***
Джек неслышно подошёл сзади, положил ей руки на плечи и тоже стал рассматривать фотографии, вытравленные на гладких металлических листах какой-то кислотой. Не самый простой способ, но Док безупречен, как всегда. В основном картинки были монохромными, но там, где светились фонарики или алел костюм Санты, был добавлен цвет. И кожа Салли голубела, как осеннее небо. Там, где молодожёны двигались, не слушая ворчливых указаний Дока, и особенно в танце, контуры чуть размывались, но всё равно лица можно было рассмотреть чётко. Салли долго с улыбкой всматривалась в каждую картинку. Всего их было чуть больше десятка, но каждая – как произведение искусства от науки. – Надо же, никогда бы не подумала, что Док на такое способен, – в очередной раз подивилась Салли, разглядывая фотографию, где они стояли в огненном круге. – Это просто чудесно! – Ну он же сделал тебя, значит, со вкусом и мастерством у него всё выше всяких похвал, – ответил на это Джек, беря следующую картинку, где были крупно изображены их лица. И что-то тревожное толкнулось в груди. – Салли, тебе не кажется... – он посмотрел на неё, потом на картинку, потом опять на неё, – ...что в тебе что-то изменилось? Салли взяла фотографию и вгляделась. Да, что-то такое есть. Как будто здесь щёки пухлее и волосы чуть ярче... Впрочем, это же искусственно нанесённый цвет... Но при беглом ежедневном взгляде в зеркало она ничего не замечала. Салли подняла глаза на Повелителя тыкв. Он смотрел с беспокойством, как давно уже не смотрел – почти год. – Валентин же говорил о каких-то изменениях, которые он видит в твоих глазах, – проговорил он медленно. – Но я ничего не замечал. А теперь... Сравнивая с этими картинками, я вижу разницу. – Какую? – спросила Салли, нахмурившись. Внутри у неё что-то заныло, отчаянно сопротивляясь новым тревогам, утягивая обратно в сладкую бездну безопасности... – Не знаю... Что-то неуловимое. И в то же время очевидное. Не могу понять. Салли взяла из его рук лист и подошла с ним к зеркалу. Под глазами отражения как будто залегли тени, обострились немного скулы... – Вроде ничего особенного, – сказала она нерешительно. Но позабытая тревога уже сжала шею. – Ты не хочешь... – начал Джек осторожно, – чтобы Док тебя осмотрел? – Что? Нет! Я отлежала у него на столе на десять бессмертных жизней вперёд! – Он разбирается в тебе как никто другой. И... – Джек замолчал. Возможные последствия эксперимента, о которых упоминал Док, не давали ему покоя. "Диапазон возможных результатов от вечной жизни до быстрой смерти..." – Ты так говоришь, словно я какой-то механизм... – Вовсе нет! – горячо уверил её Джек, поднимая Салли из кресла и разворачивая к себе. – Но ты нормально себя чувствуешь? Ничего необычного? – Всё в порядке! – ответила она как можно увереннее. Но жучок беспокойства уже прополз в мозг, огляделся и начал устраиваться на жильё, выгрызая себе норку.***
Волколак – существо не то чтобы разумное, но по уму превосходит собаку. И по преданности не уступает, хотя и очень выборочно. Свирепый зверь признал укротившего его Повелителя тыкв, полюбил Бегемота, который в нём души не чаял и баловал, как милого щеночка, но больше всех привязался к Салли с того самого момента, когда взгляд диких золотых глаз встретился со взглядом зрачков-точек. Инфин удивлённо расширил ноздри, повёл ушами и... ткнулся Салли в плечо, совсем по-человечески вздохнув. Ей оставалось только осторожно погладить косматую голову и кинуть на Джека изумлённый взгляд. Тот и сам не ожидал такого, но этот нежданный защитник для Салли – лучший подарок на свадьбу. И снова защита... Защита поможет от внешних опасностей, а если враг затаился внутри?.. Дни текли за днями, только щёлкало табло на ратуше, отсчитывая дни до Хэллоуина. Ещё чуть больше месяца... Чем ближе к празднику, тем сильнее Мэр впадал в панику и всё смелее припоминал Джеку прошлый год, когда Повелитель тыкв вероломно не явился в большой мир. Салли приберегла для себя пузырёк Страшнозелья и с трепетом ожидала свой первый выход в мир людей. Шито, Крыто и Корыто изгрызли все ногти в ожидании своего дебюта. По их словам, они приготовили "нечто особенное"! Джек посмотрел на это "особенное" и решительно отмёл две трети. Ребята не расстроились, они ведь специально приготовили в три раза больше. Хельгамина и Зельдаборн барыжили (другого слова не подберёшь!) Страшнозельем за две цены и, конечно, Салли не обидели, хотя ей это было почти безразлично. А Джек, втайне промаявшись всё это время, решился, наконец, взглянуть своей боли в глаза.***
