Real-Life

      Как и следовало ожидать, народу «У Вортигонта» этим вечером собралось немало. Едва войдя в главный зал, я обнаружил, что он заполнен людьми практически под завязку. На мгновенье у меня даже возникло желание выйти на улицу и попробовать подыскать более спокойное заведение, но я быстро отмёл эту мысль. Мои часы показывали без двух минут девять, а это значит, что скоро откроют соседний зал, и большинство посетителей, толпящихся в основном, схлынет туда. Судя по звукам, которые мои уши чудом умудряются выловить в местном гвалте, там как раз настраивают музыкальное оборудование.       — «Ну конечно, сегодня же вечер живой музыки…» — вспоминаю я. Но, если честно, то он меня мало интересует. Если на городском радио и телевиденье чаще крутят попсу, а на пиратских станциях — блатняк и рэп, то на сцене соседнего зала «У Вортигонта» обычно выступают шансонье (в хорошем смысле этого слова) и джазовые музыканты. К этим жанрам я отношусь гораздо лучше, чем к тому, что истязало мой слух на стоянке утром. Однако всё равно, душе хотелось бы чего-нибудь самую малость потяжелей и позабористее. Впрочем, вопрос музыкальных предпочтений отходит на второй план сразу же, как только я получаю возможность рассмотреть, кто сегодня работает за стойкой. А там, помимо кассирши с барменом, присутствует и сам владелец заведения — вортигонт по имени Га’Алл. Надо бы подойти и поздороваться с ним для приличия. В конце концов, на Земле не так уж и часто можно встретить вортигонта, который не носит браслетов и ошейника, но притом хорошо относится к Альянсу. Само собой, как только я добираюсь до барной стойки, пришелец отрывается от протирки пивных бокалов. Подняв свою левую ладонь в приветственном жесте, он немного нараспев приветствует меня:       — Greetings, officer!       — И тебе не хворать! — кивнув, отвечаю я, — Чё, как идут дела?       — Да пока вроде барахтаюсь, — скромничает инопланетянин. Про себя я отмечаю, что почти двадцать лет общения с землянами и персональный сепаратный мир с Альянсом определённо оставили на нём свой отпечаток, научив его понимать людей и изъясняться более-менее по-человечески. Можно сказать, что это пошло ему на пользу. Эх, вот если бы ещё все его сородичи были такими же… Но увы. Однако я ведь не за тем сюда пришёл, чтобы гадать, как устроено их общество, так? Именно поэтому интересуюсь:       — А что скажешь, если я немного поддержу твой бизнес?       Немного подумав, вортигонт наклоняется в мою сторону и негромко замечает:       — Скажу, что повар сегодня готовит просто божественный Консул-сет. Ещё есть шикарные роллы с мясом ихтиозавра. Плюс могу порекомендовать особую новинку.       — Какую? — с неподдельным интересом спрашиваю я.       — Полусладкую настойку из целебного фермента личинок муравьиных львов. В ней градусов где-то 20, она хорошо идёт с нашей зеленью и мясом хэдкрабов. Последнее время народ от неё просто без ума. Особенно ваши самки…       В другой ситуации я бы обязательно сказал ему, что на Земле самок любых разумных видов принято именовать женщинами. Но очередное упоминание зловредных насекомых, также снившихся сегодня утром, ненадолго переводит все мои мысли в несколько иное русло. Так что на этот раз обходимся без лекции об языковых нормах и политкорректности.       — Ну, хоть какая-то польза от этих чёртовых жуков! — устало вздыхаю я — Только знаешь, я бы, пожалуй, воздержался от всего, что с ними связано. Сам понимаешь, скоро жор и все дела…       — Да, понимаю, — кивает Га’Алл. — Но смотрите сами, офицер. Моё дело — предложить!       На этом моменте мы оба ненадолго замолкаем. Пользуясь паузой, ещё раз внимательно осматриваю помещение в поисках места для посадки. Мои предварительные расчёты оказываются верными, и народ действительно перебирается в соседний зал со сценой, чтобы послушать довоенный джаз. До моих ушей доносятся звуки какой-то невероятно древней мелодии времён покорения Крыма динозаврами. В памяти же всплывают совершенно нелепые на первый взгляд, но притом крайне навязчивые строчки про старого марабу, который хотел научиться мычать, как корова. Но я не даю им захватить свой разум. Сканируя обстановку в баре, ваш непокорный хозяин также замечает, что освободилось его любимое место — столик в укреплённом и оформленном в стиле Альянса углу рядом с переходом между залами.       — Ладно. Не возражаешь, если я на остаток вечера забью вон тот уголок? — наконец, снимаюсь я с паузы, указывая взглядом на заинтересовавший меня уголок. Задумчиво почесав подбородок, пришелец отвечает:       — Да без проблем, офицер! — далее он поворачивается к кассирше и даёт ей указание, — Света, открой счёт по 134-й карточке и забей туда 16-й столик до закрытия. Да, не забудь включить скидку для именинников!       Кассирша, невысокого роста полненькая и щекастая жизнерадостная девушка с зализанными назад светлыми волосами, уточняет:       — Для именинников? Так ведь это… сегодня уже 11-е?       — Света, для VIP-клиентов она действует всю неделю! — напоминает ворт, растягивая при этом гласные в имени своей подчинённой. Из-за выбранной Га’Аллом интонации у меня создаётся стойкое ощущение того, что за сегодняшний день он уже порядком подустал делать ей напоминания и поправлять за ней все её косячки да огрехи.       — Как скажете, шеф! — с улыбкой отвечает толстушка перед тем, как с головой уйти в работу с кассой. Краем глаза я также замечаю, что светильники Альянса, установленные на стенах неподалёку, сменили светофильтры и теперь загорелись красным, а на стеклянных стенках, частично огораживающих выбранный мною закуток, появились надписи «Limited access area», выполненные тем же причудливым шрифтом, что и надпись «CMB» на агитационных плакатах. Мне же опять везёт — промедли я чуток со своим заказом, так пришлось бы искать себе другое место. Ну, или пытаться найти общий язык с кучкой студентов, которые на него уже, было, нацелились. Нет, на самом деле это не проблема. К примеру, я мог бы показать значок, на ходу придумать какую-нибудь «полицейскую» легенду типа встречи со свидетелем и предложить им пересесть куда-нибудь в другое место, попутно предложив какое-нибудь угощение типа большой пиццы и упаковки пива за мой счёт. Это даже не было бы особо расточительным для меня, потому как кое-кто сегодня решил пойти против своей природы и продал мне за тысячу КМБ то, что я морально готовился покупать за пять. Но благодаря активному содействию со стороны владельца заведения этого просто не потребовалось. Так что я со спокойной душой перехожу к следующему пункту моего визита, заказывая себе консульский сет инопланетной еды и большой бокал хорошего светлого пива. Га’Алл же, передав через проходившую мимо официантку новые указания повару, подходит к одному из вмонтированных в стойку пивных кранов и начинает наполнять мой бокал. Делает это он весьма неспешно, следя за тем, чтобы напиток выдавал как можно меньше пены. Пользуясь случаем, я негромко интересуюсь:       — Слушай, а что насчёт десерта? Уж больно хочется чего-нибудь сладкого.       Столь неожиданная постановка вопроса заставляет его непонимающе прищуриться и задумчиво хмыкнуть. Однако не проходит и двух секунд, как пришелец понимает, к чему именно я веду. Наполнив мой бокал так, чтобы сантиметровый слой пены не доставал до края пару миллиметров, он ставит его на поднос и кладёт свою правую лапу на стойку. Понимая, что это делается не просто так, я достаю из кармана банковскую карточку и кладу её на стойку рядом с ладонью пришельца. Прежде, чем подвинуть её к руке владельца, старательно группируюсь, при этом прогоняя из головы вообще почти все мысли, какие там только были. А то мало ли? Не просто же так говорят: «доверяй, но проверяй». Есть в моей башке и такие вещи, о которых нельзя трепаться налево и направо. Коды доступа, расположение постов и маршруты патрулей… Они, конечно, дополнительно защищены пси-кодированием Альянса. Но всё равно, лучше «пере», чем «недо». Тем не менее, я иду на контакт. Когда наши пальцы соприкасаются, по моей спине проходит дрожь. Восприятие окружающего мира меняется. Звуки приглушаются, а картинка становится похожей на негатив фотографии. Все движущиеся объекты замирают. Мгновенье — и яркая вспышка света перекрывает всё. Но когда эта странная слепота проходит, я начинаю видеть мир совсем иначе. Не так, как его видят люди. Такое чувство, будто я смотрю на него лишь одним глазом. Но его работа ощущается совершенно по-другому. Не так, как это ощущают люди, закрывшие один из своих. Поле зрения чуть шире обычного, хотя «качество» картинки хуже. К тому же я смотрю на мир словно сквозь пелену — как будто бы мне на голову надели убор с вуалью из тончайшего красного шёлка. Однако самое главное в странном состоянии даже не это, а то, что я вижу самого себя со стороны. Причём не абы с какой, а со стороны барной стойки. Ого! Чёрт, это просто невероятно!!! Никогда бы не подумал, что мне вот так запросто удастся посмотреть на окружающий мир глазом вортигонта. Причём это ведь даже не какой-то особо важный случай на службе, нет! Я получил такую поразительную возможность, просто зайдя в бар в пятницу вечером с единственным намереньем — просто хлебнуть пивка да, скажем так, подобрать более-менее приличный «Нексус» для моей «Цитадели». Даже как-то неловко перед Га’Аллом. Но тот лишь мысленно усмехается, мол, ему не привыкать быть «вторым пилотом» для землян. Почувствовав, что я успокаиваюсь, он переводит взгляд куда-то в центр зала и останавливает его на столике, размещённом практически сразу за моей спиной. Я отмечаю странность в поведении окружающего пространства — когда глаз вортигонта движется, застывший мир тоже оживает и начинает очень медленно двигаться вместе с ним. Но когда его взгляд останавливается, окружающая реальность снова замирает, превращаясь в каменное изваяние. Чёрт, хотел бы я уметь вытворять что-то подобное! Это бы здорово облегчило мне службу. А если хорошенько подумать, то не только мне одному. Но, увы — у меня такого дара пока нет. Даже с моей так-то не самой маленькой зарплатой его приобретение стоит слишком дорого… Что ж, зато с того места, где стоит Га’Алл, мне открывается отличный вид на компанию из четырёх девушек, решивших отдохнуть «У Вортигонта» сегодня вечером. Первой я разглядываю ту, что сидит ближе всех ко мне — очаровательную брюнетку лет тридцати на вид. Ростом она почти с меня, у неё стройная фигура и приятные славянские черты лица. Её густые, чёрные, как смоль, волосы красиво вьются, ниспадая на плечи. Похожую причёску носила Райс после демобилизации. Правда она не красилась и стриглась заметно короче, радуя меня своим убийственно милым, хоть и немного неряшливым видом… Но эта девушка на неё мало похожа. Чтобы поддерживать такой образ, нужно иметь непыльную работу, а также достаточно много свободного времени и денег на столь тщательный уход за собой. Не могу сказать, что у моей любимой было хоть что-то из этого. Все будни напролёт девочка пахала, как помесь коня с «духом» из Еланского гарнизона. Днём работала на кухне пункта раздачи гуманитарной помощи в City-14, а вечером спешила на учёбу, с которой возвращалась уже затемно. В выходные же она проводила почти всё свободное время со мной. А мне, честно говоря, было совершенно наплевать, как она причёсана, накрашена и одета — лишь бы держала тело в чистоте. Тем более что половину таких выходных она моими стараниями