Все вокруг любовь

Смертная совсем недавно начала учиться танцевать танго. До того она вовсе не умела танцевать, и ей было ужасно некомфортно на милонге[1]. Это была первая вечеринка в клубе аргентинского танго, на которую пришел Азирафель. Он еще не был ни с кем знаком, и его, вероятно, приняли за новичка. Особенно учитывая, что перед тем, как пригласить первую свою даму на танец, Азирафель прямо за столиком ресторана прочитал главу «Этикет в танго» брошюры «Танго для всех». Прочитал внимательно, потому что взаимодействие с людьми было последним , чего Азирафель еще не выучил. Все фигуры он знал и попробовал с Кроули еще в прошлом году. А теперь демон уехал по делам и пропал, похоже, надолго. Азирафель скучал по Кроули и по танцам, и поэтому решился прийти на милонгу. Этикет приглашений Азирафелю сразу не понравился. Он был очень сдержанным. Контакт глазами через затемненный зал ресторана для людей, у которых нередки проблемы со зрением, мог быть затруднительным. Хотя, представив шумных аргентинцев за попытками разобраться, кто с кем танцует, ангел мысленно согласился, что для них четкие правила и аккуратные попытки приглашать одними взглядами могут иметь смысл. Но скованные англичане… Вот эту смертную Азирафель едва сумел пригласить, например. Потому что она искренне не верила, что на нее могут обратить внимание, и когда ангел тщательно, по книжке, ловил ее взгляд, пыталась оглянуться назад — проверяла, не приглашает ли он кого-то еще. Словом, Азирафель предполагал, что на этих людях традиционные аргентинские способы очень плохо работают и вызывают лишние сложности. Анжелике, этой девушке, было очень одиноко. Она тоже оказалась здесь в первый раз, и подруги с ней не пришли, отговорившись другими делами. Азирафель увидел ее тоску и одиночество (а также имя, род занятий, возраст и настоящий цвет волос, просто заодно со всем остальным ворохом информации о жизни ее души), пока обводил взглядом ожидающих приглашения дам, и решил первой потанцевать с ней. Так было попросту удобней, поскольку у давних посетительниц клуба здесь уже завелись друзья и знакомые партнеры. И Азирафеля никто из них не знал. Вот пусть со стороны посмотрят сначала и, может, захотят поймать его взгляд и тоже с ним потанцевать. Девушке было некомфортно, и он даже не пытался предлагать близкое объятие. Хотя в нем, как писали в брошюре, проще вести, ангел видел, что смертной удобнее дистанция, она к ней привыкла. Он же мог вести на любой дистанции, которая комфортна партнеру, поэтому всю танду[2] танцевал открытое объятие и старался вести четко и понятно. Пожалуй, они оказались единственной парой на танцполе, кто совсем не танцевал близко. Но Анжелике так было лучше, и к четвертой мелодии она даже начала получать удовольствие. Азирафеля это озадачило весьма сильно. Именно это — Анжелике совсем не нравилось танцевать. То есть, ей не нравилось, что кто-то другой ее… двигает. Хотя она послушно двигалась, чересчур послушно, на вкус ангела. Кроули никогда не бывал настолько податливым в танце. Но разве можно ожидать иного, когда она занимается всего-то пару месяцев? И при этом, будучи послушной, быть послушной она совсем не хотела. К концу третьей мелодии в танде ангел понял, что дальше так продолжать не может, но и говорить ей «спасибо», прерывая танец[3], не хотел, чтобы не обидеть. Но если ей не нравится, то в чем смысл танца? Зачем он вообще тут происходит? Как будто… как будто Азирафель ее заставляет! А он не заставляет, он дождался согласия на танец и даже переспросил вслух, когда подошел к ней! На всякий случай. Поэтому перед четвертой, последней мелодией, Азирафель не выдержал и тихонько благословил ее, добавив ей уверенности в себе и спокойствия. А еще попытался временно притушить ее легкий страх перед прикосновениями. И на четвертой мелодии стало легче. Анжелика начала улыбаться Азирафелю в ответ, шагать интереснее и даже пыталась что-то импровизировать. Хотя она все равно многого еще не знала о танго, и Азирафель понял для себя, что ему так не очень нравится — когда нужно самому делать весь танец. В целом он был не против