось попариться, а сломать язык объясняя чего же я хочу. С горем пополам старик всё-таки сумел изготовить подобие кожаной куртки, которую я надел на голое тело, и кожаные штаны. И то и другое в почти нудистском обществе выглядело, как если бы леди Гага решила прогуляться по улицам южной Бутовы. Так что теперь на меня обращали внимание не только из-за моей репутации, но из-за выделяющегося внешнего вида. В общем сбылась мечта идиота.       Так же я экспериментировал со своей способностью поглощения: ел разные органы встречавшихся и убитых мной животных, проверяя, будет ли от того должный эффект. Эксперимент с треском провалился, так как результат от поедания сердца и печени был идентичен, что привело меня к мысли, что дело здесь, не в самих органах, а в потребляемых генах. Причём способности мне давало лишь сырое мясо. Однажды сдуру решил сожрать кусок металла в надежде получить железную кожу. Слава высшим силам (если они вообще существуют), что этот вид такой живучий и я отделался лишь желудочными коликами и обильным опустошением своей эпигастрии. Съесть неодушевлённый предмет и получить от него особые умения. Как подобный бред вообще посетил мою голову?       Так вот и проходили мои дни, один за другим, пока я не сотворил очередную глупость. Я совершил хороший поступок. Как же можно было забыть, что за добрые деяния героев ждёт вознаграждение только в детских сказках?! В реальности же за хорошие дела тебе полагается лишь увесистый пендель под зад.       Задержавшись дольше обычного на охоте, мы с Кити чуть ли не опоздали на очередное отправление в странствие нашей группы. Наши сородичи уже отошли на приличное расстояние, и мы чуть было не потеряли их из виду. Слегка измотанные после долгой охоты мы пытались их нагнать, бежав что есть сил. Я чуть было не споткнулся об лежавшую под ногами корягу и не познакомился мордой с сухой потрескавшейся землей. Изрядно выматерившись на чистом русском, я уже было собирался пнуть чёртов предмет посильнее, как обнаружил, что коряга дергается и даже что-то тихонько постанывает. При более детальном рассмотрении оказалась, что этот сородич женского пола, с кожей красного цвета и уже нарастающими коготками на пальцах и, судя по размеру, а я пока по другому определять не умею, чуть младше меня и Кити. Не знаю, что на меня тогда нашло.       Была ли это откуда-то нарисовавшаяся жалось к представителю этого вида или же сыграл тот факт, что этот монстр, по сути, был маленькой девочкой. Или, быть может, это была жалость к самому себе из прошлого, что умирал от голода и у которого почти не оставалось сил продолжить свой дрянной путь дальше. А ведь повернись судьба чуть-чуть иначе или уйди Фортуна на другую сторону, и я мог бы оказаться на её месте. И произойди так, кто-нибудь из этих созданий помог бы мне? Ха, ха, и еще раз ХА! Быть может, для того я взял эту девочку на плечи, создавая себе столько лишних проблем, чтобы доказать, что, несмотря на всё, что со мной случилось, всё, что я делал, я не такой как они. Кити, понятное дело, протестовал против столь необдуманных действий. А он, пожалуй, действительно умён. Родись он где-нибудь ещё, стал бы, наверное, новым Эйнштейном или Наполеоном. А здесь ему приходится помогать какому-то придурку, творящему всякий бред лишь потому, что этот придурок единственный твой союзник. Что ж, дерьмо случается, ничего тут не подпишешь. Впрочем, не всё было так плохо. Я не собирался жертвовать своей жизнью ради этой девочки. За время нашей охоты с Кити я приобрёл парочку новых способностей. Правда, почти все лишь лёгким апгрейдом. Усиление, немного ловкости, укрепление мышц и т.д. В этом мире все виды шли по одному и тому же эволюционному пути, поэтому не могли похвастаться разнообразием генов. Но для того, чтобы стать сильнее, быстрее и выносливее, чем большая часть моих представителей своего вида, мне хватало и этого.       Когда мы добрались до лагеря, Ми уже очнулась, но, так как она была всё ещё слаба, я решил донести её на плечах, пока мы не найдём подходящее место для ночлега. Ах, да, пока спасённая мной особь пребывала в бессознательном состоянии, обездвижено лежа у меня на плечах, я успел придумать ей имя. Я назвал её Ми, поскольку она так мило рычала во сне, что просто ми-ми-ми. Собственно девушка-монстр не возражала против того, чтобы её называли Ми, как и я не был против того, чтобы меня называли Роу, хоть на местном языке это и было оскорблением. Как ни как, но всё же моё прошлое имя вполне могло здесь звучать как такое грязное ругательство, что разъярённая толпа тут же расчленила бы меня на месте. Собственно, когда, очнувшись, она обнаружила, что всё ещё жива, то не имела никаких возражений, вообще никаких. Эх, если бы она хоть на нуль и сотую процентов была похожа на нормальную девушку…. По всей видимости, краснокожая была слишком слаба по здешним критериям и, и никак не могла достать себе еду, поэтому однажды просто свалилась замертво от голода и истощения. Я тут же поделился с ней своей порцией мяса, добытой нами на охоте. При этом Ми смотрела на меня с меньшим удивлением, чем Кити. Моё поведение было не просто глупым, оно было за пределами их понимания. Мне лишь оставалось отвешивать себе мысленные подзатыльники, но я ничего не мог с собою поделать: хотелось помочь бедняге. Но удивлялась Ми недолго, вцепившись в свою долю, как настоящий голодный зверь.       