Только любовь починит

Порывы холодного ветра гнули сухую траву к земле и пытались сбить с ног девушку, взбиравшуюся по склону. Несмотря на буйство природы Ниниэль все же поднялась на вершину холма и в ужасе вскрикнула — открывшаяся картина была ужасна. Посреди выжженного участка лежала бездвижная склизкая туша дракона, из которой вытекала ядовитая кровь. Рядом с ней, в луже этой черной жидкости, лежал человек со сломанным мечом. Оба были мертвы или почти мертвы. Огромная чешуйчатая голова Змея поднялась от земли, и два затухающих красных глаза устремились на Ниниэль. Девушка отшатнулась, а дракон глухо засмеялся. — О, ты все-таки пришла посмотреть на смерть своего брата. Аданет взглянула на бледное лицо мужчины, ко лбу которого прилипли черные волосы, и бросилась к нему. Она хотела перевязать его раны, сделать хоть что-то, чтобы он жил, но ее руки прошли сквозь тело. Ниниэль испугалась. — Ниенор, дочь Хурина, — вновь раздался голос дракона, в голове аданет одно за другим стали вспыхивать воспоминания прошлой жизни. — Ты испортила мой замысел, сбежав с тем эльфом, но я расскажу тебе о нем. Перед смертью я хочу отравить твое неоправданное счастье. Девушка зажала уши руками, но голос Глаурунга проникал прямо в мозг, не давая ни единого шанса укрыться. — В тот день тебя должен был найти твой брат, Турин, сделать своей женой и зачать ребенка. Ты должна была прервать свой род и навечно покрыть его позором. И все это лишь по тому, что твой отец слишком горд и не сказал Хозяину о Гондолине. Глаурунг замолчал, наслаждаясь отчаянием на лице девушки. — Но он выдал свою тайну. Взгляд Моргота неотступно следил за детьми Хурина, и в тот час, когда сын Аредэль нашел тебя, Хурин узнал его и слишком явно испугался того, куда он может тебя отвести. Ты лишь подтвердила догадки моего Хозяина и указала точное место Гондолина. Змей снова рассмеялся, на этот раз хрипло и совсем тихо. — Последнее. Ты должна была умереть сегодня, прыгнув с этого обрыва. Так что встань и сделай хотя бы это! Ниниэль против воли поднялась и сделала шаг к пропасти, за ним еще один и еще. Она обернулась, посмотрела на тело любимого брата, которого так и не успела найти, и рухнула вниз. Падение было недолгим и закончилось не болью, хотя Ниниэль видела острые камни, выступающие из темной реки, стремительно несущиеся ей навстречу. Девушка открыла глаза, но увидела перед собой лишь воду, странную, немокрую воду. Она осмелилась осмотреться и поняла, что сидит на огромных ладонях, состоящих из этой воды, в которой спокойно плавают рыбы. Ниенор посмотрела вверх и встретилась со взглядом глубоких, как море, мудрых глаз. Благоговейный ужас охватил ее сердце, и она поспешила опустить голову. — Здравствуй, дочь Хурина, — сказал голос, похожий на шум прибоя, перекатывающего мелкую гальку.- Я Ульмо, Владыка Вод. Девушка попыталась сказать что-то в ответ, но слова застряли у нее в горле. — Не бойся, я здесь, чтобы помочь тебе. Они двигались на север, не выходя за пределы реки, которая была и плащом, и продолжением самого Валы. — Ты слышала, что сказал Змей Моргота, и ты знаешь, какова была бы твоя судьба. Но тебе повезло, что вместо Мормегила тебя нашел другой Черный Меч, — рот Ульмо под водяной бородой улыбнулся. Ниенор спросила: — Зачем вы меня спасли? Ведь это вы позвали Маэглина и привели его ко мне. — Ты умна, — похвалил он девушку. — На то было много причин. Главная — показать, что воля Моргота не всесильна. Другая — вновь напомнить голодрим, что они не в безопасности. Третья — спасти две души от Тени и дать жизнь третьей, которая может многое изменить в будущем. Слушая Ульмо, девушка не заметила, как они миновали горы и теперь замедлились, идя по одной из рек Потаенной долины. — Завтра ты пойдешь к Тургону и покажешь это, — в руках Ниенор появилась серебряная фибула с гербом короля. — А сейчас спи, Ниенор Ниниэль, и будь счастлива. Маэглин проснулся, не найдя теплого бока жены, лишь прохладные