***
Академия искусств «Тру-Кросс» — одна из самых знаменитых в творческих кругах, несмотря на нахождение в небольшом городке штата Орегон. Из-за хорошего преподавательского состава и знаменитого ректора, это учебное заведение собрало в себе тысячи начинающих талантов со всего мира, которые уж второй день говорили о вечеринке элитного клуба «Культ». Именно на сегодня была назначена дата сего мероприятия на котором ректор должен был выступить и объявить победителя в конкурсе «Герой осени», проходивший для юных фотографов. Каждый сдавший своё фото был в нетерпении и с огромной надеждой, что именно его творческое творение победит. И только Рин Окумура, студент первого курса, так долго сомневался, что решил не участвовать в конкурсе вовсе. — Эй, ты идёшь на вечеринку вечером? — среди неизменного шума в коридоре во время перерыва, раздался голос, который заставил растрепанного парня обернуться и захлопнуть дверцу шкафчика. Шима Рензо, — отличавшийся от многих цветом волос, которые были окрашенные в розовый, — спрашивал весело и восторженно, будто знал, что на той вечеринке будет как никогда интересно. Но сам Рин идти туда не собирался, более того, было некое чувство, будто предупреждающее, что и соваться не нужно. Сам «Культ» был глубоко противен парню, а всем членам этого клуба, — богатым ублюдкам и зазнавшимся подонкам, — каждый раз хотелось заехать по лицу, как только сталкивался с кем-нибудь на уроках или в коридоре. — Нет, я лучше зависну в общаге за просмотром фильма, — равнодушно ответил Окумура, вновь глянув на полароидное фото, что находилось в его руках. — «Первый шаг к становлению настоящим художником — не бояться показать себя и своё творчество миру», — Рензо процитировал ректора, повнимательнее смотря на снимок, — Почему фото не отдал? Представь как было бы классно, если б ты победил и поехал в Лос-Анджелес, где в самой знаменитой галерее это фото пользовалось бы интересом. — Ты мечтатель, Шима, в то время как я стараюсь быть реалистом.***
Идя по длинному коридору, сложно не ощутить запах сигарет, который доносится от каждого второго студента. Разумеется, мужчина должен за это отчитывать, но он также знает, что чем больше запретов — тем сильнее хочется нарушить каждый из них. Это всё наводит на мысль достать из шкафчика собственную припрятанную пачку до жути крепких «Mild Seven», и, как во времена, когда он и сам был студентом, покурить где-нибудь спряташись за деревом на территории школы. Разумеется, он так не поступит. Только не в академии. Только не на её территории. Только не сейчас. Абсолютно каждый студент, встречающийся на пути, весело здоровается, на что получает лишь кивок и неизменную ректором улыбку. Он никогда не отвечал на приветствие словами, а иначе слово «Здравствуйте» со всеми его синонимами было бы в списке ненавистных. Зайдя в кабинет, Мефисто выполняет ежедневный ритуал: повесить в узкий шкаф весеннее черное пальто, размотать тёмно-фиолетовый шарф и сменить тяжёлые ботинки на туфли. Запах кофе скоро заполняет собой всё пространство в кабинете и Фель, повинуясь странному порыву, распахивает окно, пуская прохладный и свежий воздух. Казалось, мир разделился на две половины: суетливую академию и размеренную спокойную улицу, а небольшой прямоугольник посередине, — его кабинет, — стал местом их пересечения. Мужчина опускается в кресло, вновь с головой закапываясь в собственные снимки, на которые потратил около двух недель. Отчего-то они ему не нравились. Не нравилось в них всё, начиная с наложенных эффектов, заканчивая лицами моделей. Изображения были сделаны по всем правилам и идеалам искусства фотографии, но какая-то фантомная агрессия, на миг отобразившаяся в зелёных глазах, заставила сложить три снимка между собой и порвать на мелкие частицы, из которых уж никогда не получиться собрать нужный пазл. Последние месяцы Мефисто чувствовал далеко не идеальный тупик и не уверенность в своих творческих действиях, и, наверное, именно это чувство давало задуматься над чем-то новым. Над тем, что смогло бы предать фотографии более чувственный вид. В этот самый момент дисплей телефона загорелся и на ярком экране высветилось напоминание: «Объявить победителя в конкурсе на сегодняшней вечеринке». — Да помню я, помню…***
