Real-Life

      Выйдя на свежий воздух, я первым делом отмечаю отсутствие дождя. Неужели мать-природа наконец-то выдохлась? А то я уж грешным делом подумал, что она хочет устроить нам всемирный потоп, прямо как в поповских сказках. Но нет, похоже, глобальное наводнение отменяется. Впервые за несколько дней осадки прекратились по-настоящему. Если где-то что-то и падало, так это только капли со старых крыш, не более. Мало того, так ещё и небо очистилось от туч, а на улице даже немного потеплело. Символически, конечно — температура на дворе всё ещё чуть ниже, чем ей положено быть в Августе. Но хотя бы моя спутница не выглядит озябшей. Вот она, стоит возле автобусной остановки, что в десятке метров от выхода из бара, и говорит с кем-то по мобильному телефону. Судя по голосу, доносящемуся из динамика, она беседует с женщиной, причём далеко не самой молодой. Из их диалога ваш непокорный хозяин улавливает только слова «мама», «ночую у Наоми» и «в холодильнике». Завидев меня, Ира спешно закончила разговор, после чего, виновато улыбаясь, убрала «трубу» во внутренний карман своей курточки и подошла ко мне. Я, в свою очередь, обратился к ней со словами:       –Извини, я тут немного задержался. Не смог пройти мимо книги отзывов…       –Да ладно, — ответила она, — Я и не заметила.       Что ж, вот и славно! Не теряя времени на посторонние разговоры, но притом частенько обмениваясь взглядами, мы идём к моему автомобилю. Благо, идти до него недалеко. Правда, по пути нам всё-таки приходится пересечь довольно большую лужу. Но это не становится большой проблемой. Я просто подхватываю Иру на руки и перетаскиваю её над лужей быстрее, чем она успевает сообразить, что произошло. Сам уже без всяких левых мыслей иду напрямик. Благо, воды вокруг было не так много, как в моём дворе утром, а небольшие её количества мои ботинки держат прекрасно. Когда я ставлю девушку обратно на ноги и твёрдую землю, она смотрит на меня каким-то совершенно диким взглядом. Брови к небу, глаза широко распахнуты, ротик тоже раскрыт, хотя и не так широко. Чую, она хотела ойкнуть или даже сказать что-нибудь вроде «Стой!» или «Что ты делаешь? Поставь меня!», но не успела. Правда, её шок довольно быстро трансформируется в приятное удивление. Выражается оно всего одной лишь единственной фразой:       — Ого! Э-э-э, спасибо, то есть…       –Н е за что, — скромничаю я, после чего указываю на свой джип и добавляю, — Добро пожаловать на борт.       — Это — твоя машина?! — Ирины глаза вновь округляются при виде моего «Бродяги». Ну, ещё бы! Когда я его только взял в 2026-м, он был похож на разваливающийся драндулет алкаша-колхозника. Следующие пять лет были затрачены мною на его восстановление и переделку «под себя». Сей процесс отнял не только много времени, но и влетел мне в такую неслабую копеечку. Однако в итоге ваш непокорный любитель ржавого железа сумел сделать из этого «гадкого утёнка» машину мечты: стильную с виду и удобную во всех отношениях, но, притом, крайне надёжную. Можно сказать, джип на какое-то время натурально заменил мне ребёнка со всеми хорошими и плохими сторонами. Неудивительно, что и отношусь к нему я почти также тепло. Что же касается девушек, то… За последние восемь лет не так уж и много их побывало на борту моего «Бродяги». Лишь одной из них удалось на пару годиков прописаться в постоянные пассажиры, и вы знаете, о ком идёт речь. Я надеялся, что году этак к 2035-му наш ребёнок уже будет кататься в детский сад на заднем сиденье. И, знаю, это звучит ужасно пошло, но, чёрт возьми, я даже не исключал, что именно на нём мы его и заделаем! К сожалению (или к счастью), наши отношения не сложились совершенно. Тем не менее, наличие «тачанки» такого класса неплохо привлекало женское внимание…       Утвердительно кивнув в ответ Ире, интересуюсь у неё:       — Красавец, не так ли?       — Обалдеть! Это же просто зверь!!! — восторженно заявляет она, хлопая в ладоши. Что примечательно, её восторг абсолютно искренний. Об этом говорит всё — выражение её лица, интонации её голоса… В нём даже ощущается нечто убийственно наивное и притом почти детское. Я не удерживаюсь, выдавая:       — Ладно, надеюсь, ты не будешь делать обо мне поспешных выводов по одной лишь моей тачке…       Ира, не сразу понимает соль моей шутки. Но уловив её, девочка всё так же искренне смеётся, замечая:       — Ну, ты же понимаешь, что теперь мне очень ХОЧЕТСЯ сделать такой вывод?       — Эх, если действительно хочется, то… Полагаю, я не в праве тебя останавливать, — со вздохом отвечаю я. Мужчина должен уметь принимать свои проколы. Ире, впрочем, это не кажется большой проблемой. Видя, что улыбка исчезла с моего лица, она замечает:       — Тем приятнее будет выяснить, что он ошибочный, не так ли?       — Ой-ой! Мне опасаться? — осторожно спрашиваю я. Моя спутница в ответ лишь игриво ухмыляется, глядя на меня с коварным и притом уже совсем не детским прищуром…       Когда я спрашиваю, куда именно Ира желает сесть, та выбирает место спереди, рядом с водителем. Стоит отметить, на нём она смотрится очень даже неплохо. В особенности это касается её ног, красиво сложенных одна на другую. Отрывать от них взгляд совершенно не хочется — уж настолько сексуальными они сейчас выглядят. М-м-м, так и хочется положить на них ладонь, да погладить! Так, чтоб от души… Впрочем, хоть салон машины и даёт нам комфорт в сочетании с некоторой приватностью, а девочка явно не желает торопить события. Что меня, в целом, устраивает. Я же говорил, что могу держать себя в руках. Ещё раз украдкой скользнув взглядом по её симпатичным бедрам и ступням, перевожу его на заблокированный руль своей тачки. Чтобы снять блокировку, мне приходится наклониться и дыхнуть в трубку, попутно смотря прямо в объектив глазного сканера, что также встроен в запирающее устройство. Его процессор в течение нескольких секунд усиленно обрабатывает данные. В итоге он приходит к выводу, что меня всё-таки можно выпустить на дорогу без риска для себя и окружающих. Однако некоторые маневры и скоростные режимы будут для меня недоступны следующие 12 часов. Об этом уже позаботится бортовой компьютер машины, связанный с блокиратором при помощи беспроводной связи. Связанная с ним система наблюдения также берёт часть работы на себя, переключаясь в режим помощи водителю и сосредотачиваясь на зонах, находящихся вне поля моего зрения. Пристегнувшись, я завожу мотор, после чего интересуюсь у моей пассажирки:       — Что скажешь, насчёт музыки?       — Не откажусь, — поправляя причёску, отвечает она. Вот и отлично.       Потратив несколько секунд на копание с магнитолой, я выбираю наиболее подходящий список воспроизведения — «Misc». В нём у меня собрано много чего такого, что ещё толком не отсортировано, и что может спокойно слушать большинство окружающих. Чёрт, там иной раз даже поп-музыка встречается, вроде той же «J-Lo». Правда, когда я тыкаю в любимую опцию случайного выбора, компьютер меня вновь удивляет. Его выбор падает на песню «the Passenger». Удачно, ничего не скажешь…       — «А что? Тоже Поп» — с усмешкой думаю я, выруливая с парковки — «Хоть и совершенно не попсовый».       Краем глаза наблюдаю за реакцией моей спутницы на музыку. А её реакция, к слову, оказывается скорее положительной — она начинает легонько постукивать пальцами по подлокотнику на двери, и едва заметно покачивать головой в ритм гитарным аккордам. Эх, так бы и наблюдал за ней целую вечность, но нужно смотреть на дорогу. А то мало ли? Ещё врежемся в какой-нибудь столб ненароком… Шутка! Хочется верить, что я не настолько плохой водитель.       