Secrets we hide

— То есть, он подсел к тебе, как ни в чем не бывало? — Ага. — И ты схватила его за член? — Так все и было. В небольшой комнате Дерека воцаряется тишина обдумывания. Немигающий взгляд, устремленный в потолок, тяжёлый вздох и абсолютное непонимание происходящего — вот и все, что получает Сара в заключение своей истории. Или это болезнь сыграла свою роль, или Дерек просто не изменяет своим традициям, но на эмоции он не разменивается, так что отчаянной девушке только и остаётся по возможности пихать его в бок и разочарованно простанывать: — Ну, скажи уже что-нибудь! Будучи лучшими друзьями, они всегда и обо всем говорили друг с другом открыто, ничего не утаивая и не робея. Возможно, это и стало причиной, по которой они вдвоём ополчились против всего мира этой осенью, но Сара ценила его и не представляла своей жизни без этого хмурого, как утро в Сентфоре, паренька. — Ты должна была его игнорировать, — заключает Никсон, исподлобья уставившись на шокированную девушку. — Не смотри на меня так! Ты знаешь, что я собираюсь сказать. — Не знаю. И знать не хочу. Если он не хочет остаться без своего инструмента, то не приблизится ко мне и на дюйм. — Да, именно это я и хотел тебе сообщить. Если что, я знаю, где отец прячет табельное. Засажу ему пулю в лоб и глазом не моргну. Сара вдруг замолкает, задумчиво уставившись в потолок. Дерек лежит рядом, как и она, закинув ноги на спинку кровати. Кажется, с того момента, как О'Нил пришла навестить своего друга и поделиться последними новостями, прошло всего пару часов, но сумерки уже медленно опускаются на неспокойный город. — Что ты будешь делать дальше? — голос Дерека вдруг разрушает устоявшуюся тишину, и девушка невольно вздрагивает, поворачивая голову в его сторону. — Держаться от него подальше. Я даже смотреть на него не могу. Так он мне противен. Дерек закатывает глаза. — Ладно, а что со Стефани? Ты сказала, она прервала вас. — Да. Да, она просто спросила о том, что произошло. — И что ты сказала? — Ничего. — Сара, ты серьёзно думаешь, что Стеф не знает всего, что произошло осенью? Очнись, это старшая школа. Здесь слухи распространяются быстрее, чем Стив кончает. Это, кстати, тоже новая сплетня. Ответив Никсону гримасой отвращения, Сара принимает в кровати сидячее положение и мысленно возвращается к образу её новой подруги, если так её можно назвать. — Но она не задаёт вопросов, не принимает ничью сторону. Мне в ней это нравится. Я думаю, мы подружимся. А тебе пора перестать смотреть на неё, как на потенциального врага. — Я точно так же смотрел на этого самовлюбленного упыря. И что оказалось в итоге? — Дерек, ты ворчун, — Сара усмехается и пихает лучшего друга в бок, вставая с кровати. — А мне уже пора. Я приду завтра и принесу бульон. — Спасибо, мам. Теплая дружеская атмосфера развеивается, когда девушка выходит на окутанную прохладой улицу. Ранняя весна едва ли вступила в свои права, но приход её чувствовался ещё неясно и хаотично. Иногда солнце согревало так, что можно было забыть о верхней одежде, а иногда, как, например, сейчас, закутаться в тёплый шарф и не выпускать руки из карманов было идеальным решением. Сара шла вниз по улице, думая о стратегии своего поведения и о местах, которых ей нужно избегать, чтобы не столкнуться с Тёрнером. В мыслях был бардак, а тошнота подкатывала к горлу каждый раз, когда девушка думала об этом самодовольном придурке, что собирается снова разрушить её жизнь. Так или иначе, она была готова ко всему. Месяц моральной реабилитации, ещё месяц подготовки к его возвращению, — и вот уже как никогда живая и обновлённая Сара О'Нил спускается вниз по улице Дерека и думает о том, как прекрасна её жизнь. До тех пор, пока у двери одного из крайних домов девушка не замечает знакомую рыжую макушку. Сердце её проваливается в пятки, а Майкл уже спускается по ступенькам и идёт к тротуару в нескольких ярдах от неё, но вдруг останавливается, оборачивается и машет кому-то, кто в ту же секунду захлопывает дверь. Игнорируя собственные вопросы о том, какого черта этот придурок забыл здесь и с кем это он так тепло прощался, Сара тихо чертыхается и разворачивается на сто восемьдесят градусов. Всё, о чем она мечтает — остаться незамеченной. Так что О'Нил молится всем богам на свете и ускоряет шаг, надеясь, что Майкл даже не увидел её. К несчастью, боги сегодня не на ее стороне. — Сара? Чёрт! — Эй, Сара! Не оборачивайся! — Сара, да стой же ты! Тяжёлые шаги слышатся уже совсем рядом, так что Сара делает глубокий вздох и уже собирается побежать, когда его сильная рука хватает её за предплечье, заставляя девушку остановиться. Он лёгким движением разворачивает О'Нил к себе. Сара отпихивает парня от себя. — Отвали! Майкл, как всегда, улыбается. Снова в этой кожаной куртке, татуировка его на месте, как и эта ухмылка в стиле «эй, я, вообще-то, самый лучший». Сара пробегает любопытным взглядом по его самодовольной физиономии, а затем делает шаг