Под луной, под солнцем

— Я повсюду искала тебя, моя радость. Кили открыл глаза: у входа в беседку, где он устроился вздремнуть, стояла Тауриэль.  — Я уже побывала на конюшне и на тренировочном поле, — продолжила она, — И даже спустилась к реке на случай, если тебе вздумалось искупаться.  — Мммм, прости, — забормотал гном. Он завороженно рассматривал, как солнце, светившее жене в спину, превращало её волосы в жидкое пламя, выделяя её силуэт на фоне сияния лёгкого летнего платья.  — Я-то думала, что ты вовсю наслаждаешься этим прекрасным днём, а ты, оказывается, здесь отсыпаешься. В её голосе звенели весёлые нотки, и Кили понял, что она просто дразнит его.  — Не отсыпаюсь. Дремлю, — поправил он.  — А есть разница?  — Огромная! Тауриэль присела на краешек широкой мягкой скамьи, на которой он растянулся.  — Возможно ли, господин гном, что ты не высыпаешься по ночам? — в блеске её глаз и изгибе губ появилась какая-то озорная дерзость, — Я думала, что гномы очень выносливы и могут много работать и мало спать. Кили прижал руку к сердцу.  — Ты меня обижаешь! Я не стану жаловаться на то, как провожу свои ночи, — он подмигнул ей, — Но иногда так приятно просто вздремнуть, — Кили поёрзал на подушках и положил ей на колени свою босую ступню, — Особенно когда так тепло, и пчёлы жужжат, и маленькие солнечные блики пляшут на веках. Понимаешь, о чём я? Гном жестом показал на изогнутые кленовые ветки, которые чуть заметно качались, затеняя солнце. Тауриэль тепло улыбнулась ему, и тон её голоса казался почти доверительным.  — Если днём мне нужно отдохнуть, я делаю это с открытыми глазами.  — Ты имеешь в виду этот свой эльфийский сон наяву? Кили прекрасно знал об этой способности жены, как и о том, что она пользуется ею, чтобы отдыхать, оставаясь при этом начеку.  — Да. И это намного лучше, чем валяться в кровати посреди дня. Кили привстал, опираясь на локти, и с удивлением посмотрел на неё.  — Ты правда хочешь сказать, что никогда не спишь?  — Только когда ранена. Тогда это самый простой способ набраться сил. По лёгкому изгибу её губ гном понял, что жена забавляется его удивлением. Он разинул рот, отчасти потакая её игре, отчасти потому, что всё-таки и впрямь не мог ей поверить.  — Тауриэль, тебе шестьсот пятьдесят лет, а ты никогда не дремала просто для удовольствия? Молот Создателя! Он опять плюхнулся на подушки. Эльфийка рассмеялась, её голос был прохладен и сладок, как один из ручьёв, журчащих в садах Райвенделла.  — Тогда тебе лучше меня научить, hadhodeg, — она сняла его ступню со своих колен и растянулась рядом с ним на подушках, — Думаешь, у тебя получится?  — Уверен, — он с неспешной задумчивостью пропускал её волосы сквозь пальцы, — Особенно, если ты будешь внимательно слушать. Тауриэль прижалась к нему.  — Я буду. Очень внимательно, — она расправила ему воротник и положила ладонь на грудь прямо над сердцем.  — Прекрасно, — Кили сделал глубокий вдох и медленно выдохнул воздух, — А теперь просто закрой глаза. Тауриэль тихонько хихикнула, уткнувшись ему в плечо.  — Всё равно очень странно сознательно спать днём.  — Тссс… не думай об этом, как о сне. Просто представь, что плывёшь в лучах солнечного света.  — Звучит очень приятно.  — Мх-хм… А теперь слушай листья. И пчёл. Тауриэль вздохнула.  — Да, господин гном. Кили улыбнулся. Только она была способна одновременно дразнить его и им восхищаться, узнавая от него то, чего раньше не знала. Он позволил себе отключиться, бессознательно плыть по течению, увлекаемый потоком тихих звуков летнего дня: шорохом листьев, скрипом сверчков, пением птиц и отдалённым журчанием падающей воды. Рука Тауриэль шевельнулась; кончики её пальцев лениво чертили на нём беспорядочные, хаотичные линии. В своей дремоте ему представлялось, что она рисует у него на рубашке движения летящей пчелы. Но даже когда её пальцы замерли, пчёлы продолжали жужжать. Гном снова приподнял отяжелевшие веки, чтобы посмотреть на неё. Её глаза были закрыты, лицо расслаблено. Ему вдруг стало безумно весело при мысли о том, что она впервые по-стоящему спала. И она была просто прекрасна. Кили тихонько всхрапнул, присоединяясь к жене, и продолжил смотреть свои залитые солнцем сны.