До солнца подать рукой

Музыка была повсюду. Пары кружились в танце, словно подхваченные ветром листья. Анрой стоял у возвышения с оркестром, медленно потягивал белое вино. Матушка уже трижды шепнула ему, что негоже молча наблюдать, пусть этот бал объявлен, как праздник в честь начала весны, но сыну хозяев, наследнику дома не следует отсиживаться в углу. Девушки улыбались ему — белокурые, рыжие, со смоляными локонами, все одинаково нарядные, надушенные, с изящными руками, обтянутыми перчатками. Но все они были — не то. Где же Юстина? Она не могла не прийти. Она обещала. Во всяком случае, Анрой не мог трактовать иначе её странное послание. Написанное на дорогой бумаге твёрдым угловатым почерком стихотворение. Любезный сударь, не сводите глаз С дверей парадных, входа в мир счастливых. Едва пробьёт назначенный мной час, Едва сольются стрелки торопливо, Порог смиренно я перешагну, Открою всё, что было скрыто прежде. Что ж, вместе мы отправимся ко дну, Но пусть дорога эта будет нежной. Об искушении промолчит перо, Вам веер больше обо мне расскажет, Какой в словах избитых, право, прок, Бумага — пепел, а чернила — сажа. Но если всё же нам дано играть словами, Свою историю мы впишем в книги сами. Обе стрелки на каминных часах сошлись чуть выше девяти, когда слуга посторонился, с поклоном впуская в залу высокую молодую даму в зелёном бархатном платье. — Баронесса Юстина Эжеи. Анрой, не глядя, поставил бокал на первый попавшийся поднос, устремился к ней. Пусть она не обвешана со всех сторон драгоценными камнями, всё равно она прекраснее всех. Увидев его, Юстина остановилась, улыбнулась намного более открыто, чем прежде: — С днём рождения, Анрой. — Юсти… Спасибо, что ты пришла, — он нервно пошевелил пальцами, не зная, пожимать руку или поцеловать. — Спасибо, что пригласил, — она разрешила его замешательство, протянув обе затянутые в перчатки ладони. Анрой осторожно коснулся её пальцев, выдохнул. — Идём, я представлю тебя своим родителям. — Почту за честь, — спокойно кивнула Юстина. Взяла его под локоть, быстро облизнула губы. О-о-о, она тоже переживает, хоть и пытается скрыть! Анрой приободрился, повёл её к матушке. — Матушка, позволь представить тебе баронессу Эжеи. — Очень приятно с тобой познакомиться, дорогая, — матушка гостеприимно улыбнулась, — я даже не знала, что у Финниса была дочь. А ведь некогда общались довольно приятельски, я даже управляющего рекомендовала в своё время… Лотан, кажется? — Доран, госпожа, — Юстина вежливо улыбалась. — Да, конечно. А ты, значит, подалась в столицу? Конечно, такой блестящей барышне наверняка скучно вдали от городской суеты. И жениха проще найти тут. — Вы правы, госпожа, — кротко опустила ресницы Юстина. Если бы не знал её прежде, поверил бы. — Желаю тебе приятно провести время, милая. И не буду вам мешать, — матушка тепло кивнула ей и прошуршала платьем к таким же почтенным дамам, матерям семейств. Зазвал девицу в своё логово — делай с ней что-нибудь. — Ты любишь танцевать? — осторожно спросил Анрой. — Если недолго и тебе самому хочется — не откажусь. Не то, чтобы Анрой был в восторге от танцев, но раз Юстина согласилась… Он уверенно потащил её в гущу танцующих, не без трепета положил ладонь на талию. Прежде он танцевал лишь с барышнями намного ниже ростом. Из-за этого всё воспринималось странно правильно. Вот её огромные тёмные глаза. Совсем близко. И белоснежные зубки покусывают губу. Такая сосредоточенная. — Ты очень напряжена. — Давно не танцевала. — Не бойся наступить мне на ногу. Она хмыкнула, немного расслабилась. Кровь стучала в ушах громче музыки. Они танцуют, и все их видят. Юстина добровольно пришла и ведёт себя скромно. Можно просто с ума сойти. На пятом танце кряду она начала бледнеть и спотыкаться. Анрой спохватился, вывел её на террасу, обеспокоенно заглянул в лицо. — Уф, прости, голова закружилась. — Это ты прости. Я обещал немного… Принести тебе воды? Юстина благодарно улыбнулась, присела на край кадки с каким-то южным деревцем. — Спасибо, я просто подышу свежим воздухом. — Хорошо. Но если передумаешь — дай знать. — Я даже не спросила, сколько лет тебе исполнилось. — Двадцать девять, — Анрой оперся на перила рядом с ней, — я твой возраст тоже не знаю. — Девятнадцать. — Ты выглядишь старше… — Анрой спохватился, прикусил язык. — И хорошо, так больше людей принимают всерьез, — равнодушно ответила Юстина, — нет необходимости доказывать, что