Одна семья

Брюс слышал громкие разговоры и быстрые, переходящие на бег, шаги за дверью комнаты матери. Марта все еще прижимала сына и не выпускала его из объятий. - Мама, там что-то происходит, - мальчик попытался вырваться, но руки матери держали нежно, но крепко. - Тише, милый. Все спокойно справятся без тебя – и Альфред, и Томас, и Артур, - она погладила сына по голове, все еще с трудом веря, что он вернулся к ней невредимым, и решив, что никуда его от себя не отпустит этим вечером. *** Томас ждал сына в холле первого этажа – ему уже сообщили, что Альфред нашел Артура и что скоро они оба будут здесь. Уэйн нервно шагал из стороны в сторону, все больше накручивая сам себя перед встречей с Джокером. По крайней мере он надеялся, что Альфред вернет именно Джокера, а не Артура, и тогда он, наконец, сможет сам увидеть, разобраться, понять. До того, как представит его врачам на перенесенной на послезавтрашний вечер встрече. Когда распахнулась входная дверь, впуская в дом Джокера, сопровождаемого Альфредом, Томас моментально повернулся им навстречу. Пенниуорт еще задержался в дверях, отпуская вызванных им людей по домам. Джокер воспользовался моментом, выскользнул из державшей его руки и шагнул навстречу Уэйну, выпрямляясь, улыбаясь и с вызовом смотря в серые глаза: - Здравствуй, папа, - в мелодичном голосе совсем не слышно было усталости. – Рад видеть, что твой нос уже в порядке. - Он провел рукой по волосам, задержал ее у шеи, склоняя голову чуть на бок. – Надеюсь, что ты не очень устал бегать за мной. Молчавший в первую минуту встречи Томас быстро подошел почти вплотную к Джокеру и, взяв того за плечи, встряхнул: - Кто тебе помогал сбежать? – сейчас его интересовал только один вопрос, все остальное будет чуть позже. - Помогал? – Джокер недоуменно мигнул и продолжил, растягивая слова. – Ах, ты о той записке. Радость. - Радость? - Ну да, Радость. Флек. А я его благородный рыцарь, - Джокер не сдержал смешок, не обращая внимания на сдавившего его запястье Томаса. – Так романтично. Только вот он не хотел сбе… Ай! Не ожидавший такого удара, Джокер переступил ногами, едва не упав и удержавшись только схватившись за руку Уэйна. - Это только начало, - мрачно пообещал Томас, толкнув Джокера к поймавшему его Альфреду. – Говоришь, что благородный рыцарь, а ведешь себя как продажная девица в подворотне. На этих словах Джокер выпрямился и обиженно вскинул голову, но ответить не успел, потому что Уэйн продолжил, не спуская с него пристального взгляда серых глаз: - Альфред, отведи Джокера Уэйна в его комнату на четвертом этаже и приведи его в порядок. Я поднимусь через двадцать минут и преподам своему старшему сыну урок хорошего поведения и приличных манер. - Да, сэр, - Пенниуорт снова сжал тонкую руку повыше локтя, чтобы проводить Джокера к лифту. Когда они поднимались наверх, Джокер молчал, рассматривая пол кабины, и даже не сопротивлялся, пока Альфред вел его по коридору все в ту же комнату, откуда он сбежал несколько часов назад. Стены и пол уже отмыли так, что красных разводов почти не осталось. Даже прикрыв дверь туалета при комнате, Джокер не дал волю чувствам, потому что на двери не обнаружилось щеколды, и Пенниуорт мог ворваться при любом подозрительном звуке. Дворецкий осмотрел относительно приведшего себя в порядок Джокера и помог ему переодеться, потому что у того начали подрагивать руки. - Вы не выдали мистера Брюса, - в голосе Альфреда звучало скорее удивление. - А его и не было рядом, - Джокер сел на кровать, откинувшись на руку, и, склонив голову к плечу, разглядывал дворецкого, который едва заметно улыбнулся в ответ на эту фразу. Пенниуорт налил в стакан воды и, пока Джокер жадно пил, вынул из верхнего ящика прикроватной тумбочки шприц и набрал в него уже приготовленный раствор. Альфред решил, что движения Джокера и так достаточно замедленны, а вот немного пищи, пусть и таким медицинским