Чёрный лес встретил его уютным гробовым молчанием. Здесь было достаточно уединённо для его плана, даже кладбище казалось слишком людным – туда ведь может зайти Салли на свои грядки с Ведьминым корнем. А Джек не хотел... По крайней мере, сейчас. Чёрный лес – то, что нужно. Но и этого ему показалось мало, и он шёл, пока не добрался до Праздничной рощи. А может, ты просто оттягиваешь момент. Закатные лучи сюда не проникали, отсечённые тёмными колоннами деревьев. И символы праздников уже начинали светиться в подкрадывающихся сумерках. Джек не знал, кто из них может быть не упокоен, но он позовёт всех. И если она явится и взглянет на него... Возможен ли другой исход?.. Он покачал головой. Действуй. Правильно, не правильно, но ты всегда действовал – решительно и безрассудно. В этой жизни... Джек, не медля больше ни мгновения (он и так медлил больше года!), закинул череп кверху и издал нечеловеческий вой. И когда затихла меж молчаливых стволов последняя протяжная нота, он устремил взгляд в ночное небо и стал ждать. Прошла минута. Другая пронеслась, чтобы исчезнуть навсегда среди голых чёрных ветвей... И ему уже стало казаться, что зря он себя изводил и ничего уже не произойдёт, как вдруг – не с неба, а откуда-то из-под корней почти сравнявшегося с землёй пня – заструился блеклый зеленоватый свет и выплыл серо-жемчужный призрак. Один. Да, Джек так и думал. Остальные, несомненно, упокоились, но этот призрак... Джек искал взгляд полупрозрачных глаз, но он ускользал, лицо отвернулось от него... Он подошёл почти вплотную и медленно протянул руку вперёд, почти коснувшись границы, которая разделяла мерцание призрака и темноту леса, почти... В лицо сильно дунуло холодом, призрак резко вскинул голову и разразился пронзительным воплем, в котором слились крики диких гусей, плач ребёнка и волчий вой. Отголосок крика заметался внутри черепа, как раненая летучая мышь, неприятно завибрировали кости... На мгновение взгляды Джека и призрака встретились, мелькнула искра узнавания... Изумления, боли, досады, ненависти... Но больше всего – безумия. Фигура подалась Джеку навстречу, он инстинктивно отшатнулся, и она, всё с тем же рвущим душу воем, обвилась вокруг него и канула обратно под корни. Банши(3)! Ты бы мог решить, что это справедливо... Так почему ты втайне надеялся, что и эта душа упокоена?.. А если нет, то хоть одно слово – в лицо. И ответить – в первый раз... Но рядом больше никого не было. С ним не хотели общаться – и ничья смерть этого не исправила. Джек обхватил себя руками и попытался согреться мыслями о том, как был здесь с Салли... Надо поскорее вернуться к ней! Плохая это была затея... Он быстрым шагом направился к дому. А подземные омуты, которые он ненамеренно пробудил, источали гнилостное мертвенно-зелёное сияние, всё ярче и ярче. Врата, запертые друидами, открылись.***
Первый год после свадьбы было ещё почти не заметно, только по фотографиям Джек и увидел разницу. От Литы до Мабона(4) ещё можно было списать изменения на большую нагрузку в лавке – за пару месяцев до Хэллоуина ведьмы обычно выходили из спячки и начинали активно зельеварить, а значит, и Салли. Повелительница тыкв пропадала там с утра до вечера, не отходя от кипящего котла. Пусть. Но с осеннего равноденствия похудевшее, посеревшее лицо Салли, её поблекшие волосы стали замечать и остальные хэллоуинцы. Мэр порой кидал на неё странные взгляды. Хельгамина и Зельдаборн переглядывались с беспокойством, без слов делясь своими опасениями. А те, кто погрубее, зубоскалили, что Повелитель тыкв совсем ушатал молодую жену за этот год. "Дальше будет всё быстрее, даже и без вина". Одна Салли ничего не хотела замечать и, проходя с опущенными глазами мимо зеркала, радостно уверяла, что у нее всё лучше, чем когда-либо в жизни. Какой Док? Нет, ни за что! А сам Финкельштейн заперся в своей лаборатории и в городе не показывался. Джек твёрдо решил, что после Хэллоуина сгребёт Салли в охапку и отведёт к Доку. Отнесёт, если понадобится. Нет, и метла не спасёт – он подстережёт. Ухнув из-за плеча – пора вспомнить былые навыки. И Инфин не поможет. Док был прав: такая она упрямая... Но до Хэллоуина они не дожили – так, как прежде.***
