___
Голова раскалывалась так, будто он всю ночь стоял на ней в пьяном угаре, или кто-то от души долбанул по черепу молотком. Если Билл правильно помнил, второй вариант ближе к истине. Тяжёлые веки разлепились с трудом, но делу это никак не помогло: вокруг было душно и темно, как в бочке. И тесно. Тоже как в бочке. Себя он обнаружил привалившимся к стене почти в горизонтальном положении. Затекшие от неудобной позы ноги упирались в какой-то хлам. Что за хрень? Слабо дрожащими пальцами Билл пошарил по полу рядом и облегчённо выдохнул, нащупав лямку собственного рюкзака. Хотя бы вещи сподобились его прихватить. Узкая полоска света из-под двери не позволяла рассмотреть место его заключения, но когда он шевельнул ногой, гудящей от фантомно впившихся в кожу иголок, на него с грохотом посыпались какие-то инструменты. Мальчик поймал огревшее его по лбу древко швабры и отставил в сторону. — З-заебись, — вслух прокомментировал Билл. Угодил в каморку для инвентаря. Очень смешно, Патрик, звонили первоклассники, просили вернуть их чувство юмора, отбитый ты мудак. Сколько времени он тут провалялся, неясно, но глухая тишина в коридоре подсказывала, что урок уже начался. На географию Билл наверняка уже безбожно опоздал, смысла подрываться и выбивать ногами дверь не было, поэтому он вытащил из рюкзака мобильник и надавил на кнопку блокировки. Вопреки ожиданиям, дисплей не ожил. Говнояблочное нечто опять разрядилось. — З-заеб-бись! — с досадой повторил Билл. Наверно, лузер это и правда призвание. А колотить дверь всё-таки придётся. Нет, Билл не паниковал, просто не хотелось торчать в подсобке до вечера, пока усталый уборщик не достанет его вместе с тряпкой и ведром. Да и за прогулы получать на орехи тоже не то чтобы приятно. Отца в школу вызовут вряд ли, но косо посматривать станут точно. Хотя это мелочи, конечно. Спокойно, Билли. Сейчас выберешься. В первый раз, что ли, закрыли? Спокойным он оставался ровно до того момента, как в душную тесноту его вынужденного карцера проник едкий запах гари. И дымили явно не Бауэрс с дружками в туалете. Билл замер. По взмокшей спине пробежал холод. Окончательно придя в себя, он расслышал кряхтение сигнализации где-то внизу. Всё же не в ушах звенело. — Т-твою мать! — мальчик вскочил на нетвёрдые ноги, изо всей силы стуча по двери и дёргая ручку. — Эй, кто-нибудь! П-помогите! Билл закашлялся. Если его не найдут, он задохнётся раньше, чем сгорит. Как там было на лекциях по поведению в ЧС? Закрыть нос и рот влажным полотенцем. Он сел на колени и принялся вытряхивать из ранца содержимое, пока на пол не упала почти пустая бутылка воды. Судорожно отбросив крышечку, Билл трясущимися руками вытащил из кармана платок Грея /если выживет, то купит ему новый, с этим он уже не расстанется/ и плеснул на него остатки выветрившейся минералки. Он прижал ткань к лицу и поднялся, снова дёрнув злополучную ручку. Ну давай, давай же! Замок, разумеется, не поддался. — Пож-ж-жалуйста, помогит-те! М-меня закрыли! В ответ — тишина. Кажется, все уже эвакуировались. Боги, мать его, аллахи, да что ж сегодня за день такой? Дым заполнял становившуюся камерой смерти подсобку, и Билл зажмурился от подступающих слёз. Импровизированный фильтр из мокрой ткани мало помогал. Мальчик отошёл к стене и попробовал вынести дверь с ноги в лучших традициях боевиков, но упрямый кусок дерева, похоже, твёрдо настроился похоронить Билла в чулане со швабрами и бутылками «Мистера Клина». Страх змеиным клубком извивался внутри, парализуя. По-детски так хотелось домой. Билл всё бы отдал, лишь бы оказаться сейчас у мамы и Гейба, а не задыхаться ожидая смерти в полыхающей школе задрипанного городка, который не переносил. От надрывных криков почти сорвало горло, но никто не