способом, ему не помешает. - Надеюсь, что теперь я выгляжу как порядочная проститутка, - медленно протянул Джокер, заменив приличное выражение Уэйна более подходящим по его мнению словом, найденным в воспоминаниях Артура, и, потирая место укола, повернулся к открываемой Томасом двери. *** Брюсу все-таки удалось выбраться из объятий Марты и, успокоив мать, что он ненадолго отойдет и вернется, выскользнуть в холл второго этажа. В доме стояла странная, напряженная, какая-то звенящая тишина. Мальчик решил, что лучше начать с комнаты Артура – если его поймали, то он наверняка должен быть там. Чтобы не привлекать внимание, Брюс решил воспользоваться лестницей и оказался на четвертом этаже одновременно с поднявшимся туда лифтом. Выглянув на мгновение из-за угла и снова нырнув обратно, мальчик успел рассмотреть только напряженную фигуру отца, такую непривычную в одной рубашке, без пиджака, что-то сжимающую в руке. Что именно рассмотреть Брюс не успел, а когда рискнул выглянуть второй раз, Томас уже закрыл за собой дверь комнаты Артура. Выждав пару минут, мальчик рискнул приблизиться, чтобы подслушать, о чем они говорят, и чуть было не налетел на вышедшего из комнаты Альфреда. - Да, сэр, - ответил дворецкий мистеру Уэйну и бросил короткий взгляд на замершего мальчика. – Конечно. Он прикрыл дверь, но Брюс успел заметить подобравшегося на кровати Джокера в рубашке с закатанными рукавами с каким-то настороженным вниманием наблюдающего за Томасом, скрытым спиной дворецкого. Что это был именно Джокер, мальчик не сомневался, потому что уже научился отличать его взгляд от взгляда Артура. И то, как натянуто напряжен был Джокер, Брюсу не понравилось. - Альфред? Пенниуорт одной рукой поймал дернувшегося в сторону закрывшейся двери мальчика: - Не сегодня, мистер Брюс. Мистер Уэйн хочет сам обо всем поговорить со своим старшим сыном. *** Как только Томас зашел, Джокер моментально насторожился, хотя и не подал виду и старался не смотреть на широкий черный кожаный ремень, который Уэйн положил на стол. Только Альфред, стоявший рядом с ним, уловил перемену и повернулся к вошедшему хозяину, спокойно остановившемуся у стола и взявшему полупустой стакан воды: - У меня предстоит долгий разговор с моим старшим сыном, Альфред, - Томас отставил стакан на дальний край стола и уже открыто посмотрел на Джокера, тот все-таки сжался под этим прямым взглядом и подтянул одну ногу к груди, не спуская с Уэйна внимательного взгляда. – Проследи, чтобы никто нам не помешал. Пенниуорт помедлил секунду, а потом пересек комнату и открыл дверь: - Да, сэр, конечно, - дверь со щелчком закрылась за дворецким. Томас неспешно прошел к ней, вставил ключ, несколько раз повернул и, убрав ключ в карман брюк, наконец, повернулся к Джокеру: - Ну здравствуй, Джокер Уэйн, мой третий сын. Может, расскажешь мне о себе? Как только ключ повернулся первый раз, Джокер понял, что сбежать не удастся. Уэйн слишком сильный и крепкий, чтобы он мог справиться с ним, тем более, что его движения все еще замедляла введенная в подземелье инъекция. А потому ему волей-неволей придется принять предложенные правила игры: - Здравствуй, папа, - Джокер заставил себя расслабиться и перекинул ногу на ногу, слегка покачивая босой ступней. – И что же ты хочешь услышать обо мне? - Все, что ты сможешь мне рассказать. А может, даже чуть больше, - говоря это Томас прошелся обратно к столу, передвинул ремень и спокойно уселся на стол лицом к Джокеру, внимательно его рассматривая. - А если я не захочу рассказывать? – он откинулся на руки и склонил голову на бок. - Тогда мы сразу перейдем ко второй части нашего разговора, - Томас, не глядя, кивнул в сторону лежавшего на столе ремня. – Пока у тебя есть возможность раскрыться мне и возможно сократить то, что последует потом. Замечу сразу, что сократить, а не отменить. Джокер прикусил губу, пытаясь собрать мысли в одно целое и