***
Что-то тычется в намджунову щеку, в конце концов пробуждая его от дремоты. Он чувствует это снова, но уже с другой стороны, и понимает, что это «что-то» — всего-навсего палец, что непрерывно тычется в ямочку, после возвращаясь к другой. Намджун издаёт измученный стон и пытается оттолкнуть надоедливую руку от лица. Он слышит, как кто-то хихикает над ним, ёрзая на кровати. — Знаешь, это довольно невежливо — что ты не разбудил меня, когда пришёл. Он мягко улыбается, когда понимает, что это Чонгук легонько пихает его в бок. Намджун потягивается, совсем как кот, и зевает, прежде чем ответить: — Не хотел будить тебя, ты выглядел так уютно, когда прижимался к моей руке. — Я бы справился, плюс у меня была всего-то парочка часов, прежде чем я уйду на занятия, — ноет Чонгук, и Намджуну даже не нужно смотреть на него, он и так знает, что тот дуется, словно какой-то гипер-щеночек, желающий выбежать погулять и поиграть. Наконец, Намджун открывает глаза и смотрит на Чонгука. Он выглядит так сладко: его нижние веки чуть припухли ото сна, а щёки отчего-то выглядят ещё больше, чем обычно, особенно когда он начинает дуть их в процессе разговора. Волосы его слегка растрёпаны с одной стороны, и Намджун не может устоять и не протянуть руку, поглаживая шрамик на левой щеке. — Ну всё, иди сюда, — Намджун улыбается и хватает Чонгука за талию, обнимая его, словно ребёнок, что только что выиграл плюшевого медвежонка на ярмарке. Чонгук взвизгивает, пытаясь вырваться из крепкой хватки Намджуна, но тот не движется даже. Ему нравится тот факт, что Чонгук точно, абсолютно точно может вырваться из его объятий, но не пытается сделать это всерьёз, вместо этого он начинает бороться. — Хён, мне уже скоро нужно идти, — сквозь игривый смех щебечет Чонгук. Намджун наслаждается этим моментом, держа Чонгука в своих руках. Он такой тёплый; от него веет лёгким запахом стирального порошка, смешанным с лосьоном с ароматом душистого горошка, что он так любит использовать, а также, где-то среди этого всего, чувствуется крем Намджуна. — Я знаю, — шепчет Намджун так, будто говорит какой-то секрет, прежде чем, наконец, отпустить его. Чонгук тут же подскакивает, вставая с насиженного места, на случай, если Намджун вдруг попытается сделать ещё что-нибудь. Намджун наблюдает за тем, как Чонгук смотрит на него, не отрывая взгляда, прежде чем на лице его расцветает лёгкая улыбка. — Что? — спрашивает Намджун, и неожиданная вспышка застенчивости вдруг поражает его, когда его придавливает тяжёлым взглядом Чонгука. — Мне нравится твоё худи, — комментирует Чонгук, подходя ближе, чтобы подергать за его край. Это от Пума, Чонгук всегда носит этот бренд у Намджуна. — Кажется, ты оставил его у меня в прошлом месяце, — вспоминает Намджун, опуская взгляд вниз, чтобы разгладить складки. — Думаю, на тебе оно смотрится лучше, чем на мне, — говорит Чонгук, и Намджун запрокидывает голову, смеясь над словами младшего. И от этого улыбка на лице Чонгука сияет ещё ярче. — Да? — Да. Они смотрят друг на друга ещё несколько мгновений, и Намджун чувствует себя как мёд, когда наблюдает за этим мальчишкой, сочась, тая, смягчаясь до глубины своего существа. — Который час? — спрашивает Чонгук, и Намджун всё так же наблюдает за ним, когда он подходит, чтобы взять рюкзак со стула у стола. Намджун достаёт телефон и снимает блокировку. — Шестнадцать, двадцать четыре. — Мне нужно идти, — Чонгук подхватывает ключи. — Проводишь? — спрашивает он с блеском в глазах и крупноватым, но так же сияющим носом. Намджун улыбается ему. Намджуну кажется, что это очень даже невоспитанно — использовать их, чтобы получить желаемое. Он убирает телефон обратно. — Ага, — Намджун кивает, усаживаясь, и после бредёт за Чонгуком к двери спальни. Намджун всё ещё не может понять, как он умудряется тонуть, сдаваясь, в этих круглых глазках каждый раз, когда младший просит его о чём-то. Они доходят так до гостиной, обнаруживая там Тэхёна с Чимином, что обнимаются, смотря какое-то шоу. — Привет, хёны, — Чонгук машет им рукой, топая к двери за ботинками. — Уже уходишь? — спрашивает Тэхён, прижимаясь к боку Чимина. — Угу, хочу приехать пораньше, чтобы обсудить вопросы, — отвечает Чонгук, когда, наконец, правильно надевает ботинки. — Ну тогда, повеселись там и будь осторожнее, — в этот раз говорит уже Чимин, поворачиваясь на секунду, чтобы окинуть взглядом их обоих, прежде чем вновь вернуться к телевизору. Намджун же смотрит на Чонгука, что поворачивается к нему, его торчащие волоски похожи на маленькие садовые растения — очаровательно, Намджун хотел бы провести с ним чуть больше времени. Он протягивает руку, чтобы причесать чужую шевелюру, но Чонгук лишь притягивается ближе, наслаждаясь прикосновениями. — Уйдёшь после меня? — спрашивает Чонгук с легкой улыбкой на лице. — Ага, наверное, через некоторое время, хочу поболтать с Тэ и Чимином, прежде чем уйти, — отвечает Намджун, одаривая такой же улыбкой. — Ладно, я ведь увижу тебя завтра? — и снова задаёт вопрос Чонгук с теми самыми огромными полными надежды глазами. «Нечестно», — думает Намджун. — Да, после моего занятия по статистике, — говорит, почти обещая, Намджун. Чонгук кивает с лёгкой улыбкой на лице и идёт открывать дверь, крепче сжимая рюкзак. — Вот, возьми мою куртку, на улице становится холодно, — предлагает Намджун, оборачиваясь, чтобы подобрать куртку, в которой пришёл. Он не против отдать её Чонгуку, сам ведь также пришёл в худи. Чонгук не возится долго, без лишних слов забирая вещь и крепко сжимая ту в руках. Ему нравится носить одежду старшего, ну, по крайней мере, так он говорит Намджуну. — Хорошо, хён. Увидимся завтра, — говорит Чонгук, и с его стороны это тоже читается как лёгкое обещание. И далее следует любимая часть Намджуна. Вот как всё происходит: Чонгук смотрит на него, там, где-то в его глазах, вспыхивает искорка, утопая в цветах. Он моргает всего раз, прежде чем наклониться к Намджуну, глаза его закрыты, прекрасные ресницы скользят по мягкой коже. Его нежные губы замирают над губами Намджуна на секунду, в следующий момент