Нежная страсть

Нежно-розовый закат мягко окрашивал небо над озером, придавая ему приятный оттенок какого-то светлого чувства. Доброй сказки, увиденной вдруг наяву. Мечты, случайно и неожиданно ставшей реальностью. Небо отражалось в прозрачной озерной глади, а на фоне его проступали два силуэта. Точнее, один, высокий и крепкий, насыщено-чёрного цвета, другой же замечался не с первого взгляда, обнимая его за шею и счастливо улыбаясь на его руках. Улыбки обоих сияли ярче закатного солнца, а чувство, родившееся у них, окружало обоих подобно свету его лучей. Оно появилось давно, и лишь только сегодня приобрело официальный статус, получив право называться собой в глазах общественности. Они, ситх и джедай-отступница, бывшие друзья и недавние враги, ровно час назад стали законными супругами. День, пришедшийся на их свадьбу, выдался тёплым и солнечным, будто бы сама природа решила поддержать этот союз, говоря, что он давно уже должен был свершиться. Асока Тано была солидарна с природой и не скрывала сейчас своей улыбки, улыбки истинного счастья, что непременно приходит на смену горю и даётся в награду за испытания. Супруг же её выглядел невозмутимым, ровно стоял во время всей церемонии, а все его эмоции скрывал чёрный, непроницаемый шлем. Одна только Асока, стоявшая с ним об руку, могла ощущать то, что на самом деле было в душе мужа. А он радовался, почти как ребёнок, слушая речь священника и ждал момента, когда сможет поднять, наконец, свою жену на руки и торжественно пронести её через поле на корабль, специально оборудованный для завершавшей части церемонии — первой брачной ночи. Он, Дарт Вейдер, впервые за очень много дней был по-настоящему счастлив. Ведь та, кто любила его всю жизнь наконец-то стала его законной женой. Он знал, что мечтала она совсем не о такой свадьбе и не о таком муже, хотя и об этом. Но случилось так, что Асока приняла Вейдера даже таким, даже не зная, кто он на самом деле и две её любви соединились в одну, ровно в момент, когда Тано ответила согласием на предложение стать его женой. И вспомнив об этом снова, Вейдер покрепче обнял её за плечо, на что Асока потерлась головой о его шлем. Все знали, что сейчас будет, но не знали, как. Он не захочет так, как хотелось бы ей, а она вряд ли согласиться, чтоб было так, как всегда бывало у них до этого. Однако, Сила уже решила за них всё, напомнив о тайном смысле названия первой брачной ночи и позволив супругам раствориться в ощущении себя и друг друга. По-новому, по-другому, словно и правда первый раз. Дверь корабля распахнулась и вскоре закрылась, впустив вовнутрь двоих влюблённых, сохраняя тем самым герметичную атмосферу, чтобы Вейдер смог снять шлем и сделать то, чего давно не мог. Поцеловать свою жену. Тем более, что всё было уже готово — посреди довольно большой каюты стояла широкая кровать с бельём из белого щёлка, поверх которого были рассыпаны в художественном беспорядке лепестки роз, всех цветов сразу. Красных, розовых, чайных, жёлтых, всех, какие только существовали. Когда же двери сомкнулись, Вейдер аккуратно поставил Асоку на пол, на мягкий коврик возле кровати, прямо в круг солнечного света, лившегося из окна. Что-то знакомое показалось ей в этом движении, мучительно далёкое и щемяще-нежное, такое, что и рассказать никому нельзя, чтобы не потревожить звуковой вибрацией. Даже и ему не рассказала, неужели сам догадался о какой первой ночи она мечтает? Вейдер шагнул следом в этот тёплый светящийся ореол и позволил Асоке, подняв руки, снять с себя шлем, чтобы затем наклонить голову и мягко коснуться её губ своими, при этом положив руки на её плечи, а ей позволив обнять себя за талию. Поцеловал сперва легко, даже робко, можно сказать, а потом постепенно углублял поцелуй, но не требуя, а словно бы прося разрешения продолжить. Асока ответила ему, тоже сперва осторожно, по капле изливая накопившуюся нежность, чтобы не оглушить её бурным потоком, затем, постепенно ускоряла напор. Кончик тёплого языка медленно, но настойчиво проникал сквозь полуоткрытые губы, встречая на пути другой такой же и соприкасаясь с ним верхушками, словно изображая поцелуй. Правая рука Вейдера проводила от основания до кончика заднего лекку, левая легко отвела его в сторону, поглаживая спину, где располагалась застёжка длинного платья с прямой юбкой, с расшитым прозрачным кружевом корсажем. Потом его пальцы легко потянули вниз молнию и платье с тихим шуршанием начало сползать вниз, впервые будучи не порванным, открывая круглые плечи и заострённые бугорки грудей. Вейдер опустил ладони на эти плечи, плавно спускаясь к лопаткам, едва касаясь кожи, слегка щекоча её. А губы в это время тоже начали свой путь, только в другую сторону, касаясь шеи, плеч и ключиц. Потом ладони мужа, несколько раз спустившись по спине до самой