Юма - Ты - Коу
Его алый глаз цвета рубина натыкался каждый раз на яркое поле с цветами или голубое небо, когда тот заглядывал тебе в душу, дергая цепь в свою сторону, от чего ты хрипло выдыхала, цепляясь тонкими пальцами за кожаный ошейник, сомкнувшийся на твоей шее. Он давил, сдавливал, заставляя упрямо отползать назад под безразличный взгляд гетерохромных глаз. Коу всегда был груб, поступал как со своим домашним животным, которое ослушалось его. Он упивался запахом крови, расцветавшей пятнами на спине и одежде, пачкая ковер, после чего юноша разочарованно вздыхал: - Ну вот, Руки будет недоволен. Если что, это полностью твоя вина. Придется тебя наказать, - протягивал идол многих девушек, проводя пальцами по твоей щеке, на которой была влажная дорожка от слез, - да, вот так. Поплачь для меня, кошечка. – тогда едко усмехаясь он помогал подняться с пола, после сразу же отбрасывал в сторону, как сломанную игрушку, которая успела ему поднадоесть. Тогда же, стоило только Коу покинуть тебя, как Юма грубо хватая тебя за руку, утаскивал в его сад, где, чуть сопя, ты таскала тяжелые корзины, помогая собирать поспевший урожай. Спелые, налившиеся краской помидоры, заставляющие тебя в восхищении озирать ухоженные грядки, невольно льстил вампиру, который, всучив в твои руки тяпку, проговорил: - Эй, овца, не отлынивай. Я хочу закончить до ночи. – в его тоне звучало несколько недовольных ноток, когда ты все же чуть не упав на ближайшую грядку под его гневный взгляд начала пропалывать грядки картошки, когда же он сам принялся за полив ближайших грядок поспевшего перца. В твоей голове было много мыслей, но все же решаешься задать вопрос, волнующий тебя сейчас больше всего: - Это.. Совсем недавно я была свиньей.. теперь же я «овца».. С чего такая перемена? – твой голос немного подрагивает, когда Юма поворачивается к тебе, внимательно смотря на тебя раздраженным взглядом карих глаз, похожих на жженный сахар: - Тебе что-то не нравиться, овца? – он сразу же грубой хваткой хватает тебя за руку, из-за чего ты начинаешь отнекиваться: - Нет, это просто неожиданно. – в смущении отводишь взгляд, хватаясь за черенок «орудия труда». - Так то лучше. Я не намерен отвечать, - он фыркает, вытаскивая из кармана один кубик сахара, в скорейшем времени начиная им хрустеть. Сам же, срывает растущий плод паслена на ближайшей грядке и впихивает его прямо тебе в рот, попутно избавляя ягодку от сухой упаковки, надеясь, что именно так он сможет тебя заткнуть на какое-то время. Во рту становиться неимоверно сладко, когда же ты чувствуешь на языке привкус еще вобравшей в себя лучи солнца сочной ягоды. Становиться так тепло, что ты слегка улыбаешься, вспоминая былые деньки, когда вы с Комори, будучи при церкви, ели похожее варенье, которое матушка и отец Юи намазывал на свежий хлеб. - Чего лыбишься? – вывел тебя из воспоминаний недовольный голос Юмы, когда тот отряхнув руки мог наблюдать за тем, как ты тряхнула головой, отводя воспоминания, а после покачала головой, продолжив полоть рядок, сказав: - Нет, просто он очень вкусный, поэтому я подумала, что у Юмы легкая рука, - лучисто улыбаешься, когда парень, сжимая зубы, чувствует, как в груди появляется желание заткнуть этот рот, вечно говорящий такие «милости». Поэтому, наплевав, на все, снова грубо хватает тебя, кусая тонкое незащищенное одеждой плечико, когда ты даже не сопротивляешься, а тяпка падает в траву. Муками уже давно доказали тебе, что ты только мешок с кровью. Правда, с вкусной кровью, которую они не хотели растрачивать на других и держали при себе. Всхлипываешь от боли, когда клыки парня погружаются еще глубже, задевая тонкую артерию. Ресницы дрожат, когда же вампир наслаждается алыми каплями, которая ласкает небо и язык. - Мм, сегодня твоя кровь гораздо вкуснее, - усмехаясь, проговаривает парень, когда твои ноги подкашиваются, и ты ищешь опоры в виде его рук, которые грубо охватывают талию, на которой, скорее всего, останутся собственнические синяки. Все же, он останавливается, понимая, что еще чуть-чуть, и он осушит тебя полностью. «И почему в ее теле так мало крови?» - недовольно думает обладатель спутавшихся светлых, будто ржавых волос, русого цвета с темным каштановым отливом, закидывая тебя на плечо, совсем как мешок. Возмущенно вскрикиваешь, когда его рука нагло размещается на ягодицах, из-за чего ты стучишь кулачками по его спине, краснея. Вампир игриво усмехается, улыбаясь почти во все зубы. - Не волнуйся, там-то и подержаться-то не за что. Насиловать не буду. – в его голосе звучит та насмешка, которая всегда присутствовала именно тогда, когда его настроение менялось в лучшую сторону. А это случалось довольно-таки редко. - Вот успокоил. – краснеешь еще больше, что кажется кончики ушей горят, - Поставь меня на место! - Нет, ибо ты вымазалась и обязана принять ванну, овца… … Ванна наполнилась горячей водой. Аромат пены, перемешанный еще с другим непонятным тебе запахом заставил попятиться, наткнувшись на Юму, который, сжав твои плечи, пихнул тебя прямо в ванну, несмотря на то, что ты до сих пор была в одежде. Вода сразу же распростерла свои объятья, и ты с плеском упала в пену, при этом, успев, схватится за край школьной одежды Юмы, который, не ожидавши такого, упал тоже, и прямо на тебя, нагло усмехнувшись. - Если хотела принять ванную вместе, так и сказала бы, - он быстро проник руками под влажную облепившую тело кофту, прикасаясь пальцами к чужой метке, чуть «распарывая» ее ногтями. Аромат крови снова заполнил помещение, дверь которого вскоре открыл недовольный отсутствием своей игрушки Коу, вернувшийся с очередного концерта. Но не найдя тебя в своих скромных апартаментах разозлился. - Смотрю, вы здесь развлекаетесь, - он натянул на уста сладкую улыбку, когда же ты попыталась спрятаться за обладателем кофейных глаз, смешанного с молоком. – Думаю, твоя комната, Юма, подошла бы больше для этого. Вампир усмехается, смотря в два разноцветных омута, скользящих по твоей фигурке. - Чего это? Растерял всю язвительность? Едой нужно делиться, - Юма констатирует факт, вспоминая застолье, в котором они снова не поделили креветки в кляре, не желая уступать друг другу. Блондин недовольно хмуриться, но после проговаривает: - Ты прав, ты прав. Тогда, может, ты отдашь мне мою кошечку? – идол разводит руки в сторону, картинно выдыхая. – Ты же знаешь, что на Юи мне честно плевать, раз ее кровь выбрала другого. Этого же шанса я не могу упустить. - Не ты один такой! – Юма громко фыркает, вызывая у Коу волну раздражения. Все же, он всегда не играл под его правилами, будучи сам по себе, хотя казалось их «семья» была все равно более сплоченной. Дрожа телом выбираешься из теплой воды, повинуясь руке, которая поманила тебя к себе, в то время как Юма схватил тебя за руку с другой стороны. Разные