***
В течении следующий двух дней я практически не видел Стернса, поскольку он прятался в кабинете, в который я сбросил всё наше оборудование и был, по сути, превращен в импровизированную лабораторию. Вследствие чего у меня впервые за долгий период появилось немного свободного времени. И ещё заключённый. И время это шло медленно, пока Стернс ушёл с головой в изобретательство, а я смотрел на волнующегося Кло (который потерял сознание от болевого шока, вскоре после того, как мне наконец-то удалось заполучить его вибраниум). Начало нового плана медленно приобретало законченную форму. Когда Кло очнулся, то увидев меня, сидящего в трёх метрах от него, поспешно отскочил, пока не уперся спиной в один из курганов ящиков, которые были сложены по всему нижнему уровню склада. — Вот дерьмо! Какого хера тебе от меня нужно, урод?! — выплёвывает Улисс, схватившись от боли за обрубок левой руки. Ему явно было интересно, почему он ещё был жив, но ответ был довольно прост — он всё ещё был полезен. Я был точно уверен, что вернув свою руку, он попытается со временем найти способ меня убить, так что сомнений в том, что лучше не оставлять его в живых у меня не было. Но до этого он мне всё равно поможет. Хочет он того или нет. Кло — один из крупнейших торговцев оружием в мире, довольно известное имя в определённых кругах теневого подполья по продаже инструментов смерти и террора. Естественно у него имелись различные связи с правительством и армией США. Меня интересовал только один: Эрик Киллмонгер. В настоящее время в Блэк Опс выполняли довольно много заказных убийств для американского правительства, и двоюродный брат Т’Чаллы может оказаться именно тем ключом, которым мне нужен для использования вибраниума. — Улисс. Тебя не затруднить сделать для меня один телефонный звонок? Услышав мою просьбу о том, чтобы он позвонил и, увидев мою клыкастую улыбку, Кло заметно расслабился. — И почему же я должен тебе помогать? Почему он должен мне помогать? Ну как мне его убедить? Ой, погодите-ка, я кажется придумал! Не говоря ни слова, нагнетаю тепло в свою руку, до тех пор, пока она не начинает светиться белым, а воздух мерцать от сильнейшего жара, который она испускает. Медленно перевожу взгляд от импровизированного светового меча, в который превратилась моя рука, на мгновенно вспотевшего Улисса и просто приподнимаю бровь. Улисс быстро набирает номер. Это лишь часть большего плана, необходимая чтобы завершить мой самый амбициозный Шаг. Шаг 9: Используйте информацию Ваканды об их технологиях, чтобы использовать мой кейс вибраниума.***
— Тебе реально нравится эта проклятая штуковина, не так ли, Док? Стернс устало усмехается, глядя на мою ворчливую физиономию и унылый взгляд, который я кидаю на шприц («кашель» средневековый длинный меч «кашель»), пожимая плечами, даже когда он начинает готовить мою руку к инъекции. Спирт испаряется в тот же момент, как касается моей кожи, но учитывая мои светящиеся вены и исцеляющий фактор, подготовительная работа это скорее дань традиции, чем необходимость. — Ты сам взрастил это во мне. Наблюдать за тем, как ты каждый раз от него изворачиваешься всё ещё смешно. Он остался совершенно равнодушным к взгляду, который я кинул на него в ответ, и без предупреждения втыкает иглу прямо в светящуюся вену на моей руке. — Даёбвашумм… К счастью, из-за экстремиса боль в руке быстро проходит, но, походу он всё-таки остаётся никак не в силах повлиять на мигрень, внезапно взорвавшуюся в моём мозге. С приглушенным стоном боли я падаю со стула, на котором сидел, сжимаясь, когда моя голова чувствует, будто кто-то долбит изнутри моего лба с нездоровым количеством садистского энтузиазма. Хотя боль и не такая сильная, как в случае с преобразованием экстремиса, она ощущается куда как хуже: удары по внутренней части моих глаз усиливаются с каждым ударом моего сердца, а мозг чувствует, что он или сжижается, или взрывается. Хотя, возможны оба варианта. Преобразование Халка заняло чуть более шести часов (со мной в сознании только около трёх из них), в то время как преобразование экстремиса заняло только половину этого. Эта сыворотка вступила в силу немедленно, и боль начала постепенно исчезать приблизительно через полтора часа, но мигрень оставалась со мной в течение