Джек стал спать чутко. И начал замечать то, чего не замечал раньше. Каждую ночь, перед рассветом, Салли тихо вскрикивала и распахивала глаза, блестевшие во тьме, как августовские звёзды. Один раз он спросил её, не снился ли ей кошмар, но она ответила, что не помнит, закрыла глаза и притворилась спящей. И потом он уже не спрашивал, исподволь следя за её лицом в сереющем полумраке. Что ещё изменилось в этом лице за прошедший день? Были ли тени под глазами такими глубокими вчера или это игра сумерек?.. Джек уже почти уснул сам, убаюканный размеренным дыханием Салли, как вдруг в отдалении послышался смягчённый расстоянием вопль. Но именно тот вопль, спутать невозможно. Крик резал по слуху зазубренным ножом и вызывал худшие воспоминания. Вздрогнула, просыпаясь, Салли и прижалась к Джеку, ища защиты. – Что это?.. – Это банши. Значит, одним разом всё не обошлось. Призванная единожды душа теперь не уйдёт так просто. Она зовёт? Зря он... – Не бойся, – успокоил он Салли, прижимая её к себе. – Банши не войдёт в город без разрешения. А на кладбище я тебя провожу, если понадобится. Эта нежить ничего не сделает, только воет... – Откуда оно взялось? – В Чёрном лесу иногда появляются разные существа, – неопределённо ответил Джек. – Потусторонний мир гораздо больше Хэллоуин-тауна... – Это я знаю, – кивнула Салли. Эта мысль, казалось, её успокоила, и она чуть расслабилась, снова прикрыв глаза. Пора было вставать, между осенним равноденствием и Хэллоуином – всегда самая горячая пора. А утро уже прокралось в город, как Чёрный кот на мягких лапках. Джек поцеловал Салли в макушку и со вздохом вылез из-под её руки. Крыто ещё хотела с утра пораньше показать ему какую-то "занятную идейку", и Повелитель тыкв надеялся, что не придётся опять ей запрещать. А то ребята разочаруются в возможностях праздника и опять начнут мелко пакостить своим же. Джек оглянулся на сжавшуюся в комочек Салли. – Ты идёшь сегодня в лавку? – Да... – пробормотала она глухо. – Сил что-то нет. Устала... Сил нет... Устала... Никогда раньше ты не говорила так о себе. Тем более утром. – Сходишь к Доку? Может, он тебе что-нибудь даст. Салли тут же раскрыла глаза и резко села на кровати. – Никогда я больше не позволю ему что-то влить или вколоть мне! – сказала она твёрдо. На лице явственно выделялся отпечаток подушки. – Я обещала себе... – Салли потёрла лицо руками, успокаиваясь. – Ничего, глотну чего-нибудь бодрящего в лавке. Мне надо идти зельеварить, я только вчера поставила новую партию... Ведьмы деликатно уходят, когда дело доходит до Зельемонстра, говорят, он меня больше любит... – Она слегка улыбнулась, но получилось как-то бледно. Джек долго вглядывался в неё. Да, после Хэллоуина надо тащить её к создателю, несмотря на протесты. А сейчас совершенно нет времени. Время... Почему у него ощущение, что его всё меньше?.. Ещё и банши теперь наворачивает круги вокруг города, не давая хэллоуинцам спать диким воем. Словно услышав эти мысли, банши опять издало унылый вопль, другой, третий... Джек застыл на месте. Одно существо не может сливать свой голос в хор! Не помня себя, он выбежал из дома, в три прыжка одолел лестницу... Скорей! Туда, к воротам, где в сторожке сжался в кулёк перьев трусоватый привратник... Сквозь редкие прутья ворот было видно всё. Кружащие вдоль стен банши. Кровожадная нечисть всех мастей. Стрыги, дьявольские псы, личи, баггейны, слуа, глэстины... Самая зловещая нежить, которая только существовала на потустороннем свете. Они не могли войти. Но Хэллоуин-таун со своими клыкастыми обитателями вдруг показался маленьким и почти милым. И он был в кольце.***
