Real-Life

      До трущоб я добрался примерно за полтора часа. В другой день это заняло бы от силы минут сорок неспешной езды по транзитному туннелю или почти час — по окружной дороге, но сегодня вашему непокорному хозяину пришлось сделать исключение и поехать через жилые сектора. Доступ на городские автострады был ограничен, чтобы обеспечить постоянную и притом беспрепятственную переброску войск на Юг City-11. Колонны грузовиков, транспортёров для тяжёлой техники и прочих наземных машин тянулись по ним нескончаемыми вереницами. Как я узнал из репортажа по радио, Альянс вводит туда Силы Локального Контроля не только из Цитадели, но и с ближайших загородных баз. Если верить репортёрам, то ввод войск, представленных двумя дивизиями механизированной пехоты, 91-й и 92-й, осуществляется своевременно, согласно плану и без инцидентов. Как оно происходит на самом деле, конечно, хрен знает. Но у меня отчего-то не возникает желания вылавливать пиратские станции и искать доказательства обратного. Поскольку окружная перекрыта для проезда комбайнов, я решаю выехать к ближайшему туннелю. Но и в него мне попасть не удаётся — полицейское оцепление, усиленное пехотой, наглухо блокирует съезд, на который ещё и накинуто поле сдерживания. Жаль, конечно, что так получается, но наместнику и командованию округа виднее. А большинству местных жителей намного спокойнее, когда стаи трёхногих и многоруких чудовищ бегают транзитными туннелями, а не гарцуют по улицам в открытую. Что ж, я могу их понять. Это только у меня одноглазый пришелец о четырёх руках ассоциируется с чем-то хорошим. Например, с огневой поддержкой, помощью и спасением… Но у подавляющего большинства мирных жителей ударная пехота пришельцев и синтетики ассоциируются совершенно с другими вещами. Например, с Семичасовой Войной. И да, я тоже её пережил. Вот только в отличие от меня, для большинства из них она не была хорошим событием. Так что нет ничего удивительного в том, что наши власти стараются не напоминать о ней лишний раз. Ну, а поскольку туннелем мне сегодня тоже не воспользоваться, я сворачиваю на ближайшую авеню. Правда, стоять на блокпостах всю дорогу мне совершенно не улыбается, а потому с неё приходится съехать и начать активно маневрировать. Перемещаясь дворами и используя проезды для машин коммунальных служб, я беспрепятственно миную большую часть своих коллег. Конечно, меня нельзя назвать великим знатоком окольных путей Города №11. Однако навигационная система автомобиля здорово помогает мне в поисках наиболее удобной дороги. Не обошлось, конечно, и без длительных остановок — всё-таки мой список покупок был довольно обширным, а маршрут я составил так, чтобы объехать как можно больше магазинов, торгующих различной электроникой. Ну и банкомат посетить тоже пришлось. В итоге, к комплексу Миллера я прибыл в 16:57.       Заезжать, как все, на территорию рынка я не стал. Вместо этого объехал объект по периметру и припарковался на пустыре возле одного из удалённых заездов, отмеченного покосившейся табличкой с надписью «Gate №5, Junkyard». Вид из окна только подтверждал правдивость этой надписи. Моему взгляду предстали ржавые ворота и исписанный матюгами бетонный забор с колючей проволокой, протянутой по самому его верху. За ограждением — натуральные горы разномастного хлама вроде расплющенных автомобильных корпусов и ржавых холодильников эпохи социализма. Перед выходом из машины, набираю номер «Стервятника» на своём мобильнике. Вызов. На четвёртом гудке Марк Миллер снимает трубку, и я наконец-то имею удовольствие услышать его надрывный хриплый голос:       — Да?       Если честно, то очень хочется ответить в рифму. Но какой бы малоприятной личностью ни был мой собеседник, а я подавляю в себе это желание и говорю:       — Дело есть. Жду тебя у пятых ворот через пять минут.       — Э, я не могу, у меня тут клиент! — пытается отпереться от меня Миллер, но я грубо обрываю его, говоря:       — Не мои проблемы. У тебя пять минут, или пеняй на себя. Всё.       