отозвался. Откуда-то сверху уже отчётливее доносился треск горящих классов, стало значительно жарче. Билл развернулся, уперся спиной в дверь и отчаянно затарабанил по ней ногой, заходясь в удушающем кашле. С каждым ядовитым вдохом саднящими лёгкими к горлу подкатывала тошнота. На периферии сознания скользнула мысль: кажется, в раздробленном семействе Денбро детей не останется совсем. Биллу вспомнилось лицо брата. Джорджи был солнышком, согревающим всю семью. Солнце погасло, и ставший единственным старший сын не смог растопить этот лёд, как ни старался. Так почему он, такой никудышный, ненужный даже собственным родителям, должен жить, а Джорджи — нет? Билл обессиленно сполз вниз, не выпуская потемневшую от сажи ткань из слабых пальцев. — Помогите!.. К-кто-нибудь… Грей...___
Он уже было рванул назад в школу, где с огнём пока безуспешно боролись пожарные, как кто-то схватил его за руку. — Роберт, не вздумай, — едва слышно, но твёрдо отрезала Эйя. — Если мальчишку до сих пор не нашли, он уже мёртв. Пламя опасно нам всем. И особенно тебе. Эйя не жестокая, просто она слишком боялась потерять брата, и он понимал её страх. — Она права, Роб, — за спиной сестры материализовался Алекс. — Вряд ли он ещё дышит, прошло слишком много времени. Грей упрямо поджал губы, выбираясь из захвата Эйи. Он знал, что беспокойство родных о его заднице оправдано, но бросать почти-ребёнка гореть заживо не намеревался. Только не этого. — Всё в порядке, — заверил Роберт обоих. И себя тоже. — Не задохнусь, по крайней мере, стопроцентно. — Слишком опасно, давай лучше я… — начал Александр, и Роб в нетерпении закатил глаза. Ну конечно, старший братец готов подпалить собственную шкуру, лишь бы не пускать его в пекло. В другой ситуации он бы даже умилился, но сейчас время шло на минуты, от которых зависела жизнь. — Нет. Я знаю, где он. И это моя затея, я не имею права рисковать кем-то из вас. Он плюнул на конспирацию /в такой суматохе на Роберта не обратили внимание, даже если бы он поднял школьный автобус над головой/ и рванул к западным окнам здания, на бешеной скорости перемещаясь между маячившими по двору людьми, чьи слабые слух и зрение уловить его движения просто не в состоянии. Прыгнуть и выбить стекло на втором этаже с его силой тоже труда не составило. Он оказался в задымленном пространстве, до которого уже добрался огонь. Роберта ощутимо обдало жаром и вонью горелого пластика. Главное, чтобы этаж не обрушился, пока они не выберутся, иначе эта история выйдет героической, но до печального короткой, сестра-то права. Сквозь характерный шум раздавались голоса отдающих команды пожарных с плеском льющейся под давлением воды. И слабое сердцебиение где-то на другом конце прохода. Живой ещё. Он рванул в сторону звука, ориентируясь только на него: в ядовитом чёрном дыму дороги иначе не разобрать. На голову едва не рухнула полыхающая балка, но его шарахнуло в сторону, словно на автомате, и охваченная пламенем конструкция огрела Роберта между плечом и шеей. Человеку такой удар проломил бы хренам ключицы и прочую анатомию поблизости, не дав ни шанса выбраться из огненной ловушки, но он только отбросил преграду в сторону. Лишь через мгновение жгучая боль по руке дала знать о том, что пламя его всё же задело. Конкретно так. Грей сбил огонь с рукава какой-то дорогущей дизайнерской джинсовки /подарок Эйи теперь только на выброс, горелая джинса нынче не в моде, сестрёнка/. Свернул по коридору и притормозил только перед неприметной серой дверью с табличкой. Металлическая ручка нагрелась до состояния тавро, но кого это волновало? Сорвав дверь с петель /ещё один ожог в коллекцию/ и отбросив в сторону, он склонился над валяющимся в беспамятстве мальчишкой. И задержал дыхание. Так близко