Песнь о трёх королях, их прекрасных дамах и рыжем еврее

Брофловски просто ненавидел утра. Независимо от того, было ли это начало дня его рождения, что, к слову, особо и не праздновался в последние пять лет, или просто будня. В каждом из случаев сам момент пробуждения казался ужасным и нежеланным. Хоть сны и были обычно серыми и ничего не содержащими, однако возвращаться в реальность с хуевой тучей проблем не хотелось даже такому ответственному и серьёзному человеку, как Кайл. Обычно его пробуждал старый будильник, который начал свою работу ещё с самого детства, своей ужасно тупой мелодией, чем был отрывок из фильма про Терренса и Филиппа. Кайл давно хотел поменять этот звук второсортных шуток и пердежа, но всё время забывал. Иногда конечно его будил крик матери, что было ужасно, но ещё хуже он казался тогда, когда она стояла прямо над его кроватью и начинала читать сонному подростку свои морали о том, насколько он безответственный, неаккуратный и неблагодарный ребёнок. Это были самые частые случаи, но иногда бывали и удивительные сюрпризы. Например, в детстве его зачастую по утрам встречала рожа Картмана, что в принципе и положило основу ненависти к этой части дня. Одному богу было известно, что он творил в комнате Брофловски ночью, но факт оставался фактом. Этот мудак даже дорогу через окно проложил, что однажды и привело к печальному последствию для Кайла и чуточку счастливее для куска говна.* Но ещё было и вот что. Айк подрос и из «невинного любящего младшего брата», превратился в крошечного бесёнка. Он залетал в комнату рыжего и, с диким рёвом кидая в его лицо подушку, убегал прочь. В те моменты, Кайлу хотелось задушить канадца, хоть он и старался быть более сдержанным и на самом деле сильно любил брата. Вот и в момент, когда Брофловски почувствовал, как на его кровать кто-то прыгнул, слегка подбросив его в воздух, он решил, что это очередная проделка брата. — Айк, какого хрена?.. Рыжий гневно сощурился, явно не обрадовавшись такому началу дня, и начал разлеплять веки. В глаза ударил мощный поток света. «И откуда здесь солнце? Не припомню, чтобы хоть когда-то было так солнечно.» Однако, когда его глаза открылись, он застыл. Прямо на его кровати сидел парень и, с улыбкой до ушей, смотрел на Кайла, словно чего-то ожидая. Он был примерно такого же возраста, как и сам Брофловски, однако тот мог поклясться, что никогда не видел его прежде. У него были слегка кудрявые русые волосы до плеч и ничем не отличавшееся, совершенно пропорциональное лицо. Он мог быть сыном одного из маминых друзей, которых она приглашала довольно часто, но те тоже были иудеями, а он ну никак на них не был похож. Однако ещё одна странная вещь, помимо той, что он вообще забыл здесь, была то, что он очень широко улыбался. Это не была такая постоянная и лёгкая улыбка, как у Баттерса, а скорее всего временная, широченная и полная безумного счастья. «Почему он так лыбиться? Просто интересно, что вообще в Южном парке может заставить так обрадоваться человека? Да и вашу ж мать, что он вообще забыл в моей…» Слово «комната» даже в мыслях не смогло быть произнесено. Это была вовсе не комната Кайла, и он это только тогда это отметил. Боковым зрением можно было увидеть голые каменные стены и полное отсутствие какого-либо интерьера, кроме ещё одной кровати, стоявшей в другом конце комнаты. Всего спустя секунду, Кайл отметил острую боль в позвоночнике, означающая, что матрац вовсе не мягкий, а скорее деревянный. Он мог бы начать строить теории и догадки о том, где он вообще и как туда попал, однако парень, сидящий перед ним, заметил полное пробуждение Брофловски и вскочил с кровати. — Ах, Кайл, вот и настал тот день, которого мы так долго ждали и никак не верили в него! — Громко и радостно произнёс он. — Я бы мог извиниться за то, что разбудил тебя, но не стану, ведь нам и так дали поспать больше положенного! Он начал радостно крутиться и приплясывать. Казалось, его счастью не было придела. — Наконец ты сможешь доказать людям, всему королевству