Что касается дороги, то с ней нам везёт. Благо ближе к одиннадцати часам вечера на улицах в центре City-11 уже не такое оживлённое движение, как днём. По Консульскому проспекту можно уехать абсолютно спокойно. Правда, окружная автострада всё ещё в единоличном распоряжении силовиков. Остановившись на красный свет у перекрёстка рядом с одним из съездов на неё, я имею удовольствие наблюдать ещё одну колонну войск Альянса. На сей раз, это строительный батальон из 19-й инженерной бригады СЛК. Боевых машин у него почти нет, и большей частью виадук забит тяжёлыми грузовиками «10×10», везущими элементы модульных построек и укреплений. Я также замечаю несколько автокранов и передвижных мастерских на их базе. Ира, завидев вереницу больших, размалёванных камуфляжем и угловатых машин, вдруг резко мрачнеет. На её лице проявляется какая-то невероятная усталость, а во взгляде начинает читаться тоска. Проводив взглядом один из автокранов, девушка издаёт тяжёлый вздох. Повернувшись к ней, я негромко интересуюсь:       — Эй, что с тобой?! Всё в порядке?       — А?! — погружённая в свои мысли, она не сразу услышала вопрос. — Да, всё нормально. А что?       — Ты выглядишь подавленно, — таков мой ответ. Девушка лишь замечает:       — Да нет, что ты… Просто я не совсем понимаю, отчего вся эта история с муравьиными львами повторяется каждый год. Разве вы не хотите уничтожить их раз и навсегда?       — В том то и дело, что хотим… — тут уже наступает мой черёд печально вздыхать.       И для этого у меня есть более чем уважительная причина. Всё дело в том, что когда у муравьиных львов начинается жор перед брачным периодом, нам приходится эвакуировать большую часть Южного Административного Сектора во временные лагеря, развёрнутые в других районах. В частности нам приходится вывозить оттуда жителей трущоб. А это, стоит отметить, крайне неблагодарная публика. Большей частью на Юге Города обитают именно те, кому, говоря по справедливости, вообще не стоило появляться на свет. Как правило, это обнаглевшая беднота, которая откровенно пользуется тем, что у нас тут подобие демократии. Учиться чему-либо, чтобы выбраться из своей дыры, они не желают принципиально. Притом половина из них ещё и принципиально не желает работать, предпочитая жить на пособия от комбайнов. Тех же из них, кто всё-таки нашёл в себе хотя бы каплю совести и пошёл работать, Альянс, как рабочую силу, ценит невысоко. Ну, в самом деле, что они вообще могут дать? Образования у большинства из них нет. Сложную технику пришельцев им, соответственно, не доверишь. Казалось бы, ну и что тут такого? Вон же, сколько ВУЗов в городе! Платить за учёбу большие деньги, как при земных властях, не надо. Но нет, их, видите ли, не устраивает, что все учебные заведения находятся под контролем Союза Вселенных и лояльных ему людей. Якобы, там трущобной молодёжи могут привить какие-то «неправильные» и чуждые им ценности. В итоге, хорошую работу они получить не могут. Вот только винят они в этом не себя, а нас. Для тяжёлого физического труда есть куча гораздо более выгодных вариантов: машины, специально выведенные синтетики, пришельцы некоторых видов… Чёрт, да многие представители городского Юга даже другие земные языки не всегда знают! Хотя по современным меркам говорить только лишь на родном наречии — это как минимум голимое жлобство. Так ладно, хрен бы с ним, с языковым барьером. Любого дебила, при желании, можно грамотно привлечь к полезному делу. Не можешь быть физиком-теоретиком, но имеешь шило в заднице и зуд в кулаках? Так, пожалуйста, иди к нам в армию! Годика два перекантуешься, деньжат за службу получишь, да ещё и глядишь, может мозги на место встанут. Потом можно будет перевестись к нам в ГО. Денег, конечно, платят меньше, чем кадровым военным, но опять же, свои плюсы есть. Особенно если станешь, как я, офицером с выслугой от 10 лет и более. Да и нормальные, простые люди тебе только «спасибо» скажут. Но нет, это опять не путь жителя трущоб. Для них пойти служить к нам — это по умолчанию позор. Если честно, то я уже и не знаю, что тому причина. Не берусь гадать. Может, это всё остатки тухлого земного патриотизма, наглухо укоренившегося в головах южан. Может, ещё более банальная ксенофобия, щедро приправленная повстанческой пропагандой. Может