Можно сказать, что весь последующий день я… я веселился. Да, впервые с того момента, как я попал в этот мир, мне было весело и легко на душе. Я пытался научить нового члена нашей стаи русскому языку, а она лишь смеялась, (или лаяла, уж очень было похоже) над этой странной речью. Потом мы с Кити соревновались на меткость в метании костяных ножей, но куда ему до меня с моим улучшенным после поедания местной (больше похожей на летучую мышь) птицы зрением. Знаю, читерство плохо, сжечь всех читеров на костре, я и не спорю. В свое оправдание могу лишь сказать что я не специально. Но, как я уже говорил, оптимизм — то еще наебалово.       Всё было бы ничего, если бы рядом постоянно не шастал мой старый враг. Тот самый монстр, которому я откусил руку. Про себя я называю его Меченный, так как несмотря на то, что у него начала отрастать новая рука, шрам на месте обрубка остался. Но его мы особо не опасались, так как я его уделал, ещё будучи практически беспомощным сосунком, а сейчас, когда я поднабрался сил, это было даже смешно. Как этот дохляк собрался разделываться со мной? Вот, мне тоже интересно. Но всё-таки напрягало ощущение его постоянного присутствия и то, как он поглядывал на Ми. Ну что ж, пожалуй, флюиды песца начали витать в воздухе уже с того момента, как я подобрал Ми, или нет, даже раньше, когда я откусил руку Меченному. Хотя, кого я обманываю? Маленький северный лис никогда не сводил с меня своего хищного взгляда, в любой момент готовясь вцепиться в мою пятую точку. Просто на некоторое время я потерял его из виду, за что и поплатился.       На следующий день после того, как я подобрал Ми, к нашей группе подошёл представитель племени, которого знали все в нашем так называемом отряде, даже я. Вождь был крепкий, жилистый, гибкий и невероятно опасный, с серо-жёлтой кожей и бесчисленным количеством шрамов на теле. На голову выше меня. Да… Он производил должное впечатление. А ещё он приближался к нам, и рядом с ним шествовал Меченный. — Ты помогать слабой, давать ей жить! — с порога начал вождь.       Я молчал, невольно вспомнив карикатурных гопников из своего первого мира. — Слабая рожать слабых, подставлять племя, рожать слабых детей. Ты становиться хорошим охотником, полезным для племени. Но ошибка надо исправлять. Твоя вмешиваться — тоже умирать.       Я не знаю, как выглядела Ми в тот момент. Наверное, сидела на земле, прикрывая руками перекошенное от страха лицо и еле сдерживая слёзы. Кстати, а эти существа умеют плакать? А Кити, наверное, уже потянул руку, пытаясь схватить меня за локоть, чтобы я не успел наделать глупостей. Зато я заметил, как вытянулось лицо Меченного в удивлении и как оскалился вождь от наполнившей его злобы, когда я преградил ему дорогу. Всё произошло слишком быстро, у меня не было ни секунды, чтобы пораскинуть мозгами. Иначе… не знаю что бы я сделал, хочется верить что тоже самое.       Вождь не задумываясь атаковал своими острыми, как бритва, когтями. Он собирался полоснуть меня по лицу, лишая зрения. Благодаря улучшенному рывку я всё-таки умудряюсь извернуться каким-то даже мне не понятным образом. Я стараюсь держать дистанцию, чтобы не попасть под его когти и мысленно молюсь всем известным богам: Зевсу, чтобы поразил его молнией, Аполлону, чтобы ослепил лучами солнца (хоть светила я тут и не вижу, но откуда-то же берётся свет), Аресу, чтобы стрельнул из какой-нибудь супер-пушки и т.п., так как абсолютно не знаю, как одолеть противника. На самом деле я никогда в жизни не побеждал в драке. Бывало, конечно, что меня били, бывало я старался дать сдачи, но что бы кого-то по настоящему побить… в общем все печально. Хорошо ещё, что соплеменники не собирались вмешиваться, лишь толпились вокруг, наблюдая за поединком.       Вождю надоело кружиться рядом со мной, и он напал на меня, накидываясь всем телом и опрокидывая на землю. На меня снизошла серия ударов, которые я с трудом отбивал. Вождь заносит руку и атакует, выставив ладонь плашмя, чтобы когти пронзили мой череп и добрались до мозга. Но я успеваю остановить его удар, подставляя ладонь, когти вождя пробивают её насквозь, увязая в плоти. В голову мчавшимся локомотивом врезается импульс боли, но даже он не может затмить выпущенный в кровь адреналин. Проткнутой рукой тяну его ладонь вниз, выворачивая суставы, надламывая кость, разрывая толстую кожу. Сдавленный крик Вождя и очередная попытка ранить меня когтями. На сей раз перехватываю удар более удачно, ловя его за запястье. Наклоняю его как можно ближе к себе и со всех возможных сил сталкиваю наши головы. Помогает слабо, но я продолжаю. Удар, удар, мир заполняется яркими взрывами, удар, кровавые пятна в глазах, собираю оставшиеся силы, удар. Наконец-то, тело Вождя ослабевает. С облегчением скидываю тушу с себя и, шатаясь из стороны в сторону, склоняюсь над вождём и бью уже кулаком раз, и ещё раз, и ещё, до тех пор, пока не удостоверяюсь, что соперник в глубокой отключке. Я обессиленно падаю рядом, и плевать, что дальше будит. Сейчас мне нужно просто, немного, отдохнуть…