взгляды встретились между собой. Каждый не хотел отступать, хотя оба из них не знали что это такое или не хотели признавать. Давящее чувство в груди нарастало с каждым разом. «Нет, тогда я просто убью ее», - звучало в голове у блондина, когда улыбнувшись он вспоминал частые походы в город, где улыбаясь ты смущенно брала его за руку, ведя в ближайший парк, где с восхищением смотрела на цветы сакуры, или же те дни, когда ты посещала его концерты. Что за странное тепло, жжет в области сердца? Стоя в зале, где-то далеко в этой толпе волнующихся девушек ты слушала его пение, удивляясь тому, как вампир так легко может сиять в блеске софитов. - Коу, ты прекрасно выступил, - тепло улыбаешься под его насмешливый, игривый взгляд. - Раз кошечка так говорит, - проводит по губе большим пальцем, заставляя смущенно отпрянуть от него под его резкий смешок. - И это все? - А что я должна сказать, если я не слишком люблю такую музыку? – вампир хмуриться, проводя языком по ушку, от чего «пискнув», уходишь от него, как мышка от кошки, убегая из гримерной под его лукавую возбужденную усмешку. - Вы не в праве за нее решать. – разноситься холодный голос Руки, заставляющий двух вампиров угомониться. – Кровь «Евы» в ней должна выбрать себе «Адама» Руки: Руки является тем вампиром, которому не по вкусу твоя кровь, как и сама ты. По его мнению, ты слишком добрая, поэтому он иногда не прочь попытаться сломать тебя, но ты не падаешь духом, что его впечатляет. Считает, что ты действительно, «религиозный» человек, так как отчаяние грех, который известен всем людям. Юма: Пусть он и груб с тобой, но последнее время его одолевают непонятные доселе чувства, которые заставляют того краснеть. Все же, именно он ухаживал за тобой, когда ты заболела, а также иногда подкармливает тебя, вручая в руки большой сочный персик или же пиалу вишен, говоря, что витамины очень полезны для человеческого здоровья. Сейчас же, хочет немного удивить тебя, выращивая от всех в тихую несколько кустов алых роз, которые, как он уверен, тебе, более чем понравятся. Часто лакомится твоей кровью, которая действительно хороша и напоминает ему сахар, который тот всегда таскает с собой Коу: Он был тем, сто первые приметил тебя, поэтому посягательств на свою дорогую кошечку не терпит, хотя и сам считает тебя своей игрушкой. Точнее считал, пока не стал видеть то, что снова и снова заставляет его раздраженно прикрыть глаза и заткнуть все твои просьбы и слова властным поцелуем, когда тот до крови прокусывает губы, слизывая с них жемчужные капли. В его лицемерии зародилось то, что пугает его. То, что он не понимает, но то, к чему он жаждет прикоснуться, ибо давно догадался, что это за странное чувство, теснящее в груди Азуса: Был частым свидетелем того, как Коу и Юма цеплялись друг к другу, но особого внимания на это не заострил. В принципе, сам вампир не испытывает к тебе никакого интереса, потому что ты уже в который раз отказываешься от его предложения ударить его или порезать ножиком из его коллекции. Карлхайнц: Знает, что за чувство испытывает Коу, ибо тот уже успел спросить «мудрого» отца, подарившего ему жизнь. Конечно, на какое-то мгновение демон удивился и даже слегка улыбнулся. Человеческие чувства? Другая «Ева» оказалась весьма не бесполезна, поэтому сказал вампиру смотреть внутрь своего сердца, чтобы тот сам понял, что испытывает. Ведь Коу не глупый. Смотрит на развитие событий, как зритель, иногда появляясь и проверяя самочувствие в облике Рейнхарта в академии, когда ты сталкиваешься с ним в коридорах учебного заведения. Шин: В образе большого волка видел тебя возле академии, но особого значения не придал. Только заметил, что от тебя странно несет. Решил, что, похоже, нынче вампиры постарались. Только Сакамаки или кто еще? Райто: Единственный из Сакамаки, кто тянет к тебе руки, считая весьма интересной девицей. Испытывает к тебе плотскую симпатию, но твоя кровь его совершенно не интересует, так как она провонялась насквозь семейкой Муками, которых он считает «грязными», а так бы с радостью взял бы себе такую интересную игрушку.Райто - Ты - Корделия
Яркие лучи солнца откидывали блики на постель, смешавшую в себе два незримых аромата, опутавшие ночью ореолом похоти всю комнату, весь коридор, звуча пошло, вульгарно и так порочно, когда еще совсем юный птенец скрывался в обители своей матушки, принося ей розы цветом, словно кровь на простыни, которая появлялась с каждым любовным укусом или страстными царапинами, сковавшей его кровавой связью, тем желанием и ревностью, существующей только у взрослых мужчин. Но все же, он принимал ее, вбирал в себя эти сладкие, манящие изгибы, эти сладострастные стоны, заставляющие вас проснуться в своей комнате, укромно скрывшейся от насыщенного дня служения этой странной в вашем понимании женщины. И сейчас, аккуратно, стараясь сильно не дергать фиолетовые пряди, вы расчесывали мягкий шелк ее волос, пока женщина безучастным взглядом смотрела в зеркало на свое отражение, думая, а хорошо ли она выглядит. Как не странно, но Корделия оставила вас при себе как весьма хороший способ развлечься – ты выполняла все ее прихоти по ее же приказу, чуть ли не падая в ноги, могла спокойно позволить выпить крови, но было заметно, что благосклонность после долгого пребывания при ней - вы получили, хотя все равно она отличалась презрительностью. Но разве в этой семье не будут смотреть свысока на простого человека? Всего лишь чернь, никак не иначе, которую Карл лично отправил на растерзание одной из своих жен, так как вы прекрасно справлялись с прежней госпожой Кристой, забирая из ее дрожащих рук серебряный кинжал. Корделия право же, была немного удивлена, когда к ней в комнату заявилась какая-то странная девчонка, сказав, что с этого дня она будет ее личным слугой и источником пропитания. Конечно, дочь короля демонов могла сразу убить вас, но прочувствовала в вашу сторону легкий интерес. Или же она почувствовала странно знакомую энергетику, которая могла исходить только от мира демонов? И как не странно, этот интерес рос с каждым разом, не даром она всегда припадала к вашим губам, кусая вашу нижнюю губу, почти мурлыча от удовольствия. Ваша кровь для нее была действительно сладкой и приятной на вкус, что хотелось осушить вас. Но терять такого хорошего работника – она решила повременить. - Снова дашь урок музыки моему Райто, а также зайди ко мне ночью. – вы содрогаетесь, краем глаза замечая в зленных глазах искорки пляшущих бесенят. - Я поняла. Хорошо. – кланяешься, откладывая в сторону расческу, когда заканчиваешь свою работы, скрываясь в коридорах за дверью, спиной чувствуя ее усмешку, когда ее любимый любовник зашел поприветствовать ее. - Не хочешь ли развлечься с ней? - Она действительно не плоха, а также интересна.. *** Райто был недоволен