и даже самой королеве то, что твой народ вовсе не бездарен и они ошибались! — После воодушевляющий речи, он мечтательно прикрыл глаза. — Первый день, как придворные музыканты в замке, до чего я дожил! Кайл просто сидел на старой кровати и пытался переварить информацию. Сперва он быстро оглядел комнату. Даже если незнакомец не был настроен злобно, нужно было найти хоть какой-то предмет для самообороны. На его несчастье, комната была совершенно пуста. Поняв, что дела идут хуёво, он решил осторожно хоть что-то разузнать. — Эм… Прости, мы знакомы? — Он попытался держать максимально спокойный тембр речи и оставить невозмутимое выражение лица. На такой вопрос, русый слегка отошёл от своего мечтательного состояния и недоуменно взглянул на Кайла. Но эта эмоция быстро сменилась уже знакомой радостью. Он тихо прошептал себе под нос: — Удивительно, так обрадовался, что даже забыл того, с кем провёл всю жизнь… Брофловски услышал это. Безумные мысли начали проносится в его голове. «Что? Только не говорите, что это какой-то внебрачный сын матери, которого она скрывала всё это время, а теперь решила нас познакомить!» Чувствуя себя максимально тупым, он произнёс: — Брат?.. Лицо незнакомца осветилось ещё большей радостью и даже усмешкой. — Знаешь, для меня даже честь, что ты считаешь меня своим братом. Но можно просто Филипп. Ох, Кайл, как долго мы ждали этого дня! Мы сможем выступить на сегодняшнем завтраке, не время мешкаться, собирайся! — Он вновь вернулся за старое. «Ничего не понимаю. Похоже он меня знает и не один день, и точно в курсе того, что происходит. Раз напрямую нихрена не ясно, попытаюсь поддаться ему.» Пока он размышлял, Филипп начал вести собственный воодушевляющий монолог. — Музыка украшает жизнь человека, доставляет ему удовольствие, радость и наслаждение! Вместе с тем, труд музыканта тяжел, его путь к мастерству долог, а подлинный талант — редкость. Вот почему профессия музыканта так же общественно полезна, как и другие профессии людей искусства. Кстати, Кайл. — Он начал говорить это слегка загадочным голосом. — У меня для тебя сюрприз. Ладно, ты собирайся, а я подожду тебя за дверью. И не забудь самое главное. — Он махнул головой в сторону небольшого старого мешка, перевязанного верёвкой. Последний раз кинув улыбку, он скрылся в проёме двери. Кайл, всё ещё оставаясь в полуприсяде на кровати, попытался в свободную минуту просто поразмышлять и составить кратчайший план действий. Он ненавидел загадки, ненавидел когда ничего не известно, когда он не может ориентироваться и чувствует себя глупым. «Так. Что же, это точно не похищение. Нет никаких сторожей, связанных рук, кляпа во рту и ограниченность действий. Здесь всего лишь хоть и незнакомый, но вероятней всего не опасный подросток, тем более настроенный дружелюбно. К кровати я не привязан и вполне могу выйти из этой комнаты. Уже отлегло, хоть не будут требовать выкуп или типо того у бедной матери с отцом. Хотя, кому я вообще нужен?» Сначала ему стало легче. Рассуждать, анализировать и выстраивать логическую цепочку ему нравилось и одновременно успокаивало. «Значит, нужно подумать. По словам этого парня, которого зовут Филипп, мы… Музыканты? Которые общаются всё детство, и наконец попали в хрен-знает-какой замок и это типо очень почётно. Ну, по крайней мере для него точно. Хорошо, сейчас мы направляемся чтобы «доказать всем, что я чего-то стою» и Филипп собирается сделать мне сюрприз? Прекрасно. Это всё напоминает недосюжет очередного тупого приключения в D&D**. Только какого-то хрена в реальной жизни, а самое главное — я в это верю. Просто великолепно!» Он даже всплеснул руками. «Кто бы за этим не стоял, нужно что-то делать. Я в душе не ебу, что здесь происходит, где я на самом деле и что это за розыгрыши, но тактика «Прижимай к стене, выпытывай всё, что можно и нельзя, а потом грабь и убивай свидетелей» не сработает. Ладно, я буду играть по тупым правилам игры. Этот парень настроен дружелюбно и этим нужно воспользоваться. Нельзя вести себя слишком