На этих словах я завершаю вызов и убираю телефон в поясной подсумок. Осмотревшись по сторонам, извлекаю пистолет из кобуры и, сняв его с предохранителя, досылаю патрон в патронник. Мало ли что? Район тут, как я уже неоднократно упоминал ранее, далеко не самый безопасный. Далее, переместив флажок обратно на позицию «S», сую «ствол» в карман куртки. Из машины выбираюсь аккуратно, постоянно сканируя горизонт. Салон при этом запираю на ключ, после чего активирую сигнализацию. Может, угнать мой «Land Rover CMB» всякая местная шушера и не сможет, но это определённо не является поводом для того, чтобы оставлять машину незапертой. Сунув руки в карманы, я начинаю неторопливо прогуливаться между припаркованным джипом и воротами. «Стервятник», что примечательно, не заставляет себя долго ждать. Я, конечно, дал ему пять минут, но он, похоже, прекрасно управился за три. Вот что значит, когда люди уважают Гражданскую Оборону, хе-хе… Открыв небольшую железную дверцу, проделанную прямо в правой створке ворот, Марк Миллер выглядывает наружу, воровато озираясь по сторонам. Мешковатый чёрный плащ-дождевик с огромным капюшоном, надетый им поверх обычной одежды, делает его похожим на толстого монаха. Обманчивая ассоциация, ибо монах из него при его-то стиле жизни и уровне духовного развития получится крайне хреновый. Зато поп выйдет просто образцовый… Завидев меня, владелец свалки в напряжении замирает. Ну, ещё бы он не напрягался! Я неспешно иду в его сторону, старательно делая вид, что всё окружающее мне по барабану. Его это изрядно нервирует — ведь никогда не узнаешь наперёд, с чем именно к тебе чёрт принёс этого долбанного полицая с номером вместо имени. Однако я не припомню, чтобы раньше он встречал меня с торцевым ключом в правой руке. Остановившись примерно в пяти метрах от него, интересуюсь:       — Эй, Марк, ты что, ждёшь кого-то в гости? Или это для меня ключ приготовил?       — What? — удивляется торгаш, попутно вызывая у меня соблазн, процитировать монолог героя Сэмюеля Л. Джексона из «Криминального чтива». Но и от этого я воздерживаюсь. Только молча киваю на зажатый в руке Миллера инструмент.       — А, ты об этом! — наконец-то доходит до него — Нет, просто инструменты в гараже перебирал.       — Работая с клиентом? — уже с лёгкой ухмылкой интересуюсь я. «Стервятник», густо покраснев, растерянно отвечаешь:       — Ну, так это… Я же кручусь, как умею, Офицер!!! Бывает, приходится делать по три дела в раз. А что?       — Да, так я тебе и поверил, — небрежно бросаю я, после чего с деланной вежливостью интересуюсь, — Я могу войти?       Немного помедлив, «Стервятник» наконец-то соизволяет пригласить меня:       — Да конечно, заходи… те! У меня секретов от Альянса нет.       — Весьма на это надеюсь, — отвечаю я, подходя ближе. Само собой, наш торгаш спешно откладывает торцевой ключ куда-то в сторону и протягивает мне ладонь. Его приветствие я игнорирую, ибо свои руки не на помойке нашёл, и пачкать их машинным маслом лишний раз мне совершенно не хочется даже ради приличия. Миллер поначалу воспринимает мой отказ от рукопожатия чуть ли не как оскорбление, но потом до него доходит, что у него грязь на ладонях. Рожа у барыги, конечно, становится совсем кислой. Но никаких поблажек с моей стороны ему всё равно не будет. Вот не могу я просто так взять и начать относиться по-человечески к тому, кто продавал запчасти Бринкманнам. Чтобы это исправить он должен, не знаю, спасти мне жизнь, не меньше. Желательно, пару раз. Как будто мне Шекли мало… Тем не менее, я захожу на территорию свалки. Заперев дверь на задвижку, Марк Миллер прибирает оставленную на ближайшей бочке железяку и возвращается ко мне.       — Ну, так и чем обязан визитом, Офицер? — интересуется он. Его реплика здорово режет мне слух, но в этот раз я всё-таки делаю скидку на то, что русский язык для него не родной. Выдержав небольшую паузу, заявляю:       — Да вот, надо бы обсудить один… деликатный вопрос. Только не здесь.       — Может, тогда в моём офисе? — осторожно предлагает мусорщик, — Там хотя бы тепло и не льёт.       Небрежно кивнув, отвечаю:       — Да, пойдёт.       Что ж, на том и порешили: идём к его офису. Хотя лично я бы не стал называть офисом хлев, наспех слепленный из кирпича, бетона и ржавеющего гофрированного железа. Тем не менее, обычно он заседает именно там, на втором этаже. Путь до «здания администрации предприятия» мы проделываем минут за пять. «Стервятник» торопится, суетясь вокруг меня и рассказывая мне что-то о том, как тяжко ему, бедному, приходится на этой свалке. Но я его практически не слушаю. Иду нарочито медленно и вальяжно. Про себя при этом думаю, что мне так-то тоже было очень непросто жить первые годы после ДМБ. И, тем не менее, я же из своей глубокой задницы как-то выбрался? Между прочим, в похожем свинарнике пахал, да ещё и умудрялся при этом учиться в Академии Альянса. Вот только был я не владельцем предприятия, снимавшим все пенки, а простым работягой на подхвате. Вкалывал по 25 часов в сутки из 24 и копил каждый грош, чтобы вытащить себя и свою девушку из Сити-14 и перебраться