Часть 2
14 декабря 2019 г. в 12:37
Предчувствия Люцифера не обманули, и одна из машин оказалась достаточно целой, чтобы Михаил позволил затащить себя внутрь.
Попытка повторно ограбить хозяина дома прошла успешно. Виски в этот раз был спрятан особенно тщательно. Пришлось попотеть, отвлекая внимание старика, пока Михаил вычислял книгу-шкатулку с заначкой. Не зря проводил у книжных шкафов так много времени. Пропажу Бобби Сингер, скорее всего, обнаружит очень скоро. После ненавязчивых намеков Люцифера на запах серы и дорогого парфюма на некоторых вещах (таких, как шахматная доска, например) и невинного вопроса, знают ли Винчестеры о его особом госте, старику наверняка понадобится хорошее успокоительное.
Люцифер обязательно узнает, кто именно так интересуется старым охотником, у него даже есть парочка предположений, но это будет позже. Сейчас его интересовал лишь Михаил.
Бутылку они открыли, только скрывшись в недрах автомобильной свалки. Михаилу вкус виски совсем не понравился, но Люцифер упросил его выпить еще. Он поддался – никогда не мог устоять перед его просящим взглядом снизу вверх. Вскоре половина гадкого пойла испарилась, а движения Михаила стали более резкими и неуклюжими. Он сам потянул Люцифера на поиски подходящей тачки как можно дальше от дома.
Внутри салона было так много пыли, что Люцифер расчихался. Михаил, недовольно сопя, стягивал с них одежду и укрывал перепачканные сиденья. Слой грязи на окнах плохо пропускал свет, охраняя затхлый полумрак. Здесь было холодно, мрачно и неуютно. Пахло ржавчиной и сыростью.
Люцифер мог бы сказать, что представлял это себе совсем по-другому. Представлял с тех пор, как они неумело, даже невинно целовались под цветущей яблоней в Райском саду, прячась от младших. Но это было бы неправдой. Люцифер хотел лишь, чтобы Михаил был рядом, и он прямо здесь.
Пусть невинными их отношения больше не назовешь.
Карман джинсов, которые Михаил еще не успел с него стянуть, жгли смазка и презервативы, хотя вторым Люцифер пользоваться не собирался. Он знал, что нужно делать, чтобы было больно и унизительно, потому что именно такие правила царили в Аду, но Люцифер никогда бы не позволил им коснуться Михаила. Нужные знания он почерпнул из журнала сомнительного содержания, который Дин неосмотрительно спрятал под матрасом. Там же обнаружилось все необходимое для чисто мужских потрахушек.
Святые Небеса, Люцифер хочет быть поблизости, когда эта мартышка все же признается Кастиэлю, что дрочит на него втихаря.
Журнальчик он, кстати, на низком столике в гостиной оставил. Как удачно, что именно сегодня очередь Дина ехать за продуктами, пока Бобби и Сэм будут деградировать перед телевизором. В гостиной же Люцифер пролил то самое прокисшее молоко, которое всем лень было пойти и вылить куда-нибудь. Ну, чтобы уж точно заметили.
– Здесь совсем ничего не происходит, – жаловался ему Михаил, когда они вчера грелись под двумя пледами в их общей спальне и пытались уснуть. Для бывших архангелов отпустить свое сознание в темноту оказалось не так-то просто.
– Ты просто плохо смотришь, – ответил Люцифер, пытаясь придвинуться к нему еще ближе. В доме как минимум две интрижки, одна грустная патлатая дылда, а также тысяча и один способ развлечь себя, используя исключительно собственную гадливость.
С такой точки зрения компания Винчестеров не так уж и плоха.
Михаил, уже абсолютно голый, горячий и требовательный, потянул его на себя, пытаясь вытянуться на сиденье во весь рост. Места не хватало почти критически. Люцифер с улыбкой поцеловал его посередине груди. Они узнали так много нового друг о друге.
Оказалось, Михаилу нравится кофе. С молоком, но без сахара. Он мало ест, потому что ему не нравятся ни любимые младшим Винчестером салаты, ни обожаемый старшим Винчестером фастфуд. Михаила бесит Кастиэль и его пристальное внимание, а особенно превосходство над ними обоими, бескрылыми и беспомощными. Михаил не понимал смысла телевизора, но ему нравился шорох книжных страниц и взгляд людей на некоторые вещи, который никогда бы не пришел ему в голову.
Оказалось, Михаилу нравится целоваться глубоко и жадно, путаясь пальцами в чужих волосах, а в постели он вел себя еще более нетерпеливо, чем Люцифер. Пришлось чуть ли не уговаривать, посмеиваясь в его плечо, и в спешке извести вдвое больше смазки, чем требовалось. Зато вкус – горьковатый на губах и слегка соленый на коже – теперь шел Михаилу идеально.