заботиться о другом, но, наверное, слишком привык заботиться о душах смертных и об их жизнях. В более глобальном масштабе. Об их сиюминутном физическом комфорте Азирафель думать не хотел. По крайней мере, о комфорте каких-то посторонних для него смертных. Или бессмертных. Вот о Кроули он бы с удовольствием позаботился, но Кроули не было, а милонга была и происходила прямо сейчас. Так что, когда перед следующей тандой вопросительный взгляд ангела настойчиво поймала ярко-рыжая смертная по имени Клара, Азирафель с улыбкой подошел, чтобы отвести на линию танца. Клара состояла в этом клубе давно, и ангел надеялся, что она успела за это время полюбить танго. В отличие от Анжелики, она уверенно и смело улыбнулась ангелу, закидывая руку ему за шею, и Азирафель, вежливо улыбнувшись в ответ, мягко прижал ее к себе в близком объятии. Заиграла музыка, довольно неспешная, и ангел, повинуясь ей, так же неспешно прошел с Кларой салиду[4], сделал очо[5], поставил в болео[6] и вывел ее в крест[7], очень легко и просто. И Кларе нравилось! Нравилось двигаться вместе с ним! Азирафель обрадовался — это уже больше походило на танго, по которому он соскучился. Он заулыбался шире и пожалел, что в таком объятии она этого не видит. Зато может дышать ему в щеку неприятно влажно. И съеденным только что чили от ее дыхания пахнет. Дурно приготовленным, к тому же. Не зря он не стал заказывать ничего из еды! Ангел решительно отстранился от мыслей о чили и попытался сосредоточиться на танце. Для этого он немедленно выполнил еще пару поворотов, а потом привел Клару в ганчо[8], так что она обвила его ногу своей, и… тут ангел внутренне похолодел, потому что поймал ее взгляд. Ей эта фигура понравилась еще больше, чем ангелу. Получилась она у нее отлично, но… она смотрела очень… нечисто, скажем так. В принципе, в вожделении как таковом ничего нечистого нет, разумеется, оно естественно. Но у нее же есть муж! И двое чудесных малюток. А ангела она впервые видит! Ну ладно, видит она, допустим, сейчас не ангела, а мужчину, который ей, очевидно, неплатонически понравился. Но вот зачем она ухватилась за его плечо так крепко и почти уселась на его бедро, будто вознамерилась сломать ему ногу? Это называется соблазнение, очень грубое к тому же. Азирафель видел сейчас перед собой душу в шаге от смертного греха под названием «прелюбодеяние». Ему хотелось предложить Кроули поменяться танцем — и пусть бы тот продолжил начатое и включил это в свой отчет. Если бы Кроули был тут, ангел бы так и сделал. Но Кроули не было, а смертная смотрела с жадным интересом. Смотрела и смотрела, будто ожидала, что Азирафель наклонится к ней и поцелует, например. Но ангелу не хотелось ее целовать. Зачем ему это? Он танцевать пришел! Танго. А не целоваться со смертными! Поэтому Азирафель вывел Клару в открытое объятие и дотанцевал мелодию так. Блестящие глаза Клары растерянно расширились, а потом их заполнило разочарование и чуть ли не презрение. Ангел совсем не удивился, когда на последней ноте танца услышал холодное «спасибо», и поспешил покинуть милонгу. Похоже, танцевать со смертными женщинами у него плохо получалось. Им все время надо было что-то еще, кроме танца. То помощь психолога, то помощь демона. А он не психолог и не демон! И не мама никому из них, чтобы выдавать им безусловную заботу, которую они ищут. Он ангел, которому хочется потанцевать! Может быть, танцевать со смертными мужчинами у него выйдет лучше? Было бы интересно. К тому же с Кроули он танцевал в женском теле только один раз и почти не разобрался в нюансах происходящего. В теле женщины Азирафель явился на милонгу через неделю, прожив в нем эту самую неделю и удивив завсегдатаев своего магазина явлением «племянницы» хозяина. Они обычно использовали магазин как читальный зал, поскольку уже успели убедиться, что особенно ценные книги ангел никогда не продаст. Зато увидев новое лицо немедля попытались договориться о покупке книг с ней, но «мисс Фелл» стояла накрепко, так же как ее «дядя». Ангелу хотелось привыкнуть к этому телу. В прошлый раз его вел Кроули, а он вел очень хорошо. Поэтому никаких