найти достойный ответ на такое предложение. Уэйн не мешал ему, рассматривая впервые сосредоточенное, а не томно текучее выражение лица своего собеседника. Томас думал, насколько же этот его неожиданный третий сын своими жеманными жестами и манерой разговора похож на девушку, на ту, кем была когда-то давно Пенни. Только он был более жесткой, более опасной версией своей покойной матери, скорее всего даже не отдавая себе отчета в своих жестах и поступках. Возможно, если бы у Уэйна был опыт воспитания подростков, а не только идеального ребенка в лице Брюса, он бы сейчас точно знал, как нужно реагировать. Прищурив глаза, Джокер смотрел на задумавшегося Уэйна, пока тот сам не очнулся от своих мыслей, и только потом заговорил: - Я не считаю, что могу добавить что-то, чего ты уже не знаешь обо мне, папа. Я сбежал из-под замка этим вечером. Я с удовольствием заставил вас с Альфредом побегать за мной по всему поместью. Я напугал вчера Брюса и миссис Уэйн, и порезал Альфреду руки. Я подарил Радости этот дом в твое отсутствие и оставил маленькие секретики везде. Я разбил тебе нос, папа. И совершенно ни о чем не сожалею. Я повторил бы это снова. И снова бы сбежал из этой клетки, - Джокер повысил голос и сверкнул глазами. – Потому что ты лжец и не мой отец! Томас усмехнулся, внимательно рассматривая Джокера: - И это все, сын? - Не смей называть меня так! – Джокер вскочил на ноги, пошатнулся, но удержал равновесие. – Ты мне не отец, а она мне не мать! Уэйн перехватил его, бросившегося в сторону двери, толкнул животом на спинку кровати, выворачивая руку, и, крепко удерживая одной рукой, второй легко сдернул брюки и трусы до середины худых бедер. Уже сложенный пополам ремень удобно лег в широкую ладонь Томаса. - Что ты тво... - начал Джокер и резко замолчал, когда первый удар обжег кожу. Он удивлённо распахнул глаза, упираясь свободной рукой в кровать, чтобы не упасть. Второй удар не заставил себя ждать. Потом третий, четвёртый, пятый... Сначала Джокер задохнулся от неожиданности, потом от нарастающей боли, потом стало нечем дышать от с трудом сдерживаемого крика. Шестой, седьмой... Когда на глазах выступили горячие слёзы, Джокер сбился со счёта. Он прикусил губу, изо всех сил сдерживая рвущийся изнутри крик. Томас молчал. Джокер попытался вырваться под очередным ударом, но добился того, что удар пришелся на место предыдущего. Это принесло двойной результат - он замер, боясь пошевелиться ещё раз, и у него, наконец, прорезался голос: - Уэйн, блядь... - он охнул, потому что следующий удар отличался по силе от предыдущих, но только один. - Не дергайся и не выражайся, сын. - голос Томаса был хладнокровен и не выражал ни злости, ни ярости. -Ты же сам сказал, что специально сделал много плохого - попытался сбежать, напугал Брюса и Марту, поранил Альфреда, ударил меня, - каждое обвинение сопровождалось ударом и уже не сдерживаемым вскриком Джокера. - Плюс к этому ты серьезно навредил Артуру и ведешь себя как уличная девица. Будь готов отвечать за своё поведение перед твоим отцом. Томас замолчал, но удары не прекратились. Джокер ещё какое-то время тихо всхлипывал и шипел от боли, потом не выдержал: - Хватит! - удар. - Пожалуйста, хватит! - удар. - Папа, пожалуйста! - удар. - Я не могу, мне больно! - удар. - Папа... пожалуйста... я постараюсь исправиться... - удара не последовало. Джокер тихо всхлипывал, повиснув на спинке кровати и не пытаясь пошевелиться. Ягодицы горели огнём, как и щёки, и глаза от слез. Томас легко поставил Джокера на ноги и помог лечь на кровать на живот, осторожно укрыл пледом. - Сделаешь Артуру больно ещё раз, и я повторю этот урок. Тоже касается Брюса, Марты, меня и Альфреда. Отдыхай, сын, я все равно люблю тебя, - Томас невесомо провел рукой по волосам Джокера, на что тот, беззвучно плакавший в сгиб локтя, замер, но не отстранился, и вышел из комнаты, захватив ремень и заперев дверь.