не была одета вообще. На работу и учёбу моя красавица ходила в той самой форме, в которой ушла на ДМБ. То есть, в том, что было не жалко загадить и трудно «убить». Как и я, собственно… Эта же барышня явно принадлежала к другому слою общества. Одета она, к слову, довольно скромно. Чёрт, я бы даже сказал, что слишком скромно — на ней коричневое тёплое платье и чёрные колготки, визуально сливающиеся с кожаными сапожками на невысоком каблуке. Но макияж у неё довольно агрессивный. Губы и ногти выкрашены в кричащий алый цвет, брови и ресницы подведены. Ещё на ней достаточно много разных украшений: браслеты, кольца, серёжки… Вроде даже какая-то цепочка на шее есть. Всё это в сумме даёт мне предположить, что её «скромность» не совсем искренняя. «Нет, она пришла сюда не за мимолётными интрижками», — звучит в моей голове голос вортигонта — «Но я не думаю, что она откажется от одной из них, если вдруг представится такая возможность». Посылая мне эту мысль, Га’Алл также невольно акцентирует внимание на ещё двух важных вещах: её заинтересованном взгляде в сторону ближайшего офицера ГО и явно обручальном конце на правом безымянном пальце. Вортальная остановка времени застала дамочку на попытке снять его. «Нет. Это определённо не моя сфера интересов!» — таким оказывается мой ментальный ответ на предостережение пришельца. Тогда тот переводит взгляд на женщину, сидящую напротив не очень верной жёнушки. Выглядит она, надо сказать, довольно далеко от моих вкусов. Ей также немногим больше тридцати, как и «хищнице в мышиной шкуре», и она такая же полная, как и кассирша Света, только повыше ростом и не блондинка, а рыжая. Одета в потёртые джинсы и какую-то синтетику. Но я не заостряю на ней своё внимание. А всё потому, что инопланетянин вновь предупреждает меня: «Что бы у неё ни было, она об этом ещё не знает. Возможно, это лечится. Но лично я на вашем месте предпочёл бы не рисковать, офицер». Опять же не могу не согласиться с вортигонтом. Всё-таки я свой член не помойке нашёл, и запасного у меня тоже нет. Нет, для Альянса, конечно, это тоже не проблема, но стоит такая «запаска» довольно дорого. Лично я с большим удовольствием потратил бы эти деньги на что-нибудь другое. Как вариант, на здоровую девушку. А потому переключаюсь на следующую участницу женской пирушки. Третья девушка, невысокая кудрявая негритянка в сером брючном костюме, тоже смотрит на меня. Подобно первой кандидатке, она выглядит довольно приятно. Костюмчик ей, во всяком случае, очень идёт. Но только в её взгляде читаются не интерес и желание поиметь выгоду во всех смыслах этих слов, а наоборот нечто, похожее на страх. «Самое забавное, что у неё нет для этого реальной причины», — делится вортигонт своими мыслями, а также тем, что он успел прочесть в её разуме — «Она хорошая девушка и ни в чём не виновна, но боится полиции. К тому же она, в отличие от одной из подруг, действительно любит своего мужа». «М-да, вот что боится — это досадно!» — думаю я. Га’Алл в ответ подкидывает мысль о том, что видеть угрозу в людях вроде меня её научили недалёкие родители, считавшие всех белых полицейских расистами. Я нахожу это ироничным, ибо одно время я был самым натуральным, отмороженным на всю голову расистом по людской части. Быть таким я перестал только с приходом Альянса, да и то не сразу. В 731-м батальоне Патруля, где я нёс службу первые несколько лет, отношения между бойцами разных рас и национальностей довольно долгое время были крайне натянутыми. Может немцы с евреями у нас и уживались нормально. Пулемётный расчёт, во всяком случае, точно — Кестринг не даст соврать. Но вот чёрные с белыми цапались постоянно и порой довольно жёстко. А прекратился этот бардак совершенно внезапно, когда в один совсем не прекрасный день повстанцы толерантно ухватили за задницу нас всех независимо от цвета кожи. Тем, кто выжил, пришлось натурально спасать друг другу шкуры далеко не по одному разу… Конечно, в плане преодоления предрассудков мне далеко до того же «Еврея». Но каждый раз как я вспоминаю его интрижку с некой «Алиной», у меня по коже начинают бегать даже не мурашки, а муравьиные львы. Когда вортигонт улавливает эту мысль, он выражает крайнюю степень удивления, но я не даю ему копать в этом направлении. «Там нечего вспоминать!» — решительно отсекаю я доступ к событиям того памятного вечера, когда бойцы 731-го батальона Патруля, а также пришельцы и клоны из Сил Вторжения отмечали свою совместную победу над повстанцами в Бресте. «Что ж, дело ваше, офицер…» — соглашается вортигонт. Я же обращаю внимание на последнюю, четвёртую по счёту девушку, сидящую между негритянкой и хищной брюнеткой. Мне кажется, или это именно то, что нужно? На вид она очень даже ничего. Конечно, далеко не такая изящная, как негритянка или «хищница», но всё-таки заметно стройнее бабёнки в драных джинсах. Подержаться, опять же, есть за что. Да и личико более-менее приятное. Не настолько приятное, как у брюнетки, но мне думается, что утром на него можно будет взглянуть без испуга. Волосы у девочки тоже не такие длинные — только на пару сантиметров ниже подбородка. К тому же они ещё и гладкие. Их цвет однозначно назвать затрудняюсь: он недостаточно тёмный, чтобы я мог назвать её брюнеткой, но рыжего или светлого в нём опять же не так уж и много. Но ей, как ни странно, идёт. «Га’Алл, дружище, что думаешь?» — мысленно интересуюсь я. Вортигонт отвечает: «Думаю, что это нормальный вариант. Звёзд с неба она, конечно, не хватает, но разок-другой с ней встретиться можно. Если её память мне не изменяет, то она свободна и вроде как даже чиста». Что ж, вашего непокорного это полностью устраивает. Если вортигонт говорит, что женщина чиста, то это значит только одно — заглянув к ней в разум, он не увидел ни признаков заболеваний, ни явно дурных устремлений. «Вот и отлично!» — думаю я. Уловив эту мысль, владелец бара аккуратно завершает наш, как мне кажется, малость затянувшийся сеанс телепатической связи.       