прижимаясь к ним. Чонгук целует его с нетерпением, и так каждый раз, когда их губы сталкиваются на середине пути, каждый раз столь много радости и волнения расцветает в нём, Намджун думает об этом, потому что практически видит, как эти эмоции отскакивают от него. Он чувствует, как Чонгук улыбается, и не может не улыбнуться в ответ. Намджун отстраняется первым, думая, что это так мило — то, как Чонгук тянется вслед за его губами. Они смотрят друг на друга пристально, а после Чонгук целует его снова, прежде чем уйти на дневное занятие. Намджун улыбается ему и, подождав, пока Чонгук уйдёт, закрывает за ним дверь. Он оборачивает к Чимину с Тэхёном и уже тогда замечает, что они пялят на него каким-то странным взглядом. — Думаю, мне пора, — комментирует Намджун, улыбаясь про себя, и идёт прощаться с сидящей на диване парочкой. — Ведите себя хорошо, окей? — он ерошит их волосы, прежде чем обернуться и забрать свою обувь у входа. — Пока, хён, — отзывается Тэхён. — Будь осторожен, Намджуни-хён, — за них обоих говорит Чимин. Намджун машет им рукой, прежде чем уйти. Он идёт, бредёт вместе со слишком глубокими для него мыслями, пока, наконец, не доходит до дома.***
Намджун думает, что этот мир, кажется, хочет избавиться от него. Может, он случайно наступил на жука по дороге в аудиторию или же ещё нечто подобное, ибо теперь то, что настигло его пару недель назад, произошло вновь, настигнув его на занятии. Самое забавное во всём этом и то, что Намджун так и не может понять — как этому всё так же удаётся застать его врасплох второй раз. Намджун большую часть своей студенческой жизни провёл бок о бок с Тэхёном и Сокджином, а это достаточно много для того, чтобы понять, что такое шутки и сюрпризы. Как-то в Рождество Тэхён с Сокджином решили, что это классно — забросить енота в комнату Намджуна, пока тот спал. Или же День Благодарения, второй, тот самый, который они решили провести вместе, тогда они спрятали в доме много часов, заведённых на шесть утра. К сегодняшнему моменту он уже знает множество хитростей, запрятанных в рукаве, но вот к этому, сколько бы удовольствия ни приносил судьбе этот забавный случай, к этому он совсем не готов. Хуже всего, что он единственный, запинающийся и спотыкающийся на своих же словах, распахивает глаза в удивлении. Проходит уже где-то половина лекции по творческому письму, когда его друг неожиданно дотрагивается до него, после шепча: — Передай привет своему парню, я видел его в библиотеке дня два назад, но был слишком занят, чтобы подойти и поздороваться. Намджун замирает в кресле, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Он даже прекращает писать задание, что им дал профессор в начале лекции, не думая, что сейчас сможет обернуться, чтобы посмотреть на друга. Замирает, словно зверь перед машиной, и вместо того, чтобы убежать вперёд или, знаете, на другую сторону, он возвращается назад, в какую-то неразбериху, что его ждёт. Намджун думает, думает и думает. Остаток занятия тянется мучительно медленно. Ручка тычется в бумагу, когда ему говорят писать, но Намджун никак не может сосредоточиться. Он чувствует себя почти статуей, застрявшей посреди этого тривиального класса. Передай привет своему парню. Неужели Намджун каким-то неведомым образом в сонном состоянии умудряется выйти из своей квартиры и подбирает каких-то рандомных парней в баре? Вот до чего дошла его жизнь? Намджун думает снова, но ничего не приходит в голову, он никак не может понять, по какой причине люди считают, что он с кем-то встречается, когда сам он ничем этого не показывает. Вскоре профессор всех отпускает, но Намджун узнаёт об этом лишь из-за того, что тот неловко покашливает. Намджун краснеет, извиняется и бежит — куда угодно, но только не к себе. Он знает, что если вернётся домой, то Сокджин не остановится вплоть до тех пор, пока Намджун не зароется в самые глубины своего сознания и не взорвётся от этого. Сокджин — плохой коп — будет допрашивать и допрашивать его, пока солнце не исчезнет на целый день. Юнги — хороший коп — вероятнее всего, позволит ему это сделать. Хосока — парня обоих копов — скорее всего, это даже не будет заботить. Так что Намджун несётся к единственному месту, где чувствует себя в безопасности, когда не может вернуться к себе. — Отчего ты так запыхался? Тебе что,Чонгук написал, что уже вернулся, если что это враньё, здесь только мы с Тэ, — Чимин сканирует его с ног до головы осуждающим взглядом, глядя на прилипшие ко лбу волосы Намджуна. Вероятно, Намджун сейчас выглядит так, будто бежал с другого конца света, стоя посреди кухни с широко раскрытыми глазами, но его даже не беспокоит это. — Чимин, — начинает он, голос его звучит довольно забавно, он знает это, ибо Чимин начинает тревожно хмурить брови, Намджун оборачивается к Тэхёну. — Тэ, — зовёт он, надеясь полностью завладеть их вниманием. — Хён, ты в порядке? Что случилось? — Хочешь, мы позвоним Чонгуку или хёнам? — спрашивает Тэхён, теперь-то понимая, что Намджуна что-то сильно тревожит. Кажется, будто Намджун сейчас не может сосредоточиться ни на чём, кроме тех слов, что его сюда привели. Пот оседает на нём липким слоем, словно вторая кожа, но он чувствует, что есть вещи важнее, о которых нужно побеспокоиться. Он хочет кричать так долго, как только может. Он хочет, чтобы кто-нибудь, хоть кто-нибудь раскрыл ему эту сокровенную тайну, восьмое чудо света, желательно большим жирным шрифтом — неужели Ким Намджун с кем-то встречается? А если это так, то с кем? Он хочет распечатать миллионы листовок с надписью «Потерялся парень. Если найдёте, верните Ким Намджуну» и развесить их по всей Южной Корее. О, это бы сделало поиски для него и вообще всех намного легче. Тэхён с Чимином смотрят на него со смешливо-вопросительным выражением на лицах. Он чувствует себя чужаком внутри своего тела, когда они смотрят на него так, прямо как хёны в первый раз. — Джунни-хён, — за них двоих начинает Тэхён. — Что-то случилось? — спрашивает Чимин, убирая кружку на стойку и протягивая руку, чтобы в следующий момент взять намджунову. Намджун позволяет