Цветение любви

С момента встречи Флаттершай с подругами прошло много времени. И все это время она провела дома взаперти. Из своей комнаты выходила редко, лишь для того, чтобы кормить своих питомцев и чтобы сбегать к раковине. Она много читала, думала, плакала. Ее тело все больше покрывалось цветами. Все ближе подходила смерть. И так уже… множество дней. Пони лежала, глядя в книгу, не читая, просто смотря в нее. Пегас тяжело вздохнула, отложила в книгу и уставилась в потолок. Она решила вспомнить как все начиналось. Как она впервые увидела кровавый лепесток, тогда пони так испугалась. А объяснение, которое она этому дала? Смешно. Волнение Твайлайт, что отчаянно пыталась помочь подруге. Как однажды Флаттершай появилась ненависть к проклятой болезни, и что произошло после… сейчас на копыте ни следа от тех ран. Как о ней заботился Дискорд, тогда пони была так счастлива, что готова была умереть. Вспомнила, как ей все казалось бессмысленным и глупым. Как все уговаривали пегаса признаться… А после она долго думала об этом… Как на ней вырос первый цветок… — И все из-за прекрасного чувства под названием «любовь», — сказала пони, заплакав то ли от боли, то ли от безысходности. Очередная ромашка разрывала ее плоть, чтобы выбраться на поверхность и цвести во всем своем невинном великолепии. — Боже, что мне делать? — спросила пони. В ответ прозвучала молчаливая тишина. Пегасу нужно самой решать что делать: попытаться или нет. Она ведь не хочет умирать, не хочет, чтобы другие страдали. С каждой новой ромашкой, это желание становилось все больше. Но так же Флаттершай боится отказа, поэтому не знает, что ей делать. Раньше признание казалось бессмыслицей, но теперь, когда цветов так много, когда пони чувствует как смерть ходит рядом касаясь ее тела, когда желание жить так отчаянно воет… оно было единственным выходом, и так было всегда, но пегас это поняла лишь сейчас. И, все же, решиться попытку она так и не могла, даже когда находится в таком состоянии. Поэтому пони так хотелось, чтобы ей кто-то помог, заставил, уговорил — не важно, Флаттершай нужна была просто чтобы кто-то дал ей силы и волю на эту попытку. Вдруг Флаттершай стало не хватать воздуха. Она задыхалась. Пони слезла с кровати, наклонила голову к самому полу и стала бить себя в грудь, в попытках отсрочить смерть. Хрипы, кровь, удары, отчаяние, боль, слезы, мольба, страх, ужас, холод… и, наконец-то, цветы. С тяжелой отдышкой пегас легла на пол. Все. Медлить больше нельзя. Нужно все решить прямо сейчас. «Твайлайт говорила: нужно лишь внимательно посмотреть…» — вдруг подумала она и предалась воспоминаниям, которые связаны с ним. «Если так подумать, то я была его первым другом, и наши чаепития… то как он на меня иногда смотрит… беспокоится… может… шанс действительно есть?». В Флаттершай загорелся слабый огонек надежды. Она решила действовать, пока он не потух, и направилась к Дискорду. По пути пони старалась думать о чем угодно, лишь не о том, что будет дальше, о ее потрепанном виде, об этих ромашках, что сделали из пегаса клумбу, о его реакции, о том, что он может отказать и даже посмеяться, глядя на нее, о всяких прочих, ужасных вещах, что могли остановить неуверенный, но решительный порыв. Вот его дверь. Флаттершай без стука ворвалась в дом. — Дискорд! — как можно громче закричала она. И тут она не сдержала страшные мысли. Они и до этого иногда возникали, но она могла их проигнорировать. А сейчас, когда она здесь, все кажется реальностью, в голове рисуются самые худшие варианты событий. Ее сердце от страха забилось в лихорадке. Копыта задрожали. Дышать стало еще трудней. Пони хотела убежать, но что-то заставило ее стоять на месте, то ли желание жить, то ли угли потухшего огонька, то ли тот же страх. «Я уже здесь, осталось лишь попытаться» — то ли настраивала, то ли успокаивала себя пегас. И вот. Дискорд здесь. Страх холодом сковал тело. Все внутри завопило о побеге. Драконикус с ужасом посмотрел на Флаттершай. Ее вид повергло его в шок. Дискорд, ничего не понимая, начал что-то говорить, словно умирая. Но