Уже через пару минут я удобно устраиваюсь за забитым мною столиком в углу главного зала. Место, надо сказать, просто шикарное. Тех четырёх девиц с него видно просто отлично. Да и не только их — я также вижу барную стойку и главный вход, а значит, могу оперативно отслеживать изменения обстановки. Правда, особой нужды в этом нет. В самом деле, ну кто сюда «с мечом» сунется? Только самоубийцы-мазохисты. Это же чёртов центр города! Нет, правда, так себя изводить невнятными страхами в моём возрасте уже просто стыдно. В пять лет ещё куда ни шло, но не в 45 же в самом деле? А может, чисто ради душевного успокоения, мне стоит прогуляться до соседей? Постучать к ним в главные ворота, поинтересоваться, всё ли у них в порядке… «У наместника сигаретку «стрельнуть», — мелькает в моей голове. Сама мысль об этом заставляет меня улыбнуться. Да, помню, курил я разок с Грейстоуном на балконе «Vertigo CZ», когда официальная церемония уже обоим поперёк горла встала. Ох, ну и душевно же мы тогда обматерили всё и вся! Обнаглевших повстанцев, недалёких Советников, четыре миллиарда тупых землян, не понимающих, где на самом деле может крыться их счастье… И бесхребетного слизняка по кличке Уоллес Брин, который за 20 лет своей власти сделал меньше, чем Рихард Вайсс — за полгода. Ну как тут не улыбнуться, когда понимаешь, что окружной наместник видит мир также как и ты? Однако девицы за своим столиком принимают эту улыбку на свой счёт и начинают о чём-то оживлённо перешёптываться и хихикать. Я же хоть и делаю вид, что мне всё по барабану, кроме игры света на гранях пивного бокала, но их действия от меня всё-таки не ускользают. Более того, они нет-нет да бросают заинтересованные взгляды в моём направлении. Видимо, гадают, кому из них предназначалась моя улыбка. Ну, пожалуй, кроме негритянки — она отвлеклась от всего происходящего и с мечтательным видом уставилась в телефон. Видимо, девочка успокоилась, когда её подружки решили взять ближайшего «02» на себя. Что до вашего непокорного хозяина, то он пока не предпринимает никаких активных действий. А зачем? Я же говорил, что в нашем Городе всё устроено немного иначе… Давайте, «хищницы», делайте свой ход! Не одним же пивом мне сегодня наслаждаться? Пиво тут, к слову, и, правда, отличное. О, а вот и мой сет несут! Красота.       Официантку, которая принесла блюдо, я демонстративно провожаю взглядом. Про себя отмечаю, что какая-то уж больно она тощая и дёрганная. Вообще, каких-либо планов касаемо её, у меня нет — на такую у меня даже от жалости не встанет. Но всё равно, я не знаю, почему, а её состояние кажется мне странным. Может, она просто замоталась на работе, как и я? Не думаю. До моей службы её «пахоте», мягко говоря, далековато. Хотя… каждому своё, так? И потом, я ведь не вижу всей картины её жизни. Хрен её знает, может, ей ещё утром вставать в 6 часов (бар закрывается в три) и менять загаженные подгузники какой-нибудь старухе? Тут уже моё суждение в корне не верно. И все мои проблемы с полчищами голодных жуков-убийц покажутся весёлой и ни к чему не обязывающей игрой. Я гоню прочь любые мысли обо всём хоть близко на это похожем. Как там пел один из лучших музыкантов человечества? «Х… на всё на это — и в небо по трубе»? Чёрт, и сам Цицерон не сказал бы лучше! А, как, в свою очередь, говорил один умный еврей из 731-го батальона, «он таки знал толк за поговорить». Тяжело вздохнув, я наконец-то делаю первый глоток. М-м-м, так приятно… Следом нанизываю на вилку и аккуратно закидываю в пасть кусочек жареного щупальца буллсквида. «Когда буду уходить, непременно оставлю отзыв», — мелькает в голове. Щупальца получились реально великолепные — мягкие и сочные. К своему стыду скажу, что за последние 20 лет я так и не научился их готовить толком. Вечно или соуса недолью, или ещё что-нибудь забуду. У моей бывшей Юли вроде даже получалось сделать из них что-то пристойное, но… Наверное, чтобы приготовить из буллсквида что-то путное, не будучи профессиональным поваром, надо самому быть в чём-то похожим на буллсквида. И насколько помню, плеваться ядом она умела просто великолепно. «Ну вот, ещё один её секрет раскрыт!» — поздравляю я самого себя. Интересно, где она сейчас? Сознание почему-то вырисовывает картинку, где моя «Экс» гордо восседает на троне из ржавых бочек в мрачном коллекторе, затопленном канализационными водами. На голове у неё корона из лезвий и крыльев от разбитых мэнхеков, а десяток пятнистых пачкунов наперебой лижет ей ступни. Этот образ заставляет меня улыбнуться, хотя буллсквидам я, на самом деле, даже немного завидую. Всё-таки ноги у неё были, что надо… Не сгоняя улыбки с лица, я перевожу свой взгляд на столик четырёх женщин. И надо же, ваш непокорный хозяин в который раз оказался прав! Брюнетка уже и не скрывает своего интереса, глядя на меня с лёгким прищуром и едва заметной ухмылкой. Ох, сдаётся мне, что где-то я уже видел нечто похожее! Правда, это было не в баре, а в участке, и я тогда принимал заявление о краже сумочки. Но что из этого впоследствии вышло, вы уже знаете. Я ж ведь только что об этом рассказывал. «Извини, хищница. Физически ты, безусловно, меня привлекаешь. Даже очень. Но, увы, нет. Игра не стоит свеч», — таков мой окончательный вердикт. И я перевожу взгляд на её подругу. Та ловит его и… краснеет?! Что, реально? Ну, надо же, какая прелесть! Похоже, подружки решили вывести её «в поле» первый раз. Вообще, местные дамочки любят охотиться на