ему утянуть себя к дивану, чтобы хотя бы там он смог отдохнуть, пока сидит, и делает глубокий вдох, прежде чем начать. — Сегодня я был на занятии по писательству, и мой друг… — Вернон или кто? — Да, он, — он выдыхает, и звук, что он издаёт, звучит так странно. — Он думал, — он делает паузу, слишком боясь произносить это, ведь тогда это станет чем-то реальным — что-то откроется другим. Он уже во второй раз приходит к кому-то с той же проблемой. — Он думал, что у меня есть парень, — объясняет он с большими глазами, чувствуя, как с каждой прошедшей секундой всё больше краснеют щёки. Тэхён с Чимином делают то же самое, что делали и его соседи по комнате, когда он впервые открыл им причину ужасного дня. Некоторое время они смотрят друг на друга, а после переводят взгляд на Намджуна с играющей на губах лёгкой улыбкой. — Намджуни, что ты имеешь в виду? — медленно спрашивает Чимин, желая получить разъяснения, и Намджун понимает это, но улыбка… улыбка на губах Чимина совсем этому не подходит. Он что-то знает. Да-да, обычно Чимин знает всё обо всех, потому что он Весы, но он знает то самое «что-то», чего не знает Намджун. — Это Джин-хён тебя подговорил? — не обдумав, обвиняет его Намджун, выглядя капельку сбитым с толку, когда скачет безумным взглядом от Чимина к Тэхёну. — Ты избегаешь вопроса, Джунни, — подмечает Чимин, и он прав, Намджун избегает вопроса, потому что у него нет идей, как ответить на него, когда он сам этого не знает. Потому что что-то происходит, и он не знает, что именно. Потому что, потому что, потому что… — Вернон, — снова начинает он. — Друг с твоего занятия, — добавляет Тэхён, уточняя, и Намджун кивает. — Он… — Намджун не знает, с чего начать… снова. — Он сказал, что видел моего парня в библиотеке, — медленно объясняет он. — Итак, — начинает Чимин, стоит Намджуну закончить. — Вернон сказал, что видел его в библиотеке? — он выглядит слишком спокойным, чтобы это Намджуну нравилось. Чимин никогда не бывает спокойным, когда речь заходит о сплетнях, драмах и ещё о чём-то подобном. Намджун согласно кивает, во рту у него слегка пересохло. Чимин смотрит на него пристально, и кажется, будто он хочет рассмеяться. — Джунни-хён, ты дурак, — под нос бубнит Тэхён, и Намджун надувает губы. — Джунни, ты с кем-то встречаешься? — настала очередь Тэхёна задавать вопросы, о которых Намджун не любит думать, и до сих пор ему никогда не приходилось этого делать. Он фыркает, Тэхён ведь знает, что он ни с кем не встречается. Всё это так тупо, они давно его знают и знают, наверное, даже лучше, чем он себя сам. На первом году обучения он взял курс под названием «История жизни» — постоянные лекции о сотворении жизни и о том, как она устроена. Он узнал о шести основных химических элементах, необходимых для функционирования. Сокращённо CHNOPS — шесть слов, шесть элементов. Ему нравится думать, что его друзья, все шестеро, это его причина функционирования. Он часто вспоминает колледж, но именно здесь он встретил их всех, именно здесь, по его мнению, началась его жизнь. — Мне кажется, моя голова вот-вот взорвётся, — он не врёт, говоря это. Ещё хоть один бесконечный вопрос, и он разлетится в миллион маленьких кусочков по всей комнате. — Ну, есть ли кто-то, кого ты любишь часто целовать? — спрашивает Чимин, глядя буквально в него. — Или кто-то, с кем ты ходишь на свидания? — Тэхён смотрит на него своими проклятыми большими глазами, словно кроткий тигр. — Нет и нет, — стонет Намджун. — Я уже прошёл через этот тест с Сокджином, Юнги и Хосоком. Я думал, что вы решите это по-другому, — Намджун откидывает голову на спинку дивана, театрально вздыхая. Ничего особенного не происходит, просто кто-то ходит на свидания с Намджуном, ничего ему не сказав. — Мы разные! — защищается Чимин. — В чём? — Мы не Сокджин-хён, — отвечает Тэхён. И, окей, это действительно так, ведь они не он. — Извините, последние несколько недель были такими запутанными для меня, — Намджун делает паузу, чтобы выдохнуть. — Уверен, я просто слишком остро реагирую, — он трёт лицо ладонями, надеясь стереть все плохие мысли, отпечатанные на нём. — Уверен, хёны говорили то же самое, но, — Тэхён смотрит на него ласково, — подумай об этом, Намджун-хён, — тэхёновы слова звучат мягко, когда он говорит, не желая больше пугать Намджуна. — Но не думай об этом слишком много, хорошо? — добавляет Чимин с приподнятой бровью, давая тем самым понять, что он серьёзен. Их странная соулмейтовская связь прекрасно работает прямо сейчас перед Намджуном. Намджун хотел бы, чтобы всё было так просто, хотел бы, чтобы ему не пришлось переосмысливать всё в своей жизни, и поэтому чиминовы слова не думать об этом слишком много кажутся почти смехотворными. Намджун не знает, что ещё сказать, поэтому некоторое время он просто молчит. Он чувствует, что если скажет что-то не то, то тем самым обречёт себя ещё на одну лекцию. — Чонгук почти закончил, — сообщает Чимин, глядя на время в своём большом телефоне, а после с улыбкой смотрит на Намджуна. — Я знаю, — ничего не понимая, отвечает Намджун, и лёгкая улыбка расцветает на его губах при мысли о том, что скоро Чонгук, наконец, вернётся после долгого дня. — Я знаю, что ты знаешь, — чиминов голос звучит как-то подозрительно, но Намджун слишком устал, чтобы думать о Чимине и его слизеринском мозге. — Что ты планируешь делать до конца дня? — Учитывая, что я не видел Чонгука весь день с тех пор, как он ушёл работать, вероятно, мы просто расслабимся здесь, — отвечает Намджун, и это правда, самые занятые дни Чонгука — это когда он работает, а работает он через день. — Имеет смысл, — кивает Чимин, после зевая и вытягивая руки, как кошка, чтобы привлечь внимание Тэхёна. Намджун улыбается, прежде чем чувствует, как вибрирует в кармане телефон. Чонгуки: я в магазине сейчас, нам домой что-нибудь нужно? Намджун: сейчас спрошу у детей, скоро напишу Намджун переводит взгляд с телефона на обнимающихся Тэхёна с Чимином. — Вам что-нибудь нужно в магазине? — Зависит от того, — начинает Тэхён, наклоняясь, чтобы захватить пульт, — хотим мы поесть или