к человечку Роберт ещё не подбирался. Господь, если ты есть, дай сил вытащить его отсюда, а не добить. — Эй, Билли… — позвал Грей, осторожно взяв испачканное сажей, покрасневшее от жара лицо в холодные ладони. Если останется новый ожог, он не удивится, так пылала под руками чужая кожа. Билл слабо застонал, но в себя не пришёл. Ничего, главное, что до сих пор дышал. Краем глаза Роб заметил цепочку свежих отметин на его шее, подозрительно напоминающих следы пальцев, и у него свело челюсти. Сломать тому ушлёпку руку всё же не мешало. Легко, будто шкет ничего не весил, Роберт подхватил его на руки и, закинув на плечо, двинулся к ближайшему окну. Новый стеклопакет дребезгами красивенько так шедевром абстракционизма на асфальте. Наблюдателей за экстремальной эвакуацией на заднем дворе не оказалось. И хорошо, пояснять за паркур на импровизированном фаер-шоу не придётся. Он обогнул фасад и уже на человеческой скорости потащил мальчика к ближайшей бригаде с красным крестом на фургоне. — Сюда! Пацану нужна помощь, — крикнул Роберт заметившему их медику. Толпа, в которую Грей ворвался грёбанным разрушающим ядром*, расступалась сразу, как только замечала самого нелюдимого парня в Дерри с бесчувственным подростком на плече. Не будь на фоне драматично полыхающих декорации, двухметровый лось с мордой, точно сошедшей с ориентировок, со стороны казался бы маньяком-педофилом, жрущим школьников на ланче. Не так уж далеко от истины. — Господи, что с ребёнком? — Угорел? — Как его вытащили вообще? — Это что, сын Денбро? Вопросы неслись ему вслед, но Роберт уже перескочил в привычный режим тотального похуизма к чужому вниманию. Он осторожно опустил Билла на подъехавшую каталку, передавая в заботливые руки врачей. Те, оттеснив Роба, суетились вокруг, делая всё необходимое, чтоб не дать мальчишке откинуться раньше положенного срока. В кислородной маске, среди кипенно-белых халатов он выглядел беззащитнее, чем с раскрашенной в драке рожей и окруженный толпой отморозков. Неправильно как-то, хрупко слишком. Бейся у Грея молчавшее годами сердце — защемило бы. — Вы ранены? — к нему повернулась девушка из бригады. Ну да, логично. Парниша так-то из огня вылез, да на собственном горбу ещё пацанёнка вытащил и даже отравление продуктами сгорания не словил, вот чудеса. Максимальный видимый урон нанесён лишь смазливой /в спокойном состоянии, конечно/ мордахе: сейчас он выглядел трубочистом, подрабатывающим на полставки. — Нет, — даже не поморщившись, он спрятал обожжённые руки в карманы безнадёжно испорченной куртки, которую теперь только на выброс. Лишь бы девица не увидела с другой стороны рукава палёную дыру, а за ней — самый странный за всю её недолгую практику ожог на неестественно ледяной коже. Роберт криво ухмыльнулся. — Не волнуйтесь, мой отец доктор Грей, без осмотра не останусь. Медсестра, решив, что всё в порядке, и сыну лучшего врача города ничего не грозит, кивнула и вернулась к машине, помогать тем, кому это действительно требовалось. — Билли! Пропустите! Роберт не оборачивался, просто стоял и смотрел, как Билла грузили в фургон. Мимо, привлекая к ним ещё больше внимания, метнулся бледный как смерть шеф Денбро. Со страхом в глазах и хаосом под черепной коробкой. Слушать — всё равно что ловить помехи на шипящем радио. — Сэр… — попытался остановить полицейского один из медиков, но тот оборвал его на корню: — Это мой сын. С соответствующей светомузыкой одна из двух машин неотложки покинула не смолкающий школьный двор. Ну вот, Роберт сделал всё, что мог. Теперь оставалось надеяться, что малыш Денбро не двинет коней по дороге в больницу. Тяжело втянув наполненный гарью воздух, он только сейчас заметил, что не дышал всё это время. Когда кислород не является твоей