Встреча на охоте

      Экипаж скрипел от тряски словно крестьянская телега. Впрочем, практически в неё он и превратился за несколько дней пути по лесному тракту. Старые кони и кучер-пропойца ставили под угрозу успех путешествия, но иного варианта у двух дам, решившихся на него, не нашлось.       Лора и Катлин Джермейн приходились друг другу дальними родственницами и некоторое время назад увиделись всего второй раз в жизни. Тётя Лора, как называла её Катлин, не приходилась ей тётей, но такое обращение было удобнее обеим.       Вереница чудовищных потерь почти прикончила эту семью. За последние два года наиболее успешная часть Джермейнов, жившая в столице, была подчистую уничтожена оспой, затем муж Лоры простыл на охоте и скоропостижно умер. В довершение всех бед, неизвестная инфлюэнция забрала младшего брата Катлин и обоих родителей. Источник болезни никак не могли выявить даже лучшие умы королевства. По всей стране слуги умирали в своих каморках, а хозяева, занятые бесконечными похоронами, бывало, вспоминали о них только когда из-под дверей просачивался смрад. Крестьяне падали прямо в полях, как забытые жнецами тучные колосья, весной из-под снега появились только остовы их тел, отравлявшие всё вокруг, объеденные почуявшими волю господскими собаками. Именно весной расчистилась дорога к поместью родственников и юная Катлин отправилась в пеший путь, полный омерзительных встреч и находок.       Она дошла по памяти, хотя никогда не ходила так далеко, да ещё и почти наугад. Старшая Джермейн была так потрясена, что не сразу узнала её и пустила в дом только после подробного рассказа о злоключениях родителей. В той долине с её нездоровыми туманами, во вдовьем доме с неистребимой чёрной плесенью на стенах и вовсе казалось, что почти весь божий мир погиб. Однако, тётя Лора то и дело писала кому-то письма, получала ответы и с каждым новым поступлением корреспонденции всё больше ободрялась. Наконец, она разыскала в ближайшем городке кучера, посулила ему внушительную сумму и по наивности даже не тревожилась, что этот пройдоха в мятой шерстяной шляпе убьёт её камнем в чаще и скинет в овраг. Вопреки всему возница оказался более или менее добрым христианином. Перед отправлением он долго осматривал экипаж, кобыл, поклажу и ругался самыми последними словами, но дело сделал.       Воссоединиться с оставшимися членами семьи и убежать от неизвестной болезни они могли только в стенах замка Вернонхолл. Поговаривали, что туда стекаются все оставшиеся в живых аристократы. Там они планировали миграцию, либо просто пережидали плохие времена, пользуясь приятным обществом, полным снабжением всем необходимым и надёжной медицинской помощью. Один из хозяев замка, виконт Рилан, ещё несколько лет назад исправно поставлял местной знати поводы для сплетен, но теперь его боготворили. — Откровенно говоря, я нынче считаю его достойным человеком. Не забывай, моя дорогая: мы приходимся ему роднёй, спасти нас — его святой долг, — пыталась Лора ободрить девушку, которую сильно растрясло от езды по мощёной дороге. «Должно быть, мы уже близко, раз под колёсами камни», — думала Катлин, сквозь дурноту вглядываясь в грязное окошко.       К вечеру они были на месте. Во дворе Вернонхолла их никто не встречал, но в окнах горел свет и слышались голоса. На старинных дверях висели грубые амбарные замки, а некоторые входы и вовсе были заколочены. От такого зрелища девушке стало не по себе. Словно имение заброшено, и при этом, в нём кипела призрачная жизнь. Вдруг из маленькой боковой двери высунулась девушка в белой косынке и простом фартуке. — Добрый вечер! — сказала она, и вокруг как будто потеплело. — Слава богу! Добрый вечер! — ответила тётя Лора.       Их впустили в небольшое помещение, где горело множество масляных ламп. Из-за ширмы вышел молодой человек приятной наружности, хоть и был худоват для своих лет. — Надо полагать, вы и есть Джермейн? Что ж, очень рад видеть вас. Меня зовут Аллан Спенсер, я врач.       Поклонившись, он продолжил: — Сожалею, что из-за особых санитарных условий не могу соблюсти этикет и надеюсь, после обязательного осмотра виконт устроит вам по-настоящему тёплый приём. Чтобы не затягивать пребывание в лазарете, предлагаю сразу перейти к делу.       Санитарка приняла верхнюю одежду дам, развесила её на вешалках и зажгла под ней горстку трав в медной курильнице. Доктор по очереди осмотрел женщин, сосчитал пульс, выслушал лёгкие и, удовлетворившись их состоянием, проводил в дальнюю комнату. — Сегодня вы побудете на карантине, — сказал он, — если с утра не почувствуете себя хуже, то вас проводят на завтрак и переселят в покои со всеми удобствами.       Обе Джермейн уснули очень быстро в одной кровати на двоих. Та старая узкая койка показалась им царским ложем после экипажной жёсткой скамьи. К тому же, никто не лакал виски имперскими галлонами и не храпел под днищем, так что выспались они замечательно и встали с первыми лучами солнца.       — Хвала Господу, да сохранит он виконта Рилана в добром здравии! — твердила вдова, заплетая косы девушке.       Никто не приходил за ними. Попросив у санитарки воды для умывания, они привели себя в подобающий первому приёму вид и направились к главному залу. В замке везде стояла гробовая тишина, отсутствовала прислуга. Дамы осматривали с восхищением высокие своды, картины в огромных рамах, изысканные ниши и галереи. В зале с портретами они задержались примерно на час из-за того, что тётя Лора стала рассказывать про каждого изображённого на них родственника. Катлин оставалось только удивлённо слушать комментарии, полные мелких и незначительных подробностей. Наконец, послышались шаги. В зал заглянула горничная. — Вы, должно быть, леди Джермейн? — Да-да, — оживилась тётя Лора. — Полагаю, мы опоздали к завтраку... — Разумеется, нет, завтрак начинается только в одиннадцать часов, мы накрываем в специальной комнате. Через час я провожу вас туда.       За прогулкой по великолепному старинному зданию час прошёл незаметно. Из окон открывался восхитительный вид на прозрачный ещё лес и долину реки, покрытую короткой свежей травкой.       Дамам, привыкшим вставать на рассвете, уже очень хотелось есть. В зале для завтрака они оказались первыми и застали, как старый слуга разжигал огонь в камине. Он забросил в яркое пламя несколько громадных поленьев, отряхнул ладони и дождался, когда дрова хорошенько занялись.       Перед уходом он поднял глаза на девушку, спросил вполголоса: — Сударыня, как вы это терпите? По всему дому ночью лопаются от холода забытые бутылки с оранжадом, а вы даже не подходите к огню… прошу, прошу вас!       Вдова посмотрела на Катлин, давая ей разрешение ответить самой. — Спасибо, мне ничуть не холодно.       Слуга поклонился и в дверях бросил на женщин ещё один взгляд, полный тепла и тоски одновременно. Позже они поймут, что никто в замке кроме них не отличается крепким здоровьем, идущим от суровой закалки истинных поселенцев и никто не боится говорить без разрешения старших.       В четверть двенадцатого в дверях показались несколько пожилых дам, за ними вошла стайка девушек и несколько мужчин среднего возраста. За стол садились хаотично и без всякого приглашения, однако начали трапезу с молитвы. Ели лениво и мало. В основном пили дорогие воды и разбавленное вино.       Все с интересом расспрашивали новых насельниц убежища, вдова Джермейн, то и дело извиняясь за мрачность обстоятельств, рассказывала о неприятной дороге, чудесной встрече с Катлин, описывала последние дни жизни мужа, который был знаком с некоторыми присутствующими лицами. Как только трапеза завершилась, к ней подошла пожилая леди и с доверительной улыбкой сообщила:       — Пускай для вас не будет сюрпризом тот факт, что никто здесь не носит траур и не пьёт за упокой. В противном случае, мы бы только этим здесь и занимались, понимаете? Всем нам крупно повезло, благодаря виконту мы останемся живы и здоровы, а значит, сам Господь благословляет нас наслаждаться безопасностью. Всё это — истинный ковчег ветхозаветный!       Виконт выглядел лет на десять старше своего возраста. Кроме того, он был порядочно пьян, так как начал день с креплёного вина, а после обеда употребил внушительное количество рома с пряностями. Лору и Катлин он встретил ровно перед тем, как начать употребление особых лечебных настоек, свято считавшихся им необходимой терапией. Обе Джермейн выглядели в своих чёрных глухих платьях словно квакерши. Рука старшей была тверда как копыто, приветственный поцелуй вышел брезгливым.       Откровенно говоря, он надеялся, что женщин уже и нет в помине, так как некрологи в газетах то и дело сообщали о смерти очередного Джермейна или сразу нескольких. Родство их было очень косвенным, поместья, по меркам виконта, беспощадно бедны, платить за своё содержание дамам явно было нечем, выгнать их тоже не представлялось возможным. Пока прочие аристократы исправно платили за возможность жить в безопасности, эта проблема не стояла слишком остро. Виконт рассудил, что едва ли эти нищенки будут заказывать себе по новому платью каждую неделю и прочее барахло, которое доставляли из столицы караванами и обеззараживали целыми днями сбивающиеся с ног санитары. Однако, Вернонхолл мог испортить кого угодно своими нравами.       Виконт нарёк свой замок «Маленьким Версалем» за царящий в нём режим, изоляцию, старомодные развлечения и интриги. Многие насельники даже стали носить подобающую ушедшей эпохе одежду, «Декамерон» приобрёл особую популярность и стал для многих настольной книгой. Пожилой граф Рилан, тем временем, находился при дворе, где тоже было сравнительно безопасно. Он имел самое отдалённое представление о том, что происходило в замке, а сын его вовсю пользовался положением.