Сборник "Сны-видения": Oneus

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       Хванун морщится и отчаянно хочет закурить. Да вот беда — он не курит и никогда не пробовал. Хочется закинуться чем-то до безумия, лишь бы не чувствовать того, что дрожит в его трепещущем сердце. Он многое отдал бы, чтобы навсегда остаться здесь. С ним. В этом моменте. В этом отпуске перед прыжком в вечность.        Потому что это последняя ночь с ним.        Последняя ночь вообще.        Месяц назад Хванун и подумать не мог, что будет настолько тяжело. Он лежит рядом с мирно спящим Гонхаком, прижимающим его к себе, и понимает отчётливо и неотвратимо — это конец. Его смерть произойдёт на рассвете, когда он покинет дом. А не вечером, когда он направит свой самолёт на таран вражеской базы.        Конец их короткой истории. Конец бесконечно прекрасного месяца отпуска. Конец его жизни. Потому что с коротким, но ёмким приказом начальства спорить бессмысленно. Им всё равно не дадут быть вместе. А так хотя бы есть вероятность, что о Гонхаке не узнают и его не тронут.        Хванун кладёт ладонь на грудь Гонхака, и сердце, крепкое и сильное молодое сердце рвётся к нему, сердцебиением отдаваясь в ладони. За окном лишь занимается рассвет, но боль утраты уже поселилась в его душе. И не так страшно потерять жизнь, как лишиться Гонхака. Хванун хрипло дышит, кусая губы и стараясь не думать о том, что Гонхака разыщут.        Он дал указания своему другу — лучшему хакеру из ныне живущих. Он должен укрыть Гонхака от властей. И если не сделать невидимкой, то хотя бы не привлекать внимание близким знакомством с майором воздушных войск Ё Хвануном, из которого государство намерено слепить смертника.        Сон не идёт, а Хванун и рад. Он криво усмехается боли, что пропитывает его изнутри. Дрожь поднимается из глубин, вынуждая зябко передёргивать плечами в тщетной попытке забыться. Он приподнимается на локтях и смотрит на спящего Гонхака, впитывая его черты и запоминая, чтобы запечатать его образ в сердце и в последний миг не страшиться ничего.        Волнение и отчаяние накрывает с головой. Но не смерти он боится. Совсем скоро нужно будет уходить. Хочется всё взять и бросить, хочется остаться с Гонхаком навсегда. Но он прекрасно понимает, что этого не будет. И Гонхак не должен заплатить за опрометчивый и необдуманный поступок Хвануна. Никто не должен.        Он давал присягу.        И именно он должен вернуть долг стране. Пусть даже она готова упиться кровью военных и мирных жителей. Перед Гонхаком откроется сто дорог, уж об этом Хванун позаботился. У него впереди вся жизнь. И если бы не жажда справедливости, толкнувшая Хвануна поступить на службу, кто знает, может, и у него бы всё было впереди.        Но нет.        Хванун осторожно выпутывается из объятий, окончательно освобождаясь от приятной тяжести руки Гонхака. Он целует спящего в уголок губ, едва уловимо, словно мотылёк, зацепивший крылом. Хванун давится от нарастающей внутренней боли и будто тает в ней, растворяется.        Боль обжигает лёгкие едким дымом сгорающего прошлого. Осталось несколько часов до отлёта. Несколько минут до того, как Хванун покинет дом Гонхака навсегда. Хотел бы он написать записку, проститься по-людски, пообещать, что однажды вернётся. Но он знает, что больше никогда не вернётся, как бы ни жаждал, как бы ни мечтал. Хванун на секунду прижимается щекой к мерно бьющемуся сердцу спящего Гонхака, приобнимает его в последний раз и рывком поднимается с кровати, чтобы покинуть дом, Гонхака и эту жизнь, даруя свободу остальным.