неестественно и портить с ним взаимоотношения. Он явно знает, что происходит. Просто через разговоры ненавязчиво нужно узнать информацию, а затем незаметно свалить домой. Вот и всё. А та тактика больше характерна для Стэна. Если бы он оказался здесь, я уверен, в первую же секунду попытался бы выведать всё, даже не воспользовавшись хитростью и умом. Ему всегда было лень лишний раз пораскинуть мозгами.» Даже вспоминая совсем не лестные черты друга, на лице Кайла появилась лёгкая улыбка. Он даже не брал во внимание тот факт, что Марш мог тоже оказаться в этом месте. По его мнению, это было просто невозможно. Невозможно и всё. План кратких действий был составлен буквально за несколько минут, но даже этого промежутка времени было достаточно для того, чтобы дверь приоткрылась и оттуда появилась голова Филиппа. — Великий Создатель, ты даже не встал с постели! — Упрекающе и разочарованно воскликнул он. — Давай скорее, мы правда опаздываем, а мне тебе ещё нужно сюрприз показать! Он снова скрылся за дверью, а Кайл слегка оживился и наконец встал. Как только довольно тонкое и грубое одеяло упало на кровать, он понял, что уже был одет и вовсе не в свою привычную одежду. Это были какие-то странно простое, но в тоже время праздничные коричневые вещи из жёсткой ткани. Она плотно прилегала к телу, однако около предплечий шло расширение. Если бы сами одеяния были ещё цветными и яркими, то запросто сошли бы за наряд какого-нибудь шута. Обувь была такой же дурацкой. Только тогда Кайл понял, что приблизительно так же был одет и Филипп, но сначала на это он и не обратил внимания. Но тут холод пронзил его тело насквозь. Рука быстро схватилась за непослушные кудрявые локоны, а сам парень с ужасом отметил, что помимо пропажи собственных вещей, отсутствовала и его поношенная временем ушанка. «Твою ж мать…» Поняв, что снова задержался и скоро в проёме двери окажется русая голова, он быстро направился к выходу, по пути захватив тот странный мешок. К слову, он оказался довольно лёгким, а верёвка позволяла закинуть на плечо. Оказавшись снаружи, сначала он столкнулся с облегчённым взглядом Филиппа, а потом и с огромным коридором. Из гигантских окон лились мощные потоки солнечного света, так что пространство назвать мрачным нельзя было. Кайл правда удивился масштабам. Всё выглядело слишком правдоподобно и натурально. Мысли о том, что это был розыгрыш отсеивались, а вот о хоть и странном похищении — крепчали. Филипп, увидев изумлённый взгляд Кайла, усмехнулся. — Да, я тоже был поражён величественностью замка. Мы вчера приехали очень уставшими и валились с ног, так что осмотреть толком ничего не удалось. Пока ты спал, я успел пройтись по нескольким этажам и выяснить всё, что нужно. Могу с уверенностью сказать, что это далеко не самое изумительное, что здесь есть. Он направился влево по коридору, а Брофловски быстро последовал за ним, только тогда рассматривая какие-то детали интерьера. Чем дальше они шли, тем больше человек они встречали. Чаще всего это были, на удивление Кайла, подростки в старых и даже поношенных вещах. Некоторые девушки юноши слишком воодушевлённо перешёптывались друг с другом, а другие быстро куда-то мчались. Слышались только обрывки фраз. - …скорее, мы не успеваем… - …Представь себе, он был здесь! Сам король! А как он взглянул на меня… - …проклятые олухи, кто ж так пироги печёт, головы лишиться хотите?!.. - …уже накрывают на стол, а вы не можете даже тупую индейку пожарить… Среди всей суматохи, они смогли добраться до одной такой же крупой деревянной двери. Рядом с ней стояли, чего-то ожидая, парни в наиболее праздничных нарядах. Однако дверь открылась, оттуда повалил пар, а выходящая девушка быстро дала в руки одному из парней готовое блюдо на деревянном подносе. Он, не медля, отправился к лестнице и быстро начал по ней спускаться. Филипп проскользнул за дверь, потянув за рукав заглядевшегося Кайла. Как только они оказались внутри той, как выяснилось, достаточно большой комнаты, где было ещё больше людей, в лицо