своим бывшим учителем, так как тот всегда бил его по рукам, требуя следить за правильной посадкой, но, познав убийство, маленький вампир не стал сдерживать себя – скоро хладный труп вывезли из поместье Сакамаки фамильяры, пока недовольная и рассерженная Беатриче читала «морали» равнодушному юному птенцу под насмешливым взглядом Рэйдзи. Он слушал только свою мать, которая, усмехнувшись, проворковала, растягивая слова, словно кошка: «Видно он еще тот глупец. Хм, его же предупреждали быть осторожней…А сейчас, мой дорогой, сыграй мне», - она была жутко довольна тем, что младший из тройняшек очень быстро учиться, решив, что он еще сможет посоперничать с ее кровожадностью. Какого же было его удивление, когда вскоре у него появился новый учитель, который неимоверным образом манил его к себе. Что же, похоже, вы сумели пленить его тело, но право же, не сердце.. Но все же мальчонка просто упивался вашим присутствием, ощущая тот приятный аромат крови от вашей кожи. Он чувствовал пульсацию вен, когда ваши пальцы порхали над тяжелыми клавишами, вызывая в нем бурю чего-то неизвестного с долей клокочущего голода и понятной ему примесью возбуждения. В то же время, пылающая ревность взвивалась в нем, когда он видел, как вы входите и уходите из обители Корделии в любое время. Похоже, чувствуя столь противоречивые чувства, он запутался и сам, желая однажды посетить вашу комнату. - Кого желаешь сыграть сегодня? – ты снова присела рядом с ним перед пианино, когда юный вампир, шелестя нотными листами, в итоге снова вытянул произведение Баха. - Лучше сыграй ты. – отзывается на ваш вопрос Райто, смотря на вас немного игривым, лукавым взглядом, - сегодня я не настроен играть, у меня нет ни желания, ни вдохновения. Его рука касается ваших пальцев, слегка скользя к тонкому запястью, где струятся голубые вены, скрывшиеся под кожей. От неимоверного холода вздрагиваете, но все же осмеливаетесь посмотреть в яркие, словно изумруды, глаза, мерцающие озорным блеском. «Его взгляд зеленых камней так похож на взгляд госпожи», - проноситься в голове запоздалая мысль, когда с губ юноши срывается смешок, тонущий в звуках мелодии, когда вы все же берете бразды правления над белоснежными тяжелыми клавишами в свои руки…. … Ее губы властно касаются вашей шеи, когда женщина расстегнула пуговицы вашей рубашки и ослабила давящий галстук, мешающий вас все это время. Пиджак уже давно полетел в сторону, когда губы вампира коснулись трепещущей, напрягшейся жилки. Вы напряглись, вытянувшись по струнке, из-за чего Корделия подавила смешок. Ее язык заскользил по ключицам, когда после та нашла еще свежий укус. Снова порыв боли, когда ее клыки несдержанно погружаются возле ключиц, заставляя вас сжать сильные руки Корделии, которая, усмехаясь отстраняется от вам, заставляя вспыхнуть. - Всегда такая сдержанная. Даже скучно, - ее рука скользит по вашему животу, натыкаясь в ответ на холодный взгляд, когда ее ногти царапают вашу кожу, наполняя комнату тем ароматом, который вводит зеленоглазую в легкий дурман. – Не хочешь поиграть? – Корделия берет один ваш локон, выпавший из прически локон. – Если я прикажу..? – вдруг задумчиво тянет демонесса, заставляя вас покорно прикрыть глаза, когда женские губы коснулись ваших, утягивая за собой на постель, стягивая с тебя такую ненужную сейчас белую рубашку. Дыхание становиться прерывистым, когда она забирает последний воздух из ваших легких, отстраняясь, слизывая капельку крови с вашей губы. Вы рвано дышите, пытаясь усмирить сердцебиение, зрачки невольно расширяются, когда ты чувствуешь хрупкие, знакомые до боли юношеские пальцы на своих плечах и в волосах, которые ловко стянули мешающуюся по его мнению заколку - Я выполню все, что вы скажите, - покорно склоняешь голову, чувствуя сзади легкий смешок. - Хорошая девочка, - ласково говорит женщина с долей насмешки, проводя рукой по твоим распущенным волосам, снова увлекая тебя в грубый и влажный поцелуй, когда Райто усмехнувшись, легко поддел пуговички на ваших брюках, стягивая их с вас… Райто: Встречаясь с вами взглядом, он в каком-то призрачном возбуждении. Стоит ли говорить, что та ночь ему очень понравилась. Только, он был бы не против повторить все наедине, так как проникся к вам легкой симпатией, которая может перерасти в любовь, если он узнает о недавней измене Корделии с Рихтером. Каждый раз, видя вас, ухмыляется, жмурясь оттого, что вы тяжело вздохнув, ретируетесь подальше от него, хватаясь за укус на шее, оставленный им. Но пока, все его чувства фигурируют на плотской привязанности. Корделия: Она решила испортить вас, но, увы, ей это удалось лишь отчасти, поэтому, она думает какую бы новую игру ей придумать? Испытывает к вам лишь интерес, как к подопытному кролику, желая обратить вампира, чтобы после вы всегда служили ей. Рейнхарт: Почти ничего не знает о вашей так называемой игре втроем, поэтому относится к тебе ровно, хотя отказать себе попробовать вашей крови не испытывает, ибо всегда кусает вас, если голоден Карлхайнц: Подумывает обратить вас в вампира, чтобы вы продолжили угождать его жене, которую он специально так развратил. Знает, чему вы подверглись, но только усмехается, считая, что ваш жизненный опыт немного обогатился. Ведет себя с вами достаточно непринужденно, так как считает интересным человеком. Не каждый может терпеть его семью, ну или точнее выжить. Шу: Этот маленький мальчик часто играет вам на скрипке, когда вы усталая присаживаетесь на какую-нибудь скамеечку, наблюдая за тем, как тройняшки ловят бабочек в саду. Можно сказать, считает вас своей защитницей, так как вы часто защищаете его от Беатриче. Беатриче: Видит в вас интересного собеседника, поэтому немного недопонимает, почему вас отдали именно Корделии, а не ей в помощники. Тогда, вы уж точно были бы подле с ней в роли того, кто бы читал ей книги или следил за Рэйдзи и Шу. Хотя немного недовольна, что вы потакаете небольшим капризам ее сына, разрешая водиться с другими людьми и животными. Разве таким должен быть следующий глава?Юи - Ты - Карла
