Под луной, под солнцем

В этот день, гуляя по Ширу, Кили и Тауриэль нашли идеальное место для купания. Вверх по течению в нескольких милях от Хоббитона река поворачивала в сторону от дороги, извиваясь меж пологих холмов, на которых на лёгком ветру колыхалась зелёная пшеница. Здесь, у ивовой рощи, течение замедлялось, образуя глубокую тихую заводь с песчаным дном. На поверхности вода была тёплой от солнца, но в глубине оставалась восхитительно холодной. В самом деле, это место было так удобно для купания, что было поистине удивительно, почему местные хоббитские парни и девушки до сих пор не облюбовали его. Позже, когда Кили спросил об этом у Бильбо, тот со смехом объяснил, что все хоббиты — ну почти все, добавил он, хитро подмигнув — с рождения инстинктивно избегают ненужных опасностей: глубоких рек, высоких деревьев и неудобных приключений. Но раз уж заводь оказалась полностью в их распоряжении, Кили не стал терять времени даром, а просто разделся и сиганул в воду, и Тауриэль с радостью последовала его примеру. Всласть наплескавшись и набегавшись друг за другом, эльфийка и гном разлеглись на травянистом берегу реки, чтобы обсохнуть на солнышке. — Ты стал ещё темнее, чем прошлой весной, — Тауриэль дотронулась до его спины, её рука приятно холодила нагретую солнцем кожу, — У тебя даже задница загорела, — добавила она, и Кили, даже не поднимая лица, по голосу понял, что жена улыбается. Он рассмеялся, вихляя задом. — Рад, что ты заметила, — гном перевернулся и сел. Он прижал руку к груди: и там, и там кожа оказалась одинаково тёплого золотистого цвета, — Угу… Пропал мой загар торговца. Это было неудивительно: за время поездки из Райвенделла в Синие горы, а потом обратно на восток в Шир они практически жили на свежем воздухе. — Загар торговца? — Это когда загорают только руки и лицо, а остальное остаётся белым. В Старом Королевстве только торговцы проводили снаружи достаточно времени, чтобы загореть. Тёмная кожа была признаком низкого происхождения. Дворяне никогда не покидали свой dûm и гордились этим. Тауриэль удивлённо покачала головой. — Не могу представить, чтобы ты был доволен такой жизнью. — Борода Дурина, нет! Разве что мне выпала бы удача родиться торговцем, а не принцем. Я бы продавал свои товары эльфам, а потом, конечно же, встретил тебя. — Meleth nín, ты же знаешь, что я не настолько стара, — она дёрнула его за волосы, — Я думала, времена Старого Королевства* гномов закончились больше тысячи лет назад. — Да. Но ты просто представь, Таур. Предположим, ты эльфийская принцесса, очарованная храбрым и предприимчивым гномьим купцом, который привёз тебе все чудеса Средиземья. Тауриэль весело прищурилась. — Но даже у эльфийской принцессы не хватит золота, чтобы купить все чудеса Средиземья. А некоторые вещи и вовсе нельзя купить ни за какие деньги. Так что, как видишь, для эльфийской принцессы сбежать с гномьим купцом — это единственный выход. — Точно. — И вот они мы. Разве я не принцесса? А ты слишком смуглый, чтобы быть кем-то, кроме торговца. — Или принца без короны из Синих гор, — Кили с усмешкой подался вперёд, чтобы её поцеловать, — До того, как я попал в Эребор, у меня был настоящий загар торговца. Если ты помнишь, перед этим походом мы с Фи каждый день тренировались на свежем воздухе. — Без рубашек, — Тауриэль весело фыркнула. — Летом даже в горах жарко. — Полагаю, что девушки, которые приходили на вас поглазеть, тут совершенно ни при чём, — голос её был спокоен, но глаза искрились весельем. Кили подмигнул