принятие природы

За окном темнеет, включающихся фонарей, освещающих улицу приятным тёплым оттенком, становится всё больше. На подходе час пик, образовываются длинные пробки и забитые автобусы, что везут людей с работы. Сегодня температура на улице стремительно понижается почти до нуля, ещё и намечается дождь, уже маленькими каплями барабаня по крышам. Чонгуку холодно просто от одной мысли об этом. Но Тэхён будто чувствует, обжигая губами чужой висок. Фильм движется к концу, как и пустеет чашка с почти остывшим кофе, что ещё закрывает дно. Чонгук решил не отказываться от напитка, заботливо предложенного Тэхёном. Младший разморился и пригрелся за два с половиной часа, не желая как-либо двигаться, не то чтобы в автобусе зажатым трястись до общежития, в которое он ещё и опоздает — он уверен. — Спасибо… Я давно так не расслаблялся, — Чонгук потянул руки вверх, слегка прогибаясь вперёд, разминая спину, и поднялся с дивана, одёргивая чёрную толстовку. — И я давно не чувствовал такую заполненность, — улыбнулся Тэхён, скрещивая руки на груди, ёжась от прохладного воздуха, осевшего на коже. Рядом с младшим было намного теплее. — Остался бы? «да, да, да» — мигает в голове. — Н-нет, — отвечает, мотая головой. — Ты итак из-за меня мало того, что задержался в универе, так и… Он замолчал, слыша, как дождь сплошной стеной рухнул на асфальт, крупными каплями барабаня по крыше. В груди зародился маленький огонёк облегчения. — Даже природа желает, чтобы ты остался, — тихо засмеялся старший. Наверное, такой душевной теплоты Тэхён не чувствовал никогда. С Юджоном было безусловно приятно находится рядом, но это было далеко не то, что испытывает сейчас. Такую… детскую радость, словно родители после долгих сопливых уговоров всё же разрешили остаться на ночёвку у друга. Чонгук смущённо улыбнулся, вешая свою куртку обратно на крючок, ладонью правой руки обнимая тыльную сторону левой ладони, не зная куда деть руки. — Можно я лягу спать сейчас? Мой максимум был несколько дней — это часа четыре сна. — У тебя бессонница? — строго спросил старший, хмуря брови. — Тебя беспокоит что-то? — Да нет… Не бери в голову, ерунда. — Ты можешь пропустить пару дней и выспаться. Если нужно, я освобожу тебя, придумаем какую-нибудь несуществующую зачётную работу. Чонгуку несомненно приятна такая забота со стороны Тэхёна, но он не ответил ничего, лишь пожал плечами, и последовал за старшим, который пообещал выделить чистые спортивные штаны. Толстовка была снята и отложена на край кровати, на Чоне осталась собственная белая футболка и серые тэхёновы штаны, несильно затянутые в районе тазобедренных косточек. Конечно же речи о том, чтобы он спал на диване и быть не могло, собственно, также он думал и насчёт Тэхёна. — Хён, — тихо позвал Чонгук, слегка комкая уголок мягкого одеяла в пальцах. — Может ляжем вместе? — Ты хочешь? — Хочу… Младший остался один в комнате, успев расстроиться и напридумывать Бог знает чего на свой счёт. Но сначала послышались щелчки закрывающихся замков на входной двери, после свет погас во всей квартире, погружая в холодную темноту, а затем шаркающие шаги, приближающиеся к спальне. Твёрдый матрас прогнулся под дополнительным весом, одеяло приглушённо зашуршало, укрывая ещё одного человека. В темноте было намного спокойнее и не так смущающе, но Чонгук всё равно повернулся спиной к Тэхёну, слушая бешено льющий дождь и собственное стучащее где-то в висках сердце от мысли, что любимый мужчина лежит рядом, меньше чем в метре от него. Он замер, замерзая от мурашек, и неосознанно ухватился за наволочку подушки, когда Ким оказался крайне близко, одаривая жаром собственного тела и целуя в загривок, положив