сюда, в «CZ». И ведь ничего, справился же как-то! Увы, моя девушка этого уже не видит, но факт остаётся фактом — я натурально смог невозможное, оставшись один в самый трудный период жизни. А у него тут, сука, жена и налаженный бизнес под покровительством комбайнов! И в ближайшие лет 20 ничто из этого само по себе точно не загнётся. И таки этот старый хрен ещё смеет мне на что-то жаловаться… Но я не препятствую ему. Пусть — ему, как старому хрену, это почти можно. Когда мы проходим мимо какого-то гаража, он отходит на пару метров и даёт нагоняй своим работникам. Я, само собой, не могу отказать себе в удовольствии рассмотреть их получше. Для меня Марк Миллер может и является обычным говном на палочке. Но для значительной части жителей южных трущоб он вроде как большой человек, а для кого-то вовсе царь и бог в одном лице. Во всяком случае, он берёт на работу тех, кем нормальные работодатели брезгуют. Заведомых торчков, пьянь, на голову ушибленных, просто всяких мутных типов… Чёрт, да порой даже тех, у кого за душой нет ни хрена, кроме трёх ходок в «Лейдлоу» по «позорным» статьям! Почему он это делает? Вот не знаю. Может потому, что в итоге они от него зависят и соглашаются много работать за гроши. А может, у него за этим вообще какая-то светлая идея, семикратно дискредитированная качеством своего претворения в жизнь. Конкретно в том гараже, мимо которого мы прошли, я заприметил десяток сомнительных личностей неопределённой национальности и всех типов, а также одинокого доходягу вортигонта. «Личности» же, завидев меня, чуть ли не синхронно выпали на измену. У некоторых из них на рожах натурально читался панический вопль: «Помоги нам, Аллах! Да это же ГО-шник!!!». Ну, ещё бы они не обделались со страху! Как будто я не заметил, как один из них закидывал себе под язык щепотку какой-то тёмно-зелёной гадости? Честное слово, завидев меня, он чуть не подавился. Но каких-либо санкций с моей стороны не следует — лишь бросаю презрительный взгляд в их сторону и иду себе дальше, изредка пиная мелкий мусор, попадающийся мне под ноги. Просто пусть мыши знают, что кот пришёл, и не шуршат почём зря. Конечно, если им жить не надоело… Но нет, желающих напороться на «необходимую самооборону» и не дожить до суда не находится, а потому до административного офиса «Стервятника» я добираюсь без приключений. В помещения первого этажа мы не заходим, поднимаемся сразу на второй. Мой протеже, пыхтя и кряхтя, кое-как преодолевает довольно крутую деревянную лестницу, ведущую наверх, после чего начинает возиться с ключами. Наконец, ему удаётся совладать с дверным замком, а потому он поворачивается и жестом приглашает меня зайти внутрь. Я без особых усилий преодолеваю трап. При входе, правда, задерживаюсь на мгновение, ибо вижу, что дверь его личного кабинета украшена табличкой с надписью «Reditel», отсутствовавшей в нашу прошлую встречу. Сама надпись заставляет меня обронить едва слышный смешок. Да, я уже догадываюсь, что по-чешски это может означать «директор» или «начальник», а читаться должно скорее всего как «радетель». И тем не менее, сам факт не может не вызывать улыбки. Вот уж точно идеальный титул для моего подопечного. Только одной буквы и не хватает для полного соответствия… Когда я закрываю дверь, «радетель» всея свалки и её окрестностей предлагает:       — Чаю?       — Что, у тебя завелась чистая кружка? — подкалываю его я. Тот, обиженно вздыхая, бормочет:       — Офицер, ну я же от чистого сердца! А вы… Не любите вы меня, сэр. Ох, как не любите!       — Ой, да ладно тебе дуться! Ты же меня знаешь, — с усмешкой отвечаю я, — Я никого не люблю. Всех примерно поровну.       — Ну, так и что насчёт чая, сэр? — всё ещё суетится Миллер.       — Наливай, хули, — добродушно усмехаюсь я, подбирая себе стульчик покрепче. Задачка оказывается не самой простой — у него практически вся мебель в «офисе» выглядит, как хлам. Не уверен, что выбранный мною стул выдержит даже вес кошки или хэдкраба, но вариантов у меня немного. Миллер тем временем кладёт торцевой ключ на подоконник, вытирает руки о невесть откуда взявшееся замызганное полотенце и стягивает свой дождевик, демонстрируя мне засаленный утеплённый жилет с множеством карманов, напяленный поверх тёмно-синей клетчатой рубахи. Помятую грязную кепку с эмблемой бейсбольного клуба «Milwaukee Brewers» он, однако, стаскивать не спешит, даром, что вошёл в помещение.       — Модная у тебя жилетка, — комментирую я увиденное.       — Знаю, выглядит не очень. Зато тёплая! — с довольной ухмылкой отвечает утильщик, — На улице вон, холодина какая! А мне здоровье беречь надо. Возраст всё-таки.       — Надеешься дожить до пенсии? — поинтересовался я. На это Миллер только неопределённо пожимает плечами и, подняв глаза к потолку, разводит руки в стороны, говоря:       — Ну, пути Господни, как говорится…       — Ой, я тебя умоляю! — вздыхаю я. — Где ты и где его пути? Это две большие разницы, Марк.       Тот в очередной раз лишь уязвлено пыхтит, словно встревоженный старый буллсквид. Но даже очередная неприятная подколка с моей стороны не мешает ему наполнить и включить электрочайник, а также достать из шкафа две старые и повидавшие всякие виды кружки с изображением крота из не менее древнего чешского мультфильма. Протерев каждую из них влажной салфеткой, «Стервятник» интересуется:       — Две ложки?       — Одну, — отвечаю я.       — Ну, смотрите, Офицер. Мне… не жалко, — через силу выговаривает торгаш. Я волей-неволей удивляюсь. Честно говоря, когда следователь, занимавшаяся продажей запчастей повстанцам, впервые рассказала мне о «Стервятнике», я ей не поверил. Ну не может человек быть таким, просто не может! Он же словно какой-то карикатурный персонаж, сошедший толи с кадров американской комедии, толи со страниц антисемитской пропаганды нацистов. Даром, что кошера в нём ноль целых хрен десятых. Скорее даже наоборот… Но нет, он реален и сидит передо мной, прямо в этой комнате, словно мышиный король на железном троне из ржавого хлама. Барабанит пальцами по столешнице да бросает на меня нервные взгляды, ожидая, пока в чайнике закипит вода. Заварив самого дешёвого чёрного чаю, какой только можно найти во всей Европе, он ставит обе кружки на стол и, снабдив их ложками, садится напротив меня. Я пододвигаюсь чуть ближе и перехожу к делу:       — Ладно. В общем, смотри, что мне нужно…       Вместо того чтобы описать всё на словах, я просто достаю свой список покупок, в котором осталась не вычеркнутой лишь одна позиция в самом низу. Оторвав от листка нужный клочок бумаги, я кладу его на столешницу и пододвигаю к владельцу предприятия. Тот, приняв обрывок листа, цепляет на нос очки с толстыми прямоугольными линзами. Бегло прочтя содержимое, мой протеже задумчиво хмыкает, вновь поднимая взгляд к потолку.       — Ну, так что? — нетерпеливо интересуюсь я. — Сможешь организовать мне подарочек ко дню рожденья?       — Да в том-то и дело, что могу, — как-то странно протянул он — Мне сегодня утром один тип как раз подогнал партию всякого вашего хлама.       — Но…? — осторожно спросил я. Вот каким-то своим звериным нюхом своим чую, что это самое «но» буквально витает в воздухе. Тогда Миллер наклонился ко мне и, воровато окинув помещение взглядом, прошептал:       — Что-то тут нечисто, Офицер. Зуб даю!       — Кроме того, что он сбагрил тебе деталь от военной робототехники Альянса?       — Ну да!!! Он ведь при этом даже не торговался! Просто спихнул мне полный багажник утиля, взял ровно столько бабок, сколько я ему дал, и свалил в закат, как будто, так и надо! Ну, или, точнее, в рассвет. Кто вообще так делает?       — Да уж, и, правда, кто? — поддакнул я, — Тебе же палец в рот не клади — откусишь руку по локоть…       Миллер же, сделав большой глоток, продолжил:       — Не, я, конечно, люблю бабки. Очень! Уж простите меня, Офицер, ибо грешен. Чёрт, да будь у меня своя собственная Библия, так второй заповедью в ней было бы «Купи подешевле»! «Евангелие от Марка», во!!! Господи, прости… Но блин, когда я рассчитывал этого типа, мне даже стало как-то неловко скупать всё его добро за бесценок. Дал бы ему больше, но видит Бог, моя жена-мегера за такие дела мне бы всю плешь проела.       При этих словах он наконец-то снимает кепку, демонстрируя мне свою залысину. И в этот раз я ему даже верю — имел несколько раз сомнительное удовольствие общаться с его женой в рамках оперативных мероприятий. То ещё чудо природы, надо сказать. Можете себе представить гибрид татарки с итальянкой? Нет? Я вот тоже не мог до поры до времени. Она у него бухгалтером работает на предприятии. Стереотипам об обеих своих национальностях она полностью соответствует, во всяком случае по части вспыльчивости. Личностными же данными от мужа эта бабища отличается мало, так что семья у них довольно крепкая, и обе её половинки гармонично дополняют друг друга как в деловых вопросах, так и в бытовых.       — М-да, вот именно поэтому я всё ещё не женился, — спокойно вру я. У меня, к слову, были некоторые шансы создать подобное токсичное семейство. Но к счастью, я ими не воспользовался. То не хватало мне ещё каждый вечер отчитываться перед самой склочной и ревнивой женщиной на Земле о том, на кого ещё я смотрел за смену. А тем более, объяснять ей, что «смотрел» не значит «трахал взглядом»… Но вообще, психополовые проблемы индейцев шерифа не касаются и наоборот, а потому я разворачиваю разговор обратно к сделке:       — Но ладно, хрен с ними, с бабами. Скажи мне вот что… Ты, случаем, не запомнил этого своего утреннего гостя?       — А то, как же! — с неприятной улыбкой отвечает «Стервятник». — Я и тачку его видел. Он на зелёном «Трабанте» приехал.       — На «Трабанте»? — удивляюсь я. На самом деле, такую машину как «Трабант» в 11-м Округе встретишь не так уж и часто. Комбайны утилизировали большую их часть, и на всю бывшую Чехию их едва ли наберётся и полсотни. А зелёных среди них и того меньше. Так что найти подозрительную машину не составит особого труда. Вот только мне почему-то не верится, что человек, которого Миллер называет не «мужиком», а «типом», да ещё и с не очень легальным грузом на борту выбрал раритетный автомобиль для визита к барыге. Об этом я говорю открытым текстом:       — Ты, должно быть, шутишь.       При этих словах «Стервятник» подаётся вперёд и, состроив какую-то дикую гримасу, бьёт себя костяшками пальцев левой руки в грудь, выкрикивая:       — Да чтоб я сдох, Офицер!!!       Вид у него при этом, надо сказать, становится весьма комичным. Но уже в следующую секунду от него не остаётся и тени. А всё потому, что я ненадолго вытаскиваю из кармана свой наградной пистолет и спокойно замечаю:       — Ну, это всегда можно устроить…       Завидев пушку, Миллер резко отъезжает назад. Ножки стула издают громкий и притом весьма неприятный скрип. Лицо барыги резко бледнеет, в его взгляде и мимике проявляется самый настоящий первобытный страх. Впрочем, увидев, как мой подопечный переполошился, добавляю:       — Но пока не нужно.       Далее, видя что «Стервятник» напуган сверх всякой меры, я убираю оружие в карман и, размяв малость подуставшую ладонь, говорю:       — Да успокойся ты! Не собираюсь я тебя убивать. У меня просто рука вспотела, вот и всё.       — Точно? — все ещё со страхом и недоверием спрашивает мусорщик. Устало вздыхая, отвечаю:       — Да точно, точно. Ты же не считаешь меня конченым отморозком, в самом деле?       Я, конечно же, знаю, что на самом деле он всё-таки считает меня таковым. Лишь разумно боится сказать об этом в открытую. Не скажу, что мне самому нравится подобная стратегия поведения, хотя по некоторым моим словам и поступкам можно было бы утверждать обратное. Однако за ней тоже стоят кое-какие соображения, о которых я пока умолчу. В глубине души я надеюсь, что эта жирная мышь когда-нибудь найдёт в себе силы окрыситься и высказать мне… Да хоть что-нибудь! В духе «Как же ты меня достал, хренов ходячий противогаз!». Но пока тот лишь мотает головой в разные стороны. Что ж…       — Ну, вот и правильно. Что-нибудь ещё можешь рассказать?       Облегчённо вздохнув, Миллер снова пододвигается к столу и начинает усиленно вспоминать.       — Ну, номер тачки я не разглядел особо. А вот его самого вроде запомнил. Высокий такой, худой. Бледный, как Смерть!       — Наркоман? — предполагаю я. Уж от этих можно ожидать всякого. Местная мафия частенько берёт их в оборот за долги и подряжает на различную грязную работёнку, которую обычные «чёткие пацаны» стороной обходят. Например, на отлов ядовитых хэдкрабов. Или на поиск и сбор наших технологий для повстанцев. Часто ведь бывает такое, что запустишь резака-«восьмёрку» в какой-нибудь там сухой коллектор, а он возьмёт и исчезнет со всех мониторов. Ты такой, как положено, собираешь группу и подрываешься на место происшествия, но по прибытию обнаруживаешь только несколько шурупчиков, пару использованных одноразовых шприцов, да чьи-то обрезанные пальцы со следами вирусного гепатита. Однако «Стервятник» с этой версией почему-то не согласен.       — Нет. Не думаю, — мотая башкой, заявляет он. — Я, конечно, не великий эксперт в этих делах, но всё равно… Не похож он на торчка. Слишком уж он чистенький с виду!       — Да? А на кого тогда похож? — не отстаю я, — Мне нужны приметы. Цвет глаз там, не знаю, или волос.       — Глаза не помню, толи зелёные, толи голубые… А вот волосы точно были тёмные с проседью! — вспоминает торгаш.       — Короткие или длинные? — уточняю я.       — Средние, — отвечает Миллер, почёсывая все три подбородка, заросших щетиной, — Но ближе к коротким.       — Как у меня?       — Yeah, something like that.       — Что-нибудь ещё? Шрамы, татуировки?       — Nope, — мотая головой отвечает «Стервятник», — Во всяком случае, я ничего такого не видел.       — А украшения? — не отстаю я.       — Никаких. Ни крестов, ни чёток, ни перстней.       Вот как? Хм, интересная картина получается. Насколько мне известно, среди местного криминалитета атеистов нет. Все уголовники, как уже состоявшиеся, так и потенциальные, у нас верующие разной степени искренности. Как правило, это христиане и мусульмане из основных течений. Более того, в Южных Трущобах считается моветоном не носить религиозную атрибутику. Типов с наколками среди «социально активных южан» тоже хватает, не блатных так приблатнённых. Даром, что это облегчает нам их опознание при расследованиях — такова местная, извиняюсь, «культура». Но хотя бы у меня потихоньку вырисовывается портрет загадочного визитёра. Вообще, для полноты картины мне бы не помешало просмотреть записи с местных видеокамер. Комплекс «Стервятника» ими нашпигован так, что и мышь не проскочит. А что поделать? Ну, боится человек, что у него украдут мусор со свалки и использованную бумагу из унитаза, причём совершенно искренне… Дабы облегчить себе дальнейший поиск, спрашиваю:       — Хорошо, а во что он был одет?       И вот тут мой подопечный ошарашивает меня, выдавая:       — Ну, э-э-э… Он был в синем костюме.       — Чего?! — резко оживляюсь я, подскакивая на стуле. Тот хоть и скрипнул, но, о чудо, даже не разваливается — видать, всё-таки хорошими соплями был склеен. Миллер же, заметив мою реакцию, делает удивлённое лицо, мол, «а что я такого сказал?». Тем не менее, он продолжает:       — Ну да! Синий спортивный костюм с белыми полосками. «Adidas», по-моему. И ещё кроссовки белые такой же марки. А что? В этом районе многие так ходят. Я бы сказал, что почти все.       Уф… Спортивный, значит. Ха! Ха-ха… М-да, точно в отпуск пора. Тем более что у меня сегодня с утра наблюдается какой-то нездоровый стояк на синие костюмы. Однако сами подробности утренней сделки от этого не перестают быть странными. Чтобы в южных трущобах 40-летний мужик в спортивном костюме пришёл к «Стервятнику», принёс ему среди всего прочего так нужный мне контрольный чип от роликовой мины и при этом не торговался за каждый болт или гайку, а дал себя ободрать, как липку… Э, нет, ребята! Тут явно творится что-то крайне необычное. Пока не знаю, что именно, но мне оно совершенно не по вкусу. Может, правда, стоит сгонять домой за дробовиком? Мои размышления прерывает вновь оживший Миллер. Он говорит:       — Только вот что я скажу, Офицер, этот костюмчик ему идёт, как корове — седло. Уж больно интеллигентная у него рожа, а такие «Adidas» не носят… Да и нездешний он, зуб даю! Я ведь тут почти всю местную гопоту так или иначе знаю.       — Да, кажется, я тебя понял. Можешь дать бумагу и ручку? Или хотя бы карандаш…       — Без проблем, сэр! Я ж говорю, мне для Альянса ничего не жалко.       Порывшись в столе, мой «радетель» вытаскивает замызганный блокнот с давно выцветшими листками в клеточку и перемотанную скотчем шариковую ручку. Примерно минута уходит у меня на то, чтобы расписать её. Когда же мне это удаётся, я, насколько умею, пытаюсь обрисовать внешность того подозрительного типа из моего сна. Получается у меня, конечно не идеально. Помощь художника из участка мне бы определённо не помешала. Но лучше уж хотя бы так, чем никак. Закрашивая ему волосы, я отчего-то вспоминаю, что у «Еврея» в City-49 есть на примете одна знакомая художница. Рабочий псевдоним у неё, кажись, «Feral Wyvern» или как-то так. Но она, если я правильно помню, больше любит изображать пришельцев и мифических существ, чем людей. Всё равно, она явно справилась бы лучше с изображением подозреваемого… Готов спорить на полтинник, что если это тот, о ком я думаю, то он свалит на меня всё увиденное мною во сне дерьмо уже хотя бы за то, как я его изобразил. Ха-ха. Марк же Миллер, смотря за моими потугами, только устало сопит да периодически отхлёбывает чай из своей кружки. Закончив свою жалкую пародию на портрет Человека в Синем Костюме, я протягиваю «Стервятнику» лист и спрашиваю:       — Ну как? Похож?       Присмотревшись, тот оживлённо кивает и, отдавая мне рисунок, заявляет:       — Да, ещё как! А что? У меня могут быть из-за него проблемы?       — Возможно, — отвечаю я. — А может, и нет. Это, на самом деле, уже не от меня зависит.       — Вот как? А от кого тогда? — недоверчиво спрашивает мой собеседник.       — Хотел бы я знать… — со вздохом отвечаю я, после чего возвращаюсь ко главной теме моего визита. — Ладно. Лучше скажи мне, за сколько продашь чип?       