я не соплячка. Ну, разумеется, речь о тех, кто не подвержен склонности изначально считать всех женщин слабоумными. — Тебе много таких встречалось? — Хм, если вдуматься, не очень много. Но были. Особенно сложно пришлось, когда я пыталась отвоевать своё право на наследство. — Разве ты не единственное дитя барона Эжеи? — Единственное. Но кому когда это мешало попытаться наложить лапу на лакомый кусок? Отойди, девчонка, что ты можешь смыслить в деньгах, играй в куколки, — ровным тоном изрекла Юстина, глядя прямо перед собой. Анрой поёжился. — Как же ты справилась? — Неважно. Не скажу, что это было легко. Но справилась. — Ты очень сильная, — Анрой поймал её взгляд. Юстина чуть улыбнулась краем губ. Бах! — в небо взмыл фейерверк. Внутри тоже парили искорки. Он обещал ей просто дружбу, но эта девушка была невозможна, необыкновенна! Единственная в своём роде! И, кажется, она понимала всё, что он сейчас пытался скрыть. Молчала, смотрела на него одновременно жарко и обречённо. — Юсти, могу я предложить тебе стать княгиней Хаазель? Она вскинула бровь, тихо хмыкнула. Ну хоть убегать не стала. И пощечины раздавать тоже. Протянула руку, коснулась его пальцев: — Ты навлекаешь на себя огромную головную боль, Анрой. — Я сам несу ответственность за свои решения. — Похвально, — почти беззвучно проронила Юстина. Он осторожно накрыл ее пальцы второй ладонью. Ну ведь он явно ей не противен. Такая решительная барышня не постеснялась бы заявить в лицо о том, что наглый кавалер перешёл границу. Юстина опустила ресницы, словно решаясь. Нет, нельзя торопить. — Должна тебя предупредить, что я не девственница. Уши запылали прежде, чем он осознал сказанное. Очаровательное бесстыдство. Хватай её, Рой, и не отпускай, где ещё ты найдёшь такую? — Ничего. Пустое, — храбро сказал он, отмахиваясь от царапнувшей ревности. — Тогда я похищаю тебя. — Что? Вместо ответа Юстина поднялась и потянула его к выходу с террасы. Гости обыщутся? А, демоны с ними! Переполняемый золотыми искорками, Анрой следовал за ней. В окне галереи мелькнула матушка, благословляюще махнула рукой. Его окружают совершенно чудесные женщины! — Куда мы идём? — Поймать мобиль. — Зачем? Юстина остановилась, обернулась, не выпуская его руку. — Мы едем ко мне. — Не надо ловить мобиль, — Анрой с трудом протолкнул слова сквозь пересохшее горло, — я возьму отцовский. — Ваша светлость не обзавелась собственным, как так? — Укачивает, — виновато признался Анрой. Прыснул в унисон с Юстиной. — Прости уж, пешком не пойду, обувь не та, — объявила Юстина, отсмеявшись, — хочешь, я сяду за руль? — Ты умеешь управлять мобилем? Впрочем, чему я удивляюсь. Нет, лучше я, а то зелёный кавалер, конечно, подходит по цвету к твоему платью, но… — Но ты рассчитываешь, что платье я сниму? — Юсти, — Анрой сглотнул, — нельзя быть настолько прямой. Та вздохнула, дёрнула плечиком. — Веди. Где ваш мобиль?

***

Наверняка обстановка была под стать хозяйке, только Анрой никак не мог задержать взгляд на мебели и шторах. Хотелось смотреть только на Юстину, которая целую вечность снимала шляпку, перчатки и переобувалась в домашние туфельки. Хорошо хоть, служанка испарилась после первого же цыканья. — У тебя уютно, — для порядка пробормотал он, протянул руку, чтобы вновь ощутить под пальцами отчаянно бьющееся сердце. — Я предупреждала, — шепнула Юстина, мягко ускользая из объятий, — если ты хочешь продолжить, тебе придётся кое-что узнать обо мне. Анрой непонимающе смотрел на неё. В висках бился огонь, голова кружилась, этот вечер был слишком прекрасен, чтобы говорить о посторонних вещах. Да что это могут быть за секреты? — Что угодно, — пересохшими губами бросил он. Юстина повела плечами, потянула за шнуровку корсажа. Ворот обнажил ключицы ещё больше, показалась восхитительная грудь. Анрой приоткрыл рот. Воздух, казалось, кипел. — Ещё мгновение, — она улыбнулась, опустила ресницы. Сорочка соскользнула на пол. Юстина тихо выдохнула, повернулась спиной, вынимая из причёски шпильки. Волосы хлынули на спину тёмной волной. Анрой завороженно наблюдал, как они спускаются блестящим плащом едва ли не до колен. Юстина тем временем сняла панталоны, оставшись в одних чулках, и вновь повернулась лицом. Анрой окаменел. Нет. Этого не может быть. Он пьян. Лицо, обрамлённое тёмными прядями, было то же. Но тело оказалось уже другим. Куда делась грудь? И… Анрой хотел и не мог отвести глаза от вполне мужского