приготовлений не требовалось — тогда Азирафель превратился в женщину прямо у Кроули на глазах перед самым их танцем. Теперь же, потанцевав со смертными партнершами, Азирафель подозревал смертных мужчин в том, что они тоже могут быть не самыми лучшими партнерами, и готовил свое сознание к весу, центру тяжести и гормональному фону женского тела. На милонге Азирафель заказал себе тот же коктейль, что и в прошлый раз, и приготовился долго ловить взгляды желающих потанцевать, памятуя об Анжелике — новеньких приглашали неохотно. Однако внезапно он заметил на себе оценивающие взгляды со стороны почти всех присутствующих мужчин. И оценивали они его… ее одобрительно! Хотя Азирафель не очень понял, как можно оценить партнершу по танцу по одному внешнему виду. Наверное, можно понять по пластике, насколько она владеет своим телом в принципе, но насколько она умеет танцевать танго, с первого взгляда точно не понять. Ангела удивило, что его пригласили сразу, и ему не пришлось старательно выискивать того, кто не против танцевать с новым человеком, но и порадовало — все-таки эти приглашения были ужасно дурацкие и неудобные. Он ответил согласной улыбкой самому настойчивому взгляду и дождался, пока его выведут на танцпол. С интересом пронаблюдав, как к нему пытаются идти сразу двое мужчин. Ему пришло в голову, что они могли бы потанцевать сами друг с дружкой, а ангел бы их разбил и выбрал себе партнера по танцу, как писали в исторической справке о танго. Но, видимо, они были не в курсе истории танго, или им почему-то не хотелось танцевать его с мужчиной. В любом случае, они переглянулись, и один из них резко свернул к соседнему столику, откуда ему тоже улыбалась одиноко сидящая девушка. — Привет, я Джек, а тебя как зовут? — весело спросил мужчина, и Азирафель снова удивился. Сам он не пытался знакомиться с девушками, и, вроде бы, в брошюре писали, что это совершенно не обязательно. И эта часть танцевального этикета Азирафелю как раз понравилась. Они приходят, чтобы потанцевать, и зачем для этого знакомиться? Вот если им будет очень хорошо танцевать вместе, можно уже и представиться друг другу, чтобы не терять контакт. Но перед танцем зачем? — А… Аделаида, — запнувшись, представился Азирафель. Имя своему этому телу он до сих пор не удосужился придумать. Никто раньше не спрашивал. — Ну, пойдем! Обожаю этот номер! Азирафель улыбнулся ему и пошел за ним на танцпол. Джек смотрел на нее с огромным энтузиазмом, и ангел подумал, что может быть, он хороший танцор, раз так хочет танцевать. А потом заиграла музыка. Подвижная, удобная классика тридцатых, как и предполагалось, и ангел удивился снова. Потому что Джек ничего не делал. Он обхватил Азирафеля за талию, прижав к себе, и просто шел по линии танца. Иногда не попадая в такт, от чего Азирафель удивляться перестал и начал сердиться. Он сюда пришел танцевать, а не ходить, тем более — поперек музыки! Азирафель дал Джеку шанс начать вести только до конца первой мелодии, и когда шел короткий перерыв до следующей, вежливо спросил: — Извини, что спрашиваю, но когда мы начнем танцевать? Энтузиазм Джека, которым он, по какой-то непонятной для Азирафеля причине, продолжал светиться, несколько поутих. Он нахмурился и резко прижал ангела к себе, от чего тот растерянно охнул, но не стал возражать, пока не понял, что происходит. — Это мое дело, я тебя веду, — сказал Джек с отчетливой обидой в голосе. — Ладно, веди, — поспешил согласиться ангел. Может, и правда начнет? Может, стратегия у него такая, например, чтобы партнершу лучше узнать? Но на второй мелодии все стало гораздо хуже, потому что ангел ощущал неприятный запах от рубашки Джека прямо у самого носа. Джек отчего-то сильно потел, и ангел отлично это чувствовал в таком близком объятии. И еще теперь он и правда пытался вести, но ведение получалось у него еще хуже, чем шаги не в такт. Джек словно просто возил тело ангела по-своему, не следил за тем, удобно ли Азирафелю в принципе, и может ли он сделать шаг туда, куда, вроде бы, ведет Джек. Один раз, например, чуть не влепил азирафелевым телом в пару, танцевавшую впереди. И еще зашипел