ударил настоящий жар. Причиной стало множество печей, у которых стояло около десятка поваров и поварих. Как оказалось, на Кухне творился полный хаос. Однако русый не обратил на это, к слову, совсем никакого внимания и начал активно пробираться через толпу. Кайл, поняв, что теряет его из вида, попытался последовать за ним. По пути он столкнулся с одним из парней, который нёс на подносе несколько глиняных кружек с неизвестной жидкостью. Брофловски начал быстро извиняться, но тот, чудом ничего не разлив, только презрительно фыркнул и отправился дальше. Рыжий считал, что окончательно отстал от Филиппа, но в один момент знакомые русые волосы промелькнули в толпе. Он прорвался через людей и наконец нашёл знакомого. Однако как оказалось, не только его. Филипп стоял, не обращая никакого внимания на появление Кайла, а просто смотря в затылок одной девушке, которая в тот момент что-то вылепливала из теста. Рыжий уже хотел высказать всё, что думает об этом месте, а в частности о самом парне, но отдалённо знакомые ярко-пшеничные волосы девушки, собранные в пучок, заставили его остолбенеть. Филипп словно отошёл от лёгкого транса и торжественно, но лукаво произнёс: — О, прекрасная миледи, как же я рад встречи с Вами! Неожиданное обращение заставило девушку быстро испуганно повернуться и уставиться на говорящего. Это лицо в повседневной жизни Брофловски предпочёл бы никогда не видеть. Всё встало на свои места. Не зря, её волосы казались ему знакомыми. Этой девушкой оказалась Бебе. На её лице пронеслась буря эмоций. Сначала это был страх, такая неожиданная эмоция для Стивенс. Однако после, облегчение, а затем и вовсе восторг заиграли в её глазах. Она словно онемела от счастья, но затем попыталась что-то произнести. Вышло ужасно. Осознав это, блондинка неожиданно кинулась в объятия к Филиппу, словно они были с детства разлученными родственниками. Её руки, все испачканные в муке, сжали ткань его рубашки, словно она не верила, что он существует или не хотела снова отпускать. — Великий Создатель, это… Правда ты? Невероятно! — Бебе оторвала голову от его груди и посмотрела в глаза. — О, Филипп, как же я рада видеть тебя, я думала, что… Больше не увижу! — Она снова прижалась к нему, боясь разрыдаться. Нежная улыбка на лице русого расплылась по лицу, но внезапно он столкнулся взглядом с Кайлом. Ободряюще кивнув ему, он проговорил: — Я тоже безумно рад видеть тебя, Бебе. Однако есть кое-кто ещё… Она изумлённо взглянула на него, а затем повернула голову. Кайл в недоумении смотрел на происходящую картину, пытаясь хоть как-то это объяснить. У девушки повторно навернулись слёзы на глаза. Она так же внезапно кинулась теперь к Кайлу и тоже сковала в крепкие объятия. От неожиданности он развёл руки в стороны и совершенно не знал, куда их деть. Спустя пару секунд, он слегка положил ей на плечи, тоже приобняв. — Не может быть… Кайл, у вас получилось… У вас правда получилось! Я так горжусь вами! Хоть девушка и говорила это очень искренне, однако рыжий стоял в ступоре. Эта манера речи и открытость никак не вязались у него с образом той стервы-Бебе, которая пользовалась парнями ради собственной выгоды. Её поведение было совершенно другим, а устроила она драму так, словно оба парня вернулись с Вьетнамской войны. Кайл только обрадовался, что теперь он не один, есть такие же люди в этом странном месте и выход они смогут найти быстрее. Однако, он быстро бы заметил фальш в речи девушки, мольбу о помощи в её глазах, но этого всего не было. Это была не та, кого знал Кайл. Филипп смотрел со стороны с чистым умилением и радостью в глазах. Он был правда счастлив этой встрече, однако по его взгляду можно было понять, что самое интересное ещё впереди. Так и оказалось. — Кайл… Знаешь, хоть это и было давно, но… Та фраза была правдой. — Девушка подняла свой взгляд и как-то слишком по наивному и в то же время напряжённо произнесла. — Это не было ошибкой, сказанной другому человеку, или я не понимала, что говорю. Всё… Было так, как должно было. Её глаза