ей. — Конечно, нет. Этот просто совпадение. Тауриэль перестала улыбаться, и лицо её стало задумчивым. — Я завидую тебе, потому что ты вырос на солнце. В Лихолесье мало света, — она запрокинула голову, приветствуя солнечные лучи, — Это самый лучший загар за всю мою жизнь. Кили не видел разницы: ему её кожа казалась такой же белой и нежной, как раньше, хотя теперь она была обсыпана маленькими медными крапинками в тех местах, куда чаще всего попадало солнце: на щеках, плечах, тыльной стороне рук. — У тебя везде веснушки, — сказал он, — Как будто кто-то нарисовал на тебе Млечный путь. Тауриэль радостно засмеялась. — Разве ты не слышал, как эльфы называют веснушки? Кили замотал головой. — Нет. — Лесные эльфы называют их fladelin. Это значит «звёздная кожа». — Ну конечно, — его лицо расплылось в улыбке, — Мне нравится. Fladelin, — гном произнёс это слово, скользя пальцами по созвездиям у неё на руке. — Fladelin очень редки среди нас, потому что мы больше времени проводим в тени деревьев, чем под солнцем. Иметь много fladelin считается знаком особой милости Элберет. — Правда? Эльфийка хихикнула. — Уверена, что это так. Только посмотри, сколько fladelin я получила с тех пор, как повстречала тебя. Кили радостно засмеялся. — Ты права. Я помню, когда мы впервые встретились, у тебя было только несколько пятнышек на щеках, — он заправил ей за ухо влажный локон, — Я люблю твои веснушки. Они прекрасны.И они тебе очень идут, — он откинул назад её волосы, чтобы полюбоваться узорной россыпью золотистых крапинок на её шее, плечах, груди, — Они такие нежные и… дикие. — Дикие? — Тауриэль посмотрела на него с любопытством и нежностью. — Ну, знаешь, у диких животных есть метки, которые помогают им скрываться в лесу. Так и твои веснушки. Как крапинки на курочке фазана или пятна у дикой кошки. Ты, конечно, больше похожа на кошку, моя свирепая эльфийская колдунья. — Так и есть. Её взгляд был полон лукавства. Она вжала его в траву в мгновение ока; так быстро, что он не успел ничего с этим поделать. Гном улыбнулся ей, одурманенный, задыхающийся. В изгибе её тела, которое лежало на нём, он чувствовал силу, её руки и ноги напряглись, как натянутая тетива лука. Она была тонкой, но стройность эта ничем не уступала грубой силе его гномьих мышц. Тауриэль расслабилась, когда он обнял её, прижалась для поцелуя. Кили приоткрыл рот, наслаждаясь нежной сладостью её губ. — Ой! Она отодвинулась с ухмылкой, когда он облизал саднящую губу. — Ах ты дикая кошка, — шутливо проговорил он, в восторге от её игривого настроения, — Или колдунья? — Возможно, и то, и другое. Тауриэль провела языком по его губам в том месте, где укусила его. — Значит, колдунья. У неё вырвался громкий вопросительный звук. — Дикая кошка оставила бы меня в одиночестве самого зализывать раны. — Угу. Она фыркнула в нос, как бы смеясь. Кили обхватил ладонями её лицо, большими пальцами приласкал усыпанные веснушками щёки. — Может, когда-то у тебя на коже было не так много звёзд, но в душе у тебя они были всегда. Я видел их сияние, когда впервые встретил тебя, Thatrûna. Как он и ожидал, Тауриэль залилась румянцем. — Мой дорогой Кили, — прошептала она. И когда она опять поцеловала его — в этот раз нежно — Кили радостно ощутил, как в нём растёт возбуждение от осознания собственной удачи. Сейчас он чувствовал себя так, словно и вправду приручил дикую охотничью кошку или сорвал звезду с небес. * Старое Королевство — так гномы называют расцвет правления Дурина VI в Казад-Думе (прим. автора)