Ничего не подозревающая об осадном положении города Повелительница тыкв медленно собиралась к ведьмам. Где она вчера оставила свой тёплый плащ? Он ей нужен: иногда на неё накатывал стылой волной озноб, особенно в вышине, и это неприятно напоминало первое время эксперимента. Не его ли последствия накрыли её теперь? Скорее всего. Оттого Салли и озлобилась опять на Дока. Она не хотела больше иметь дела с создателем, который сначала попытался подавить их с Джеком зарождающиеся чувства (о, теперь она поняла нюанс про "женщину"!), и потом творил с ней что-то странное и опасное. И главное, непонятно – зачем. Для чисто научного интереса слишком монументально. А изменения, которые каждую ночь и каждый день выискивает в её лице беспокойный взгляд Джека... Она и сама видела их. Она даже могла бы дополнить картину рассказом о том, что ей теперь чаще приходится испытывать усталость и холод. Что она стала забывать, казалось, намертво выученные вещи. Что волосы стали сухими и ломкими, а пальцы ослабели. Но она молчала и упрямо цеплялась за своё "долго и счастливо". Ничего. Это меня не убьёт. Меня убьёт Второй огонь. "Ты проживёшь свою жизнь прежде Второго огня". В голове почему-то мелькнуло и погасло слово "экспоненциально"(5). Салли едва вспомнила, что оно значит. Она сердито тряхнула волосами. После Хэллоуина надо попросить у ведьм передышку. Нет, она души не чает в зельеварении, но ежедневные схватки с Зельемонстром утомляют. Найдя наконец свой плащ, Салли вышла из дома. В отдалении раздался вопль банши.***
В мастерской закипало будущее Страшнозелье, и Салли, с плошкой Умиротворяющего порошка наготове, пристально следила за диаметром лопающихся пузырей. Ещё немного... Минута... Тридцать секунд... Двадцать... Десять, девять... В глазах потемнело. Восемь, семь... Плошка задрожала в руке, посыпался на пол порошок. Шесть, пять, четыре... На поверхности зелья угрожающе надулся единственный, самый большой пузырь. Три, два... Салли в панике увидела, что плошка почти пуста, попыталась выключить огонь в горелке... Один! Пузырь лопнул, и склизкий, вонючий Зельемонстр вынырнул из котла и сомкнул жидкие челюсти на запястье Салли. Она закричала от боли и ужаса. И тут же Пламя стекло по её руке и превратило чудище в шипящий пар и неприятные ошмётки. На крик тут же примчались Хельгамина и Зельдаборн, которые в другом помещении только и успевали обслуживать покупателей. Салли, дрожа, смотрела на обожжённую руку. От зубов Пламя её спасло, но монстр сам по себе по температуре был как кипяток, и правую руку жгло нестерпимо. Опять... Хельгамина сообразила быстрее всех. – Срочно сюда! – Она рывком поставила на столешницу ведро самой обычной воды и погрузила в него руку Салли. – Ничего, ничего. Всё пройдёт. – Она погладила Салли по голове. – Кто из нас не становился закуской Зельемонстра в своё время... У Салли по щекам текли слёзы. – Я же никогда не ошибалась... А тут... В глазах потемнело. – Ты переутомилась, совсем мы тебя загоняли... Давай Зельда тебя проводит домой. Вот мазь от ожогов, намажь. Вот так... До Хэллоуина заживёт! Пойдём. А Страшнозелье я доварю, не переживай. Геройствовать и сопротивляться Салли не стала. Как и пытаться сесть на метлу. И как она тогда долетела до башни Дока с сожжённой рукой?.. Зельдаборн заботливо взяла её под другую руку и крикнула покупателям, что у них инвентаризация, обед и короткий день. Но не успели Салли и ведьма сделать и двух шагов от лавки, как к ним подскочил запыхавшийся и очень встревоженный Джек. – Салли! Хорошо, что я тебя застал! Что у тебя с рукой?! – Обварилась зельем, – ответила она слабым голосом. – Голова закружилась... Джек нахмурился ещё сильнее. – Срочно к Доку! Давно надо было... – Нет. – Я сказал, срочно к Доку! Для твоего же блага! – Вы все просто помешались на моём благе! Док, ты... Как будто вам лучше известно, в чём оно состоит! И никто никогда не спросит меня!.. – Ох-х! – Джек наклонился, без предупреждения обхватил её за талию и перекинул через плечо. – Нет времени спорить! – И повернувшись к опешевшей Зельдаборн, бросил. – Город в осаде. Скажи Мэру и Хельгамине. Но больше никому! И приходите к Финкельштейну. Салли пыталась вырваться, но сильное, до тумана в глазах, жжение в руке не давало ей вздохнуть, и она только бессильно трепыхалась на плече у Повелителя тыкв. А он уже нёсся к лаборатории Финкельштейна – месту, где она "родилась" и где сейчас её скорее всего вновь положат на стол.***
