Только любовь починит

Тронный зал Ангбанда был огромен, высокие колонны терялись за пределами видимости, а статуи, мрачная красота которых завораживала и пугала, были расставлены вдоль стен. Что-то подсказывало пленнику, что когда-то эти статуи были живыми… Сотни темных слуг окружали черный трон и ждали продолжение развернувшейся перед ними сцены. Кто-то потянул эльфа за волосы, заставляя поднять голову и посмотреть на обезображенное шрамами лицо, над которым печально сияли два сильмарилла. — Ты хорошо осмотрел мои владения? — спросил Моргот. Эльф не ответил, но по бледному лицу было видно, что он осмотрел их гораздо лучше, чем хотелось бы самому эльфу. — Что скажешь теперь? Хочешь присоединиться в своим собратьям внизу? Эльф в ужасе замотал головой. — И что же ты сделаешь, чтобы этого не случилось? — Я… Я расскажу тебе о Гондолине, — тихо сказал Маэглин, вновь опуская голову. Моргот довольно улыбнулся и злобно расхохотался. Открыв глаза, Ломион не сразу понял, где сейчас находится. Сердце бешено колотилось у него в груди. Он вздрогнул, когда рядом кто-то шевельнулся. — Маэглин, все хорошо? — спросил сонный голос Ниенор. Эльф выдохнул с облегчением. Он дома и никогда не был в Ангбанде. Неосторожный поход в шахты, проигранный бой с орками, путь на север и по подземельям Темной крепости — все это просто сон. Аданет, так и не дождавшаяся ответа, недовольно повернулась к мужу и была сразу же заключена в объятия и несколько раз поцелована. — Да, теперь все в порядке, — ответил эльф, получше укрывая себя и Ниниэль одеялом. — А до этого было не так? — проницательно спросила дочь Морвен и прищурила голубые глаза. — Мне снился сон, — сознался Маэглин. — Я как будто наяву видел, как меня взяли в плен и отвели в Ангбанд! В том сне у меня не было никого: ни тебя, ни нашего сына, а Идриль и Туора я так сильно ненавидел, что желал им смерти. Ниниэль нахмурилась, но не стала перебивать. — В том сне я всем сердцем ненавидел Гондолин и рассказал о нем Врагу, испугавшись пыток и желая конца городу, в котором я был никому не нужен. Ужасный сон. — Маэглин, — аданет серьезно посмотрела ему в глаза. — Я думаю, этот сон мог быть правдой. Такой же страшной правдой, как то, что я стала бы женой моего брата. Но ты спас меня от этого. — Так значит, и ты спасла меня. От предательства. — Выходит, что так, — Ниенор улыбнулась ему, как всегда немного скованно и совсем не так, как в прошлом улыбалась Ниниэль. К этой улыбке Маэглин до сих пор не смог привыкнуть, но любил и ее. Он крепко прижал аданет к себе, желая еще раз поцеловать. Дверь в спальню тихо скрипнула, и в комнату просунулась взъерошенная черноволосая голова. — Вы уже не спите! — обрадованно сказал обладатель головы и быстро зашел в комнату целиком. Это был мальчик девяти лет с живыми голубыми глазами и широкой улыбкой, как утверждала Идриль, унаследованной от деда Хурина. Полуэльф подбежал к кровати и юркнул под одеяло, пробрался вверх и довольный улегся между родителями. Маэглин с нежностью улыбнулся ему, а Ниенор ласково обняла сына. — А почему ты встал так рано? — спросил синда. Хадор, это было материнское имя, хитро улыбнулся. — Потому что у моего друга день рождения, конечно же! И я делал подарок. Полуэльф заелозил и повернулся к Ниниэль. — Мам, ты ведь поможешь его дорисовать? У меня кораблик не получается, — пожаловался он. — А Эарендиль очень любит кораблики! Знаешь, какой хороший ему отец сделал из дерева? Он даже по-настоящему плавал! — В фонтане? — Это было море, — обиделся мальчик, но долго он обижаться не умел. Маэглин счастливо вздохнул и обнял уже обоих, что совершенно не понравилось Хадору — под одеялом и между родителями было слишком жарко! Через пару часов, когда все-таки пришлось встать с постели, доделать подарок, позавтракать и сделать еще кучу бытовых и совершенно обыденных вещей, Маэглин со своей семьей уже были у дома Туора. Он каждый раз будил в Ниниэль воспоминания о ее первом годе пребывания в Гондолине. Идриль и Туор нашлись в саду, в котором лишь недавно распустились цветы и ветви обрели первые листики. Принцесса приветливо помахала рукой Ниниэль и Маэглину, приглашая их присесть на свободные кресла. — Тетя Идриль! Дядя Туор! — радостно закричал полуэльф, бросаясь их обнимать.Закончив с этим приятным делом и спросив, где Эарендиль, мальчик убежал в дом поздравлять своего друга. Маэглин и Ниенор устроились напротив Идриль и Туора. В последнее время, когда работа над туннелем была почти закончена, они часто так сидели, разговаривая или следя за играми детей. — Тургон так и молчит насчет ухода? — прервала умиротворенное молчание Ниенор, которой достался от матери практичный характер. Принцесса вздохнула. — Да. За десять лет ничего не изменилось, и отец окончательно уверился в непобедимости нолдор. — И очень зря, — аданет посмотрела на мужа, будет ли он говорить? — Зря, — повторил Ломион. — Ты была права, что относилась ко мне с недоверием, Идриль, потому что сегодня я мог открыть Врагу город и стать предателем. Идриль с беспокойством посмотрела на кузена. — О чем ты говоришь? — Мне снился сон, в котором я видел то, что могло произойти с мной, если бы я не встретил Ниниэль. И я думаю, что это действительно не просто сон. — И правда… — задумавшись, сказала Идриль. — После того, как вы поженились, я больше не чувствовала угрозы от тебя. Значит, Ниниэль изменила твою судьбу? Эльфийка улыбнулась сестре. — Людям свойственно все менять, — ответила та. — Но, видимо, не ход истории. И если Моргот должен был узнать путь в Гондолин с этого дня, то, боюсь, ждать удара осталось недолго. — Я надеялся еще на пару лет спокойной жизни, — грустно сказал молчавший до этого Туор. — Туннель готов, хотя дальнейший путь над пропастью опасен. Эарендиль и Хадор еще слишком малы для долгой дороги… В этот момент из дома вышли дети и направились прямо к фонтану, о чем-то явно споря. Эарендиль опустил на воду бумажный кораблик и победно продемонстрировал старшему брату. — А ты говорил «утонет»! У такого Морехода, как я, ни один корабль не утонет! — гордо сказал полуэльф. — И когда я увижу Море, то обязательно построю настоящий корабль, который тоже никогда не утонет, и тебя на нем прокачу. Если ты не забоишься. — А вот и не забоюсь! — фыркнул старший, дернув кузена за золотую кудряшку. Эарендиль беззлобно показал ему язык. Туор покачал головой, улыбаясь. И все-таки у них еще есть немного времени, чтобы насладиться миром.