даже вообще АУЕ в тридесятой степени мутации… Я, если честно, в сортах говна не разбираюсь. Факт — из любого другого Города Альянса таких вот, извиняюсь, «горожан» давно бы отправили на ПМЖ в «нежилое пространство». Но только не из City-11, нет, сэр! У нас тут большая политика. У нас имидж. И самое обидное, что отступать от него уже просто нельзя. Иначе народ может подумать, что повстанцы правы. Шутка ли, у нас из-за одного ДТП с пьяным полицейским чуть восстание не началось! Что же произойдет, если мы начнём массово вышвыривать жителей трущоб за Стену? Да, все прекрасно понимают, что это люди второго сорта. Однако это как бы всё-таки тоже люди. Да и, наверное, не следует равнять всех под одну гребёнку — даже на этой человеческой помойке иногда можно отыскать кого-то достойного. Факт — наместник Грейстоун считает, что за Юг надо драться. Генерал Беккет, командующий ГО 11-го Округа, мыслит также. И борьба эта ведётся не просто блага ради местного быдла, но для безопасности всего Города.       Когда Ира просит меня объяснить, почему же комбайны, сами того желая, не изведут насекомых раз и навсегда, мне приходится изрядно поднапрячься. Тем не менее, очень аккуратно выбирая слова и выражения, я излагаю ей всё, о чём говорил выше. Тогда она замечает:       — Что ж, хорошо, я тебя, кажется, поняла. Но у меня есть ещё один вопрос.       — Валяй, — спокойно отвечаю я.       — Если жуки живут лишь на юге, зачем ужесточать контроль во всём городе?       — Тут всё, на самом деле, очень просто, — отвечаю я, — Раньше мы обходились лишь своими силами. Чтоб иметь достаточно людей в гетто, приходилось снимать их с других мест. И уже там объявлялась целая куча желающих, чтобы воспользоваться этой ситуацией. А чего бы и нет то? Ментов же на районе мало, на все вызовы отреагировать не успеют. Делай что хочешь! Грабь, воруй, толкай «дурь»…       — Кошмар, — только и выдаёт девочка.       –Да, я согласен, ужас. Но не волнуйся. Пока я рядом, ты можешь спать спокойно.       Мой оптимистичный тон на последних словах заставляет уголки её губ приподняться вновь. В глазах моей спутницы снова появляется тот весёлый огонёк, с которым она садилась ко мне в машину. Мне чертовски приятно это видеть. А ещё приятнее слышать, как она мурлычет:       –А знаешь, мне… определённо стало легче!       Некоторое время мы просто едем по Городу №11, молча наслаждаясь музыкой и красивыми пейзажами. За окном проплывают причудливые композиции, состоящие из зданий, выполненных в самых разных архитектурных стилях. Классика сменяется то барокко, то брутализмом; дерево и кирпич соседствуют с мрамором и потемневшим от времени камнем. На задних планах виднеются массивные бетонные прямоугольники многоэтажных жилых домов. Периодически в просветах между старыми зданиями мелькают различные местные достопримечательности: цветущие скверы и парки, старинные памятники, изукрашенные сюрреалистичными скульптурами фонтаны… На какие-то мгновенья меня охватывает очень странное чувство. Я живу в этом городе уже почти 15 лет, но иногда просто не узнаю его. Настолько окружающая меня реальность порой оказывается непохожей на то, что я привык представлять при словах «Ночной City-11». Что же касается моей пассажирки, то она просто очарована этим блеском огней. Шутка ли, но девочка даже умудряется что-то фотографировать, когда я сбавляю скорость или останавливаюсь на светофорах. Заскучать же она не успевает, так как мы добираемся до моего района меньше, чем за полчаса. При этом мне удаётся благополучно объехать почти все посты в Центральном Секторе. Однако уже на финальном отрезке пути я всё-таки натыкаюсь на очередной КПП Альянса.       — «Надо же…» — отмечаю я про себя — «Ещё три часа назад его здесь не было. Быстро наши бойцы работают, ничего не скажешь!».       Само собой, завидев перед собой тёмную коробку блокпоста, Ира в напряжении замирает.       — Расслабься, это просто обычная проверка, — успокаиваю её я — Они просто просканируют машину и посмотрят документы, ничего более. Много времени это не займёт.       — Прости, я просто всё никак не могу к этому привыкнуть…       Очень медленно я подруливаю к раскрытым воротам. Перед моим «Бродягой» своей очереди на проверку ожидают ещё две машины: это белый пикап «Toyota» и древний, как само мироздание, микроавтобус РАФ-2203 «Латвия» голубого цвета. Джип проходит сканирование довольно быстро. Но вот водителю «Рафика» и нескольким его пассажирам приходится выйти из машины, пока полицейские осматривают её салон. Это затягивается, отчего я перевожу взгляд на Иру. В ответ она смотрит мне в глаза. Я уже думаю, что к чёрту всё, пора бы и в самом деле потихоньку переходить к сладкому. Но реализовать это мысль не успеваю, потому что в следующий момент происходит нечто такое, что заставляет меня резко… мобилизоваться. На соседней полосе аккурат рядом с моим внедорожником останавливается легковушка. Причём не абы какая, а старый разваливающийся «Трабант» P-70 ярко-зелёного цвета! От одного лишь его вида мне уже становится не по себе. Невнятные страхи и опасения, терзавшие меня этим утром и отступившие только после приезда в бар, возвращаются. Как будто этого мало, так из окна со стороны водительского места ещё и высовывается рука, сжимающая дымящуюся сигарету. Почти сразу же в памяти всплывает описание, данное мне «Стервятником». Его визитёр, как и водитель стоящего рядом «Трабанта», носил синий спортивный костюм «Adidas» с белыми полосами. Здесь они есть — ровно три штуки тянутся по всей длине рукава. Твою мать! Неужели это Он?! Повинуясь неприятному импульсу, моя рука сама собой медленно тянется к откидной крышке контейнера, установленного между передними сиденьями. Притом я напрочь забываю о том, что этот самый контейнер был мною же и заперт на ключ три часа назад на стоянке «У Вортигонта». Однако внезапное прикосновение женских пальцев к моей ладони заставляет меня очнуться. Увидев, как моя рука приближается к зазору между сиденьями, Ира истолковала это по-своему и… дотронулась до меня. Наверное, она подумала, что я таким образом решил морально поддержать её перед тем, как мы заедем на блокпост. Приходится взять девочку за руку. Но поскольку ваш непокорный хозяин всё ещё прибывает в напряжении, ему приходится бросить лишний взгляд в сторону стоящего по соседству «Трабанта». И каково же было моё облегчение, когда я наконец-то увидел лицо водителя. Уф-ф-ф… Нет, это совершенно не тот человек, которого я видел во сне сегодня утром. Моему взору предстал обычный русский мужлан лет пятидесяти, крепкий, загорелый и коротко стриженный. Всё, чего Миллер не видел у своего утреннего клиента, на этом типе есть. И чётки на запястье, и безвкусно смотрящиеся кольца из дешёвого золота низкой пробы на пальцах, и уродливого вида православное распятие на шее… Чёрт, даже какие-то наколки на руках видны. Пожалуй, езди он на какой-нибудь другой машине, вроде той же «девятки», так я бы просто не обратил на него внимания в свой выходной. Подумаешь, очередной полосатый хрен, выползший из местной клоаки? Тем не менее, номерок его драндулета надо бы запомнить. Тот, что характерно, меня совсем не удивляет: «IRUS-1945». Ну конечно, кто бы сомневался… Заметив, что я смотрю не на неё, а куда-то в сторону, Ира оглядывается. Но не найдя ничего такого, что показалось бы ей необычным, она спрашивает:       — В чём дело? Ты как-то странно посмотрел туда.       — А, не обращай внимания, — отвечаю я как можно более спокойным и дружелюбным голосом, — Просто соседняя машина показалась мне подозрительной. Но я, похоже, ошибся.       — Да? Но это же хорошо, так ведь?       –Конечно! — киваю я, после чего снова разворачиваюсь по ходу движения.       