Джек произвёл такой грохот своим стуком в дверь (будто громового звонка ему показалось недостаточно), что испуганная Джуэл открыла им быстрее, чем он смог бы сказать: "С Рождеством вас! Счастливого Хэллоуина!". Повелитель тыкв со своей слабо сопротивляющейся, но очень возмущённой ношей ворвался в полутёмный холл, и Джуэл еле успела отойти с его пути. – Где Док?! – Наверху, а что случилось?.. – спросила она робко. – Мне не нравится то, что происходит с Салли. А сейчас она ещё обожгла руку зельем. – Джек широкими шагами пошёл вверх по пандусу, и Джуэл едва за ним поспевала. Убрав свешивающиеся волосы от лица Салли, она взглянула ей в лицо и обомлела. Джуэл не видела сводную сестру несколько месяцев, и за это время Повелительница тыкв изменилась так... Неужели Джуэл была права?.. Она судорожно выдохнула. Пусть доктор вынесет свой вердикт. Они ввалились в лабораторию, где Док рассматривал в микроскоп чьи-то ткани. Учёный поднял голову от окуляра и вопросительно уставился на вошедших. – Возвращаешь? – поинтересовался он у Джека с ехидцей. – Мне не до шуток, Док! – отрезал Повелитель тыкв. – Она обожгла руку зельем и вообще... Она мне не нравится в последнее время. – Об этом надо было думать, когда ты её брал. – Финкельштейн остался верен себе, но махнул рукой на стол. – Клади. Коли сможешь... Салли, до этого обвисшая в каком-то полузабытье, отчаянно забилась, забыв даже о боли. Она кричала, ругалась, плакала, кусалась и била ногами и рукой всё и всех. Куда там! Джек стальной хваткой прижал её к столу, а Док и Джуэл притянули ремнями. – Салли, пожалуйста, не сопротивляйся! Ты только себе хуже сделаешь... – попытался утихомирить её Джек. – Ты!!! И ты меня предаёшь! – выплюнула она со злыми слезами. – Не в первый раз! Вы все хотите моей смерти!!! Док хотел протянуть ещё один ремень по "ключицам", но то ли Салли и впрямь уверила себя, что её хотят убить, то ли её состояние достигло максимального накала, по коже пробежало Пламя и едва не подожгло её создателя. Тот резво отдёрнул руки и откатился. Покоробились толстые ремни. Но огонь быстро угас, и теперь Салли лежала на столе, обездвиженная, оглушённая болью и мнимым предательством. Джек осторожно погладил её по спутавшимся волосам. – Никто ничего плохого тебе не желает и не сделает, ты же знаешь... Я не позволю. – Ты бы меня к Умертвию отправил – для моего же блага, – проговорила Салли сквозь зубы, бесполезно дёргаясь. – Отправил бы. Если бы оно помогло. Она только кинула бессильный уничтожающий взгляд. Вид у Джека был виноватый, но решительный. Док уже замаячил близ неё с вечным шприцем, игла вошла в тело, как в подмороженную тыкву. И как она ни пыталась удержаться в сознании силой воли, её унесло туда, где не было никаких забот. Но и жизни не было тоже.***
– Фу-ух, ну и задала жару девчонка! – Док пристально осмотрел свои руки в чёрных перчатках и, не найдя подпалин, перевёл взгляд на бесчувственную Салли. – Что ты с ней делал эти месяцы? Выглядит паршиво. Джуэл тоже смотрела на Повелительницу тыкв широко распахнутыми глазами, в которых блестели непролитые слёзы, и на лице застыло выражение ужаса и неверия. – Да ничего я с ней не делал! – возмутился Джек. – Тут надо скорее вас спросить, не отдалённые ли это последствия вашего, – он проглотил эпитет, – эксперимента! – Хм-м... – Док подъехал к столу и точными движениями прощупал Салли с головы до ног, не обойдя и обожжённую руку. – Это ерунда, – подытожил он, имея в виду руку. – С прошлым разом не сравнится. Заживёт сама. – Учёный скосил неодобрительный взгляд на баночку с мазью от ожогов, которая виднелась в кармане платья Салли, и тронул шею. Когда-то эта мазь помогла и ему. – Но мне не нравится тургор и цвет её кожи. Я