Юи наблюдала за тобой исподлобья, когда же ты перелистывала тонкие странички книги, быстро прочитывая строчки. В ее руках тоже покоилась, какая-то старая книжка, но сейчас ее больше интересовала ты. Ты – (Ваше имя), которая вечно подставлялась вместо нее, которая вечно вытягивала ее из неприятностей, помогала, слушала все ее обиды и «плаксивые истории». Ты стала для нее ангелом. Ангелом, который снизошел до нее, дабы закрыть ее от невзгод большим белым крылами, коими правда ты не обладала. Ты стала для нее кумиром, на которого она хотела ровняться, когда ты противилась первородному, в котором только просыпался интерес, который могла увидеть даже такая «овечка» как Юи (ну, так считал Шин). И это ей не нравилось. С недавних пор она заметила, что странным образом краснеет рядом с тобой, чувствует несколько потерянно, а от заботливых прикосновений на душе летают бабочки. «Неужели… влюбилась?», - блондинка долго думала на эту тему, пока не увидела поцелуй, которым одарил тебя Карла, сжав тонкую шею, на которой, словно оковы раба, отпечатались его пальцы. Никогда она еще не чувствовала такого смятения и такой ревности, как и неловкости. Спорить с первой кровью ей не хотелось, но также было велико желание прижаться к тебе и больше никогда не отпускать, чувствовать твои бледные руки с тонкими музыкальными пальцами, ощущать тепло тела во время сна, ведь она так привыкла засыпать с твоих объятьях, которые были тонкой нитью спасения для нее. - Тебя что-то тревожит? – замечаешь тревожный и туманный взгляд подруги на себе, поднимая взгляд от книги. Она взволнованно перебирает пальца, а после, услышав твой вопрос, машет руками, но при этом ее взгляд скользит по всем предметам в комнате, но при этом она старается не смотреть на тебя, стараясь скрыть правду. Ты хмуришься, а после откладываешь книгу в сторонку – на стоящую рядом с постелью тумбу, предварительно положив между страничками закладку. Присаживаешься пред стулом, на котором она сидит, а после берешь ее за руки, из-за чего она отчаянно краснеет, стараясь еще больше уйти от ответа: - Что случилось? Она открывает рот, желая сказать то, что давно у нее на сердце, но из ее уст вырывается только писк. Еще больше хмуришься, а после встречаешься с ее взглядом, который вдруг становиться полным решимости. - Я люблю тебя, - на одном выдохе говорит Юи, а после прикусывает губы. Ты отшатываешься от нее в удивлении, от чего она в отчаянии сжимает кулачки, но после берешь себя в руки, смотря несколько печально, с жалостью. Из-за последнего обладательнице малиновых глаз становится худо. «Пусть отвращение, пусть ненависть, но только не это чувство…» Она ожидала такой реакции. В комнате повисло напряжение. - С каких пор? – глухим голосом говоришь ты. - Еще с тех пор, когда ты позволила спать с тобой, - она краснеет от своей же несдержанности и правды, а после, поддаваясь вперед прикасается губами к твоим, хватая тебя за плечи, дабы ты не отстранилась. Чувствуешь вкус сладкой вишни, но не отстраняешься, позволяя девушке наконец-то «выплеснуть» все ее эмоции: она прикасается теплыми и влажными пальчиками к твоей шее, волосу, но холодные кисти знакомых рук рывком поднимают тебя с колен, отрывая от девушки, сжав твои плечи – властно, сильно, от чего ты шипишь, но повернувшись и встретившись с золотым взглядом, понимаешь, что лучше сейчас бы Юи исчезнуть с его глаз. Краснея и бледня, жертвенная невеста Сакамаки в смущении убегает из комнаты и прижимается к стене у двери, ибо голодный звериный взгляд первородного не сулит ничего хорошего. - Я слышал ее грязные мысли, - он почти выплевывает эти слова, в которых звучит холодная ярость. Ты усмехаешься. - Ее чувства искренние, как и сама она, - не соглашаешься с мужчиной и не впервые, от чего его руки сильнее сжимают хрупкое тело. - Но она должна усвоить урок, что есть то, что ей не принадлежит и никогда не будет. К тому же, она каждый раз сбегает, когда ты в «опасности», - он презрительно кривит губы; ты чувствуешь его дыхание на затылке, - это можно называть любовью? - Можно. – воинственно отозвалась ты, улучая очередную усмешку на его устах. Он сжал тебя, прижавшись к тебе сзади, что ты могла почувствовать весь холод его тела – его ледяные руки, опустившиеся на талию, от прикосновений которых даже через ткань должны будут остаться синяки. Его губы скользнули по изгибу твоей шее, оставляя чуть заметный след былого прикосновения. Движения были грубы, ибо в его душе горела злость, которая передавалась и тебе, когда Карла приподнял короткую юбки легкого летнего платья, надетого на тебе, собственнически сжав бедра, проникая другой рукой под резинку трусиков. Дрожь сковала тебя, заставляя сжаться, Юи стоящая за дверью, смотрящая в тонкую щель приоткрытой двери покраснела – лицо ее покрылось румянцем, когда изящные пальцы первородного скользнули внутрь девственных складочек, имитируя движения, заставляя тебя выдохнуть, когда губы парня коснулись чувствительной зоны у ушка. Дыхание сперло, внизу живота заныла истома. Ты развернулась к нему, прерывая «грех», к которому он склонял тебя, заглядывая в холодные янтарные глаза, поддернутые легкой поволокой похоти, хватая его руку. Румянец залил твои щеки, который ты постаралась спрятать в его одежде, шагнув к нему на встречу. - Не нужно, - глухо отзываешься ты, даже немного строго, чувствуя лишь его усмешку, когда ты резко отстраняешься от него. Все смешалось – его ненависть, равнодушие и более горячее чувство, которое не могло оставить его. - Женщина, если ты посмеешь мне противиться, будет еще больнее, - он скалиться, заставляя тебя воинственно посмотреть ему в глаза. - Я не твоя вещь! – пытаешься уйти от плотных «объятий», взмахнув рукой, оставляя на его щеке красный след. Громкая пощечина, которой нет прощения. Его глаза опасно суживаются, когда же ты делаешь шаг назад. Он шипит от недовольства, сжимая хрупкие запястья так, что наверняка останутся собственнические метки. - Моя. – по буквам говорит он одними губами. – Ты. Моя. Небольшая борьба двух заканчивается тем, что ты сдаешься, сжав зубы, а он развязывает тонкие нити корсета, оглаживает обнаженные плечи почти любовно, словно художник, «стряхивает» с тебя платье крестьянки тех времен, от чего дыхание Юи становится почти не слышимым за стенкой. Она прижимает руки к груди, зажмуривая глаза, дабы не смотреть на изящные изгибы возлюбленной, которой так неумело призналась. «Ее не портят даже синяки», - думает она, когда же Карла просто разрывает на тебе последние атрибуты одежды, заставляя тебя, поежиться от холода, так как тот волной накатывает на тело, нагоняя вереницу мурашек. Покрываешься гусиной кожей, ощущая во стократ сильнее «невинные» прикосновения демона, когда тот, приподнимает твою голову за подбородок, скользит пальцами по щекам, от чего ты зажмуриваешься, пытаясь не выдать волнения и желания еще раз съездить ему по лицу закравшегося в душу. Король усмехается – его всегда поражала и даже возбуждала такая реакция. Невинность, чистота, избавляющая его от эндцайта, когда, сжимая чужое горло руками в злости, он накидывался на тебя как дикий зверь, изголодавшийся по крови Властный поцелуй в уста, чуть влажный и соленый из-за привкуса крови на языке, ибо тот прикусывает твою губу, пробуя на вкус сладкий для него напиток, опьяняющий. В пору вину, которое пил его отец, когда давал балы. Разворачивая, прижимает всем телом к кровати, тем самым заставляя упасть на темный шелк, утонув в его холоде. Дрожишь, сжимая ноги, но после долгих попыток остаться в таком