представителей Альянса. Только, в отличие от баб из того же City-17, они на свою охоту надевают не бронежилет и шнурованные ботинки, а кружевное бельё и обувь на высоком каблуке. Удачный исход обычно позволяет им на годик-другой малость поправить своё материальное положение и поднять общественный статус, а также избавиться от одиночества. Ну, или скрасить скучную семейную жизнь… В жёны мы таких берём крайне редко, предпочитая им людей своего, более высокого круга: как правило, офицеров противоположного пола или гражданских работниц Альянса. Но таким охотницам замужество, честно говоря, не особо-то и нужно. Полагаю, в глубине души они понимают, что дать нам на самом деле могут крайне мало, и что мы спокойно забудем их, едва в нашей жизни появится по-настоящему интересная женщина. Что же касается меня, то я уже давно понял, кто нужен мне на весь остаток жизни. И с подобными охотницами и искательницами приключений предпочитаю общаться «строго по делу». Нет, я не исключаю, что если копнуть чуть глубже, то и среди них можно найти отличных девушек. Но если говорить совсем уж откровенно, то глубинного копания в людях мне и на службе хватает вот так! В любом случае, никто не уйдёт обиженным: одна-две ночи с обладателем инопланетных симбионтов — это уже само по себе неплохо, что ни говори. Но как бы там ни было, а чем-то меня этот смущённый взгляд моей сегодняшней избранницы всё-таки подкупает! Именно поэтому я ей подмигиваю. Она в ответ округляет глаза и смущённо улыбается. Я также отслеживаю реакцию её соседок. Негритянке, как всегда, до лампочки всё, кроме её мило мяукающего телефона, в который она смотрит уже и не мечтательным, а откровенно влюблённым взглядом. Ну, а курчавая брюнетка лишь огорчённо вздыхает, надевая кольцо обратно на свой правый безымянный. Впрочем, её печаль длится недолго, так как она быстро переключается на свою более везучую подругу. М-да, в их случае без инструктажа — никак. Я же ненадолго отвлекаюсь от девиц: всё-таки пиво само себя не выпьет. Сделав глоток, снова смотрю в сторону своей избранницы. Брюнетка по-прежнему активно нашёптывает ей что-то на ухо, отчего лицо у бедной девочки постоянно меняется в выражении. Она то расплывется в улыбке, то наоборот удивлённо округляет глаза. Интересно, какую же дичь про нашего брата-«комбайнёра» эта хищница загоняет ей? Надеюсь, не эти их бабские легенды о том, как именно симбионты Альянса влияют на мужской организм. А то ведь ещё придётся потом стараться для какой-то сторонней девчонки так, будто у нас всё происходит по любви… Шучу я! Надо будет — ещё не так постараюсь. Когда мимо проходит официантка, я аккуратно подзываю её и прошу заказать маленький стаканчик такого же пива, как у меня, для той конкретной девушки. Сама она, в отличие от своих подружек, вряд ли решится подкатить ко мне… Попутно проинструктировав сотрудницу заведения насчёт того, что, кому и как сказать, я отпускаю её и охотно закидываю в себя ещё пару кусочков инопланетного мяса и растений. Про себя замечаю, что сборку сферы-картографа уже совершенно точно придётся отложить до завтра. И чую, если мой сегодняшний план на удовольствия будет выполнен, то выходные опять пойдут не по сценарию. Я рискую так и не закончить работу к понедельнику. Но меня это отчего-то уже совсем не угнетает. Всё равно, хоть какое-то приятное разнообразие в жизни… Не проходит и двух минут, как моё угощение доставляют по указанному адресу. Напрягши слух, слышу, как девушка, на которую я нацелился, благодарит официантку, причём, если восприятие мне не изменяет, благодарит вполне себе искренне. Подняв взгляд от тарелки, вижу, что мой знак внимания оценили. А потому улыбаюсь и киваю, мол, давай ко мне, я не против — мне тут скучновато в одиночку. За столиком у дамочек вспыхивает какой-то спор, который быстро утихает в связи с уходом негритянки — видимо, она решила, что нечего ей торчать в баре с подружками, когда дома целый любящий мужик сидит без дела. Распрощавшись с ней, «хищница» толкает в плечо «скромницу», намекая той, что существуют только два времени. Это «сейчас» и «никогда». И девочка решается. Она встаёт из-за стола и делает шаг в сторону моего угла. Вот и прекрасно. Вот и замечательно… Чем чёрт ни шутит, может ты и правда будешь получше своих подружек. Лучше других белых славянок так точно. Одно могу сказать точно — когда она вышла из-за стола, я получил возможность разглядеть её целиком. «Борта» ходовой части чем-то напоминают мне Райс — они буквально самую чуточку крупней и тяжелее идеала. Но вроде бы ничего так. Лапки тоже весьма приятны на вид. Но блин, эта юбка чуть выше колен, дополненная прозрачными колготками и туфельками на невысоком каблуке, явно не соответствует погоде на улице. Видать, изначальный план девочки похода в бар вообще не предусматривал. Скорее всего, подружки просто вызвонили её после работы, и та согласилась, ибо сидеть дома было скучно. Ну, или он таки был в планах, но обратный путь предполагался на такси. Ладно, хоть, у меня «Land Rover» тут неподалёку припаркован… Когда девочка подходит к моему столику я не дожидаюсь её приветствия и, кивнув на соседний стул, говорю:       — Устраивайся что ли. Я хорошей компании всегда рад.       Та даже немного опешила. Даже не знаю, что именно её так удивляет. А потому, добавляю:       — Да не бойся ты так, я не кусаюсь. Во всяком случае, не сильно и не на людях… — при последних словах я улыбаюсь. Когда же она садится рядом, интересуюсь:       — Вот и хорошо. А теперь признавайся, что там твои подружки тебе про меня наговорили?       