следующих двух дней. Я не совсем знал, чего ожидать от того, что мой IQ почти удвоился (и хотя это было не совсем по графику, но тоже входило в мои планы), но всё, что я мог сказать об этом, что это было… странно. Нет, я имею в виду, чертовски странно. Это было не так, как если бы я внезапно получил огромные тайные знания или что-то в этом роде, я не просто автоматически узнал что-то новое. Но я осознал старое. Раньше у меня было базовое знание того, почему дуговой реактор работал, но теперь я также понимал, как он работает, понимал, как Старк использовал поля, создаваемые катушками реактора, чтобы он не взрывался. Куда бы я ни посмотрел, я просто понимал, что это было, как это работало и почему. Идеи возникали в голове быстрее, чем когда-либо раньше. С положения сидя на коленях на полу я с удивлением смотрю на Стернса, который смотрит на меня с усталой улыбкой на лице от моего изумления. — Вот как ты видишь мир… всё время? — Потрясающе, не правда ли? — отвечает генетик, и всё, что я могу сделать, это кивнуть в ответ, поскольку мои глаза упали на его лабораторию, и моих базовых научных знаний (которые ранее почти достигли основ работы Стернса) теперь, очевидно, было достаточно, чтобы экстраполировать функции большинства машин и предсказать вероятный результат объединения различных химических веществ, которые ученый хранил в своей лаборатории. Меня выводит из задумчивости звук тяжёлого хлопка по столу рядом со мной. Оборачиваюсь и поднимаю брови (к счастью на всё ещё нормальном лице, это было первое, что я проверил после того, как боль ослабла настолько, что я смог восстановить контроль над своими конечностями) к башне из научных книг, которую Стернс только что бросил на наш стол, показываю немного дикую улыбку. — Это что? — Домашняя работа. — Чего? Стернс просто смеётся над моей озадаченной реакцией (ублюдок) и поворачивается к своей лаборатории, его прежде усталый вид сменился на победный. — Ты же не думал, что просто дам тебе заполучить второй лучший мозг на планете и не заставлю тебя его использовать? Процедура не дала тебе никакой новой информации, которой бы до этого не знал, она просто позволила тебе поглощать и комбинировать новые знания на совершенно ином уровне скорости. Итак, приступай к поглощению (п.п. очевидно, знаний). После того, как закончишь, тебя ждут онлайн курсы колледжа, ну а после, партия в шахматы со мной. И в конце, можешь поспать. Глядя на башню с книгами и уходящего Стернса, я не могу не окликнуть последнего. — Сейчас вообще-то полдень, ты ведь в курсе! — Это неважно! Иди учись! С усмешкой (и убийственной головной болью) я сажусь за стол и поднимаю книгу с вершины небольшого холма. — Введение в молекулярную химию, д-р С. Стернс… — да что с тобой, ты ссылаешься на свои собственные книги?! Только профессоры мудаки делают это, ты же знаешь это! — Иди учись! Всё ещё улыбаясь, я открываю книгу и готовлюсь расширить свои знания о науке, на которой работает эта дурацкая вселенная (потому что на фундаментальном уровне что-то должно быть другим, учитывая тот факт, что некоторые вещи, что происходят здесь, считались явно невозможными в моей старой) когда меня останавливает недоверчивое фырканье от прикованного Кло на единственном оставшемся офисном стуле в углу. — Ты просто безумен. Полностью тронутый. Когда он заявил , что мы со Стернсом совершенно сумасшедшие, я просто изогнул оскаленную улыбку, направляя тепло в глаза (ау! ау! ау! проклятая мигрень!), пока они не засияли адским светом, заставив Голлума вздрогнуть. После этого он больше не прерывал мою учебную сессию. И пока я читаю и расширяю свои знания с невероятной скоростью, я продолжаю улыбаться. — Шаг 8: Завершён.***