Оказалось, визит Отца и его пренебрежение к ним обоим доломало что-то внутри Михаила. Оказалось, ему достаточно было попасть в Ад, а потом увидеть это нарочно благожелательное лицо, чтобы осознать: как самая послушная игрушка Бога, он не нес справедливость и милосердие – только эгоистичные желания Создателя. Оказалось, ни в любви, ни в доверии Михаила не было нужды. От игрушек достаточно подчинения. И он подчинялся, пачкая руки в свете тех, кого больше всего любил.
Оказалось, Михаил не знал, имеет ли он теперь право говорить и примет ли его Люцифер так же, как всегда принимал.
Оказалось, Михаилу нравится, когда его берут грубо и быстро, попеременно то целуя, то кусаясь. Нравится царапать и сжимать до красных отметин. Нравится то смотреть прямо в глаза, соприкасаясь лбами, то жмуриться, ломая прямые линии черных бровей.
А может, ему понравится медленно и трепетно, понравится сидя, стоя, на весу, на боку, сверху, как угодно. Они обязательно выяснят, теперь у них больше времени, чем когда-либо.
Михаил не стонал – громко дышал, кусал губы, свои и чужие, иногда всхлипывал или рычал. Зато Люциферу хотелось кричать о том, как ему хорошо и как он счастлив. Хотелось, чтобы его истинный голос разбил все стекло в округе и разнесся на четыре стороны света, возвещая мир о случившемся.
И Михаил был бы не против. Михаилу все нравилось. Нравилось, что о нем заботились, восхищались, прощали, верили и любили. Нравилось возвращать эти чувства вдвойне. Вместе – совсем как раньше и совсем по-другому – они впервые отпустили себя полностью, чтобы вдвоем пережить гибель и возрождение вселенной.
А после упасть на дешевые шмотки из ближайшего супермаркета.
Что Люцифер не предусмотрел, так это то, как они будут приводить себя в порядок. Разгоряченный, размякший и обласканный, Михаил отказался вытираться своей рубашкой и вообще куда-то идти. На памяти Люцифера он так редко позволял себе просто расслабиться и ни о чем не думать, что он не стал настаивать.
Но своей рубашкой он тоже жертвовать не собирался, о чем они непременно поспорят позже.
– Давай напросимся с Сэмом по магазинам? Хоть на других мартышек поглазеем. И заодно подыщем тебе еды по вкусу.
Михаил лениво удивился:
– Ты вроде говорил, что не скучаешь.
– Нет, но ты же скучаешь, – Люцифер удобно устроился у него на груди, слушая чужое сердцебиение. Успокаивающий звук.
– Скучал, – поправил его Михаил, погладив большим пальцем по шее. Люцифер мурлыкнул, довольный, но все же продолжил:
– И вообще, будешь плохо питаться, упадешь в голодный обморок, я по телеку видел. Люди научились готовить не только салаты и гамбургеры. Может, ты вообще сладкоежка, как Габриэль.
Люцифер чуть не прикусил себе язык. Зря он это ляпнул. Михаил нахмурился. Они оба все еще беспокоятся. Отец ни слова не сказал о Габриэле, хотя для битвы ему понадобятся все четыре архангела. У них были только два предположения. Первое – Отец собирался воскресить Габриэля перед самым началом сражения, что рискованно, так как тот тоже был обижен на него и выяснение отношений займет слишком много времени. А если бы он вернул его сейчас и похвалил за находчивость с кольцами Всадников (ну разумеется, чья еще это могла быть идея, не идиотов же Винчестеров), Габриэль мог бы поверить, что Богу не плевать на их семью.
На самом деле нет, не поверил бы, Габриэль всегда был очень сообразительным и чувствительным. Но откуда бы Отцу об этом знать, кем он вообще интересовался, кроме самого себя?
Второе предположение заключалось в том, что Габриэлю не требовалось никакого воскрешения. И оно было куда более правдоподобным, потому как Отец не оставлял очевидных брешей в своих планах. И Люцифер, и Михаил верили в него всем своим слабым человеческим сердцем. И не верили одновременно.
Неужели их маленький брат перехитрил своими фокусами даже учителя?
Истина не спешила появляться на пороге дома Бобби Сингера, разбрасывая фантики, поэтому Михаилу и Люциферу оставалось только ждать, прощая друг друга и самих себя за ошибки прошлого.
Люцифер шутливо разгладил морщинку на лбу брата, надеясь, что тот не станет снова поднимать больную тему из-за его оплошности. Тот и вправду не стал, выдыхая и снова расслабляясь.
– Ну так что? Поедем?
– Мне кажется, мы слишком плохо себя вели, чтобы нас взяли с собой.
– Ну, так если не возьмут, будем вести себя еще хуже. Ты знаешь, я могу.
Михаил засмеялся. Люциферу очень понравилось.
– Хорошо. Давай поедем.
Люцифер улыбнулся ему в плечо и поцеловал туда же. Михаил ткнулся носом во влажные пряди его волос.
Вместе они не такие уж и сломанные.