простыни. В комнате царил полумрак, и до рассвета было еще далеко. Эльф приподнялся на локте и с облегчением увидел Ниниэль, сидящую на противоположном конце кровати. Она смотрела перед собой, сжимая что-то в руке. Ломион поднялся и сел рядом с ней. Аданет плакала и заметила мужа, лишь когда он обнял ее, укрыв одеялом. — Что случилось, Ниниэль? — ласково спросил он, вытирая катившуюся по щеке слезу. — Опять кошмары? Аданет кивнула и уткнулась ему в грудь, разрыдавшись — теперь она его не разбудит. Эльф вздохнул и погладил ее по вздрагивающей спине. — Ты можешь рассказать мне, — предложил он. — Что-то обо мне? Она мотнула головой. — О Туоре? Снова нет. — Глаурунг? — Да. — Что он сделал? — нахмурился синда. — Он умер, — всхлипнула аданет. — Его сразил мой брат, но и сам погиб. — Тебе это только приснилось… — попытался успокоить ее Маэглин. — Нет! Маэглин, я видела его! Я слышала! Он говорил ужасные вещи и… он вернул мне память. Слезы остановились, лицо аданет стало необычно суровым и тревожным. Маэглин почти не узнавал в нем простодушного личика Ниниэль. — Меня зовут Ниенор, — она посмотрела в глаза мужа. — Я дочь Хурина и Морвен из рода Беора. Я искала своего брата и должна была стать его женой, не узнав из-за чар Глаурунга. Я должна была умереть сегодня ночью вместе с ним. Она замолчала, беспокойно глядя в глаза Маэглина. Как он к этому отнесется? Эльф прижал ее к себя и просто сказал: — Я рад с тобой познакомиться, Ниенор. Они просидели так до тех пор, пока солнце не поднялось из-за пик Окружных гор. Затем Ниенор отстранилась. — Я пойду с тобой на совет сегодня, — твердо сказала она. — Я должна выполнить волю Ульмо. Маэглин рассеяно кивнул. Он все еще не мог осознать происходящее и понять, насколько сильно изменилась Ниниэль за одну ночь. Девушка чувствовала это и тоже молчала. Им вновь придется привыкать друг к другу. Они вошли в зал, когда в нем уже собрались все лорды, включая Туора, и принцесса Идриль. Этот совет был посвящен подготовки большого праздника — круглой даты с момента основания Гондолина, поэтому все эльфы были в приподнятом расположение духа и не заметили обеспокоенного лица Маэглина. — Госпожа Дома Крота решила присоединиться к нам сегодня? — улыбнувшись, спросил Глорфиндэл, отчего на его щеках заиграли ямочки. Ниниэль остановилась, не дойдя до общего стола. Маэглин также не сел на свое место, рядом с королем. Идриль встревоженно посмотрела на аданет, почувствовав, что что-то в ней изменилось. — Я пришла сюда не как госпожа Дома Крота. Я Ниенор, дочь Хурина и посланница Ульмо. Аданет отстегнула от своего платья серебряную фибулу и положила на стол перед королем. — Эта брошь потерялась в тронном зале Невраста, но Ульмо дал мне ее, чтобы вновь напомнить тебе, король, о своем пророчестве. Он недоволен промедлением и вновь требует покинуть город. От былой радости не осталось ни следа. Эльфы смятенно переглядывались, король не отрываясь смотрел на фибулу и молчал. — Мое имя означает Скорбь. И скорбь пришла со мной в город. Нолдор необходимо покинуть его. Валар редко предупреждают дважды, и стоит прислушиваться ко всем советам, которые они дают. Ниенор посмотрела на короля. — Из-за своей гордыни, ты погубишь сотни жизней! На моем роду лежит Проклятие и Взгляд Моргота. Он видел каждое мое передвижение, и я, невольно, указала ему путь в город. — Земли эльфов скрыты от Тьмы. Он видел лишь то, что ты случайно забрела в горы и пропала в них. Город по-прежнему недоступен Врагу, мы в безопасности. — Но, зная, где искать, он может найти дорогу, — вступил в разговор Маэглин. Он встал рядом с женой и взял ее за руку. — Ниниэль не сказала, но здесь есть и моя вина. Моргот не просто видел, как она пропадает в горах, он видел… что эльф, которого, возможно, узнал Хурин, провел ее туда. Я нашел Ниниэль в Бретиле, за пределами Окружных гор. — Ты нарушил мой приказ? — Его вел Ульмо, — заступилась за мужа Ниенор. — И Ульмо еще не отвернулся от вашего