Наступила ночь, и в темноте склада я играл в шахматы против себя, полностью одетый в свои доспехи, моя единственная компания, это явно нервничающий Улисс Кло, сидящий напротив меня. Я не совсем уверен, что заставляет его больше нервничать, я перед ним, или тот факт, что где-то там наличествует элитная команда Блэк Опс во главе с нестабильным психопатом с отметинами на плечах. Мне нравится думать, что это я, учитывая стальные яйца, которыми он бряцал во всех своих выступлениях в MCU, и в течении его 30-летнего променада, оставляя при этом всю Ваканду в дураках, я не думаю что он боится всего, что там может быть. А я фактор неизвестный, который его покалечил, захватил, и кормил только водой в течение последних трех дней. Как только одна из стен склада разносится внутрь, я признаю, что это, вероятно всё же не был я. Отряд из шести тяжело вооружённых людей тактическом снаряжении врывается через только что сделанный ими проём, а их оружие уже было нацелено на меня. Именно тогда СВУ, спрятанные под половицами в этом крыле здания взрываются огромным огненным шаром, стирая команду убийц с лица земли. К чести напавших на меня, в боевых действиях происходит только короткое затишье, прежде чем внутрь сквозь разбитые стёкла окон первого этажа бросают дымовые гранаты, а я слышу, как из окон второго раздаются удары где приземляется вторая группа, в то время как третий отряд врывается в дверь, которую я только вчера установил. Оснастив, конечно же, приличным количеством взрывчатки. О группе за дверью позаботились, я встаю и поворачиваюсь к проёму позади меня, где оперативники уже нырнули в укрытия и открыли огонь (мои шахматы полностью уничтожены, в то время как проклятый Кло прячется под столом). Дым начинает заполнять открытое пространство склада, но почти ни на кого не влияет (за исключением Кло, кто единственный был без шлема, чьи ругательства перешли в кашель). Не обращаю внимания на пули, которые разбиваются о мою броню (те немногие, которые всё же проникают в зазоры между пластинами, вызывают вспышки острой боли, но экстремис быстро обезболивает и залечивает раны, так что мне остаётся только крепче стиснуть зубы). Нацеливаю свою танковую пушку и стреляю в проход, в котором стоят мои потенциальные убийцы. Сдавленно раздаются несколько панических криков, пока ночь не заполнилась взрывами, создаваемые моей пушкой, полностью уничтожая проход, в котором они находились (и, следовательно, выпиливая их самих). Именно тогда, наконец, сам Киллмонгер вступает в бой (учитывая его опалённую и пыльную форму, он, вероятно, был выброшен первой волной СВУ и только сейчас пришёл в сознание), и одним слитным движением он втыкает короткий меч в основание моей пушки и практически полностью сносит её с моей брони своим мастерским ударом. Я тут же реагирую, и мои руки в перчатках двигаются стремительнее ветрогонных лопастей, но Эрик уклоняется вовремя и использует момент, чтобы прыгнуть вперед, направляя свой меч в мой живот, как только моя рука проходит над его головой. Однако, прямо перед тем, как он попытается пробить мою броню, другая рука вылетает и останавливает холодное оружие, схватив лезвие, и острая как бритва сталь врезается в мою перегретую плоть. Несмотря на то, что он более опытный, я всё ещё сильнее и быстрее, и, несмотря на его шок от того, как сильно я держу его меч голыми руками, когда он пытается толкнуть его, я не сдвигаюсь с места. Лезвие уже разогрелось от того, что всё покрылось кровью, похожей на лаву, но когда я специально разогреваю руку, весь клинок охватывает тусклым свечением, дым из его рукояти вынуждает Киллмонгера отпустить его. Отбрасывая меч, я поднимаю руки (уже зажившие) к шлему, медленно и драматично снимая его (после тщательной и тройной проверки остальной части команды Эрика, фактически мёртвой), позволяя шлему упасть на землю с громким лязгом. — Больше нет оружия. Больше нет доспехов. Сразись со мной в бою и докажи, что в тебе сильна кровь твоего отца, Н’Джадака, сын Н’Джобу. Вот Это захватывает его внимание. С рычанием он снимает маску со своего лица (из-за всех разбитых окон склада, не говоря уже о гигантских дырах в его стенах, дым уже рассеивается), глядя на меня пристальным взглядом, который возможно и мог бы меня испугать, если бы не тот факт, что он вынужден смотреть вверх, чтобы встретиться со мной взглядом. Удивительно, как высокий рост делает тебя увереннее, особенно если ты уже вышел за человеческие пределы. — Кто ты, чёрт возьми?! Как ты узнал моё имя?! Тебя послала Ваканда?! На его рёв я просто хмыкаю, что с моим глубоким, рычащим голосом легко заполняет эхом разрушенный склад. Постепенно я начинаю снимать доспехи с моего торса, и когда я расстегиваю последнюю застежку, обшивка падает с грохотом, показывая моё мутировавшее тело миру, а моё пылающее сердцебиение видно ярко