Девочка почти сразу же густо краснеет. «Понятно всё с тобой…» — мелькает в голове — «По ходу что-то пошлое. А для этого пока рановато». Но говорю я нечто иное:       — Ладно, что бы там ни говорили, всё это на самом деле ерунда. Ну, пожалуй, кроме того, что я действительно лично знаю Грейстоуна, и что обо мне писали в газетах. Кстати, да, раз уж заговорили. Можешь звать меня «Ten».       — «Ten»? — удивляется она, — А что это значит?       — Так меня друзья зовут. Хотя, вообще, это мой личный номер, вернее, последние его цифры. 10 — имя, 31 — фамилия.       Далее, улыбнувшись, подаю ей свой значок и добавляю:       — Только я тебя прошу, не называй меня «Чириком»! Это, знаешь ли, звучит весьма обидно.       Услышав, что я шучу, девушка немного успокаивается. В прилагающееся к значку удостоверение, правда, всё-таки заглядывает. Не думаю, что она знает, на что нужно обращать внимание в первую очередь. К счастью, Сопротивление не может позволить себе качественную подделку документов. Да повстанцам она по большому счёту не сильно-то и не нужна. Им достаточно просто добыть нашу форму, спрятать рожу за трофейным противогазом, отфильтровать голоса и избить до полусмерти несколько человек, снимая это на камеру и выдавая такие вот гнусные спектакли за очередные «зверства Альянса».… Конечно, моя манера использовать номер вместо реального имени всё ещё немного сбивает её с толку. Но, тем не менее, вернув мне значок, она отвечает:       — И в мыслях такого не было! Меня, к слову, Ирой зовут.       — М-м-м, — задумчиво киваю я, — Очень приятно. Хочешь чего-нибудь?       — Ой, даже не знаю, — смущается Ира. — Неловко как-то… Кстати, спасибо за напиток.       — А таки было бы за что! — вполне искренне отвечаю я, — Знаешь, вообще у меня сегодня своего рода праздник, так что можешь не стесняться. Я угощаю.       — Ну, если можно…       Взяв с середины стола буклет с меню, она некоторое время листает его, после чего подзывает официантку и заказывает какое-то блюдо и ещё один бокал светлого. По деньгам выходит ну совсем уж немного, а это даёт мне право предположить, что охотница на офицеров Альянса из моей новой компаньонки пока что никакая. Даже не уверен, правильно ли я поступлю, если дам ей сегодня. Со своей эгоистичной точки зрения — да, определённо. Всё-таки желания никто не отменял, а симбионту нужны гормоны. После некоторых речей предыдущего правителя об инстинктах, у меня и вовсе поменялось отношение к сексу. Он начал приносить какое-то совершенно особое моральное удовлетворение… Но если взглянуть на этот вопрос с точки зрения верхней головы? Мало ли, вдруг девчонка, на самом деле, более-менее порядочная, а я её возьму да испорчу? Нет, конечно, есть и вариант, что она осознанно выбрала такой «застенчивый» стиль поведения. Но почему-то я сильно сомневаюсь, что у неё хватило бы силёнок обдурить вортигонта. Особенно такого, как Га’Алл. Когда же официантка уходит, девочка поворачивается обратно ко мне и осторожно интересуется:       — Значит, праздник?       — Да, — спокойно киваю я, — Я тут вроде как три дня назад родился в 45-й раз.       — 45-й? — удивляется моя новая знакомая. — Правда?       — Я что, не выгляжу на сорок пять? — невинно интересуюсь я, — Ну хорошо. Сколько бы ты тогда дала мне чисто на вид?       — Не знаю, — задумывается девушка. — Лет этак 30. Ну, может быть, 35 от силы.       — Ха, похоже, я отлично сохранился! Вот что дружба с пришельцами делает.       — Так любишь пришельцев? — наконец-то позволяет себе совсем немного наглости моя новая знакомая. Улыбнувшись, отвечаю:       — Ну, может, и не столь сильно, как некоторые. Но определённо, мне они сделали больше добра, чем зла.       Мне удаётся немного разговорить её, и в ходе разговора я быстро выясняю, что инопланетян и синтетиков моя спутница откровенно побаивается — слишком уж много неприятных воспоминаний о них она вынесла из детства. Даже вортигонтов, к которым на Земле все уже давно привыкли и считают братьями по несчастью, она помнит скорее как ужасных и злобных чудовищ. Единственным исключением из этого правила является, пожалуй, только владелец этого бара. И то, к нему пришлось привыкать довольно долгое время. Я же, пользуясь случаем, рассказываю ей о том, как однажды ночью в Ноябре 12-го года набрёл на священное место вортов, которое те устроили на елизаветинском кладбище моего родного города, в прошлом известном как Екатеринбург, а ныне — под обозначением City-66. В ответ на это Ира упоминает о том, что она родилась в Михайловске, а большую часть жизни прожила неподалёку от меня — в посёлке Широкая Речка. Расспросив её немного о родных местах, я возвращаюсь к теме, вспоминая несколько других, весьма причудливых встреч с разными существами из соседних вселенных. Чтобы мои рассказы не выглядели слишком мрачно, я разбавляю их упоминанием о своём земляке и товарище Серёге-«Еврее», который умудрился, ни много ни мало, удостоиться поцелуя от той самой «Алины». Вот о том, что дело у них зашло гораздо дальше поцелуев, я скромно умалчиваю. Факт — с обеих сторон это можно было бы назвать изменой. У «Еврея» была девушка, которая впоследствии успела родить ему ребёнка до включения Подавляющего Поля в 2020-м, а потом и вовсе вышла за него. «Алина» же вообще была замужем за кем-то весьма уважаемым из своего вида. Однако это, честно говоря, были уже совершенно не мои проблемы. Одно я скажу точно — история выходила крайне мутная. Но хоть позывной у меня и «Судья-3», а судить эту парочку «изменников» точно не мне. Тем более что когда я служил в Патруле, мутным было абсолютно всё и все. Ну, кроме, пожалуй, Райс. У этих же двоих в предпосылках к соитию вроде как значилось спасение друг другу жизни. Так что, правда, не мне ставить им оценки. Моей же спутнице знать обо всём этом совершенно необязательно. Так что большую часть фактов