просили, нет, умоляли какой-то реакции и ответа. Однако проблема была в том, что Кайл не имел ни малейшего понятия, о чём она. Совсем не уместное молчание затягивалось. Бебе решила это исправить. — Так… Что ты об этом думаешь?.. — Сказала, как отрезала. Девушке казалось, что всё должно было быть совершенно не так, она не должна была задавать этот вопрос. Момент был испорчен. Ответ парня должен был прозвучать раньше, без подсказок. Она продолжила прожигать рыжего глазами, но с каждой секундой во взгляде начинала просачиваться нестерпимая печаль и разочарование. Её руки уже не были на талии Кайла, а безжизненно опускались вниз. Парень совершенно не знал, что ответить и в поисках подсказки прервал зрительный контакт с девушкой и быстро огляделся. В первую очередь он наткнулся на Филиппа. У того на лице уже не было улыбки. Оно исказилось в недоумении, а взгляд говорил: «Что ты молчишь? Ты просто всё разрушаешь!» Помощи не было и даже намёка. Поняв, что пауза слишком затянулась, а блондинка сейчас разрыдается уже не от радости, а от печали, он быстро ответил: — Мне нужно обдумать это… Однако резкий незнакомый голос вывел из транса. — Что за шоу вы тут разыгрываете?! Бебе, пирог уже давно должен был быть в печи, а я этого не наблюдаю! — Один из поваров грозно осмотрел их. Девушка отошла от Кайла и молча принялась за работу. — А вы, — Он обвёл рукой парней. — шуты гороховые, проваливайте отсюда! — Конечно, сеньор, просим прощения за доставленные неудобства! — Филипп натянул кривую улыбку и, схватив остолбеневшего Кайла за воротник, потащил на выход. Как только дверь за ними захлопнулась, музыкант с силой впечатал Брофловски в дверь, а сам отошёл на пару шагов. Он, схватившись за голову, начал яростно, захлёбываясь в собственных словах, шипеть. — Да как..?! — Потом он стремительными шагами подошёл вплотную к Кайлу, практически тыча в него пальцем. — Ты просто шаврик***, Брофловски! Как ТАК можно было поступить с девушкой, которая любила тебя все эти годы?! Чёрт, чёрт, чёрт! Гнев витал в воздухе. — Она так долго не могла сказать тебе это, мне столько приходилось поддерживать её! А когда она наконец произнесла это чёртово признание, правда в день отъезда, ты ей не успел ответить. А что ты сделал сейчас?! Спустя два года, после последней встречи?! «Мне нужно это обдумать»?! Обдумать?! Ты нормальный вообще? Мы столько раз это обсуждали, ты высказывался насколько она дорога тебе, а когда выпал шанс, ты просто взял и ВСЁ испортил! Кайл стоял замерев и просто выслушивая каждое яростное слово в свой адрес. «Чёрт, она призналась в любви?.. Я конечно не знал этого, но всё же я просто идиот. Не пробыв в этом месте и часа, умудрился испортить отношения с кем только можно.» Филиппу, похоже, наконец стало нечего сказать и он замолк, всё ещё испепеляя взглядом рыжего. Они бы так и стояли, Кайл — вжимаясь в стену, а Филипп — тыча в него пальцем, однако проходивший мимо, так же празднично наряженный человек громко прокричал: — Внимание всем! Завтрак начинается! Русый посмотрел на него и негромко произнёс: — Твоё счастье. Хоть сейчас может ты не напортачишь… Он отошёл и молча отправился вперёд по коридору, до сих пор что-то злобно шепча себе под нос. Брофловски, долго не думая, последовал за ним. Они подошли к лестнице, но не спустились по ней. Рядом была небольшая дверца, напоминающая дверь от кладовки, в которую они и зашли. Сначала в глаза ударил очередной поток света, только уже не от солнца, а от огромной люстры с тысячей зажжённых свечей. Она находилась прямо на уровне парней, поэтому свет казался ещё ярче. Пройдя немного дальше по небольшому подобию балкончика, они подошли к самому краю. Пока Филипп пытался что-то достать, Кайл быстро взглянул вниз. Они находились на высоте второго этажа, а внизу, в огромном зале, располагался накрытый стол, за которым уже виднелось несколько силуэтов. Помимо стола, там находился достаточно большой трон, рядом с которым красовалось накрытое некой тканью зеркало. Кайл не имел понятия, зачем