Драбблы по фильму «Джокер»

Всякий раз, как Артуру достается на улице, ему мерещится, будто его толкнули в чан со смолой, липкой и тягучей. Он чувствует ее яркий, кедровый вкус на своих губах, у себя в ушах, чувствует, как она липким паточным варевом вливается ему в рот, сковывает язык, забивает его кожу, душит его, лишает подвижности. Стоит ему смириться, как те же руки, что толкали его, что держали за волосы, что топили в чане с вонючей жижей, вытаскивают его наружу. (он — комарик в смоле, застыть и не двигаться, скорчиться и переждать снаружи бурю, сколько понадобится, минуту, час, год, тысячу лет, пока потомки его не найдут) Те же руки валяют его в перьях, потому что жалость ему не полагается. Он — посмешище, тощая белая ворона, и вот он – посреди улицы, весь в перьях. Не дышит, не гнется, корчится. Прячет лицо, чтобы не видеть чужих усмешек. Артур настолько сросся с этой смолой и с этими перьями, что и не чает уже от них избавиться. Они — его суть, его вторая половина. Переломанный лебяжий пух, больно колющий его короткими черенками под диафрагмой. Щекотно. Смешно. Всякий раз, как ему достается на улице, Артур думает: ничего. Ведь перья — это часть крыльев. Однажды он сможет их расправить.