народа! Он поможет в пути, если вы начнете этот путь. Казалось, Тургон не слышал доводов племянника и невестки, оскорбленный поступком Маэглина и ослепленный собственной гордостью. — Пока я жив, голодрим не покинут город. Ты, Ломион, будешь наказан. И сейчас вы оба уйдете с совета. Мы обсуждаем праздник. Эльф и аданет вышли в коридор и сели на ближайшую кушетку. Маэглин был бледен, Ниниэль взволнована. — Зачем ты сказал ему, что вышел из Долины? — спросила она, пытаясь прочесть ответ на его лице. — Я говорила от Ульмо, он бы ничего со мной не сделал. Маэглин повернулся к ней. — В пророчестве Ульмо речь шла не только о посланнике в доспехах из Невраста. Там еще говорилось о предательстве, разрушившим город изнутри. Я взял эту роль на себя, и отчасти это даже правда. Думаю, что это все-таки повлият на решение Тургона, и будет лучше, чем настоящее предательство кого-то из жителей. Эльф слабо улыбнулся. Ниниэль повторила его улыбку. — Теперь ты жалеешь, что спас меня? — Нет. Сейчас я сильно беспокоюсь за тебя и, возможно, еще не… — Я понимаю, ты привык к беспечной, радостной Ниниэль и совсем ничего не знаешь о Ниенор, которая сполна испытала бессилие и страдание в Дор-Ломине. И ты можешь от меня отказаться. Маэглин взял ее за руку и нежно погладил. — Я ни за что не стану этого делать. Впервые я увидел тебя немую и напуганную, потом познакомился с совершенно другой, болтающей без умолку и вечно веселой Ниниэль. Теперь я хочу познакомиться и полюбить Ниенор так же сильно, как я люблю Ниниэль. И быть с ней рядом так долго, как обещал на свадьбе Ниниэль. Аданет крепко обняла супруга, и тот обнял ее в ответ, зарывшись в золотые волосы. — Я благодарна Ульмо и всем Валар, что дали мне возможность, пусть и не на долго, забыть о горе Средиземья и побыть счастливой рядом с тобой. Дверь открылась. Лорды по одному и парами покидали зал совещаний, король прошел мимо, не удостоив племянника взглядом. Последними зал покинули Туор и Идриль. Они единственные, кто подошли к сидящей в стороне паре. Принцесса села рядом с Маэглином, а Туор по правую руку от Ниниэль и сразу же обнял аданет. — Ты правда моя сестра, — радостно сказал он. — Я так рад! — Я тоже, — сдержанно ответила она, и Туор отстранился, удивляясь таким разительным переменам в ее голосе. — Извиняюсь, если я слишком сильно изменилась… Мне пока трудно соединить две мои жизнь в одну. Но могу сказать, что мы с тобой встречались в обоих. Ты, когда был рабом, помог мне сбежать от вастаков и привел домой. — Да, я что-то такое помню. Ты дочь Ведьмы с Холма? — Ее звали Морвен Эледвен, — поправила Ниниэль. — Она была двоюродной сестрой твоей матери Риан. — Я этого не знал. То есть мы дважды родственники? Это ведь замечательно! Ниенор пожала плечами. — Я бы сказала, что трижды, если учитывать наше родство с Маэглином, — хмыкнула Идриль. — Должна сказать, что ваши слова подействовали на отца. В конце собрания он приказал усилить надзор на всей границе, обучить новых воинов и посмотреть, можно ли восстановить проход через горы. Ниенор задумалась над этими словами. — И все лорды попросили не наказывать тебя, Маэглин, — добавил Туор. — Тургон согласился, но вряд ли допустит теперь твое присутствие во дворце и на советах. Он запретил тебе покидать даже город и тем более спускаться в шахты. И мы с Идриль должны следить за этим. Маэглин безразлично пожал плечами. — Ближайшие пару лет я все равно занят более важными делами. Маэглин с нежностью посмотрел на Ниенор, которая впрочем не заметила этого, погруженная в свои мысли. Наконец вынырнув из них, она сказала: — Вы должны научить меня сражаться. Меч, копье — не важно. Я должна отомстить Морготу за мою семью и уничтожить как можно больше его тварей. Все трое молча посмотрели на нее, не ожидав от доброй Ниниэль таких заявлений. Идриль заговорила первая: — Хорошо. Но это будет не раньше, чем через год. — Почему так долго? — возмутилась Ниенор. — Потому что ты беременна.