нажраться? Намджун: Тэхёну ничего не нужно — Гуки спрашивает, потому что он в магазине. — Ну я не знаю… — бубнит Чимин. Намджун: Чимин сказал нет Намджун: к тому же вчера я проверил наличие еды, и нам не много нужно. Может только немного яиц после вечерней готовки Чонгуки: [понравилось ваше сообщение] Чонгуки: буду через 5 минут Намджун:? физически невозможно, но ок Чонгуки: буду через 5 минут Чонгуки: [отправлено с любовью] не сомневайся во мне и моих способностях, хён Намджун: ах да, мои извинения. Я забыл, что ты способен бегать быстрее машины и реветь над каждым фильмом, что смотришь Намджун: ᄏᄏᄏ Чонгуки: [не понравилось ваше сообщение] Намджун улыбается сообщениям, прежде чем поднять глаза. Он ловит на себе пристальный взгляд Чимина, что моментом позже отворачивается, пряча появившуюся на лице улыбку. Намджун решает не обращать на это внимания, чтобы сохранить рассудок. — Что вы собираетесь смотреть? — спрашивает Намджун у Тэхёна, подходя и усаживаясь рядом с ними. — Сейчас очередь Чимина выбирать, а он хочет посмотреть какой-нибудь диснеевский фильм, — отвечает тот, не отрывая глаз от телевизора. Тэхён занят тем, что ищет фильм, и, наконец, найдя его, нажимает кнопку воспроизведения. Намджун устраивается поудобнее, думая, что сможет посмотреть вместе с ними фильм до того, как придёт Чонгук. Но в конце концов он слышит, как звенят ключи за входной дверью, и, совсем как собака, обученная пускать слюни при звуке звонка, мгновенно расплывается в улыбке. Он слышит, ключи останавливаются, а после входная дверь широко раскрывается. — Я пришёл и принёс с собой яйца, — объявляет Чонгук в пустой коридор. Намджун решает остаться на месте, но продолжает вслушиваться, как Чонгук шаркает на кухню и ставит пакеты на стол, прежде чем пройти в гостиную. — А что так долго? — поддразнивает Чимин, разок глянув на Чонгука, прежде чем снова уставиться на экран. Тэхён смотрит на Чонгука, одаривая его кучей сердечек из пальцев. Намджун наблюдает за тем, как Чонгук улыбается ему, прежде чем посмотреть уже на него сверху вниз. Намджун должен бы уже привыкнуть к тому, как Чонгук взволнованно кидается на него, словно щенок-переросток, каждый раз, когда его видит, но на самом деле он не сможет. Намджун издаёт жалобный звук, когда Чонгук вдруг приземляется на него без всякого предупреждения. — Хэй, ты тяжёлый, — Намджун смотрит на него сердито, однако зная, что глаза его не сочатся ничем помимо мягкости, и тычет в чонгуков бок. — Только вчера ты назвал меня лапшой спагетти, — напоминает Чонгук, обхватывая руками Намджуна и улыбаясь. — Верно, лапша спагетти весом с машину, — тут же отвечает Намджун, позволяя парню устроиться на нём поудобнее. — Это ведь вполне логично, — говорит Чонгук, после взрываясь хихиканьем и начиная елозить на коленях Намджуна, просто чтобы повредничать и позлить старшего. — Как прошли занятия? — спрашивает Чонгук, когда хихиканье стихает, он смотрит на Намджуна своими большими глазками, как и всегда. — Точно так же как и всегда, писательство и статистика, — с улыбкой говорит Намджун, слишком занятый тем, что наблюдает за улыбкой на лице Чонгука. Чонгук мычит неопределённо, прежде чем спросить: — Как Вернон? У вас ведь с ним совместное писательство, не так ли? И вот тут Намджун снова вспоминает странное замечание своего друга, сказанное на уроке. — Ага, он, — он делает паузу, обдумывая случившееся. — Ты ни за что не поверишь, что сегодня произошло, — Намджун издаёт смешок, уже было собираясь начать рассказ о богатом событиями прошедшем месяце. — Так вот, Вернон думал… — Иисус, хён, ты же говорил, что будешь с нами фильм смотреть, а в итоге единственное, что ты делаешь — это с Чонгуком лобызаешься, — ноет Чимин с другого конца дивана. Он походит на закатившего истерику капризного ребёнка, и Намджуну от этого хочется смеяться. — Хён, мы просто разговаривали, — первым говорит Чонгук сквозь смех, и он ведь прав, Чимин просто любит драматизировать. — Ты бы предпочёл, чтобы мы лобызались где-нибудь в другом месте? — предлагает Намджун, крепче прижимая к себе Чонгука за талию. Чимин стонет. — Да, пожалуйста, где-нибудь, но не здесь. — Как грубо, Чиминни. И это после всего, что я для тебя сделал, — тянет Намджун. — Я теперь даже с Чонгуком поздороваться не могу, — и после начинает осыпать чонгуково лицо поцелуями, крепко удерживая младшего в объятиях. Чонгук хохочет, пытаясь вырваться из них. — Хён! — взвизгивает Чонгук, наконец, подрываясь с колен. Он возвышается над Намджуном с большой глуповатой улыбкой, словно приклеенной к лицу. Стоит Намджуну бросить взгляд на Чонгука, и на его лице расцветает улыбка. — Хэй, а я искал эту куртку сегодня, — замечает Намджун, дёргая куртку на парне. — Не понимаю, о чём ты, но она моя, — шутит Чонгук, отпихивая намджуновы руки. — Вы двое там закончили уже? — снова ноет Чимин, но на его лице появляется намёк на улыбку, и Намджун не знает, что об этом думать. — Мы только начинаем, — отвечает Намджун, наконец, вставая с дивана из-за того, что Чонгук всё это время тянул его наверх. — Грубо, — Чимин корчит гримасу, прижимаясь ближе к Тэхёну. Намджун замечает, как Чонгук показывает Чимину язык, прежде чем они вдвоём входят в комнату младшего. Чонгук падает на кровать, и это заставляет Намджуна улыбнуться. Похоже, будто он каждый день общается с огромным щеночком. Он смотрит на то, как при падении чонгуковы волосы разбрасываются, совсем как огромные уши, и надеется, что в ближайшее время Чонгук не решит их остричь. — Хён, я устал, — стонет Чонгук, глядя на потолочный вентилятор. На его лице сияет улыбка, но Намджун не говорит об этом. — От чего устал? — спрашивает Намджун, подходя ближе и усаживаясь на край кровати — единственное свободное место, ибо всё остальное занимает Чонгук. — Устал быть вдали от тебя, — не задумываясь, отвечает Чонгук, дёргая Намджуна за плечо и тем самым давая знак лечь рядом с ним на мягкую кровать. Обычно после работы Чонгук очень нуждающийся, и это всегда будет самым любимым временем для Намджуна. И Намджун подчиняется жесту, потому что и ему