я замалчиваю, а обо всём остальном рассказываю в полушутливом тоне, мол, «смотри, какую дичь иной раз люди вытворяют». Под хорошее пивко и салатик из инопланетных растений мои истории девочке заходят только так. Она в ответ начинает рассказывать мне какие-то забавные случаи из своей жизни, не обязательно связанные с пришельцами, и, в конце концов мы уходим куда-то далеко от изначальной темы, а наш разговор перетекает в какое-то совершенно несерьёзное русло. Сидеть же на месте и поглощать калории становится совершенно неинтересно, так что, добив то, что стояло у нас на столе, мы ненадолго перебираемся в соседний зал, послушать развесёлую довоенную музыку. Здесь я, по правде говоря, даже малость удивляюсь. Нет, много ума, чтобы петь про старого марабу и Алису, которая не любит гостей, не надо. Но вот увидеть всё это сборище динозавров почти в полном составе, да ещё у нас в бывшей Чехии, я ну уж точно не ожидал никак. Вдоволь наслушавшись, мы, под непринуждённые разговорчики и шуточки переходим в третье помещение — уж больно мне вдруг захотелось покатать шары в прямом смысле этих слов. Ира воздерживается от участия, выступая чисто в роли моей болельщицы. А вот я охотно берусь за кий. Эх, так давно не играл в бильярд! Года два, наверное. Небось, уже все навыки растерял… Вообще, для этого дела у меня, как и для виски с сигарами, есть своя компания — капитан Тайрел, Ганс Кестринг, а также ещё несколько сержантов и лейтенантов. Иногда в эту компанию приглашаются и рядовые, подающие надежды. Но сегодня все они находятся далеко и заняты своими делами. Так что я просто подхожу к ближайшему столику и совершенно невинно интересуюсь у других посетителей, можно ли присоединиться к их игре. Те поначалу относятся ко мне крайне настороженно, ибо не понять, что я из ГО, можно ну только с очень большого перепою. Но мой расслабленный вид, дополненный дружелюбием и компанией приятной девушки, быстро убеждает их в том, что я пришёл сюда просто по-человечески отдохнуть, а не насаждать порядки Альянса в отдельно взятом заведении. Кто-то даже решает пропустить со мной пару партий, причём даже не на деньги, а чисто для проверки навыков и убийства времени. Меня это вполне устраивает. Результатом становится ничья — 1:1. Когда я ненавязчиво интересуюсь у оппонента, не желает ли он продолжить игру, тот вежливо отказывается. Свой отказ человек мотивирует тем, что скоро начнут транслировать футбольный матч, ради которого он, собственно и пришёл. Я же хоть и не уважаю футбол в принципе, но к выбору оппонента отношусь толерантно. А потому мы прощаемся, и ваш непокорный хозяин на пару со своей компаньонкой покидает бильярдную комнату. Оставив игрока, мы возвращаемся обратно в любимый уголок, облицованный пластинами из ТСА. Вновь устроившись на своём месте, девушка замечает:       — А ты неплохо играешь.       — Ой, да ладно тебе! — скромничаю я, — Ты ещё не видела тех, кто по-настоящему хорош в этом деле.       — Ну, думаю, что сегодня я увидела достаточно, — льстит мне Ирина. — По-моему, тот парень под конец просто малость спасовал.       — Кто знает, может, оно и правда так, — дипломатично отвечаю я. Вообще, «У Вортигонта» принято вести себя прилично и не навязываться. Любых наглецов, горлопанов и драчунов в случае нужды могут быстро успокоить зелёной молнией, причём в этом плане Га’Алл не делает скидок и различий по принципу «Альянс/не Альянс». И если ты своими действиями создаёшь угрозу для окружающих, то очень скоро узнаешь, что такое псионный канал с низким электрическим сопротивлением. Убивать людей владельцу, конечно, нельзя иначе, чем при самозащите. Но и ослабленный разряд может надолго вывести цель из строя, попутно заставив её обмочить портки далеко не в переносном смысле. В себя после такого приходят обычно уже в участке, когда на носу будет корячится как минимум объяснение своего поведения перед моими коллегами и 15 суток в «обезьяннике». А те хоть и базируются в самом большом из соседних зданий, однако чаще всего склонны входить в положение бармена, чем тех, кого он бьёт током. Ну да, такой вот у нас Город особенный… Так или иначе, а я заказываю ещё пару бокалов пива, на сей раз, другой марки, и две порции неземных вкусностей. Может, живых ихтиозавров и пиявок я недолюбливаю, но вот в готовом виде с варёным рисом и водорослями они уже не вызывают бурной ненависти. Скорее даже наоборот. Да и потом, мясо ихтиозавра весьма полезно для здоровья, в том числе и мужского. Я, конечно, на своё не жалуюсь, но… хороший стратег сделает всё для достижения победы, так? Так. Про себя при этом отмечаю, что с японским прибором, полагающимся к роллам, моя спутница обращаться не умеет совершенно. Что касается вашего непокорного, то у него проблем не возникает. Пожалуй, пользование палочками — это одна из тех немногих хороших вещей, которым меня научила моя «Экс». Видя, как я легко и непринуждённо орудую бамбуком, девушка вздыхает:       — Боже мой, и как ты только с ними управляешься?       Улыбнувшись, отвечаю:       — Даже не знаю. Наверное, это всё обычная ловкость рук и богатый опыт. Если хочешь, могу и тебя подучить как-нибудь на досуге.       — М-м-м, звучит заманчиво! — отвечает она. При этих словах ловлю себя на мысли, что если сегодня ночью всё пойдёт гладко и сладко, то выходит, что я как бы автоматически подписался на второе свидание. Впрочем, когда у неё в очередной раз с непривычки не получается удержать ролл над чеплашкой с соевым соусом, я спокойно откладываю палочки в сторону, обтираю ладони влажной салфеткой и говорю:       — Ой, да будь проще!       