Отпускать мою руку девушке явно очень не хочется. Но ей приходится это сделать, так как над воротами блокпоста загорается зелёный свет. Это значит, что нам пора двигаться дальше. Когда я медленно подъезжаю к ним, синее марево, обозначающее контуры поля сдерживания, исчезает. Сетки тонких красных лучей из сканеров, смонтированных рядом с эмиттерами защитных полей, двигаясь и поворачиваясь в разных направлениях, несколько раз проходятся по корпусу моего «железного коня». Полицейский регулировщик, стоящий на середине перекрёстка, жестами велит мне остановиться, что я и делаю. Четверо солдат из 91-й пехотной, также присутствующие на блокпосту, со всех сторон внимательно осматривают мою машину под руководством офицера ГО. Эти, надо сказать, сильно отличаются от своих коллег с КПП, через который я ехал утром. Вооружения у них примерно столько же, но вот сами «комбайнёры» упакованы в тяжёлые бронежилеты с баллистическими воротниками. У двоих винтовки висят на спине. Вместо пушек они держат наготове миноискатели с зеркалами на телескопической штанге. Ещё одного из бойцов сопровождает модифицированная немецкая овчарка, одетая в полный комплект специальной брони.       — Боже мой! — потрясённо шепчет моя пассажирка, когда животное, став на задние лапы, заглядывает в салон через окно с её стороны.       Я поворачиваюсь к ней, чтобы спросить, в чём дело, но, завидев четвероногого друга комбайнов, понимаю, что любые вопросы с моей стороны будут излишними. Один внешний вид животного ввергает неподготовленного человека в шок. Левый глаз немки заменён камерой, подсветка которой источает неяркий жёлтый свет. Кожа на правой лапе имеет зеленоватый оттенок, словно шкура на брюхе страйдера. Мех на синтетической конечности неестественно серый, с полупрозрачными кончиками.       — «М-да, не повезло зверюге конкретно!» — приходит в мою голову совсем не весёлая мысль, — «Должно быть, когда-то она угодила в ловушку или нарвалась на особо буйного нарушителя».       Только я, к сожалению, этим ни капли не удивлён. И идейные повстанцы, и самые обыкновенные уголовники всех мастей наших собак ненавидят больше, чем нас самих и всех пришельцев с синтетиками вместе взятых. Вообще, до начала своей службы в ГО в двадцатом году я семейство псовых тоже, мягко говоря, недолюбливал. Кошки нравятся мне гораздо больше. Но я до сих пор иногда скучаю по своей первой «К-9»… К сожалению или к счастью, но долго предаваться воспоминаниям о ней не получается — коллега-офицер, руководящий досмотровой группой, подходит к моей машине. По его пышным усам, полноватому телосложению и характерной походке я безошибочно узнаю в нём лейтенанта Генри Кларка из нашего участка. Также как и я, он служит под началом капитана Тайрела, командуя своим взводом, «Судья-2». Довольно весёлый мужичок, надо сказать… Увидев меня за рулём внедорожника и в компании симпатичной девушки, он ехидно улыбается, после чего стучится в окошко. Когда я опускаю стекло, он заявляет:       — Ого, вы только посмотрите, кто к нам колёса катит!       Надо заметить, русским языком Кларк владеет просто великолепно. Когда он рассказывает какую-то шутку, то сыплет разными чисто славянскими выраженьицами только так. Матюгов и ядрёной пошлятины он при этом обычно избегает. Но когда те оказываются к месту, мужик вворачивает их просто виртуозно. В этот момент ты уж скорее подумаешь, что он родился в каком-нибудь Воронеже или Новгороде, а не в Сиэтле… Наплевав на все приметы, обычаи и даже некоторые инструкции, Генри Кларк протягивает мне свою руку, которую я охотно жму.       — Здорово! — приветствую его я. — Тебя как сюда вообще занесло?       — Да так же, как всех. По разнарядке, — отвечает мой коллега, — Но это ненадолго. Где-то через час меня сменят, и пойду я на выходные, как белый человек. А то устал сегодня, что песец просто! У нас такой бардак под вечер начался с этими блокпостами… Рассказывать не буду, в понедельник выйдешь на смену и лично всё увидишь.       — Блин, да после такой рекламы мне уже выходить не охота! Хотя куда ж я на хрен денусь с подводной лодки?       — Вот именно… Но, а чего это мы всё обо мне да обо мне? У самого-то как дела? Так погляжу, ты сегодня не один.       — Вроде того, — уклончиво отвечаю я, бросая короткий взгляд на мою пассажирку и тем самым как бы давая коллеге понять, что хотел бы поскорее добраться до своего дома. Тот, ясен перец, понимает, к чему всё идёт, а потому говорит:       — Ладно, раз уж на то пошло, сильно тебя задерживать я не буду. Но сам понимаешь — порядок надо соблюдать!       Тут я с ним соглашаюсь. На пару с Ирой мы выбираемся из машины и предъявляем свои документы. Лейтенант Кларк тщательно сверяет все указанные в них данные с информацией из своего КПК. Пока он работает с бумагами, мы сдаём одному из солдат по капле своей крови на предмет наличия в ней запрещённых веществ. Впрочем, переносной анализатор комбайнов не показывает ничего серьёзного. Мой организм оказывается чист благодаря таблеткам чужих. Только уровень половых гормонов незначительно повышен по вполне понятным причинам. Но опять же, он не настолько высок, чтобы мешать мне управлять автотранспортом. Восприятие не притупляет и палок в колёса не вставляет. В рулевое, во всяком случае, точно. Уж простите меня за такую шутку — не удержался… У моей спутницы наблюдается схожая картина, немного разбавленная следами умеренного количества алкоголя. Однако поскольку она сегодня не за рулём, ей это охотно прощают. Мне же, помимо документов и крови для быстрого анализа, приходится сдать для проверки своё оружие. Девочка, завидев мой пистолет, удивлённо округляет глаза, но я оставляю этот факт без каких-либо комментариев. Ну да, «ствол». А что тут такого особенного? Впрочем, когда мне возвращают всё моё железо, и нам разрешают ехать, она таки находит в себе силы спросить:       — Стоп, выходит, всё это время у тебя с собой была пушка?!       — Да, на самом деле, нет. Не всё время, — отвечаю я, запихивая наградного «чеха» в кобуру и вновь заводя мотор.       — А ты опасный тип… — потрясённо выдаёт она, валясь в своё кресло.       — Ой, да ладно тебе! — вновь улыбаясь, отшучиваюсь я. — Не опаснее всех остальных.       — И когда ты… думал сказать мне об этом? — всё ещё не отойдя от шока, спрашивает моя пассажирка. Я решаю быть предельно честным:       — В идеале — никогда. Но, если уж говорить совсем откровенно, то «gun play» я не практикую, а пользоваться оружием по назначению в день нашего свидания мне бы совершенно не хотелось. Думаю, ты понимаешь, почему.       — Ох! Кажется, да. Понимаю… — вздыхает Ира, после чего внезапно интересуется, — А что такое «gun play»?       — Э-э-э… — только и выдаю я. Как бы ответить-то, чтобы всё не испортить то? К счастью, она быстро додумывается до правильного ответа самостоятельно, о чём и сообщает мне:       — Ладно, не объясняй. Я, кажется, догадываюсь.       Далее она, как ни странно, вновь краснеет, на секунду пускает взгляд в пол и издаёт неловкий смешок, прикрыв рот ладонью. М-да, похоже, её догадка действительно оказалась верна, раз она так реагирует. Но даже упоминание столь экзотической интимной практики не вызывает у неё видимого отвращения. Во всяком случае, она не попросила меня ни остановить машину, чтобы выйти, ни развернуться и отвезти её домой. Чёрт, она даже не поинтересовалась, откуда я вообще знаю о подобных вещах!       — «Вот уж, правда, в тихом омуте ихтиозавры водятся…» — пронеслось по извилинам моей верхней головы.       Подумав это, я в который раз волей-неволей вспомнил одну из своих немногочисленных бывших, а вернее, лучшую из них. Забавно, но в день нашей самой первой встречи на сборном пункте Патруля, я иногда размышлял о ней схожим образом. Райс оказалась даже не омутом, а колдовским озером, под водами которого крылось невероятное количество удивительных находок. Я понимаю, что сравнивать с ней мою сегодняшнюю, сугубо временную спутницу — неправильно. Но мне всё равно приятно находить у них какие-то близкие черты. Как минимум, это помогает мне выкладываться с чуть большей отдачей. И не важно, физически или эмоционально…