срамного места. — Но… Как… Что… — Я допплер, — нежным голосом Юстины сказало существо. — Но… допплеров не бывает! — следовало убежать, но Анрой не мог пошевелиться, словно врос в пол будуара. — Правда? Надо же, — усмешка определённо принадлежала Юстине, и это странным образом придало почве устойчивости. — Ты меня обманывала! — Неужели? И ты меня разоблачил, да? Я вешалась тебе на шею и водила за нос? — Почему ты говоришь о себе в женском роде? — А в каком? Мне всё равно, как видишь. Принять женский облик? Тебе так удобнее? Анрой не глядя сел на край туалетного столика. Тот, к счастью, оказался достаточно крепким. Ещё падения не хватало… достаточно было и того, что внутри всё рухнуло в пылающую бездну. Перед ним стоял обнажённый допплер, полусказочная тварь, еретик, сектант, наверняка шпион. Следовало немедленно арестовать, доложить, устранить, забыть… Анрой облизнул губы. Заставил себя посмотреть в бархатные глаза. Она ведь совсем не боится. И не стесняется. И… он до сих пор любит её, хочет её, не может так… Мир раскачивался вокруг маятником. — Ты на самом деле юноша или барышня? — Я допплер. Я и то, и другое. — Как мне тебя называть? — Юсти, как и прежде. Это моё настоящее имя. Экая досада, у респектабельного барона родилась нечисть. Горе-то какое. Проклятое дитя, следовало ещё в младенчестве придушить, не передавать же такому титул и имение, — слова падали как камни. От ровного тона мурашки по спине бежали. Анрой стиснул край столешницы: — Ты что, убила барона Эжеи? — Ну ты совсем уж плохо обо мне думаешь. Папенька почил совершенно самостоятельно. К тому же, меня к нему не подпускали, мы встречались разве что на больших семейных праздниках. Не могу его судить. Редкий человек перенесёт подобную новость. «Ты влюбила меня в себя нарочно?» Анрой открыл рот и закрыл. Она… он… она предупреждала. Пусть иносказательно, но много раз. Сопротивлялась продолжению знакомства. Но вот. Они здесь. — Почему ты не уходишь? Дверь вон там. А вон там — верёвка. Ты же не поверишь нечисти на слово, что сбегать она не будет. — Если ты — допплер, значит, у тебя в роду кто-то был… отмечен снегом, — еретические формулировки давались с трудом, но прояснить вопрос следовало. — Скорее всего, да. Но, как сам понимаешь, те мои предки, кого тоже угораздило родиться нечистью, тщательно это скрывали. Поэтому никак не могу помочь следствию. — Пожалуйста, Юсти… — Что? — Можно мне воды? — Анрой сглотнул. Совсем не боится. Ни капельки. И доверилась… доверился. Но это конец его карьере. Лучше бы в этой воде был яд. Не пришлось бы ничего решать. Анрой в несколько глотков осушил чашку. Он сам добивался благосклонности баронессы Эжеи. Добился. Что теперь? — Почему ты мне рассказала? — Раз уж мы с тобой собрались продолжить вечер в постели, не могла не рассказать. Это лучше, чем если бы пол у меня сменился сам собой на пике наслаждения. Как он не понял раньше, что она слишком бесстыдна для барышни? Анрой глубоко вдохнул. Все слова были какие-то не те. — То есть, ты не собиралась признаваться, если бы не… — Разумеется. Я не самоубийца и знаю, что предписывает тебе устав на случай встречи с еретиками. — Я никому не скажу, — решился Анрой. Поднялся, оставив чашку на туалетном столике. Шагнул вперёд. Юсти вскинул бровь. Как ему удавалось оставаться настолько спокойным, зная, что свобода и жизнь сейчас совсем не в его руках? — Ты хорошо подумал? Не боишься, что я тебя коварно убью? — Чем? Ты голый. А с безоружным я справлюсь, даже если ты начнешь меня душить посреди ночи, — Анрой протянул руку, неуверенно коснулся щеки. Юношей он был даже краше, хотя Анрой никогда не считал себя любителем мужской красоты. — Разве вас не стращали жуткой еретической магией? — Магии не существует, — Анрой собрался с духом, привлёк Юсти к себе за талию. Тот криво усмехнулся: — Не существует, как и допплеров, да? — Признаёшься в привороте? — Если бы и умел такое, лучше бы отворотом воспользовался, было бы безопаснее, — Юсти обвил руками его шею. Анрой окончательно сдался, осторожно поцеловал. Это та же Юстина Эжеи. Просто… с сюрпризом. Но всё равно та же. Насмешливая, резкая на язык, решительная, бесстрашная, грозная и прекрасная как древняя богиня войны, умная… Среди её предков были допплеры, и им удалось укрыться от взора хранителей порядка. Возможно, не все еретики действительно опасны? Возможно, снежные и правда не все поголовно преступники?