С этими словами беру пальцами следующий кусочек своей порции и закидываю его внутрь, после чего жмурюсь, словно довольный жизнью кот. Ира при виде такой непосредственности с моей стороны удивлённо округляет глаза. Тем не менее, мой совет на неё действует. Девушка, правда, поступает немного иначе — она берёт в руки вилку.       — Тоже вариант, — соглашаюсь я. Насытившись и допив пенное, мы вальяжно устраиваемся за столом и начинаем болтать уже о чём-то совсем постороннем. Пару раз в разговоре оба случайно задеваем своих бывших, но сильно на них не заостряемся. Я узнаю, что последнего парня Иры явно нельзя было назвать честным человеком, но в душу к ней не лезу. О своих же крайних отношениях выкладываю лишь то, что их окончательно добила женская ревность. При этом в шутку добавляю, что ни одна здравомыслящая женщина не будет ревновать мужчину, которому регулярно обрабатывают сознание на предмет лояльности. Впрочем, я сразу же даю понять, что мои слова о «промывке мозгов» были скорее шуткой, чем правдой. Не так уж всё и просто с этой темой в нашем заведении… Но опять же, в подробности я не вдаюсь, ибо смысл? И точно так же незаметно съезжаю с обеих тем. Ирину это устраивает. Вообще, судя по тому, как она смотрит на меня, можно сделать вывод — я её определённо заинтересовал. Готов поспорить на любую сумму, что поначалу она представляла меня совсем другим. Каким угодно: агрессивным, напористым, властным или, быть может, эгоистичным. Но явно не таким, каким я предстал ей — умным, по-своему симпатичным и иной раз даже приятным в общении мужчиной, с которым не скучно и коему не чуждо ничто человеческое. И раз уж заговорили о человеческом… Мой взгляд совершенно случайно падает на ближайшие часы. 22:34. Ого, вот теперь сегодняшний вечер по всем признакам соответствует понятию «хорошего». Не хватает буквально пары пунктов, чтобы назвать его идеальным. Именно поэтому я, как бы невзначай, замечаю:       — Однако что-то больно шумно здесь стало. Да и времени уже много.       — Что предлагаешь? — с явным интересом спрашивает девушка.       — Предлагаю перебраться в более спокойное место.       — Дай-ка я угадаю… — при этих словах Ира буквально расплывается в хитрой улыбке, — Ты хочешь пригласить меня к себе?       — Есть такая мысль, — соглашаюсь я.       — М-м-м! Знаешь, я, хоть убей, не могу придумать уважительной причины, чтобы отказаться, — отвечает она. — И раз уж ты угостил меня…       Не договаривая, она достаёт из своей сумочки телефон и начинает набирать знакомый номер. Однако я останавливаю её, достав из кармана упаковку с антиалкогольными таблетками и заявив:       — В этом нет необходимости. Я на машине.       Стоит ли говорить, что изумлению моей спутницы нет предела. Далее я подзываю официантку и прошу у неё стакан воды и счёт. Та быстро приносит мне всё желаемое, попутно очистив наш стол от пустой посуды. В папке с чеком, куда я положил свою банковскую карту, также обнаруживаются две пластинки мятной жевательной резинки. Одной из них я делюсь со своей сегодняшней спутницей. В момент передачи та ненадолго кладёт свою ладонь поверх моей и, чуть склонив голову набок, смотрит мне прямо в глаза. Я охотно отвечаю на этот взгляд, думая, что ещё не родилась такая девушка, которая могла бы переиграть меня в гляделки. Ну, или вернее родилась, но её уже много лет как нет в живых. Так или иначе, я выигрываю — Ира отводит глаза первой. Когда она отлучается в дамскую комнату, я со спокойной душой достаю ещё одну отрезвляющую таблетку и отламываю от неё половину. Раз уж я собираюсь сесть за руль, да ещё и взять на борт пассажира, то будет лучше ещё раз перестраховаться, чем… ну, вы меня понимаете. Дозировка хоть и несколько превышает стандартную, но по-прежнему в безопасных пределах. А то же самое пси-кодирование, упомянутое мной ранее пару раз, помогает мне более менее здраво оценивать обстановку. Запив таблетки, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, после чего откидываюсь на спинку стула и ненадолго расслабляюсь. Другие посетители бара могут наблюдать за данным процессом, но смущаться тут особо нечего — в конце концов, по моим действиям легко понять, что я просто принимаю лекарство. Точно так же, как диабетики делают инъекции инсулина, а астматики используют ингалятор. Только поганые торчки хоронятся по туалетам, чтобы уколоться в вену или закинуться «колёсами». Порядка минуты или двух я пребываю в странном состоянии, которое довольно трудно описать словами. Восприятие происходящего ненадолго притупляется, причём любое. Слух, осязание, вкус… Но затем всё возвращается в норму. Пожалуй, единственным изменением становится довольно сильное, но притом вполне естественное желание отлить. Ничего особенного в этом нет. Может, инопланетные препараты и дают чудодейственный эффект. Но токсины из организма они выводят вполне конкретным путём. И, скажем так, они явно не отправляют их в параллельный мир через радужный портал в виде бабочек и единорогов… К счастью, моя спутница не заставляет себя долго ждать. Она приходит почти одновременно с официанткой, вернувшей мне карточку. Я с ходу предлагаю Ире одеться и подождать меня уже на улице, попутно обещая, что надолго в баре не задержусь. Та, в свою очередь, охотно соглашается. Уже уходя, я вдруг понимаю, что забыл сделать кое-что важное. А потому быстренько подхожу к стойке. Га’Алла, увы, не застаю. Тем не менее, Света всё ещё на месте. Всё так же сияя лучезарной улыбкой, интересуюсь у кассирши:       — А можно мне книгу отзывов?       — Конечно! — кивает она, после чего аккуратно кладёт на стол искомый предмет. Быстро вписав пару благодарностей в адрес всего заведения в целом и повара — в частности, я ставлю свою подпись в виде букв «VS» и последних четырёх цифр личного номера, после чего прощаюсь и выхожу на улицу.