довольно тяжело быть вдали от Чонгука после того, как он так долго был с ним рядом. Даже теперь, после стольких лет, Намджун никак не может привыкнуть к большим чонгуковым глазкам и искренним комментариям. А затем Чонгук без всяких слов лезет в намджунов карман, чтобы в следующий момент достать счастливую гигиеничку, что тот всегда носит с собой. Намджун наблюдает, забавляясь, за тем, как Чонгук мажет ею губы, прежде чем зачмокать старшего. После так же невозмутимо закрывает и запихивает обратно в чужой карман. Намджун уже привык к этому, ведь Чонгук постоянно так делает, совершенно не заботясь о том — на людях они или же наедине. — Это моя гигиеничка, — упрекает его Намджун, однако не делая больше ничего, лишь продолжая пристально смотреть на блестящие чонгуковы губы. — Вот почему она мне и нравится, — Чонгук улыбается ярко, передние кроличьи зубки выглядывают из-под губы на долю секунды. — Возьми свою, — на губах Намджуна сама собой расцветает улыбка, и он ничего не может с этим поделать. Глубоко в груди его стучит сердце, и стучит, и стучит. — Нет, это ведь совсем как непрямой поцелуй, хён. — Негодник, — шепчет Намджун лишь для того, чтобы Чонгук это услышал. Он тянет руку, пропуская сквозь пальцы длинные прядки волос, упавшие на чонгуково лицо, убирая их за ухо, напичканное множеством красивых висячих серёжек. Чонгуку нравится это — парень закрывает глаза, медленно выдыхая, когда Намджун пальцем цепляет прядь волос. Затем Чонгук утыкается носом в его шею, принюхиваясь. И это ещё один пункт из списка того, что он любит делать часто. Он говорит, что у него чувствительный нос, но ему нравится нюхать Намджуна. Намджун называет его странным, но всё же даже не собирается двигаться. — Как прошли занятия? — теперь настала очередь Намджуна спрашивать это; он наблюдает за тем, как чонгуково лицо расслабляется ещё больше, когда они вместе ложатся на кровать. — Всё прошло… — Чонгук придвигается ближе к Намджуну, укладывая руку ему на грудь, — хорошо, занятия проходят спокойнее, если это не последняя неделя. — И правда, — смеётся Намджун, позволяя парнишке устроится поудобнее. — А как на работе? Чонгук делает паузу, дабы глотнуть воздуха. — На работе всё тоже хорошо, сегодня библиотека не была прям совсем переполнена, так что делать там особо было нечего, — закончив, он смотрит вверх, улыбаясь Намджуну, и Намджун не может не ответить ему тем же. — Почему ты улыбаешься? — спрашивает Намджун, пальцем нежно проводя по чужой нижней губе, а после чуть нажимая на родинку, притаившуюся под ней. Он касается чонгуковой щеки так, будто мальчишка перед ним — нечто до невозможного хрупкое, и позволяет себе попялиться на него, пусть даже всего на пару секунд. — Потому что я счастлив. — Счастлив из-за чего? Мы ведь всего лишь лежим в кровати и ноем об учёбе, пока Чимин с Тэ смотрят какой-то диснеевский фильм, — поддразнивает Намджун, но, кажется, Чонгук не смеётся над этим и даже не хихикает. Вместо этого Чонгук мягко улыбается ему, и эта улыбка притягивает взгляд. — Именно, — он томно прикрывает глаза, глядя на Намджуна, совсем как это делают коты, когда чувствуют себя непринуждённо и излучают одно лишь спокойствие. Намджуну приходится отвести взгляд. Он не может поддерживать зрительный контакт, потому что это слишком для него. — Хён, — начинает Чонгук, и Намджун знает, что сейчас парень смотрит на него, потому что он чувствует это, всегда чувствовал. Намджун опускает взгляд вниз, на Чонгука, на его огромные глаза. — Да? — Мы должны сходить на свидание, — тихо говорит он, будто слишком громкий разговор может заставить момент исчезнуть. Намджун улыбается озвученной идее, потому что это так мило, потому что этот прелестный спрашивающий его мальчишка такой потрясающий, даже если этот момент — нечто малое, пустяковое. — Ладно, мы сделаем это, — соглашается он. — Куда пойдём? Кажется, будто чонгукова улыбка становится ещё шире, когда он задумывается об этом. — Помнишь тот ресторанчик с милой тётушкой, что бесплатно дала нам конфеток, когда мы платили? Намджун смеётся, вспоминая: — Та поездка должна была быть только ради прогулки по кварталу, но по итогу мы оказались там. Да, Намджун помнит это, потому что тот ресторан принадлежал семье, что сделала им скидку, считая Чонгука милым мальчиком. Он вспоминает улыбку Чонгука, его громкий смех, он вспоминает, вспоминает, вспоминает. — Я хочу поехать туда снова. Суп был просто потрясающим, — говорит Чонгук. Может, ещё и потому, что он хочет увидеть ту милую тётушку. — И это мы можем сделать, — с усмешкой соглашается Намджун. — Завтра, где-то около шести, — с улыбкой начинает Чонгук. — Можешь встретить меня здесь. — И подвергнуться нападению Чимина с Тэ? — Намджун щипает Чонгука за бок, просто чтобы посмотреть, как тот хихикает. — То, что я обычно делаю ради тебя. — Интересно, почему же, — Чонгук вновь одаривает его улыбкой. Это их момент. Только их двоих. — Мне тоже. И они снова улыбаются. — Тогда завтра? — спрашивает Чонгук, подбираясь ближе к Намджуну, хотя, Намджун думает, что ближе уже некуда. Но Чонгук всё равно найдёт способ. — Завтрашний день — наш, — говорит он, ибо из-за того, что Чонгук уже некоторое время повторяет эту фразу, она будто бы прилипла и к нему. Чонгук говорит, что это что-то — их, никогда не объясняя почему. Он обнимает этого мальчишку, они лежат, делясь друг с другом теплом. И Намджун не задумывается о том, нужно ли ему что-либо ещё, пока у него есть Чонгук. — Сегодняшний тоже наш, хён, — Чонгук закрывает глаза. Он позволяет Намджуну обнимать себя прямо до тех пор, пока не произойдёт что-то ещё…***