главной потребностью, про него, как и многие другие мелочи, иногда забываешь. Увы, это не распространялось на рой мыслей из уже слишком знакомых Роберту голов, чьи обладатели неловко переминались с ноги на ногу за его спиной. Трое оставшихся без предводителя Неудачников рядом с ним тушевались похлеще самого Билла. — Проблемы? — грубовато бросил Грей, мельком глянув на застывшую школоту. Кудрявый еврейчик вздрогнул от его голоса. — Мы видели, что это ты вытащил Билла из школы, — заговорила рыжая. Яиц у этой Марш, видимо, было побольше, чем у всех её друзей вместе взятых: открыла рот, хоть и сама Грея боялась до нервной икоты. — Зрение в порядке, с визитом к офтальмологу пока можете повременить, детки, — съязвил он. И добавил: — Хотя насчёт очкастого не уверен. — Эй! Друзья, как по команде, придвинулись ближе к возмущённому Тозиеру, готовые в любой момент его остановить. Забавно. Как будто он мог что-то сделать. — Спокойно, Рич! — жестом притормозила его Марш и снова развернулась к Робу. — Где ты его нашёл? — Бежал последним и, к счастью для Денбро, мимо подсобки, где его оставили отдохнуть ваши приятели, — раздражённо пояснил Роберт, уже жалея, что вообще заговорил с ними. Теперь не отлипнут. Но их волнение за друга было трогательно-честным, надо заметить. — Допрос окончен? — осведомился он и едва не бахнул по лицу ладонью, поняв, что кое-где прокололся. В придуманной на ходу истории был один косяк, который начисто вылетел у него из головы: пёстрая компашка видела его в кафетерии, как и то, что эвакуировался Роберт вместе со всеми. Он никак не мог покинуть пылающее здание последним и успеть найти запертого Денбро по дороге, как-то вызволив его. На озадаченных лицах школьников было написано: у них картиночка тоже складывалась не очень. Не такие тупые, значит. Ситуацию спас налетевший на него со спины Вальтер. — Роб! Чтоб мне сдохнуть, ты цел! Где ты был? — младший брат повис у него на шее, изображая крайнюю степень облегчения и совершенно не замечая одноклассников с другого потока. — Мы так испугались, когда ты куда-то свалил, и вдруг подняли тревогу. «Предоставь их мне», — заговорщически обратились к Роберту. Так вовремя Вальтер ещё не появлялся, старший брат загремит в его должники. — Пойдём скорее, Эйя там с ума сходит! Вальтер продолжал возбуждённо трещать и тянуть его за здоровую руку в сторону, а Роб через его плечо наблюдал, как стекленеют глаза приятелей Билла. В их семье у братца, пожалуй, самый полезный дар: чтобы съездить кому-то по ушам, Вальтеру даже зрительный контакт не нужен. Достаточно, чтобы его просто слышали. Эффект слабый, внушать что-то серьёзное он пока не умеет, но теперь в головках излишне любопытных пиздюков устаканилось одно: четвёртого Грея на ланче они не видели. Уже в спину ему прилетело: — Грей! — рыжая Марш очнулась первой, пока два её приятеля растерянно жмурились, отходя от воздействия на мозги. Роб глянул на неё вполоборота. Девчонка сухо сглотнула, часто-часто моргая, то ли от дыма, то ли просто старалась не расплакаться. — Спасибо, что спас моего друга. — Вам бы держаться вместе, ребятки, — почти безразлично обронил Роберт через плечо. — В следующий раз могу не успеть.___