положении, Карла раздвигает дрожащие колени, не прерывая соленого поцелуя. Мычишь в знак протеста, но тот лишь больно сжимает твою ножку, от чего ты вздрагиваешь, приоткрывая рот, когда тот отстраняется. Он смотрит изучающее, несколько спокойно, хотя желтые с вытянутыми зрачками, как у кошки глаза подернуты легкой поволокой. Ты чувствуешь, как возбуждена его плоть, хотя он не спешит действовать, возвышаясь над тобой, расставив руки по обе стороны от твоей головы. Карла напоминает в тот момент струну, готовую сорваться под ловкими руками умелого музыканта. Слегка хмуришься, выдыхая тяжелый вздох, касающийся его щеки, подобно летнему ласковому ветерку – белые пряди с алыми кончиками на концах падают на лицо водопадом, что невольно хочется пропустить сквозь пальцы серебристо-белые, похожие на жидкую ртуть волосы. Цукинами усмехается – он снова не может прочитать твои мысли. Который раз цепочка образов расплывается перед ним, словно пушистые нечеткие облака, будто перед слепым, пытающимся увидеть то, что он хочет. Он чувствует, как бьется человеческое сердце – не его, слабый запах и не может поверить, что ты избавила его от того, от чего не могли избавить его лучшие лекари-демоны и фамильяры. «Странная девушка». Напрягаешься, когда он стягивается с себя девственно белую рубашку. Она с тихим шелестом приземляется на твое платье. Щелкает застежка его брюк и ты в который раз стремишься увернуться, встав с помощью локтей, но он чуть склонив голову, ловит тебя, прижав к себе. Его это больше забавляет, чем раздражает. Прохладная кожа его груди встречается с твоей – такой контраст похож на ледяной душ, заставляющий чувствовать все более остро. - Какая невинность, - Карла усмехается, прижимая тебя к постели, когда же ты с ужасом понимаешь, что тебе не сбежать. Он снова сминает твои губы, а после, одним резким движением входит в твое хрупкое тело до основания, чувствуя, как порвалась девственная плева, как сладкие ноты крови запачкали простынь. Если бы ты только могла себе позволить, то, наверное, ты бы вскрикнула, но ты лишь прикусила чужую губу, от чего комната наполнилась запахом крови и Цукинами, который, похоже, был весьма доволен сложившейся ситуацией. Ты не кричала, из твоих глаз не лились слезы – это все возбуждало его в тебе. Сколько бы он не издевался над тобой, ты не пролила ни одной слезы, отвечая лишь разгневанным взглядом. Крепче прижав тебя к себе, он прошелся руками по твоей спине, приподнимая за ягодицы, дабы быть еще ближе, от чего ты сжалась, хрипло выдохнув. Было больно, поэтому ты схватила его за плечи, а после «распустила руки» сжав волосы на его затылке, от чего он рыкнул, наклонив голову к тебе. Ты словно бы говорила: «За боль платят болью», но его зубы находились в опасной близости от твоей бьющейся и трепыхающейся на шее жилы, которая не могла не привлечь его, но ты дала ему понять, что ты его не боишься одним взглядом в холодные глаза вампира, после отворачиваясь. Юи же, открывшая глаза, поплатилась. Рядом с ней стоял усмехающийся Шин, наблюдающий за тем, как его брат начал медленные поступательные движения, растягивая, похоже, весьма узкое лоно. Они могли наблюдать, как первородный закинул к себе на ягодицы длинные женские ножки, завораживающие взгляд. Как, повернув, ее лицо к своему, грубым действием смял ее уста своими, грубо сжал налившиеся груди, двигаясь в ней грубыми и резкими толчками, то замедляясь, то ускоряясь, не позволяя своей любовнице вторить его движением, буквально вдавливая в кровать. (Ваше имя) выдыхает, когда же Карла тяжело «дышит», почти рыча, словно волк. - Ты знаешь, что подглядывать нехорошо? – он усмехнулся, обнажая в улыбке клыки, хватая ее за плечо, а после, отворяя дверь и заводя ее в комнату за шиворот так, чтобы та не выбралась, когда мазнув губами по твоей шее, король повернул голову в сторону Шина с Юи, не останавливаясь в своих действиях, хотя ты, заметив Юи - попыталась привстать или хотя бы «уйти» от встречи с малиновым взглядом, в котором блестели кристаллы слез. Стыд и смущение снова нахлынули на тебя, уступая место былому наслаждению, сменившей место боли, резавшей низ живота. - Тебе нужно понять, - продолжает он, с наслаждением смотря на выражение лица блондинки, на личике которой играет боль. Она сжимает руки в кулочки до боли в костяшках. – Тебе нужно выучить, что тебе не принадлежит, и принадлежать никогда не будет. Ты хочешь прекратить это насилие, но Карла не позволяет тебе даже и слово сказать, утягивая в поцелуй, дабы ты не мешала «уроку», вырывая с твоих уст еле различимый стон, когда он подтягивает тебя к себе, задевая эрогенную зону. А Шин, словно тычет носом в миску с молоком неразумного котенка, уча Юи жизни, которая глотая слезы обиды выбегает из комнаты, больше не желая смотреть ни на тебя, ни на Карлу, ни на Шина, ибо у нее еще долго будут стоять перед глазами обнаженные тела, медленные и резкие движения первородного, влажные уста и властные поцелуи с языком. Младший удаляется за ней в последний раз бросая чуть раззадоренный взгляд на брата и тебя, прикрывая за собой дверь, оставляя тебя на растерзание голодного зверя, который, похоже, решил, что по-крайней мере сегодня (и еще несколько последующих ночей) ты не покинешь этой кровати и этой спальни, так как он не прекращает эту «сладострастную» пытку, даже после такого, как приблизил к концу уже три раза… Шин: «Я, конечно, знал, что мой брат интересуется женщинами… Но вот чтобы такими», - его глаза весело блеснули, когда он это говорил. Что сказать? Не испытывает каких-либо к тебе чувств, к тому же кровью от тебя не питается, так как тебя очищает от Муками Карла. Немного недоволен тем, что понравившаяся ему девушка немного другой ориентации. Ну, ничего… Он быстро это исправит. Руки: Был удивлен новым оттенком твоей крови, когда тот смог зажать тебя в темном коридоре Академии, попробовав тебя. К тому же, ты стала даже по-другому пахнуть, словно первородная. Несколько недоволен тем, что ты теперь вне зоны его «доступа», так как теперь ему не от кого питаться, ибо твоя кровь его прельщает больше, чем кровь той же Юи. К слову, Руки находит в тебе еще и прекрасного собеседника, поэтому, думаю, всеми силами будет пытаться вернуть тебя. Шу: Тоже почувствовал в твоем запахе что-то новое, но быстро понял, в чем дело, ибо слышал краем уха историю о Юи. Карла: Он и так не переносил Юи. Теперь же видеть ее не может, особенно, если она приближается к тебе. Но теперь, он считает, ему нечего переживать, так как теперь ты его полностью. Сердцем, душой и телом. Безумен в своей любви в тебе, но не хочет признавать это. Юи: До сих пор в ней говорит надежда. Она надеется, что ты посмотришь в ее сторону, хотя перед ее глазами стоят размытые образы, поглощенных друг другом любовников, хотя осознает, что может тебе дать только свои чувства.Карлхайнц - Ты - Рэйдзи