и чётко. — По твоему я похож на кого-то из Ваканды? Сделав несколько шагов назад и опустившись в боевую стойку, увидев мои огромные мышцы и выпирающую грудную клетку, Киллмонгер устало смотрит на меня. — Кто ты, чёрт подери, такой? — Не важно, кто я такой. Ты же, совсем другое дело. Точнее, что ты планируешь делать со своей жизнью. Под немного растерянным взглядом я начинаю снимать оставшуюся часть своей брони, оставляя на себе только брюки-карго и военные ботинки, всё время разговаривая непринужденно и легко. — Ты хочешь продолжать убивать ради страны своей матери, страны, которая плюнула на неё, заперла её, убила её, пока ты не будешь настолько покрыт шрамами, что даже не узнаешь своё лицо, когда смотришь в зеркало? Когда я упоминаю его шрамы, он явно ошеломлён, его кулаки сжались, и он медленно осознал, что я знаю о нём слишком много, чем положено для совершенно незнакомого человека. — Или… ты чтишь своего отца? И это был последний гвоздь в гробу, с которым Киллмонгер медленно выпадает из его позиции, с растерянностью и осторожностью на лице. В конце концов, желание узнать больше о человеке, который был образом всей его жизни, побеждает. — Что ты знаешь о моём отце? — Я знаю, что он был великим человеком. Что вместо того, чтобы позволить одной стране эгоистично накапливать удивительные богатства для себя, он хотел поделиться этим с миром, поднять всё человечество на более высокий уровень. И что за это он и был убит. Делаю паузу, отстегивая поножи, поглядывая на замолчавшего психопата со знающим взглядом. — Своим собственным братом, не меньше. — Что?! Киллмонгер дрожит от ярости, и единственное, что останавливает его от нападения на меня, это то, что я, очевидно имею ответы на вопросы, которые он искал всю свою жизнь. — Нынешний король Ваканды, Т’Чака, выследил твоего отца после того, как он был предан человеком, которого он считал своим другом. Твой отец столкнулся со своим братом, королём, тогда ещё Чёрной Пантерой, но вместо того, чтобы проявить милосердие к своей собственной плоти и крови, он выпотрошил его, словно обычного преступника, и ушёл, оставив тебя сиротой. А великие планы твоего отца так и не осуществились. Приближаясь к яростному солдату, я продолжаю говорить, продолжаю наполнять его сердце ненавистью, пока оно не будет указывать направление, в котором я его и направлю. — Коготь метит… — шепчет он про себя, но в тишине склада (Кло мудро делает вид, что его там вообще нет), мои усиленные чувства легко подхватывают его слова. — Да. Люди Ваканды называют его королём и защитником, но ты знаешь его лучше, не так ли? Ты знаешь правду. Чёрная Пантера не герой: он убийца, убийца родни, человек, который предпочёл убить собственную семью, а не помогать другим людям. Но вот что ты собираешь с этим делать? Мой вопрос заставляет Киллмонгера взглянуть мне в глаза и оскалить зубы. — Я собираюсь убить его! — Ты не сможешь. Мои слова звучат для него как пощечина, заставляя его споткнуться на полшага, прежде чем его ярость оживает в нём, и он внезапно приближается вплотную ко мне, расправив грудь (святое дерьмо, я думаю у этого парня яйца как минимум из вибраниума) на полную и сжимая кулаки. — Дерьмо собачье! Я тренировался, истекал кровью и убивал всю свою жизнь, просто чтобы убить его! И с этим он делает несколько шагов назад, отчаянно схватив руками за застёжки на своей броне, прежде чем сбросить её дергающимися, нервными движениями, показывая шрамы, напоминающие крокодилью кожу, находящиеся по всему его туловищу. Глядя на меня с вызывающим выражением на лице, Киллмонгер широко раскрывает руки, демонстрируя миру (мир в данном случае — это только я и Кло, но, похоже ему всё равно) свои жуткие трофеи. — Каждый порез означает одного убитого мной отброса. Сильнейшие преступники и наёмники из предложенных, и все эти пятна от дерьма теперь не более чем отметки на моей коже. Я убью Чёрную Пантеру! Я поворачиваюсь к нему спиной (в основном, чтобы он не видел моё удивление, при виде такого сильного увечья), и стараюсь чтобы мой голос звучал бесстрастно, пока я медленно отходил. — «Я попробую, я уверен.» Но у тебя ничего не выйдет. — Я не потерплю неудачу! При его ревущем возгласе я делаю паузу, прежде чем резко развернуться, оценивая его одним