Океан вашей печали

Поцелуй с девочкой на камеру, а на щеке «für immer dein Junge», адресованное ему и тому, что не сложилось, да и не сложится. И в противовес всему побег в Китай, ненадолго, но побег. Попытка вздохнуть полной грудью. Как вообще можно уживаться с такими противоречиями в душе? Саша не знает. Но отчаянно пытается разгадать. Ухватить за хвост мысль. Понять. И не прибить по пути. Мелкого. Взбалмошного. Любимого? Нет! Конечно нет, просто всё слишком сложно. Просто Сашу клинит на этом парне. Просто у Саши без него всё валится из рук. Просто Саша хочет касаться его как можно чаще. Просто Саша не хочет признаваться, что это то самое «навылет в сердце». Просто всё слишком сложно у них. У него. Ярик видит. Все метания – видит. Всю любовь, запрятанную на самом дне глаз - видит. Все касания «будто бы невзначай» и «вообще случайно». Ярик же не слепой. Только вот ответить не может. Саша для него навсегда, лучший друг и старший брат. Единственный кто всегда поддержит и поймёт. Единственный, кого обманывать своей «нелюбовью» не хочется. Ярик спасается и спасает его от этого «большого и чистого» и такого неправильного, на самом деле. По крайней мере старается спасти, хоть и получается так себе. Ярик понимает, что нужно раз - и с корнем из сердца, а не долго и мучительно длиной в пять лет. Жалеть тут нельзя, только страданий больше. Это как у хирургов, руку нужно отрезать одним разом, а не медленно и по кусочку. Только вот загвоздка - как ни старайся, Ярик не может заставить себя исчезнуть. И каждый раз заглядывает Саше в глаза. В поисках того самого на дне зелёной бездны. И каждый раз находит. То самое - не нужное – находит. А вот огонёк жизни понемногу теряет. Выцветает. Исчезает. Саша уже устал. Вымотался. Если отдавать себя и не получать в ответ столько же, есть шанс отдать всё. Стать пустым и чуть-чуть мёртвым. И ведь он это даже понимает. Не пятнадцать же лет. Понимает, чем придётся расплачиваться на выходе. Просто иначе не может. Как у Станиславского: «Всё для партнёра». И в жизни, и на сцене. Всего себя до крупицы выжать. А что там будет дальше, он как-нибудь разберётся. Наверное. По крайней мере, он надеется. Серый смотрит в зелёный с тревогой. Зелёный в серый с усталостью, граничащей с отчаянием. - Саш, ты как? – взволнованно, шёпотом. - Пока живой – с кривой усмешкой на уголок. Саша в глаза заглядывает, мол «Ещё что-то?». Ярик ведёт плечами. Пауза затягивается, обвиваясь вокруг них кольцами. Новый вид змеи, не иначе. И с каждой лишней секундой в тишине сказать хоть что-то становится лишь сложнее. Тишина эта удавкой на шею ложиться. Дышать тяжело, не то что говорить. - Я пойду – Сашка не выдерживает первым. Выдаёт чуть сипло. Яра хватает лишь на неуверенный кивок. А что ещё скажешь? Яр смотрит ему в спину и тихонько ненавидит себя, за эту дурацкую не-любовь.