Зак плеснул в лицо ледяной водой, грубо растирая кожу, чтобы прогнать сонливость. Поднял голову. Из зеркала красными глазами на него взирал конкретно такой уставший, небритый мужик, всем видом демонстрирующий значение слова «помятый». Ночевать в больнице вообще удовольствие так себе. Такому шерифу Денбро в участке бы удивились. Особенно те, кто не видел его года два-три назад, когда… его перетряхнуло. Нет, второй раз он этого не переживёт. Мужчина вышел из уборной и как в тумане поплёлся по стерильно-белому коридору отделения. По мнению врачей, худшее позади, Билла даже в обычную палату перевели. После суток реанимации это на самом деле уже не так страшно. Наверное. В себя мальчик ещё не пришёл. Конечно, под такой-то дозой лекарств. Он вернулся в палату сына и устало опустился в скрипучее серое кресло из кожзама. Билл лежал, опутанный трубками капельницы и приборов, в которых Зак ни черта не смыслил, кроме того, что они отслеживали жизненные показатели мальчика и издавали нервирующие звуки. Этот писк был единственным подтверждением, что его сердце билось. Выглядел Билл неважно: куда бледнее обычного, он со всей своей худобой казался болезненно-хрупким, едва ли тянувшим на свои почти пятнадцать мальчишкой. Смотреть на своего ребёнка в таком состоянии не пожелаешь и врагу. Сара отзванивалась бывшему мужу каждый час, что-то крича на грани истерики из-за отменённых в непогоду рейсов, но Зак был в какой-то степени доволен, что она не могла прилететь. Её бы такой вид старшего сына после потери Джорджи подкосил окончательно. Пусть пока остаётся в Ванкувере, Гейб о ней позаботится. А Билли сильный мальчик, выкарабкается. Его спасли, это главное. Задней мыслью проскочило: парнишку, сына Грея, надо бы приставить к награде, когда этот кошмар закончится. Герой, как-никак. Пострадавших было не так много, но Зак слышал, что в раскуроченном архиве /по предварительным данным — очаге пожара/ нашли тело работника бухгалтерии. Мужчина не был отрезан от выхода и всё же погиб, видимо, что-то случилось ещё до возгорания. От мысли, что Билл мог разделить его участь, начинало трясти. В подробностях возникновения огня разбиралось следствие, однако шерифа гораздо сильнее заботило другое. Помимо отравления угарным газом, у Билла обнаружились средней тяжести сотрясение мозга и множество гематом по всему телу. Незадолго до тревоги кто-то явно напал на него. И Грей, который вытащил его из огня, утверждал после, что нашёл Билла в закрытой подсобке. Билли никогда не жаловался на отношения со сверстниками, так что произошло? Школьная драка чуть не стоила младшему Денбро жизни. Он взглянул на кривую пульса на мониторе и мысленно дал себе обещание найти тех, из-за кого его сынишка едва не погиб. Они сядут, никакие адвокаты не помогут. Внезапно на Зака навалилось тяжёлое понимание того, сколько же он не знал о собственном сыне, о его интересах или проблемах. Билл вернулся домой, решил пожить с ним, но попыток сблизиться с отцом больше не делал. И Зак не осуждал его, знал ведь, виноват сам: они с Сарой, потеряв младшего сына, так замкнулись в своём горе, что почему-то забыли о старшем. О том, что Билли тоже любил брата и нуждался в поддержке. Премия «Родители года» экс-чете Денбро не светила явно. Он смотрел на сына, и вина жгла изнутри. А Билл вдруг слабо зашевелился. — Билли? — Зак подался вперёд, пока тот боролся с тяжёлыми веками и действием обезболивающих. — П-пап? — Билл приоткрыл глаза и нашёл ими отца. — Где мы? У шерифа отлегло от сердца. Он потянулся к стене и нажал на кнопку вызова медработника. — В больнице. В школе был пожар, ты надышался дымом… и чуть не умер. Что-нибудь помнишь, сынок? Билл поморщился, всё ещё тяжело моргая. — Д-да… Р-руки. Такие холодные.___