сделал её больше двадцати лет назад, и она почти не менялась, а теперь, так быстро... Мне надо взять ткани на анализ. – Он задумчиво почесал подбородок и с опаской глянул на Джека. – Ну так берите, – нетерпеливо ответил Джек. – Мы же для этого и пришли! Да уж, "пришли" – не совсем верное слово. – Она всё равно мне этого не простит... – добавил он. – Да куда она денется... – пробормотал Финкельштейн. – Мало она, что ли, за тобой бегала... Джек промолчал. Док, делая аккуратные надрезы, брал ткани из разных точек, а потом замазывал места забора хирургическим клеем. Джуэл, закусив губы, смотрела в неподвижное, застывшее в напряжении лицо сводной сестры. – Всё, – сказал Док, убирая инструменты. – Я гляну, что там, заходи через пару дней. Один. Джек кивнул. – Когда она проснётся? – Хочешь – сейчас, – ответил учёный, встряхивая содержимое какой-то колбы и испытующе посмотрев на Джека. Вряд ли Салли очнётся в безоблачном настроении... – Давайте чуть позже, – решил он. Док усмехнулся, но спорить не стал. Оглушительный удар звонка-колокола заставил всех вздрогнуть, и Джек только тут вспомнил, ЧТО вообще привело его в лавку. И это, кстати, была не боль в механическом сердце. – Кто там? – подозрительно крикнул Док в переговорное устройство. Но вместо ответа по слуху циркулярной пилой резанул крик банши. – А это ещё что за птица... – скривился от резкого и неприятного звука Финкельштейн. – Город окружён нехэллоуинской нечистью, – кратко пояснил Повелитель тыкв, будто этого было достаточно. – А звонили, должно быть, ведьмы и Мэр, которых я позвал сюда. – А-а! – оскалился Финкельштейн. – Опять твой так называемый "малый совет"! Другого места не нашлось... – Джуэл, открой, пожалуйста, – обратился Джек к безмолвной нежити. – И... – Он посмотрел на нахмуренное даже в медикаментозном сне лицо Салли. – Давайте спустимся вниз. Он потом всё объяснит ей... Потом. А пока... Неужели ты пробудил не одну банши?.. Внизу несмело переступал с ноги на ногу Мэр и с одинаково серьёзными лицами стояли ведьмы. Да, даже Зельдаборн. – Где Салли? – поинтересовалась она первым делом. – Я её отключил, пусть поспит, а то некоторые её загоняли, – ввернул Док. Ведьма поджала губы, но ничего не сказала. Они и правда с сестрой в предхэллоуинской гонке за наживой использовали таланты Салли на полную. – Что стряслось? Что за жуткий вой? – спросил Мэр по долгу службы, хотя ответ он явно знать не хотел. – Зельдаборн наговорила каких-то ужасов. – Город окружила чуждая нам нежить, и они очень хотят войти, – мрачно сказал Джек. – Я о таких только читал ещё при старом библиотекаре Владе. Но почему-то никогда не задавался вопросом, куда они делись... Наверное, думал, что вымерли, глядя на монументы непривычных существ на кладбище. Оказалось – нет, и теперь вполне настойчиво стучат им в ворота. – А может, они просто хотят поселиться в Хэллоуин-тауне? – с надеждой предположил Мэр. – Их много? – Много, – вздохнул Джек. – Мне показалось, не меньше, если не больше, чем хэллоуинцев. Но, может, вы и правы, Мэр, и я всюду вижу врагов... Я выйду к ним и попробую поговорить. – Всё это очень героически и, безусловно, не оставит равнодушным ни одно женское сердце, о победитель Болотных ведьм! – проворковала Зельдаборн. – Но мне не улыбается потом объяснять Салли, почему тебя по косточкам разобрали... Поэтому давайте пошлём дорогушу Мэра, его не жалко. Градоначальник с возмущением посмотрел на ведьму, но та только сделала невинные глаза. – Я выйду, надо же узнать, что им нужно, – сказал Повелитель тыкв. – На крайний случай, есть Пламя. – Мы будем недалеко, – подала голос Хельгамина. – Если что, вытащим тебя оттуда с воздуха. А Салли... – добавила она, словно прочитав мысли Джека, – лучше пока не летать. Да, это правильно. – Пусть Салли пока побудет у вас, – обратился Джек к Финкельштейну. – Я потом приду за ней. – Какие мы оптимисты, – проворчал Док, и половина его фразы потонула в душераздирающем вопле банши. Джек, Мэр и ведьмы довольно быстро добрались до ворот. Джек смутно надеялся, что по пришествии они не обнаружат никого, что нежить пощёлкает