на Азирафеля, будто это он не понял, куда его ведут! Джек, похоже, посчитал, что ведет Азирафеля в болео, но выглядело это так, будто он хочет, чтобы Азирафель солдатиком упал спиной назад. В конце этой мелодии Джек зачем-то нагнулся к Азирафелю вплотную, от чего тот сразу же шагнул назад, отшатываясь от него подальше, и заглянул смертному в лицо. И не удержался от гримасы разочарования и досады. Джека тоже очень привлекало тело Азирафеля, женское обаятельное тело. Танец у Джека упорно не получался, потому что Джек хотел вовсе не танцевать, и вести «Аделаиду» ему тоже вовсе не хотелось. Ангел высвободился из рук Джека и твердо сказал: — Спасибо. Большое спасибо. — Но… еще две песни мои! Почему «спасибо»? — возмутился Джек и попытался схватить ангела за руки. Азирафель вытаращился на него уже не удивленно, а практически шокированно. Вот он, ангел, подробно изучил этикет милонги, и точно знал, что так делать нельзя! А этот смертный чего творит? Азирафель твердо покачал головой. — Сожалею, но я с вами танцевать не буду, — честно и прямо ответил он и поспешил выскочить из танцевального круга, по которому уже начиналось движение пар. — И я оттуда ушел! Может быть, там были нормальные смертные, которые пришли танцевать, а не приставать, но я так устал, — жаловался Азирафель Кроули почти со слезами на глазах. Они завели беседу о танцах в пятидесятых через пару дней после вечера, когда Азирафель начал слушать танго Пьяццоллы. Ангел уже и забыл, с чего начался их разговор, так увлекла его возможность наконец рассказать Кроули, как ему не хватало танго с ним. Он настолько забылся, что даже не заметил, что превратился в девушку, пока подробно вспоминал, как вживался в образ в пятьдесят третьем. — Ой, как же это я! — растерялся он, заметив к концу рассказа, что ему стали как-то странно велики брюки, а рубашка — наоборот, почему-то давит в груди. И тут же покраснел. После того, как они объяснились с Кроули, с ним продолжали твориться очень неловкие вещи. Контроль над физическим телом то и дело терялся, как только поблизости оказывался демон. Правда, пол Азирафель до сегодняшнего дня не менял. Ангел вдруг понял, что сейчас разревется от наплыва чувств, и от того, что в этом теле в принципе рыдать гораздо легче, чем в мужском. — Я сейчас верну все назад! — пообещал он, утирая слезы. — Попробую… — Не нужно… возвращать… — тихо и немного растерянно сказал Кроули. Не сразу. Первые секунд пять он очень задумчиво таращился на ангела, а потом ответил — и тут же резко сгреб Азирафеля в охапку, притянув к себе. Они сидели в книжном магазине на диване, который сейчас не был кроватью. Просто болтали, непонятно, как разговор в такие дебри зашел… Кроули вздохнул и провел рукой по волосам ангела, продолжая крепко прижимать его… ее к своей груди. А потом проворчал: — Никогда больше не ходи без меня в такие жуткие места, — очень заботливым тоном. — Я… больше и не ходил, — сдавленно ответил ангел, зарывшись лицом в демона и продолжая мочить слезами его рубашку, не в силах остановиться. Будто в нем трубу какую-то прорвало. — И ресторан… закрылся. И клуба больше нет. Ничего нет. — Я есть, — очень серьезно сообщил Кроули, погладив Азирафеля по плечу, а потом снова по волосам. И поцеловал в макушку. Он так постоянно делал теперь, ангел уже привык… привыкла… то есть, нет, все-таки привык. Но еще не привыкла. В женском теле это было новое ощущение. — И не денусь никуда, — добавил Кроули, немного помолчав. От его слов Азирафель сумела вздохнуть поглубже, и слезы постепенно высохли. Кроули и правда был. Прямо здесь, совсем рядом. И никуда не собирался деваться, даже если замочить в слезах весь его пиджак. — Тогда танцуй со мной, — попросил… попросила Азирафель. Потому что он уже раньше просил, а она еще нет. — И смотри на меня, как хочешь. И делай, что и как хочешь. Тебе можно. И Азирафель подняла глаза, посмотрев на Кроули и улыбнувшись ему. Его, и ее, демон и правда был здесь. И это было восхитительно. — Только я сначала переоденусь, в этом неудобно, — неожиданно ляпнула она, как ей показалось, совсем невпопад, и смущенно потупилась.