Намджун чувствует, как его трясёт, зная, что происходит подобное только тогда, когда он нервничает, ну или мёрзнет. — На улице почти двадцать пять градусов, Намджун-а, — говорит и без того очевидное Юнги, глядя на дрожащего на диване Намджуна. — Я знаю, — защищается Намджун, однако, не прекращая стучать зубами. — Не думаю, что твоё тело знает, — комментирует Юнги, понаблюдав за ним ещё немного. Когда он говорит это, на его губах расцветает лёгкая улыбка, а лицо преображается весельем. — А чего ты так нервничаешь, Джунни? — Сокджин выплывает из кухни, в следующий момент усаживаясь рядом с Намджуном и обнимая его за плечи. Намджуну не хочется уделять Сокджину хоть какое-то время в этот день, ведь тот только и может, что дразнить его. — Хён, — скулит Намджун Юнги, надеясь, что тот поймёт, что это значит. — Джинни, Намджун нервничает, — вместо этого говорит старший. Это не так. — Просто очень холодно, разве мне не может быть холодно? — он хватается за свою куртку, вжимаясь в неё ещё больше. — Ты дрожишь, только когда на улице холодно или же когда нервничаешь, — подмечает Сокджин, как всегда, наблюдая за намджуновыми попытками перестать трястись. — На улице тепло, поэтому… — Неправда, — единственное, что может в свою защиту сказать Намджун. — К тому же ты приоделся, — начинает Сокджин и, откинувшись назад, начинает сканировать парня взглядом сверху-вниз, и Намджуну внезапно хочется спрятаться где-нибудь в норе. — Джинсы, самые голубые из тех, что у тебя есть, — он оттягивает ткань, и та шлёпает по ноге, как только Сокджин отпускает. — Красивая рубашка, — он пробегает пальцами по намджуновой груди, отчего тот ёжится. — Да на тебе даже симпатичненький свисток, тот самый, который ты обычно бережёшь для особых случаев, — заканчивает Сокджин, пальцем тыча в цепочку. — Юнги-я, помоги-ка мне тут с математикой, — Сокджин пальцем манит Юнги к себе, и тот послушно идёт. — Что будет, если сложить одного приятно выглядящего парня с сообщением от Чимина, в котором говорится, что Чонгуку нужна помощь в выборе футболки, разделить это на стучащие друг о друга зубы в квадрате и… — он делает паузу и смотрит на часы, — почти шесть часов вечера, чему это равно? — Сокджин прикладывает палец к подбородку, желая со стороны выглядеть так, будто он думает. Делает вид, будто бы считает в уме, после настаивая: — Ну же, помоги мне с этим, детка. — По-моему, это похоже на свидание, — отвечает Юнги, соглашаясь с Сокджином. Вероятно, сейчас перед ним произошло слияние мыслей. — Гей-свидание, — поправляет его Сокджин. — Это гей-свидание, я это знаю, ибо мой гей-вычислитель верен, он никогда не ошибается, — парень останавливается, вдруг указывая на Намджуна. — Это чёртово гей-свидание. — Пожалуйста, прекратите использовать слово «гей», — ноет Намджун; нервов, что когда-то у него были, уже нет, они исчезли, и за это благодарить нужно никого иного, кроме Сокджина. Но конечно, он никогда не скажет ему это в лицо. — Так что, это правда? — усмехается Сокджин. — Нет, — тут же поправляет старшего Намджун прежде, чем в его голове всплывают хоть какие-то мысли. — Чонгук пригласил меня на ужин, а я согласился. Всё. Сокджин с Юнги сначала смотрят друг на друга, после — на него, а потом вновь друг на друга. — Это и… — начинает Юнги, но не заканчивает, вместо этого говоря: — Ладно, — выглядит так, будто он хотел сказать нечто большее, но в последний момент передумал. Но Намджун не беспокоится об этом, что бы тот ни сказал, вероятно, это закончилось бы ещё одной лекцией от Сокджина. — Повеселись на своём «приглашении на ужин» с Чон Чонгуком, — громко напевает Сокджин, его прекрасный голос разливается по всей комнате, и Намджун в этот момент не может на него не смотреть. Намджун знает, что тот делает. Он всегда это знал. Всегда, Чонгук всегда планирует нечто, подобное ужину, и все эти разы Сокджин ни разу его за это не критиковал и не подшучивал. — А, Намджун, — окликает Сокджин его, прежде чем он уйдёт. Намджун поворачивается к нему. — Секс — это тоже намёк на… ну, знаешь, — он с ленцой взмахивает руками, — отношения, — и улыбается снова, той самой улыбкой. Намджун палит взглядом, однако, чувствуя, как краснеют собственные щёки. Он больше не будет о таком разговаривать с Сокджином. Да он даже понятия не имеет, что под этим подразумевал Сокджин. — Пальто возьми, ночью холодает, — вдруг выдаёт Юнги, не отрываясь от телефона. На секунду Намджун задумывается, а где Хосок, но после вспоминает, что тот говорил, что идёт на тренировку по танцам. Намджун бросает ему «ладно» и хватает одно с вешалки. — Ночь темна и полна ужасов, Намджуни, — Сокджин ещё не успевает закончить фразу, когда Намджун хлопает дверью. Он идёт в сторону чонгуковой квартиры, а тем временем сокджинов комментарий заседает где-то в глубине сознания. Они уже много раз выбирались с Чонгуком куда-либо, и в такие моменты дрожь его никогда не прекращалась, нет, она прилипала к нему с самого начала. Мурашки пробегаются по спине, и дрожь оседает где-то в груди, будто она там была и должна быть. Он вспоминает тот первый раз, когда они выбрались вместе куда-то. Только они, вдвоём, без остальной части их небольшой компании. Поначалу Намджун был в ужасе — такое всегда происходит, когда речь заходит о том, чтобы попробовать что-то новое, но Чонгук — совсем наоборот. «Разные во всём подобном», — думает он с лёгкой улыбкой на лице. Так вот, в тот первый раз, когда Намджун вышел из квартиры, Чонгук уже ждал его там, с цветами в руках и румянцем на щеках. Когда он спросил младшего, как тот умудрился найти время, чтобы купить цветы, тот просто сказал, что сорвал их по пути с клумбы, потому что они напомнили ему о Намджуне. Розовые, белые и жёлтые цветочки были бережно вложены в намджуновы руки. После того раза всё будто бы стало спокойнее. И всякий раз, когда Намджун с Чонгуком куда-либо шли вместе, они держались за руки — началось это с Чонгука, как и всегда, в прочем, одним вечером он вышел из дома и просто взял его за руки, переплетая пальцы, ни секунды не колеблясь и не делая это как-то неловко. Чонгук — это нежно держаться за руки, Чонгук — это красочные цветы из клумбы, Чонгук — это всё надёжное. Так что да. Да, Намджун ужинает с Чонгуком сегодня, и он просто ужасно замёрз. Ему приходит сообщение, когда он уже добирается до чонгукова дома, и парень достаёт телефон. Чонгук: на улице холодно, пожалуйста, не забудь куртку. Намджун: слишком поздно, так что тебе придётся снять с себя футболку и обнять меня, чтобы согреть, как в Затмении. Чонгук: каком затмении? Намджун запрокидывает голову, смеясь над этим глупышкой, с которым он общается буквально каждый день. Намджун: Я у двери в твою квартиру, ты, некультурное дитя. Намджун печатает с улыбкой, ожидая мальчишку у входной двери. И тридцати секунд не проходит, как Чонгук распахивает ту с сияющей улыбкой на губах. — Я так сильно по тебе скучал, — первое, что говорит Чонгук, бросаясь на Намджуна с объятиями. Он обхватывает ладонями его лицо, наклоняя, чтобы в следующий момент чмокнуть в лоб. Намджун прикрывает глаза, прежде чем Чонгук, наконец, отстраняется. Поцелуй ощущается на коже, словно ожог на руке. — Ты же видел меня всего-то два дня назад, — отвечает Намджун, однако не может сдержать счастливое хихиканье, что срывается с губ. — Неправда, — шепчет Чонгук, более не говоря ничего другого. Он ещё немного душит старшего в объятиях, после зарываясь лицом в намджунову шею. Чонгуков подбородок глубоко врезается в ключицу, груди их соприкасаются. Намджун слышит, как тот принюхивается к его рубашке, и хихикает. — Так что насчёт ужина? Я всё ещё голодный, — настаивает Намджун, поддразнивая младшего в своих объятиях. Чонгук такой ласковый, возможно, будь Намджун вампиром, он мог бы жить вечность, подпитываясь от этого тепла, но он не вампир, и этот мальчишка цепляется за него так, будто это их последний раз, и так каждый раз, когда он его видит. — Ну пошли тогда, — выдыхает Чонгук, неохотно отстраняясь от него, но намджунова рука так и остаётся на его спине. Чонгук играется с ключами от машины, убегая вперёд лишь для того, чтобы открыть перед Намджуном дверь. Намджун легко улыбается ему, потому что, даже если Чонгук делал это уже тысячу раз, он всё равно каждый раз чувствует то же самое. Чонгук захлопывает дверь и идёт к своей стороне, когда Намджун тянется за ремнём, чтобы пристегнуться. Чонгук усаживается на место, заводит машину и делает то же самое. — Знаешь, если бы на улице было теплее, мы могли бы взять велосипеды, — говорит Намджун, когда Чонгук концентрируется на том, чтобы задним ходом выехать с улицы. — Как романтично, — начинает Чонгук. — Но разве смог бы я сидеть у тебя на коленях, пока ты вёз бы нас в ресторан? При этом комментарии Намджун щипает его за бок, заставляя мальчишку залиться громким хохотом. — Хэй! Не знаю, знаешь ли ты, но я тут машину веду вообще-то, и, думаю, я единственный из всех в машине, кто знает, как это делается. И Намджун снова цапает его за бок, но только потому, что это заставляет Чонгука смеяться, а Намджуну нравится, как звучит его смех. Луна уже начинает всплывать на небе. Её свет отражается от Чонгука, и от этого его кожа сияет тёпло-голубым цветом. Так, будто сама Луна поселилась внутри него. Намджун любит смотреть на луну, и, возможно, это потому, что у них много общего. Например, оба они имеют тенденцию следовать за Чонгуком куда угодно. Чонгук протягивает руку, чтобы взяться за намджунову, другой же продолжая держаться за руль. Всё это выглядит таким успокаивающим. Ему нравится, как играет тихая музыка где-то на заднем плане этого маленького мгновения и как мягко ощущается чонгукова рука в его собственной. — Как прошёл твой день? — начинает разговор Намджун, наблюдая за тем, как Чонгук ведёт машину, ведь каким-то образом и это он находит привлекательным, как и всё из других чонгуковых штучек в своём списке. — В основном скучно. Чиминни-хён хотел, чтобы мы вместе посмотрели фильм, что он нашёл, поэтому он силком усадил нас всех, — отвечает Чонгук, на лице его расцветает улыбка, и Намджун не сдерживает ответной улыбки. — И как, понравилось? — Только чуть-чуть, — чонгукова улыбка становится шире, когда он бросает взгляд на Намджуна, после снова глядя на дорогу. — Что насчёт тебя? — Я почти ничем не занимался, — кроме того, что он потеет прямо сейчас. — Вероятно, получил какую-то там оценку и обеспокоил хёнов, — заканчивает Намджун, не желая ничего говорить больше. — Ты даже не сказал, что волновался из-за этого! — винит его Чонгук, он ноет и сжимает намджунову ладонь ещё крепче. — Как и ты вообще-то, — защищается Намджун, хохоча. — Ну, потому что это немного очевидно, я всегда волнуюсь, когда мы делаем что-то с тобой вдвоём, — говорит он, дуя губы, и Намджун тает и остется лужей прямо на полу. — Такая ложь, ты издеваешься что ли. Чонгук кидает на него взгляд и драматично усмехается. — Хочу, чтобы ты знал, что я президент фан-клуба Намджуни-хёна, — начинает он, повышая голос, но короткие смешки то и дело вырываются из рта, мешают ему говорить серьёзно. — Я посвящаю Ким Намджуну не менее семи часов в день. Намджун не может не смеяться, не в тот момент, что ему просто нужно пережить, не с этим мальчишкой. — И кто же вице-президент? — Ой, это легко… Я, — продолжает Чонгук, торжествующе улыбаясь. — А казначей? Чонгук задумывается на несколько секунд, прежде чем ответить: — Не знаю, может, Чимин-хён или, может, даже Хоби-хён, если я не боролся с ними за это место. Намджун с Чонгуком смеются всю дорогу до ресторанчика. Намджун хохочет и хохочет, пока ему не начинает казаться, что ещё чуть-чуть и он взорвётся, но он ни на секунду не отпускает чонгукову руку. — К слову, я умираю с голоду, — начинает Чонгук, паркуя машину и отстёгивая ремень. Намджун делает то же самое. Они добираются до входа, где Чонгук с улыбкой открывает перед Намджуном дверь, а после они ждут, пока их кто-нибудь не усадит за столик. — Вы вернулись к нам так скоро? — начинает всё та же миленькая тётушка из прошлого, подходя к ним с широкой улыбкой на лице. — Мы соскучились по вам, — искренне признаётся Чонгук, улыбка достигает его глаз прежде, чем кого-либо ещё. — Ну, я уже тут, так что давайте усажу вас, миленькие мои мальчики, — говорит она, прежде чем повести их к отдельной кабинке. Намджун следует за Чонгуком и садится за отведённое им место. Младший усаживается напротив него, и Намджун чувствует, как он переплетает их ноги под столом. Женщина улыбается, прежде чем отойти от них, тем самым давая им время принять решение. — Хён, я так сильно по тебе скучал, — начинает