В чем есть смысл истинной любви, если есть ложная мысль, тревожащая многие человеческие сердца, испещренные пороками? Сие сердца уже давно сгнившие, они полностью пропитаны той демонической сущностью, которая просто регулирует поток крови в теле, поддерживая это самое существование. Вампиры не могли познать человеческих чувств издревле, оставаясь бесчувственными глыбами льда. Именно поэтому Карлхайнцу пришла безумная идея – создать новую расу-помесь, пока его взор не пал на еще одного вампира. Удивительная вещь, что чистокровный вампир мог так открыто выражать свои чувства. Не стоит догадаться, что именно ты вызвала в его мыслях интерес, который мог равняться тем, что тот заинтересовался новой подопытной мышью или кроликом. Но ты оказалась не так проста, поэтому сразу же «укусила» того за пальцы, спокойно захлопывая в руках книгу с магическими письменами, открытую минутой ранее. Медленно потягивая чай из фарфоровой чашки, ты наблюдала за тяжелыми свинцовыми тучами, из которых падали белые пушистые пушинки, почти не переставая. Белый серебристый снег медленно заметал все тропинки и дорожки к твоему небольшому родовому поместью, к которому медленно, но верно приближалась знакомая тень. И стоило ему только подойти ближе, как ветра, находившееся в твоей власти затрепетали, а деревья заскрипели под гнетом его порывов, теряя черные, обезображенные временем ветви. - Рада приветствовать вас, многоуважаемый король, - в твоем голосе царят нотки язвительности, когда слышишь легкие шаги возле тебя, когда вампир подает плащ учтиво кланяющемуся фамильяру. Ты слегка поворачиваешься, отрываясь от вида за окном, наблюдая за тем, как владелец густой белой шевелюры присаживается в кресло, стоящее рядом с небольшим черным, блестящим дубовым столиком. Его губы трогает небольшая лукавая усмешка. Он свыкся с тем, что ты не входила ни в какие рамки понимания обычных демонов. Ведь совсем недавно прошел один слушок, который был чистой правдой – ваши волосы действительно стали длиннее, а ногти приобрели стеклянный, ровный отблеск. - И какова была на вкус его кровь? – внезапный вопрос слетает с его уст, от чего ты удивленно взираешь на Карла, после, проговорив, когда тот слегка усмехается, отпивая из чаши жасминовый чай с двумя ложками меда: - Прислуватая, - ты немного морщишься, касаясь губ пальцами, - неужели после этого я не становлюсь преступницей. Вы подловил меня, но все же. Вам что-то от меня нужно? – догадка ударяет в голову, подобно лучшей крови, от которой вы нередко пьянели, совсем, как юнец. Жаль, что такая кровь была воистину редкой. - Вы достаточно умны, чтобы мне нравилось проводить с вами время, - его золотые глаза загадочно блестят, вызывая на твоих устах полу-усмешку. Ты всегда проводила достаточно времени подле него, когда король вампиров, снизойдя до твоей обители пил чай с тобой – нахальной особой, про которую ходили слухи в мире демонов. Тем более, ты была тем, кто просто сбежала от его «руки», когда король обратился к твоим родителем. Просто сбежала и скрылась где-то, вызывая с его стороны не дюжинное уважение – ты была весьма и весьма интересным вампиром, который не пожелал связывать себя почти не с кем узами брака, предпочитая находиться в вольном плавании. Но, к удивлению, Карлхайнца ты позволяла себе наглость немного пофлиртовать с ним, а, также лукаво улыбаясь, слегка поцеловать того в уста, вызывая демоническое желание. Хотя ты и считала, что в Хайнце присутствует все: королевская стать, легкая величественная аура, из-за которой многие боялись пойти против него, даже клан змей. - Это приглашение? – приподнимаешь изящную бровь, поправляя теплую шаль, спавшую с плеч, когда руки в перчатках ложились на твои плечи, а уста в усмешке шептали на ухо, как будто это были слова искушающего дьявола. *** Следуя по школьным коридором на крышу, ты тяжело вздохнула, когда Юи шла рядом с тобой, подстраиваясь под твой шаг. - С-спасибо, - наконец-то решается она заговорить, и ее голос как обычно дрожит, заставляя тебя резко повернуться к юной особе, от чего та сразу же останавливается, внимательно смотря на тебя своими малиновыми глазами. «Такая наивная», - слегка наклоняешься к ней, накрутив на палец ее блондинистый локон под испуганный взгляд, когда ты чуть целуешь его, криво усмехаясь, говоришь, внимательно вглядываясь в малиновый испуганный омут, как хищник, гипнотизирующий свою жертву: - За что ты благодаришь меня, Юи-тян? Я такой же вампир, как и все в особняке Сакамаки. Чистокровный вампир. То, что я выручила тебя от плетки Рэйдзи, ничего не значит. Это не значит, что я выручу тебя, когда придут другие, - усмехаешься, обнажая белые, блестящие в свете луны и свеч люстры клыки, пугая невинную овечку, со смехом отпуская ее волосы, слегка подув на них, будто выпуская лепесток цветка из рук на ветер, когда та испуганно прижимает руки к груди. Ты слышишь, как чужое человеческое сердце гулко бьется, отдаваясь даже в ушах. «Сгнившее сердце». Ее бьет нервная дрожь – невольно, но с твоих уст срывается едкий смешок, когда внутри играет легкий инстинкт охотника: - Не волнуйся, меня не интересует кровь девушек. – хватаешься за замок с цепями, с мясом вырывая оковы, скрывающие путь на крышу, под испуганный взгляд девушки, когда сделав несколько шагов к краю крыши поворачиваешься к девчонке, складывая руки на груди, а после падая вниз, отталкиваясь назад под истошный крик. Но быстро взмыв вверх, скрываешься в небе, пока жертвенная невеста смотрит вниз испуганным взглядом, пытаясь что-нибудь разглядеть во тьме ночи. Полы плаща немного развиваются, когда ты оказываешься возле распахнутого окна, ведущего в комнату Рэйдзи, запрыгивая в чужую обитель... … Рэйдзи уже давно привык к тому, что ты беспристрастно наведывалась в его комнату, разглядывая разные яды, стоящие на полочках, замаскированные под чаи, которые ты в принципе не любила из-за их вкуса. Как не странно, но вампир быстро привык к твоему обществу, хоть ты и свалилась им на голову подобно первому снегу осенью или летом, хотя он «ценил» то, что ты придерживалась манер поведения, которые были установлены его правилами, как и этикета, но его жутко раздражал факт того, что ты прекрасно спелась с Райто. Теперь в поместье стало достаточно шумно, ибо не ты, не Райто не упускали возможности подшутить над кем-нибудь и не редко, Рэйдзи был жертвой черного юмора, который заставлял его срываться на шипение сквозь зубы, или даже кидать в вашу сторону гневные взгляды, жестом поправляя спавшие очки на переносице. В то же время, пылающая ревность не давала ему покоя, ведь ты иногда предпочитала его обществу - общество такого, как Субару, который все же принимал твое навязанное общество, любуясь с тобой розами. Рэйдзи наблюдал