Немного подумав, Миллер назначает цену:       — Ну, учитывая все обстоятельства… за «косарь» нормально? Могу дешевле, если надо.       — Что, всего один «косарь»? — моему удивлению нет предела. — Это шутка что ли?! Или ты меня как-то хитро наебать хочешь?       — О, нет, сэр! Ни в коем случае.       — То есть, ты серьёзно? Где же твоя деловая хватка, Марк?! Может, мне с твоей женой поговорить?       — Это лишнее. Я ж просто сложил два плюс два и понял, что мне проблемы не нужны. Никак нет, сэр! Могу вообще бесплатно отдать эту штуку, коли на то пошло. Я, конечно, попаду за это в Ад, но лучше уж позже, чем раньше, так?       — Да, именно так, — соглашаюсь я. Из-за последних открытий наша сделка совершенно перестаёт мне нравиться. И, тем не менее, ребята из отдела собственной безопасности её всё-таки одобрили, равно как и начальник участка. А мне до зарезу нужен этот чёртов чип! Немного поразмыслив, я всё-таки выкладываю на стол тысячную купюру с портретом доктора Брина и изображением самой первой Цитадели в Нью-Мексико. Приняв банкноту, «Стервятник» просматривает её на свету, после чего убирает в один из карманов. Затем он, кряхтя, встаёт с места и отходит к углу дальней стены. Несколько минут торгаш возится, сдвигая с места стоящий в углу картотечный шкафчик. Помощи я ему не предлагаю. Но нет, это совсем не потому, что ваш непокорный хозяин — эгоистичный козёл. И даже не из-за того, что я плохо отношусь к Миллеру. Просто наперёд знаю — он один хрен откажется. Как бы трудно ему ни было ворочать мебель, но это — его тайник. Своего рода святыня, которую он будет ревностно оберегать, какой бы порой угрожающей или дикой ни была ситуация. Сам факт того, что я о ней знаю, причиняет ему дискомфорт. Но делать нечего — деньги заплачены, и клиент ждёт свой товар. Причём клиент крайне опасный. Тем не менее, наблюдая за его потугами, я даже нахожу в них нечто абсурдно героическое. Честно, это надо иметь своего рода яйца, чтобы осознанно и целенаправленно жить всю жизнь таким вот образом. Но мои «шары» устроены иначе. И я бы так существовать точно не смог… Сдвинув, наконец, чёртов шкаф, старый барыга вынимает из пола короткую доску и достаёт из тайника заветный чип, запечатанный в прозрачный пластиковый пакетик. Ещё раз оглянувшись, будто бы желая удостовериться, что кроме нас двоих в его кабинете никого больше нет, Миллер возвращается к столу и кладёт чип прямо передо мной. Само собой, я незамедлительно убираю свою добычу во внутренний карман куртки — поближе к сердцу, можно сказать. Пронаблюдав за тем, как я прибрал устройство, Миллер поинтересовался:       — Полагаю, это всё?       — Да, — отвечаю я.       — Что ж, был о-о-очень рад помочь силам Гражданской Обороны!!! — с немалой радостью в голосе подытоживает «Стервятник», поднимаясь с места и хлопая в ладоши. — Вот так себе и запишите, офицер!       При этом я не могу понять, является ли его радость наигранной или совершенно искренней. В контексте нашей встречи оба предположения могут быть верными. Так что в ответ я только усмехаюсь. Тем не менее, мы вместе выходим из его кабинета и идём обратно к пятым воротам. На сей раз, мой протеже чувствует себя гораздо спокойнее, чем в момент моего приезда. Он больше не суетится вокруг меня, как заведённый. Чёрт, толстяк даже не разговаривает — лишь закуривает и всецело отдаётся своей вредной привычке. Своих рабочих он игнорирует, хотя те на всякий случай всё равно пытаются имитировать какую-то полезную деятельность. Сказать, что Миллер на радостях растерял бдительность, конечно, нельзя, но от него хотя бы теперь не веет страхом во все стороны. Что до меня, то я по-прежнему работаю в режиме уличного котяры — с виду расслаблен и доволен жизнью, но внутренне готов ко всему. Башкой, конечно, почти не ворочаю, но вот глазами по сторонам постреливаю весьма активно. Попутно улавливаю каждый звук, кажущийся мне подозрительным. Благо за время нашей беседы в офисе ливень наконец-то выдохся и превратился в обычную противную морось, которая практически не создаёт шумовой завесы. Руки я, как и в прошлый свой проход, держу в карманах, причём большой палец правой — на предохранителе «чеха», а указательный — на рамке, совсем рядом со спусковым крючком. Однако Миллера это уже не беспокоит. На дворе всё-таки довольно прохладно… Что же касается подозрительного утреннего гостя в спортивном костюме, то я пока решаю притормозить и не требовать записей камер предприятия. Без ордера на обыск и изъятие это будет обычной просьбой, на