поясницы, поднялись вверх по рёбрам и сомкнулись на груди. Обе округлости плавно скользнули в ладони, полностью скрывшись в них, чтобы затем почувствовать круговые движения вокруг себя, постепенно сужавшиеся, пока наконец не остановились возле сосков. Пальцы мягко сдавили их и начали умело играть, заставляя твердеть и наливаться кровью, финишем этого стало то, что пальцы сменило тёплое, влажное тепло губ и языка. Сладкий и такой пьянящий вкус просто сводил с ума, хотелось чувствовать его снова и снова. Глубже, яснее, ярче. Настолько, что поцелуи стали спускаться ещё ниже, к животу, таившему несметное богатство — троих будущих детей, которые должны были родиться чуть более, чем через полгода. Платье полностью спустилось к её ногам, обутым в белые туфли на небольшом каблуке, а нижнюю часть тела скрывали лишь трусики из прозрачного белого материала. Вейдер коснулся губами белого треугольника и рукой осторожно стянул вниз резинку, открывая нежное и уже просящее принять себя женское начало. Асока поняла его желание и чуть переступила ногами, снимая трусики, чтобы быть в полной мере открытой мужу. Открытой душой и телом, всей своей сущностью принадлежащей ему. Вейдер слегка развёл в стороны её колени, чтобы она расставила их и он смог увидеть всю нежную прелесть её естества, которое никогда прежде не разглядывал внимательно, боясь быть непонятым, но сейчас была другая ситуация, когда такое было вполне уместно. И он смог пальцами осторожно раскрыть мягкие лепестки, чуть блестевшие от смазки, чтобы стала видна кромка входа, такая маленькая и трогательная, что даже сейчас был страх порвать её. Прозрачные внутренние губы, требовавшие особой бережности, а чуть выше самый центр чувствительности, ввиде маленькой вишнёвой округлости. Как тут удержаться и не поднять голову, чтобы коснуться её губами и чуть провести языком от самого входа и до другого края, который и венчала нежная горошина. Вот и супруг не выдержал, а этот небывалый вкус пробудил ещё более острое желание. У обоих. Такое, что терпеть уже не выходило. Вейдер опять поднял тогруту на руки и мягко, бережно, как самую дорогую ценность, уложил на кровать, после чего навис над ней и вновь начал покрыть лицо возлюбленной поцелуями, лёгкими и воздушными. Асока подняла руки и расстегнув оставшуюся броню мужа, сбросила её на пол, потом дошла до штанов и они нашли приют рядом с бронёй. Мужское начало явило себя во всей красе и объёме, тогрута положила ладони на плечи мужа и провела ими по его груди, покрытой шрамами, спускаясь к животу и наконец дошла до своей цели. Пальцы одной руки прошли от верхушки до самого основания, другая накрыла головку и раскрыв её, потёрла, чувствуя как та увлажняется и твердеет. Вейдер в этот момент был на уровне её груди, целуя и лаская её, готовясь перейти к финальным действиям. Асока тоже ждала этого и слегка развела ноги, намекая на это и Вейдер решил, пора. Однако, вопреки правилам, не стал резко входить и двигаться размашисто, а положив руки под лопатки Асоки, начал медленно и осторожно входить вовнутрь влажного, тёплого лона. Как будто бы она и правда была девственницей, впервые вступавшей в близость. Может это и правда было так, если говорить об этом в контексте супружества? Наконец он погрузился на полную длинну и начал плавно двигаться вперёд, активируя все чувствительные зоны внутри. При этом не отрывался от возбуждённой груди Асоки, подогревая своё и её желание. Потом роль лидера захотелось испытать на себе и ей тоже, о чем она дала понять слегка коснувшись груди мужа. Вейдер понял её и позволил повалить себя на подушку, прямо на холодившие спину розовые лепестки. Асока даже взяла несколько штук и что-то выложила на его животе, но при попытке прочитать, быстро сдунула их все и устроившись сверху, начала погружать вовнутрь себя возбужденный ствол. Руки Асоки уперлись в плечи Вейдера, а она сама начала раскачиваться вперёд-назад, иногда наклоняясь, чтобы позволить ему увидеть свою грудь и коснуться её. Руками или губами. Но в какой-то момент мужчина не удержался и обхватив тогруту за плечи, положил её на бок, не выпуская себя из её сладкого плена, крепко прижав к себе, несколько раз толкнулся чуть сильнее, изливая вовнутрь весь жар своего чувства. Свет уже далеко не солнца, а луны, осветил белое ложе супругов, сладко заснувших поверх одеяла, держась за руки, шепча во сне имена друг друга. Пусть эта ночь была и не первой для них в принципе, но первой, как у супругов и позволила узнать новое друг о друге. О том, какими они оба могут быть. На это укажут лепестки роз, что упав на пол, сложились в два слова, которые Асока пыталась выложить на животе супруга. Лучше всего сказавших о том, что сегодня тут было. «Нежная страсть». Любовь вопреки всем запретам. Счастье любить и знать, что это взаимно.