оно вообще. Тот балкон, где сейчас находились они, был достаточно высоко, чтобы не видеть лиц присутствующих, но обрывки некоторых фраз вполне были слышны. Только после краткого осмотра зала, Кайл заметил, как Филипп подошёл к лютне, стоявшей в самом уголке балкона, и, взяв в руки, требовательно посмотрел на рыжего. Похоже он немного успокоился и ничего, кроме хмурого взгляда добавить не мог. Кайл так и стоял столбом, не понимая, что от него хотят. Русый закатил глаза и взглядом указал на мешок, находящийся на плече Брофловски. Тот, спохватившись, снял с плеча и быстро развязал. Через мгновение он увидел то, что заставило его сердце замереть. Скрипка. «Господи, я совсем забыл, что я «музыкант». Твою мать, сейчас мне нужно будет сыграть, да ещё и на ЭТОМ? На скрипке, одном из самых сложных музыкальных инструментов, тем более ни один из них я в руках не держал. Похоже настал час триумфального провала!» Он просто глупо смотрел на скрипку, даже не слыша, как внизу раздался громкий голос: — И так, я рада приветствовать вас за этим столом! Филипп быстро шикнул на него, показывая, что уже пора начинать. Кайл даже близко к себе не стал держать инструмент, смотря на него даже презрительно. Через мгновение он столкнулся с уже знакомым недоумевающим взглядом русого, который похоже готов был поверить, что Брофловски просто издевается над ним. К слову, в очень неподходящий день и момент. — Кайл! Во имя Создателя, что ты творишь?! Сейчас вообще не лучшее время для шуток! — Прошипел он. Энтузиазма начать издавать ужасные звуки благодаря инструменту, на котором никогда не играл, у Кайла не появилось, так что он отрицательно помотал головой. — Да что такое?! — Я не могу! Ты мне можешь не верить, но я никогда не держал скрипку в руках! — Это была глупая попытка оправдаться. — Да что ты говоришь?! Кайл, ты лучший скрипач, которого я слышал! Прошу, начни! — Похоже гневные обращения сменились просьбами. В то время, как парень всё ещё стоял в неуверенности, снизу послышались голоса: — Ну и где же та прекрасная мелодия, которой вы так гордились? — Произнёс кто-то. — Нужно проверить, что там происходит. — Сообщил другой голос. — Но кто же, сейчас важное собрание, нельзя отвлекаться на такие мелочи. — Нужно сообщить страже. — Не обязательно. Миледи, если бы Вам было не трудно, посмотрите в чём проблема. Вы всё равно не принимаете участие в важных обсуждениях. — Конечно. — Послышался шум отодвигающегося стула, а после — быстрое цоканье каблуков. Филипп, взглянув вниз, ужаснулся. — О нет! Сюда идёт королева! Кайл, да что с тобой сегодня происходит?! — Я не знаю! — Слушай, хорошо, прости, что накричал. Но если сейчас не начнёшь играть, то нам просто не видать головы. Ты — первый еврей в этом замке и тебя взяли в придворные музыканты только из-за твоего исключительного таланта игры на скрипке. Но королева об этом не знает. А ты прекрасно помнишь, как она относиться к твоему народу. Пожалуйста, начни играть. Кайл выслушал всё это и мурашки пробежали по коже. «Чёрт, это определённо хреново, но что я могу? Какой исключительный талант? Если я правильно скрипку в руки возьму, это будет лучший музыкальный успех в моей жизни…» Смотря в требовательные и фактически умоляющие глаза напротив, он начал нерешительно подводить к себе скрипку, однако цокот послышался совсем рядом. Не зная, что делать, он бросил взгляд в зал. На секунду он замер. Среди кучи гостей, один, сидящий на самом почётном месте, слишком выделялся. Не по одежде, а по поведению, осанке и просто неестественности. Даже невооружённым взглядом можно было предположить, что он лишний, не свой. Но чернильно-чёрные волосы стали последней точкой в догадках Кайла. — Стэн?.. — Он подошёл к самому краю балкона, на ходу роняя скрипку из рук. Потом, более уверенно уже прокричал. — Стэн! Стэн, это…?! Он бы мог закончить фразу, однако чьи-то холодные и тонкие руки моментально развернули его к себе лицом. Через мгновение он столкнулся с изумлённый взглядом долго ненавистной девушки. — Венди?..