назад, заставляя себя перестать так прямо на него глазеть. Тёрнер вдруг усмехается. — Что ты здесь забыла? — Могу спросить тоже самое у тебя. От кого это ты выходил? — она одаривает его недовольным прищуром. Тёрнер закидывает голову и смеётся. Полухриплый и заливистый хохот парня на долю секунды заставляет девушку потерять бдительность, но она вовремя берет себя в руки, раздражённо вздыхая и фыркая. — Ах, Сара, твоя ревность всегда меня умиляла. — Ревность? Очнись уже! Я просто... спросила. Майкл обводит смущенную девушку скептичным взглядом и громко усмехается, продолжая гнуть свою линию. — Грех не ревновать такого красавчика, как я. Понимаю. — О, боже! То, что мы с тобой разговариваем — это уже безумие. Отвали от меня и никогда не приближайся. Если ты подойдёшь ко мне хоть на дюйм, Дерек прикончит тебя из табельного. — Дерек? Этот твой педиковатый агрессивный дружок? — Педиковатый агрессивный дружок у тебя в штанах, ах да, я же забыла, что ты ни черта не смыслишь в нормальных человеческих отношениях. Смерив парня презрительным взглядом и гордо задрав подбородок, Сара уходит, задевая его плечом. Майклу понадобилось пару секунд, чтобы сопоставить информацию в своей голове, а затем с ошарашенным видом догнать довольную собой девчонку. На этот раз он хватает её за запястье, разворачивая к себе лицом. О'Нил упивается гримасой паники, отразившейся на его физиономии. — Что, черт подери, значит «в отношениях»? Вы встречаетесь?! На последнем слове голос его предательски срывается, переходя в девчачий писк. И как бы Сара хотела сейчас расхохотаться прямо ему в лицо! Как бы хотела залепить ему пощёчину, ударить, поцеловать, задушить! Но она и над этим поработала. Выдернув руку из его хватки, Сара поднимает голову, встречаясь с его рассерженным взглядом, и на полном серьезе отвечает: — Не знаю, что там сделали с тобой в этом реабилитационном центре, кажется, отбили последние остатки мозгов, но я чётко изъяснилась, когда сказала, что ты не имеешь никакого права даже смотреть в мою сторону. Кретин. Голос её пропитан ядом и накопившейся за эти месяцы злостью. На скулах Майкла играют желваки, в зелёных глазах отражается боль, когда он наклоняется критически близко к лицу девушки и угрожающе шепчет: — Заткнись, Сара, или я найду твоему грязному ротику другое применение. Как тогда, в уборной, перед уроком, помнишь? О, как ты стояла на коленях, как твои губки обхватывали мой член... Она вдруг громко ахает. Щеки мгновенно вспыхивают румянцем, взгляд в панике мечется по его ухмыляющемуся лицу, останавливаясь на этих наглых зелёных глазах. Теперь Сара знает, какого цвета предательство. Словно получив мощную пощёчину и попав под мощнейший ливень, О'Нил мгновенно приходит в себя. Она резко отпихивает от себя Майкла и выставляет руку вперёд, делая шаг назад. — Я сказала, не приближайся! — кричит Сара. — Вот, то расстояние, на котором ты должен держаться от меня. Хитрость, мелькнувшая в глазах Майкла, на долю секунды заставляет девушку потерять бдительность. Она напрягается всем телом, когда его ладонь вдруг перехватывает её руку и подносит к своему лицу, оставляя на пальцах невесомые поцелуи. Ослепленная, оглушенная и очарованная, она не чувствует ничего, кроме стаи мурашек, овладевших её телом, как овладел её разумом этот рыжий демон. Он одурманивает, как жесточайший из наркотиков, заставляет забыть о всей боли, нанесённый им. — Твои ручки... такие же нежные и пахнут тем твоим кремом с ароматом бабл-гам. Позволив себе ещё некоторое время отдохнуть, находясь в трансе его близости, его голоса, его запаха и его прикосновений, Сара мысленно и с неимоверным трудом заставляет себя выдернуть руку из его невесомой хватки и состроить гримасу отвращения. — Позволь напомнить: эти ручки способны оторвать твой бесполезный инструмент с корнем. — Мне не нужно напоминать, на что способны эти ручки, — лукаво улыбается он. — Как сейчас перед глазами картинка: мы у меня дома, целуемся, пока твоя рука находится в моих боксерах и медленно, а затем, ускоряясь... — Довольно! — кричит Сара, мгновенно вспыхнув и прервав во всех смыслах пламенную речь Тёрнера. Он наслаждается её реакцией. Коленки девушки дрожат, в мыслях путаница, и ей, порядком уставшей от этой схватки с Тёрнером, хочется просто покончить со всем этим. Майкл нарочно делает ей больно, нарочно причиняет вред, чтобы усыпить её бдительность, чтобы потом ударить так, что даже местью назвать его очередную жесточайшую выходку будет трудно. Так не мстят. Но он не оставит её в покое. Она будет просить его к ней не приближаться, он будет давить её воспоминаниями, и растянется это на весь вечер! Его лицо — последнее, что хочет видеть рассерженная девушка с расшатанными нервами. А потому Сара поднимает взгляд к небу, затем возвращает к его довольному лицу и обречённо вздыхает. Все, что ей остаётся — набрать больше воздуха в лёгкие и во все горло закричать: — Помогите! Маньяк! Он ко мне пристает!