руку на изгиб талии. — Мне хочется проявить нежность к тебе, — полушёпотом сказал Тэхён. — Но я боюсь напугать тебя. Он рывком одёрнул край одеяла со своей стороны, словно осознание сделанного одарило его отрезвляющей пощёчиной, желая подняться, уже думая, что это было нехорошей идеей. Но Чонгук перевернулся на другой бок, дёргая за край чужой футболки, безмолвно заставляя вернуться обратно. Он, внутренне борясь со своим смущением, придвинулся впритык, обнимая старшего за шею, утыкаясь в район плавного перехода к ключице. Была бы возможность намертво приклеиться — приклеился бы. У Тэхёна сердце стучит, задаваясь быстрым ритмом, грудь стала часто вздыматься, а что творится у младшего — и подумать страшно. Когда Чонгук спросил разрешение поцеловать его, он ещё раз убедился, что это резкая противоположность Юджона. Тот никогда не спрашивал и не спросил бы, делая так, как захочется лишь ему. Весь настрой был направлен на детский поцелуй в щёку, быть может на невинным чмок в губы, а никак не на то, что мягкие и увлажнённые от бальзама губы неумело накроют его собственные, посасывая и мелко дрожа. Тэхён опешил, отчего-то липкий страх прокатился внутри, но также быстро и исчез, а на смену пришла приятная тяжесть, затягивающаяся в тугой узел. Старший, придерживая за спину, придвинул Чонгука ещё ближе, чувствуя прокравшуюся на собственный затылок ладонь. Пальцы приятно подёргивали русые пряди. Чон, кажется, миллион раз взорвался от переполняющих его чувств изнутри. Он повторял за Тэхёном, делая свой первый поцелуй незабываемым — тягучий, до ужаса ленивый и невероятно интимный. Чонгук краснел, на мгновение теряясь от громких неприличных чмоков, и вспыхивал с новой силой, когда с его языком воедино сплетался тэхёнов, танцуя горячее танго. Он шумно и рвано дышал через нос, в один момент резко отстраняясь, когда несдержанно простонал в поцелуй, заламывая брови, заставляя образовавшуюся тонкую ниточку слюны осесть на подбородке. Старший опешил, хлопая глазами, уже думая, что слишком увлёкся. Да так, что прокусил губу. Чонгук замер, боясь пошевелится, потому что собственное семя липкостью осело на нижнем белье. Кажется, душа от страха и стыда покинула его тело, а на кровати осталась лежать лишь одна оболочка. — Я сделал тебе больно? — негромко спросил Тэхён, привставая, опираясь на локоть. — Извини, наверное, я слишком ув… — Н-нет, всё хорошо, — просипел Чонгук, прочищая горло. — А… эм… я сейчас приду… Старший перевернулся на спину, после того, как дверь в ванную, после недолгих попыток найти нужную комнату, закрылась, послышался шум воды. Широкая улыбка сама напросилась на губы, Тэхён прикрыл лицо одной ладонью, потирая лоб. Отчего-то и сам почувствовал лёгкое смущение, как когда-то, когда его застали за рукоблудием. Чонгук вернулся, застирав бельё, и позволил себе немного пострадать, почему же жизнь к нему настолько несправедлива и постоянно вводит в состояние жуткого стыда. Он лёг ближе в краю, поворачиваясь в старшему лицом, чувствуя себя не так неловко. — Ты очень чувствительный, — подал голос Тэхён, также повернувшись к нему лицом. — Прости, Чонгук-и, если бы я знал… — Я сам полез, тебе не за что извиняться. Мне очень стыдно… Ким по-доброму улыбнулся, протянув руку, поглаживая чужие мягкие волосы. — Не думай ни о чём. Тебе необходимо выспаться. Чонгук согнул руку в локте, подкладывая под щёку, охлаждая её, и поджал колени к животу, проваливаясь в такой необходимый и желанный сон. Тэхён путал чонгуковы пряди, слыша тихое размеренное сопение. Пульсация появилась в губах только сейчас, напоминая, что их отношения хоть и немного, но продвинулись дальше, в правильном направлении.