зубами на неприступный для них город да и уберётся восвояси. Но всё осталось, как прежде. Клубились и вопили банши, готовили свои тёмные ритуалы личи, чистили оружие слуа. Их мёртвые кони злобно ржали. – Счастливого Хэллоуина, – похлопала Зельдаборн Джека по плечу в напутствие. – Не знаю, как вам, а по мне они выглядят не очень-то дружелюбно. Повелитель тыкв решительно протиснулся через прутья решётки. Город остался за спиной, но пока ещё вот он, рядом – только руку протяни. – Что вам нужно? – громко обратился Джек к нежити. По рядам незваных гостей прошло волнение, и самый высокий лич прошелестел: – Занять этот город, который принадлежит нам по праву. – Он не принадлежит вам, но если вы хотите стать его жителями... – И проход в мир людей. – Лич словно не слышал ответа. – Проход, который закрыл для нас король-друид. Так вот оно что. Друиды оставили в городе только ту нежить, которая согласилась не вредить людям всерьёз. А остальную каким-то образом изгнали. Да, в летописи было что-то про Великий Раскол... Джек тогда искал другое и не обратил особого внимания. Светящиеся ямы около Праздничной рощи! Это и есть врата. Одна призванная на беду душа открыла их для всех остальных! Но как она туда попала? Раскол же произошёл гораздо давнее... Лич поднял отливающий мертвенным светом меч и приблизился к Джеку. – Открой ворота города, скелет. За его спиной сгрудилась толпа нежити, злобно сверкая глазами и блестя клыками. – Я не даю вам разрешения войти! – предупреждающе оскалился Джек. – Тогда мы войдём без спроса – по твоим костям. Лич неуловимым движением крутанул меч, и Джек едва успел отскочить. Но город стал дальше от него. Что ж, они пришли не с миром. Повелитель тыкв уже ощутил в груди жар, а в руках – Пламя. Он бросил шар в Лича, но тот встретил его своим мечом, и огонь впитался в лезвие, не причинив ему вреда. Воинство неупокоенных мертвецов слуа оседлало своих коней и окружило Джека со всех сторон, окончательно оттеснив от спасительного города. Огненный круг на земле – и они остановились. Кони, сердито шипя, пытались затоптать неугасимое Пламя, но в итоге отступили. – Помнится, раньше Пламя расплавило бы мой меч, – усмехнулся Лич, разглядывая идеально гладкое лезвие. – Вы ослабели за время нашего изгнания. И где же друиды? – Теперь я вместо них! – дерзко ответил Джек. – Значит, битва будет недолгой, – заключил Лич удовлетворённо. Джек яростно смотрел на своего противника и не чувствовал в Пламени былой силы. Он попытался выпустить огненного зверя наружу, но не было больше никакого зверя. Некого сдерживать – внутри было пусто, и только этот, почти обычный, холодный огонь остался ему подвластен. Раздался крик банши, совсем рядом, так что захотелось лишиться слуха, и в этом вопле потонул свист пущенной кем-то из слуа пращи. Снаряд пролетел над кольцом огня, и лишь один язычок лениво дёрнулся ему вслед. Праща крепко примотала руки к телу, но Джек быстро пережёг верёвки. Камни упали на выжженную землю. Джек вскинул голову и огляделся. Совсем рядом колыхалась банши, и только кольцо огня разделяло их. Почувствовав взгляд, нежить опять разразилась леденящим воем, вызывающим внутри черепа неприятный резонанс. – Джек! – раздалось сверху. – Надо уходить! – Это Хельгамина кружила над его огненным убежищем. – Пригаси Пламя, я не Салли! – Из рукоятки её метлы торчала стрела. Джек мановением руки осадил огонь, Хельгамина опустилась, и он уже почти залез на метлу позади неё, но тут через опавший круг перескочил дьявольский пёс, известный охотник на ведьм, вцепился в заднюю часть метлы, и метловище хрустнуло у него в зубах. Джек тотчас засветил ему огненным шаром в морду и поднял круг обратно на высоту роста, но теперь рядом стояла Хельгамина, с неверием глядя на две неравные части своей метлы. А другие дьявольские псы, почуяв ведьмин дух, подбирались вплотную к огню, готовые напасть при малейшем шансе. С визгом пронеслась над головами воинственная Зельдаборн, рассыпая Перечный порошок направо и налево, а вслед ей летели стрелы и пращи. – Пойдём! – прокричал Джек Хельгамине сквозь шум огня. – Я