Чонгук, и теперь, когда они уже уселись в кабинке, ничто не мешает ему потянуться, чтобы взяться за намджунову руку. Он всегда так говорит, и это так мило, это прелестно, это заставляет намджунову грудь налиться приятной тяжестью, впрочем как и всё, что он делает. — Я тоже по тебе скучал, — говорит Намджун, и это и вправду так. Ему кажется, что он всё время думает о Чонгуке, так или иначе — где бы он ни был. Он решает не упоминать, что виделись-то они совсем недавно, и никак не комментировать тот факт, что они до сих пор умудряются переписываться друг с другом каждый божий день. Ужин начинается и заканчивается. Легко и просто, осознаёт Намджун, наблюдая за тем, как кушает Чонгук, так, будто эта еда — последнее, что он когда-либо ест. Он не может перестать чувствовать, как утопает в груди сердце. Они смеются, шутят, болтают о прошедших днях, они болтают о Чонгуке, о его занятиях, о Намджуне и его занятиях тоже, они говорят о них. Всё это так легко и просто, и это Намджуну очень, очень нравится. Он хотел бы делать это и делать, и так вечно, и, вероятно, если бы ему дали шанс, он бы и делал. — Сейчас моя очередь платить, — заявляет Намджун, глядя на Чонгука, что уже заканчивает свою трапезу. Тот смотрит на него, щурясь. — Ты говорил так в прошлый раз, хён, — говорит Чонгук, вытирая губы. — Знаешь, любой бы нормальный человек не стал бороться со мной за это, — начинает Намджун. — И всё же вот ты, прямо передо мной, борешься со мной каждый раз. — Это потому, что я пытаюсь за тобой ухаживать, так что, эй, можешь ли ты винить меня за это? От этих слов намджуновы щёки краснеют. — Чонгук, я всё равно буду бороться. Чонгук закатывает глаза, ибо уже знает, что это битва проиграна. — Тогда в следующий раз платить буду я, — говорит он, прежде чем выйти из кабинки, вероятно, чтобы пойти в туалет. Намджун кивает, наблюдая за ним. — А пока я просто сбегу в туалет, пока ты расплачиваешься, ага? Намджун улыбается, потому что Чонгук, известный как капризная жопка, сотрудничает с ним. — Понял, — говорит Намджун, допивая свой напиток, прежде чем встать из-за стола. Наблюдая за тем, как Чонгук скрывается за дверями туалета, Намджун улыбается. Он поворачивается к стойке, чтобы оплатить счёт, и замечает, что милая тётушка уже ждёт его там. На её лице расцветает нежная улыбка по мере его приближения. — Всё хорошо прошло? — спрашивает она, пробивая счёт. — Идеально, — с улыбкой говорит он и тянется за кошельком в заднем кармане. — Я так рада, что вы пришли к нам снова, я тоже очень по вам скучала, — признаётся она, и её успокаивающий голосок заставляет Намджуна чувствовать себя так, будто он навещает свою милую тётю или кого-то такого. В конце концов, он платит за всё, сверх того добавляя щедрые чаевые. — Надеюсь, вы со своим парнем придёте к нам снова, — с широкой улыбкой говорит она и кладёт ему в руку пригоршню конфет, прежде чем отдать чек. — Я тоже на это надеюсь, — он улыбается в ответ, забирая врученное. Она прощается с ним, и он уходит к двери, чтобы уже там дождаться Чонгука. До Намджуна не сразу доходит, но однажды всё-таки должно было дойти. Это происходит с ним уже в третий раз, и вроде как он должен был бы уже выловить это, но… нет. Вдруг, наконец, осознав свою ошибку, он оборачивается к ней, но её там уже нет. Он чувствует себя точно так же, как и в первый раз — он замирает на месте и, кажется, даже не понимает, в какой момент Чонгук возвращается из туалета. — Пойдём? — спрашивает Чонгук, и это вырывает старшего из глубоких дум. Он бросает взгляд на Чонгука и словно забывает, над чем он так думал. Честно говоря, никто не виноват в этом, кроме мальчишки, стоящего перед ним. Чонгук вновь выкрасил волосы в чёрный после экспериментов с другими цветами. Он словно сияет в свету ламп. Он выглядит таким молодым, и Намджун не может не чувствовать, как бешено стучит сердце, добираясь до горла. Чонгуковы глаза блестят, и, может, всё дело в вине, что им предложили во время ужина, а может — это просто потому, что он всегда смотрит на Намджуна вот так каждый раз, когда они вместе. Глаза его показывают всё, абсолютно всё, что он чувствует, совсем не заботясь о том, выглядит ли он таким уязвимым или же нет, вот настолько он доверяет Намджуну. Чонгук выглядит прекрасно со всех сторон, и от этого Намджуну больно. Существуют разные уровни боли, испытанные Намджуном в течение жизни, теперь он с лёгкостью может классифицировать их: царапина на колене, раскусанная изнутри щека, ушиб пальца ноги, все несчастные случаи, простые глупые ошибки. И ещё есть Чонгук, любящий одеваться так, как хочется, заставляя намджуново сердце трепетать каждый раз, когда тот смотрит в его глаза. Намджун не будет слишком долго разглагольствовать о судьбе, это ведь не его ниша, потому что, как ему кажется, он не сможет когда-либо остановиться, если вдруг начнёт, но теперь он с лёгкостью может сказать, что пребывание рядом с Чонгуком способно разгадать его собственную вселенную. Ему кажется, что так всё и есть, и ему нравится думать об этом чаще, чем о том, что Вселенная вращается, крутится вокруг них, трагедия Большого Взрыва происходит снова и снова. Намджун не станет слишком увлекаться подобными вещами, он оставит это на Чонгука, когда тому станет скучно в три часа ночи, но ему нравится, безумно нравится думать, что Чонгук появился в его жизни не просто так. — Ага, ты готов? — спрашивает Намджун, потому что может и потому что Чон Чонгук само воплощение невиданной красоты, и он дождаться не может, чтобы забрать его домой и взять его всеми возможными ему способами — всеми возможными способами, накопленными и прошедшими через годы создания вселенной. Намджун очень верит в судьбу, но он также очень верит в них. Атомы сталкиваются с атомами, соприкасаясь, а Намджун прикасается к нему. Чонгук кивает, поджимая губы, давая Намджуну возможность взглянуть на родинку под нижней губой. — Хочешь поехать ко мне? — спрашивает Намджун, и Чонгук понимает, что он имеет в виду. Он бросает один взгляд на Намджуна и с жаром кивает, зрачки его расширяются от желания.