— Значит именно мысли о чем-то новом привели вас к наркотическим веществам? — голос полицейского прервал рассказ и за это на него тот час спустился недовольный взгляд допрашиваемого. — Сначала дослушай, потом уже спрашивай, мистер коп, — Фель, по натуре своей, был рассказчиком и, чего греха таить, до дрожи ненавидел, когда его повествование перебивали, — В тот вечер мне пришлось нехотя переться на студенческую вечеринку…***
До ужаса громкая музыка, режущая чуткий слух мужчины, действовала на студентов совершенно иным способом, заставляя их громко смеяться и непонятно дрыгаться, создавая эффект танца. Это мероприятие проходило у школьного бассейна, факт которого заставлял держаться Феля подальше от воды, дабы снизить вероятность того, что какой-нибудь ученик случайно столкнёт его в воду до абсолютного нуля. Поднявшись к диджею и попросив сделать музыку тише, мужчина взял микрофон, после чего выпалил фразу: «Осторожно, у микрофона красавчик», — чтобы привлечь внимание тусовщиков. Посыпался смех и аплодисменты, в то время, когда ректор продолжил: — Итак, веселые ребята, думаю ни для кого не секрет, что в академии проходил конкурс, именуемый «Герой осени». Хочу поблагодарить всех без исключения, кто решился принять в нём участие, а кто постеснялся, — Мефисто помедлил, пожав плечами, — будет смелее в следующий раз. Напомню, что главный приз — поездка в самую известную галерею Лос-Анджелеса, где фото победившего будет занимать почётное место, — вновь посыпались аплодисменты, так любимые слуху зеленоглазого, — Ладно, чтобы ваша ко мне любовь не переросла в ненависть по причине ненужных слов… Конверт, дамы и господа, — понадобилась доля минуты, чтобы открыть «бумажную клетку», и ещё доля от той же минуты, чтобы выдержать интригу. На лицах участвовавших поселилась серьёзность и надежда. Каждый из них, понятное дело, надеялся именно на свою победу, — И «героем осени» становиться Камики Изумо. Девушка, стоявшая в центре небольшой компании весело запрыгала, хлопнув в ладоши. Толпа поднялась на шум, и в этом шуме кто-то крикнул: «Надеюсь ты сломаешь ногу перед перелётом». Этим «кто-то» была студентка Шура Киригакурэ, также принимавшая участие в конкурсе и мечтающая выиграть. Но, ломая шаблон, не для того, чтобы стать популярной и известной, а чтобы провести время наедине с ректором, который и будет сопровождающим этой поездки.***
— Я не стал там задерживаться, ведь ректор на школьной тусовке, — то же, что и мать, непонятно зачем увязавшаяся за подростком на рейв. Но уходя я заметил студента, который явно что-то принял и немного переборщил. Он сидел в дальнем углу, поджав ближе к себе ноги и обняв колени руками. Он зыркал покрасневшими от слёз глазами, в которых красовался неподдельный страх, орал на каждого, кто пытался ему помочь. Тогда-то я и понял, что это именно то, чего не хватало моим снимкам. Настоящих эмоций, которые не могут по полной мере изобразить «позёры». — А почему… — следователь не успел договорить, как его перебил Фель, как бы в ответ за ранее прерванный рассказ. — Почему я доводил детишек до состояния полного непонимания, когда мог собрать по городу каких-нибудь кислотников? — полицейский кивает, наблюдая, как, уже бывший, ректор подаётся торсом вперёд, — А это потому, мистер, что как только человек, находясь хоть в каком-то сознании, при видя камеры неосознанно прячется в себя. Прячет то, что мне так нужно, лишь бы не выглядеть глупо. Это эгоизм, в своём роде. — Очень интересно…