попробую сделать для нас коридор! – Он разомкнул круг со стороны города, и вдаль побежали две параллельные дорожки. Но чем дальше, тем слабее питало их Пламя, и в итоге они сошли на нет. Зато к разрыву тотчас устремились дьявольские псы и слуа. Лич держался в отдалении и наблюдал. Джек встретил врагов несколькими огненными шарами и замкнул круг вновь, но... Знакомая усталость уже начинала накатывать жжением в костях. Значит, несмотря на окончательную гибель Уги, нельзя пользоваться Пламенем бесконечно долго. Надо медленно продвигаться к городу, стирая и заново воздвигая защитный круг. Хватило бы сил... – Зельдаборн, уходи! – крикнул Джек ведьме, которая с улюлюканьем в очередной раз лихо ушла от летящего снаряда. – Мы постепенно дойдём внутри круга! В воздухе просвистела праща, и пришлось опять жечь верёвки. Стрелы пока ещё не пролетали сквозь Пламя, но Хельгамине они точно причинят больше вреда, чем ему. Вдруг завибрировала от топота земля, и откуда-то со стороны Чёрного леса вылетел волколак, на ходу расталкивая верховых слуа и баггейнов. – Инфин! Над загривком волколака витал Зиро, который теперь часто сопровождал своего большого товарища. Инфин подошёл вплотную к огненному кольцу. Стоило попробовать... Повелитель тыкв быстрым движением разорвал преграду и, подхватив ведьму, вскочил на спину огромного зверя. Инфин только этого и ждал – он припустил к городу гигантскими прыжками, а Джек посылал назад шары Пламени. Когда они достигали цели, враги вспыхивали и сгорали, но раньше... Раньше огненный демон не оставил бы от них ни шерстинки, ни зуба. Перед лицом метались банши, крик заполнял всё существо, но ворота, которые Мэр в спешке поднял, чтобы пролез массивный волколак, стремительно приближались. И когда хэллоуинцы уже почти добрались до входа в город, пущенная кем-то слишком метким стрела угодила зверю в плечо. Но он, застонав, всё же сделал последний рывок и скрылся в воротах. С лязгом упала решётка. Первая вылазка окончилась провалом. Сломанная метла, раненый волколак... И неприятное открытие – Пламя теперь не спасёт их от врагов.***
Целая, невредимая и оттого всё такая же беззаботная и к тому же взбудораженная схваткой Зельдаборн разорялась уже второй час. – Нет, ну вы только подумайте! Тихоня-скромница, а скелет на волколаке спас именно тебя! Да у меня мечта всей жизни была, а ты!.. Э-эх!.. Но Хельгамине было не до этих нападок. У неё. Сломалась. Метла. Трудно представить себе что-то более убийственное для ведьмы. Конечно, можно сделать новую, но метла – это как домашний питомец, талисман, честь любой ведьмы... Хельгамина не привыкла выражать свои чувства. Но она прятала глаза и не реагировала на слова. Джек переломил и вынул из груди стрелу, застрявшую между рёбер. Хорошо, что она не повредила сердце... Плохо, что она вообще была выпущена. Вся эта нежить... Которую изгнал и заточил далёкий и дальновидный король-друид. И которую сейчас выпустил импульсивный король-скелет с ослабевшим Пламенем. Ох-х... И главное, всё зря. Банши своим криком довершила картину самобичевания. А пока они все отсиживались в сторожке привратника, переводя дух, оценивая повреждения и думая, что делать дальше. Нежить бесновалась снаружи, скалясь на выжженные пятна на земле, но войти всё так же не могла. Слава давно почившим друидам! Только зачем осаждающим столько факелов, ведь ещё светло?.. – Я пойду заберу Салли, – сказал Джек вслух. На это ему понадобится больше решимости, чем выйти за ворота. Он выбрался из маленькой будочки и глубоко вдохнул. Пахло дымом. Дымом от его сгоревших жертв? Слишком сильно, ветер должен был уже отнести его!.. Джек взлетел на городскую стену. Нежить отступила в Чёрный лес. А вокруг Хэллоуин-тауна, неспешно разрастаясь, обвилось, как уроборос, кольцо огня. Горела трава на кладбище. Полыхали тыквенные поля. Горел незаменимый Ведьмин корень. Спиральный холм вырастал из огня скрюченным щупальцем. Пламя подбиралось к городским стенам. Не Хэллоуинское, а самое обычное, над которым Джек не имел власти. И жаркий вой огня сливался с криками банши. – Что я наделал... Что я наделал...