тут Флаттершай сказала: — Я-я-я л-люблю теб-бя, — пони хотела сказать это уверенно и твердо, а в итоге, заикаясь, еле промямлила. — Ч-что с тобой…? Какой ужас… — Я-я л-люблю тебя! — заглушила его бормотание пегас. Она больше не могла. Еще немного и она убежит. — Как это?.. — Т-ты не с-лышишь? Я люблю тебя! — из глаз потекли слезы, она развернулась… но тут драконикус взял ее в лапы и заставил посмотреть на себя. Он, кажется, сам не знал, что делает. Какой же ужас, боль и страх дрожали в глазах. Какое же частое, неестественное было дыхание. Кажется, пегас даже чувствовала то, как его сердце остановилось. Пони залилась слезами. Хрипло дыша, она могла лишь, плача, шептать: — Я люблю тебя… Наконец-то, Дискорд вышел из шока, и до него дошли ее слова. Он выпучил глаза, открыл рот, что-то пытаясь сказать, а потом, в полном недоумении, растерянности и с дрожью в голосе, он ответил: — Я-я тоже… На миг все замерло. А потом любовь теплом заполнила душу и сердце. Глаза загорелись живостью, и все внутри нежно затрепетало. Она не могла поверить. Ее чувства взаимны. Это похоже не сон или бред, да на что угодно, лишь не на правду. Пони хотела что-то спросить, но почувствовала как цветы поступают к горлу… *** После долгих и болезненных мучений, все ромашки вышли из ее легких, наконец-то, пегас могла дышать свободно. Те, что выросли на теле, повыпадали, оставя лишь кровавые точки. Когда собралась вернуться к Дискорду, то увидела, что все это время драконикус находился рядом. — Ч-что это сейчас было? — со страхом спросил он. — Сейчас все расскажу, но эта история из неприятных. Тебе лучше приготовиться, — тихо сказала Флаттершай, и, отвернувшись от Дискорда, начала рассказывать ему все. Все-все. Включая даже все самые ужасные моменты, страхи и мысли. *** — А потом… ну, ты знаешь, что произошло, — сказала пони и, вытерев слезы, повернулась к драконикусу. Он тоже плакал. — Прости… Из-за меня ты чуть не умерла. Прости, если бы я только знал… А у меня ведь был шанс! Как я мог не заметить! — схватившись за голову, винил он себя. — Ты тут ни при чем! Это я виновата… не надо было влюбляться, тогда бы никто не беспокоился… хотя, разве сердцу прикажешь? — Нет! Это я во всем виноват. Надо было расспросить твоих подруг или у тебя спросить, чем ты болеешь. Я слепой… не буду при тебе ругаться. Я… Я не могу поверить, что ты так страдала из-за меня. Обещаю… нет, я клянусь, что ты больше никогда не будешь из-за меня страдать… прости меня, умоляю…  — Н-не вини себя… — чуть не плача прошептала пегас, — я не хочу, чтобы ты мучился из-за меня… мне так больно смотреть на то, как ты упрекаешь себя, хотя ни в чем не виноват. Дискорд кинулся обнимать пони. — Прости, прости, прости… не плачь… мне больно смотреть на твои слезы. Ты права, я не виноват, никто не виноват. Никто не мог знать, что так случиться. Я рад, что все хорошо и ты жива… а то я даже не представляю как жить без тебя… Дискорд сказал это, чтобы успокоить Флаттершай. Внутри он чувствовал жгучую вину и проклинал себя за то, что она так страдала из-за него. «Смогу ли я себя когда-нибудь простить ? Она ведь все для меня. Я же люблю ее всем сердцем. Люблю безумно. И я заставил ее так страдать. Как я мог?!» — думал драконикус. Он сильнее прижал ее к себе и сказал: — И, все же, ты ведь не злишься на меня? — Нет! Как я могу злиться на того, кого я люблю всем сердцем?! — удивилась пони, — если бы ты на моем месте, то тоже бы не злился. Дискорд ненадолго задумался, а после сказал: — Да, ты абсолютно права. *** Потом Флаттершай рассказала все подругам. Они заплакали от радости. Громко. И все вместе обняли ее. Крепко-крепко. Тогда они чуть от счастья не умерли. Все это время, подруги так волновались за нее, уже видели Флаттершай в гробу, а теперь с ней все хорошо, она улыбается, она не кашляет, на ней нет цветов. Цветение любви продолжилось, но теперь ромашки Флаттершай распускались не в теле, а сердце, в котором царит любовь и радость, в котором светит теплое солнце, что никогда не закроется мрачными тучами, пони в это точно знает и чувствует.