за вами из окна своей комнаты, которая выходила на вид сада, где ты скользила среди алых кустов, касаясь пальцами нежных лепестков. Видел, как, сорвав одну из них, ты подносила ее к Субару, когда кровавый взгляд альбиноса разгневанно скользил по чертам вампира, но та будто вспомнив что хотела, ранилась о шипы и та осыпалась прямо в ее руках, будто кровь девушки была ядовита. Ядовита душой. Иногда вспыльчива, груба – такие черты не должны были вообще присутствовать у леди, тем более… флиртовать с таким странным человеком как «учитель здоровья». Рэйдзи нередко замечал, как ты нагло, без всякого зазрения совести обнимала мужчину со светлыми, даже больше похожими на русые, волосами сзади, положив голову тому на плечо, или играя с его волосом, когда врач разбирал медицинские карты. Как жаль, что он не разглядел самого главного, что это был его горячо ненавистный отец, который подарил ему, тому, кто любил его больше всего.. простые часы, а его братцу – скрипку. Ты играла с волосом самого короля, совсем не волнуясь, что ты совсем недавно ненавидела его всей душой и сердцем. Ненависти уступило равнодушие и интерес к театру одного актера, когда глаза Рейнхарта под маской дружелюбно блестели легким разъяренным весельем, которое плескалось в золоте глубоких озер, обрамленных белыми пушистыми ресницами. Тебе нужно лишь исполнить его план. Небольшой план и тогда, может быть… Поднимаешь чашку чая под взгляд малиновых глаз, смотря на коричневую жидкость, сверху которой пошли неровные круги, стоило тебе слегка наклонить фарфоровую кружку из сервиза «Royal Crown Derby». В воздухе царствует напряженная атмосфера. - Костяной фарфор? Что же, Рэйдзи-сан, ты раздобыл дорогой сервиз в лучших традициях английских и японских мотивов. – лукаво улыбаешься, удобнее устраиваясь в кожаном кресле напротив хозяина комнаты. – Но.. ты думал я не замечу, что ты подмешал мне в чай? Смотришь поверх чашки, наблюдая за промелькнувшим раздражением собеседника, но все же выпиваешь содержимое, морщась и опуская чашу на стол, под чуть сощуренный взгляд из под очков, когда по венам будто течет раскаленное железо. - Хоть ты и наблюдательна, но не можешь ослушаться моих правил, так как это мой дом. - на его устах появляется самонадеянная ухмылка. – Шаг назад, шаг вперед. Я могу легко придушить тебя, наплевав, что ты такая же, как и мы. Появляется легкое головокружение. Рэйдзи медленно приблизился к тебе, облокотившись о подлокотники кресла, вглядываясь в расширенную радужку, но застывает от последующего вопроса, когда ты хватаешь его за галстук, притягивая к себе. - Почему ты так не любишь брата? Завидуешь, что Тоуга подарил скрипку ему, а не тебе? - Заткнись, - он сразу же сжимает твое горло, когда ты тоже затягиваешь его галстук, чувствуя его озлобленный взгляд, - не произноси имя этого мужчины при мне. Он мне никто. Не смей произносить его имени в этом доме! - Услышала я это из уст обиженного на весь мир ребенка, - ухмыляешься, когда его рука оставляет багровый след на твое щеке, когда же ты, притягивая его к себе, целуешь его в губы, прокусывая до крови. - Как же я тебя ненавижу, - шепчет он, немного отстраняясь, получая в ответ нахальную ухмылку. – такая нахальная, грубая. Лезешь туда, куда тебя не просят, и так легко называешь имя этого мужчины. - Не забывайся, я старше тебя. Тем более, не будь уверен, что мне нравишься именно ты. - Шл*ха. Ты такая же, как и все эти женщины. - Где твой этикет? – он грубо затыкает тебя поцелуем, стараясь не слышать всего этого. Его сердце отчаянно цепляется за поселившуюся надежду, чувствуя спиной знакомый блеск золотых глаз, когда он сжимает ваши плечи, а вы стягиваете его очки, прикасаясь пальцами к его белой щеке. Этот жуткий жар, пожар в его сердце, раньше горевший ненавистью. Раньше медленно и размеренно циркулирующий кровь орган теперь что-то чувствовал. Не бьющееся сердце.. - У тебя, очень красивые глаза. *** - Вам понравилась эта игра? – слегка улыбаешься, смотря на появившегося перед тобой Карлхайнца. Пыльные, старые одежды, лукавый взор и длинные белые волосы, струящиеся по плечам. - Ты прекрасно справилась, но мне не по нраву получившийся результат эксперимента, - он наиграно хмуриться, когда вы, срывая очередную розу, ранитесь о шипы, когда вампир медленно прикасается к вашим устам пальцами, скользя по белоснежным клыкам. - Неужели роза снизошла для вас? – король слегка наклоняется к тебе, что ты даже можешь почувствовать его холодное дыхание, касающиеся кожи. - Ты? – злобный тон заставляет тебя немного отойти от короля вампиров, повернувшись к знакомому голосу, когда король вампиров разочарованно хмуриться. Роза снова ускользнула от его рук. - Я пришел не для того, чтобы ругаться. Я хотел лишь сказать, что она – моя невеста. Рэйдзи, ты не знал? В чем истинная суть любви? Из чего она рождается… Ты познала ее суть? Рэйдзи: Сначала, ты заинтересовала его своей неординарностью и манерами, а после… его сердце стало странно себя вести, когда ты нарушала его покой, проводя с ним время за чашкой чая в молчании и лишь редкими разговорами. Что же, потом он стал ревновать тебя к Райто, которому теперь доставалось больше внимания. Но в единый момент все разрушилось, как и осколки зеркала, которые он разбил с психу. Невеста его отца? Он не хочет этого признавать, поэтому будет бороться за тебя до последнего. Карлхайнц: Он чувствует к тебе легкую симпатию, что уже для него странно. Но даже так, использовать тебя он продолжит, хотя этот план состоял в том, чтобы быть ближе к тебе и узнать твои слабости. Участвовать в его плане ты согласилась только потому, что тебе было скучно, а теперь же. Король с радостью посмотрит, как ты попытаешься уйти от такой ситуации, ибо рано или поздно тебе придется сделать выбор. В любом, случае, он - твой друг, всегда протянет тебе руку. Все равно, рано или поздно ты станешь его четвертой женой… Юи: Видит в тебе свою защитницу, поэтому почти всегда следует по пятам. Правда, теперь не следует, потому что ей пришлось скрыть крик удивления и румянец, когда она застала сцену в медкабинете с участием Рейнхартом и твоей личностью. Что же там такое произошло.. девушка держит в секрете. Немного не понимает того, почему ты играешь с чужими чувствами.Шу - Ты - Карла