После осмотра он еле выпроводил отца из палаты. Во-первых, Билл правда устал, что его весьма удивило — надо же, больше суток провалялся в приходе под лекарствами, а чувствовал себя выжатым лимоном. Во-вторых, па выглядел не лучше его, ему срочно требовался отдых, а в больничке, хотя крутой и частной, особо не отдохнёшь. А ещё Билл честно не знал, как реагировать на отца, который внезапно вышел из состояния безучастного зомби. Настолько отвык от внимания родителей, что стало не по себе и как-то обидно. Не семья, а карикатура. Зато Зак пообещал попросить пропустить к нему Неудачников. Уже завтра он их увидит. Не всех сразу, конечно, но тоже хорошо. Они помогут восполнить провалы в памяти и расскажут, что вообще произошло. По словам доктора /его имя позорно вылетело из головы спустя минуту, как он представился/, на больничной койке Биллу «отдыхать» ещё два-три дня, а там видно будет. За такое время в этой палате слететь с катушек под мерзкий писк приборов вообще раз плюнуть. Из развлечений его ожидали набор стандартных процедур, так себе еда, визиты отца и редкие переговоры с медперсоналом. Негусто. Периодически его отрубало, но когда Билл приходил в сознание, то обнаруживал, что тянулся всё тот же чёртов день, давая ощутить себя героем Мюррея в «Дне сурка». В следующий раз он очнулся, когда проклятое солнце в окне наконец-то клонилось к закату. Что-то странно-непривычное заставило мальчика напрячь мозги, в которых под препаратами ещё летали вертолёты. Палата всё та же, капельница и другое оборудование на месте. Кровать с перилами такая же неудобная, как утром. Что не так-то? Ответ пришёл сам, когда Билл сделал вдох чуть глубже. В воздухе, который характеризовался только запахом чистоты и медикаментов, присущим всем медицинским учреждениям, витал аромат незнакомого парфюма. Ненавязчивого, но стойкого, мужского. Явно дорогого. Откуда он? У отца такого точно не было. Дверь открылась, впуская в палату медсестру. Точно, обход. Самое время. Она будет выполнять свою работу, а он сможет её расспросить. — З-здесь кто-то б-был? — Билл приподнялся на жёсткой подушке, пока женщина поправляла капельницу и щебетала что-то про то, как Билла уберёг Господь и какой сильный у мальчика ангел-хранитель. В ответ на вопрос она взглянула на подопечного с лёгким удивлением. — Формально, к тебе пока нельзя, но твой друг весьма... настойчивый. Так что его по-тихому пропустили на минутку проведать тебя. Разве ты не говорил с ним? — Нет, — вот теперь настала его очередь удивляться. Сонливость как рукой сняло. Кто-то из друзей был здесь и не разбудил его! — Я уснул. Под настойчивого вполне себе подходил Тозиер, он бы мог уболтать кого-то из персонала позволить ему пройти, но пробраться в палату и не растолкать Билла? Не похоже на Ричи. — Не волнуйся, завтра наверняка увидитесь. Он сюда зачастил, — медсестра улыбнулась уголками губ. — Раньше появлялся редко, а сейчас то и дело натыкаюсь на Роба. Стоп, что? — А к-кто именно приход-дил? — он, кажется, догадывался, но думал, что это его так колбасило с обезболок. — Сын нашего главврача, Роберт, — надежды Билла на помутнение от лекарств разбились в пух и прах. А медсестра, не заметив выражения его лица, продолжила извиняющимся тоном: — Ни у кого язык не повернулся отказать парню, когда мы узнали, что Роб вытащил тебя из огня, малыш. Писк приборов зазвучал чаще. Женщина забеспокоилась. — Ты чего, Билл? Пульс участился! — Ч-то? — вот это новость. Па ничего не говорил по этому поводу, и Билл по умолчанию приписал своё спасение пожарным. — Всё в п-порядке, пр-росто я удивился. Сняв показания приборов, убедившись, что у него всё правда окей и всё-таки впарив ему новую порцию болеутоляющих, Билла оставили переваривать мысль, что Роберт Грей спас его сраную жизнь. Снова. И в этот раз всё было куда серьёзнее, чем случайное вмешательство в драку. Пострадать мог и сам Грей. А ещё он приходил сюда, пока Билл валялся в отключке. И, походу, не один раз. Препарат подействовал довольно быстро, держать глаза открытыми стало тяжелее. Вновь проваливаясь в медикаментозный сон, мальчик успел подумать об одной вещи. Забавно, как неожиданно точно выразилась та медсестра. Выходит, молчаливый и пугающий до трясучки, но грёбанный ангел-хранитель у Билла Денбро всё же был.