которую «Стервятник» имеет полное право ответить отказом. А на основании кошмарного сна и пары подозрений ордер мне не выпишет даже капитан Тайрел, который обычно доверяет моему звериному чутью. Есть ещё чип, но повторюсь, он мне нужен. Может, в другой раз… Как вариант, я могу заехать в понедельник! Там как раз объявят повышение уровня боеготовности и обновят коды действий. Окружной штаб ГО совершенно точно задействует «правосудие 3-го уровня на местах», а это, помимо всего прочего, подразумевает раздачу прав, эквивалентных ордеру на обыск и изъятие. Вот тогда и посмотрю, кто же это такой странный приезжал на зелёном «Трабанте» с полным багажником металлолома и учётной электроники…       Тем не менее, это ещё не всё. Прежде, чем сделать последний шаг по территории свалки и выйти обратно на пустырь к своему джипу, я разворачиваюсь и, притянув утильщика за рукав дождевика, говорю ему на ухо:       — Ладно, теперь слушай меня сюда. Я поехал, а ты остаёшься наедине со своими оболтусами. Скоро у жуков начнется жор, так что полиции на районе будут целые полчища. И солдат, к слову, тоже! Ты, как я полагаю, не совсем слепой, и уже заметил конвои на автостраде. Так вот, на твоём месте я бы, скажем так, провёл сотрудникам дополнительный инструктаж по технике безопасности. А то кое-кто из них откровенно палится. Под язык чуть ли не на людях закидываются.       — Да, я, кажись, догадываюсь, о чём идёт речь, — немного помрачнев, отвечает Миллер.       — Догадываешься? Молодец. Так вот, … Пожалуйста! Как человека тебя прошу — сделай так, чтобы ни у кого не было проблем из-за твоих, извиняюсь, работничков. Это в их же интересах.       — Проблем не будет, сэр. Обещаю.       — Вот и замечательно. М-да, кстати! Если этот тип на «Трабанте» ещё раз заглянет, обязательно дай мне об этом знать. Чем раньше, тем лучше. Мои контакты у тебя есть. И это… — далее, осмотревшись по сторонам в стиле моего собеседника, добавляю, — Смотри-ка ты в оба, лады? А то в последнее время меня терзает какое-то нехорошее предчувствие.       — Да, сэр. Есть, сэр, — с усталым выражением лица отвечает мне «Стервятник». — I’ll keep my eyes open.       — Ну и раз уж заговорили, — понизив голос, я продолжаю, — Ты, конечно, свинья редкостная…       — О, я вас тоже люблю, Офицер! Очень… — хрустнув пальцами и нервно закусив нижнюю губу, отвечает Миллер. Что, неужели я наконец-то до него достучался? Похоже, что да. Ухмыльнувшись, продолжаю:       — Не перебивай. Так вот, ты — тот ещё кадр, но если с тобой вдруг случится что-то плохое, то без тебя будет уже не то пальто. А мне этого на хрен не надо! Можешь, конечно, и дальше всем говорить, что перебирал инструменты, но я-то не слепой и не тупой. Если хочешь, могу попробовать организовать охрану твоего свинарника. Пара толковых пацанов с района у меня на примете есть, от тебя потребуется только взять их грузчиками. Ну, или кем-нибудь ещё, не знаю. Чёрт, я даже могу выделить тебе пушку, как информатору! Хоть ты этого и не заслуживаешь…       — Пушку? Мне, недостойной свинье?! Что, всё настолько плохо? — удивляется «Стервятник». В ответ я лишь цитирую строчку из любимой книги Андрея Константинова:       — Знаешь, лучше перебздеть, чем недобздеть. Не понадобится — сдашь. А понадобится… Ну, в общем, ты меня понял.       «Да уж, гаечным ключом от бандитов со «стволами» не отобьёшься. Конечно, если твоя фамилия не Шепард», — мелькает очередная мысль. Но в том-то и дело, что моему подопечному до него, как до Китайской пустоши раком. Хотя с другой стороны, кто знает, вдруг она у него уже есть и не одна? А что? Подручных материалов много, производственные мощности имеются, равно как и рабочие. При необходимости, дизельные генераторы и вортигонты, которые здесь работают, смогут обеспечить мастерскую электричеством. Оборудование тут, конечно, сплошь да рядом земное старьё, и до моих домашних мини-станков оно не дотягивает. Зато его много. При наличии организаторских талантов в этом комплексе можно развернуться на всю 223-ю статью, завалив 11-й Округ откровенно хреновым, но дешёвым в изготовлении самодельным оружием. Ну, или собрать всего один образец, зато надлежащего качества. И, тем не менее, даже с учётом подобной вероятности я слов назад не беру и своё предложение не отзываю. Миллер, однако, реагирует на него довольно вяло.       — Well, if you say so, boss… — вздыхает толстяк, — Na-a-ah, to Hell with that! Have it your way like it Seventh Hour.       — Ну, вот и договорились! — ответил я. — Пацанов пришлю в понедельник. Если что, позвоню.