Музыка струилась сквозь смычок, легко скользящий по натянутым струнам, вызывая тень прошлого. Ты присев на мягкий пуф была слушателем сего исполнения, слушая льющуюся трель скрипки, что на глазах появлялись непрошенные слезы, замирая на ресницах мелкими хрусталиками, сменяющиеся легкой нежностью в душе и легкостью, когда звуки являли прекрасные картины перед глазами. Обратившись к там и нетронутому холсту, ты сделала несколько тонких, почти незаметных набросков, обрисовывая контур музыканта, наслаждающегося своей игрой, той неспешной музыкой, затихающей, как ребенок в колыбели, убаюканный мягким лунным светом и звуками падающих капель воды в фонтане, которые с шумом обрушивали их в зеркальную гладь, искажающуюся, идущую кругами. И в тоже время, смолкая, она звучала так живо, когда талантливый музыкант, не опуская смычка, извлекал новые ноты. Поодаль, наблюдая из леса за безмолвной картиной, стоял Карла, заключивший на какое-то время мирный договор с ненавистными ему вампирами. Его шарф слегка трепетал на ветру, когда он смотрел за тобой – склонившийся фигуркой над мольбертом, которая не выходила из его головы, хотя Цукинами давно пообещал себе запереть человеческие чувства глубоко внутри, но даже если он и был хладнокровным, ты всегда улыбалась ему, не смотря на многочисленные укусы и синяки на теле, которые он оставлял тебе в порывах ярости или очищения. Ты всегда говорила ему правду, не скрывая ничего, будучи всегда открыта мыслями, которые даже не нужно было читать. - У вас, Карла.. замечательные картины. – улыбаясь всегда говорила ты ему, с восхищением рассматривая картины висящие в холле и в его галерее. – Но почему вы не любите портреты? Знаете, когда-нибудь, я вас нарисую. Еще ни одна человеческая женщина не сделала такого дерзкого заявления, чем ты собственно и заинтересовала этого первородного, который, выкрав тебя из особняка Сакамаки, держал при себе, удерживая от встреч со старшим сыном. Но сейчас.. Он позволил тебе увидится с юношей, чей взгляд напоминал глубокие сапфиры, но он поклялся себе. Поклялся, что не влюбится ни в одну женщину, но, увы, боль в сердце ни шла ни в какое сравнение с эндцайтом, терзавшем его по ночам. Он упивался твоей кровью, душа и калеча тонкую шею, но ты терпела, храбро смотря в его золотистые глаза. Твоя выдержка и воля действительно были поразительны. Еще ни одному человеку не удавалось морально выстоять против его психологических ударов. Он унижал, когда ты, споткнувшись, падала в грязь, наступая на руку, что хрупкие от болезни кости хрустели, угрожая сломаться, но на этом.. Карла останавливался, зная, что у тебя схожие с ним интересы и он может потерять интересного собеседника, который прекрасно разбирается в книгах и картинах. Он кусал в то время, когда, лениво зевая, Шу подхватывал тебя, когда ты на трясущихся ногах могла упасть с лестницы. Почему этот апатичный вампир всегда оказывался рядом, будучи тем, кто вообще не обращал на тебя должного внимания, питаясь кровью Юи? Ты не знала, но бойко смотрела в его глаза, вызывая на его устах снисходительную усмешку. Ваш немногословный дуэт , отдыхающий в классе музыки под недовольный взгляд золотых глаз. Когда ты решила нарисовать не короля, а простого чистокровного вампира? Когда сердце стало биться так странно, заставляя тебя краснеть? Тогда, когда юноша украл у тебя поцелуй, нагло усмехаясь, развалившись там, где ты сидела прежде, смотря вслед смущенной, убегающей фигуре? Прорисовываешь неясные контуры, вглядываясь в аристократические черты лица, чуть наклоняя голову вбок. Звуки смолкают, ветер уносит в воздух алые лепестки, взвившиеся вверх. Грусть наполняет сердце, когда на толстом материале появляются глубокие сапфиры глаз, а прохладное дыхание касается шеи. Но всю эту идиллию прерывает Карла, применивший магическую ловушку – ты очень быстро оказываешься в объятьях первородного, под слова Сакамаки: - Блин.. А это достаточно проблемно. – он прикрывает один глаз, криво усмехаясь. - Ты знал, на что шел, - Карла легко подхватывает тебя на руки, применив телепортацию. *** Ты сонно поежилась в прохладных объятьях первородного, который убеждался который раз, что ты совершенно его не боялась, полностью ему доверяя. Это.. раздражало. - Женщина, проснись, - холодный тон достигает тебя сквозь пелену сна, заставляя приоткрыть глаза. Поняв, в какой ты сейчас ситуации немного охнула покраснев и сразу же поспешила слезть с колен первородного, который сел в теплое кресло, но вопреки всем твоим ожиданиям он схватил твои руки да боли в костях. - Я не давал тебе приказа покидать меня. - Хорошо, - киваешь, неуверенно ложа руки ему на плечи, когда его клыки касаются тонкой шеи, оцарапывая ее, а язык слизывает горячие капли, от чего вся сжимаешься, начиная ерзать на его коленях под его насмешливый взгляд. - Какая порочная девица, - вспыхиваешь от такого заявления, смотря в глубокие золотистые искорки, когда его губы оставляют темную, розовую метку на шее. - Я не… - он прерывает твои слова, грубо подчиняя твои уста своими губами под твой удивленный вздох, который будучи пойманным Карлой, отставленный без ответов, когда он кусает твои губы, проникая пальцами в густые волосы. Вздрагиваешь, из-за чего первая кровь ухмыляется, отстраняясь от тебя. Чуть опухшие губы и потерянный взгляд, затерявшийся в смущении. - Тщательно все обдумай и поступи как послушное животное. – его взгляд становится опасным, когда в волосах путается его тихий, властный голос. – Не проси больше встреч с этим ничтожеством… Шу Сакамаки: Он старался не обращать на тебя внимания, считая, что люди очень хрупкие и способны разбиться от одного прикосновения. Но взгляду не прикажешь, тем более, ты такая спокойная, хрупкая, нежная, но при этом бывает так молчалива. Был свидетелем того, как Аято кусал тебя прямо на его глазах, прознав про его симпатию, но он оставался равнодушен. Когда же узнал, что и Юи и тебя похитили.. удивился, но ничего не предпринимал, встретив тебя на следующий день в академии за книгой. Тогда он и решился заполучить твое внимание, только не ожидал, что рядом с тобой окажется некто иной, как первородный. Карла: Можешь гордиться, ты пробудила интерес к своей личности у самого первородного. Хотя.. интересом любовь сложно назвать. Только разве же он покажет свои чувства? Разве что ревность, скрытую за пеленой безразличия и отчужденности короля. Запала ты ему в сердце. Ведь ты часто помогла справиться с приступами болезни, когда тот страдал от боли на полу в ванне, бредя прошлым. Сейчас замечает, что твоя кровь невиданным образом излечила его. Шин: Благодаря тебе, Карла отдал ему Юи, которая ему интересна больше чем ты, так как для него ты слишком скучная. Ну, что же это за человек, который даже не пищал оттого, что вампир на его глазах превратился в волка? Канато: Раньше, ты была его любимой игрушкой. Теперь же ему приходиться довольствоваться невестами, из которых он сделал кукол. В последнее время часто истерит, так как приходиться обходиться без вкусной крови обоих жертвенных невест. Аято: Мнил себя твоим повелителем, властителем хрупкой жизни, стараясь сделать тебе как можно больнее. В итоге, непонятным образом привязался к тебе, и когда тебя не стало, даже посчитал, что кого-то не хватает. После, конечно, плюнул и махнул рукой, так как кровь блинчика д