глазом через плечо. — Тогда докажи это. Сразись со мной. Мой вызов застал его врасплох, и его ярость быстро сменилась настороженностью. — Почему ты хочешь, чтобы я сразился с тобой? — Потому что Чёрная Пантера не только не является героем, он даже не человек. Он монстр человеческом облике… урод, как и я. — говорю я с кривой улыбкой, поворачиваясь к нему лицом. — Чёрные Пантеры усилены особым растением в форме сердца, мощным лекарственным средством, которое усиливает любого, кто его ест. Традиционно, когда король бросает вызов трону из-за своих родственников или вождей других племён, он должен быть возвращен к обычному состоянию силы. Но ты же знаешь, что он за человек на самом деле: ты действительно думаешь, что такой убийца как он, опустится до вашего уровня? Я скрещиваю руки и одариваю солдата дикой улыбкой. — Нет, если бы ты бросил ему вызов, он бы так же легко тебя растоптал, как и твоего отца. — У него не будет возможности даже прикоснуться ко мне. — рычит Киллмонгер, чуть опускаясь в боевую стойку. — Так докажи это. Один бой со мной, покажи мне, что ты можешь победить сверхчеловека, а потом мы поговорим о том, как я могу помочь тебе отомстить. Проиграешь, и ты просто докажешь, что бесполезен для меня. Американская собачка, не достойная крови благородного Н’Ждобу. И этого, кажется достаточно, чтобы довести его до края, так как он бросает мне вызов в рёве ненависти. Он быстр, очень быстр, выпуская волну вращающихся ударов, которые заставляют меня отступить, и, хотя я и быстрее, он доказывает своё гораздо большее мастерство, используя каждую неудачную атаку, чтобы начать следующую, выцеливая слабые точки в элементарной защите, которую я поднял. И всё время, пока он старается изо всех сил, чтобы ударить меня в голову, я слежу за каждым его движением. Учусь. Только после того, как он вошёл широким ударом в левое бедро, я могу контратаковать, взяв страницу из его книги (п.п. видимо имеется ввиду его «книга навыков», то есть ГГ перенял его технику) о том, как он использует импульс своего тела, чтобы заряжать и цеплять удары, я разворачиваю и вскидываю свой кулак, нанося сокрушающий удар по ноге и отбрасывая его назад, заставляя потерять равновесие на долю секунды. В одно мгновение я вытянул ногу, на которую до этого опирался, и мой ботинок врезается в его торс, отбрасывая на более чем на три метра, где он рухнул на землю с глухим рыком. Киллмонгер тут же быстро поднимается на ноги (стараясь не давить на сломанные ребра), а я медленно опускаю ногу, всё ещё стоя в идеальном равновесии на одной ноге, пока не принимаю обычную позу. В этот момент Эрик снова возвращается. Я должен отдать ему должное, даже со сломанными рёбрами он не особо потерял в скорости, и теперь даже держится в близкой дистанции, чтобы добавить ударов в его атаки, стараясь сделать движения более быстрыми и резкими, обеспечивая больше попаданий, чем промахов. А я продолжаю учиться. Когда он подпрыгивает, я поднимаю руку, чтобы заблокировать его летящий удар, на мгновение перекрывая себе обзор, которое он немедленно использует, вбивая колено в мою диафрагму, и в тот момент, когда он приземляется, он вкручивается вперед, и с силой натянутого лука, поражает тоже самое место снова, пытаясь покалечить меня так быстро, как это возможно. К сожалению, как бы он ни был силён, он недостаточно силён, чтобы по-настоящему повредить мне, и вместо сбитой дыхалки от его удара коленом, я всё ещё был свеж, и быстро поворачиваю торс боком, позволяя ему просто пролететь мимо меня. Я вижу, как его глаза расширяются в шоке от понимания своей открытой позиции, но к тому времени было уже слишком поздно. Теперь уже я стоял позади него, после его неудачного удара, вырываюсь вперёд, мои массивные руки обхватывают его торс, и, прежде чем он успевает отреагировать, я поднимаю его вверх над головой, затем ударяя его об землю, вырывая весь воздух из его лёгких. Пока он лежит, задыхаясь, мой ботинок врезается в его бок, поднимая его ударом и отправляя в полёт в один из штабелей ящиков, позволяя ему упасть на землю у основания небольшой горы. Я терпеливо жду, когда он восстановит своё дыхание (две минуты, несколько сломанных рёбер определённо ему не помогают), и когда он встаёт на ноги, то заметно шатается, но убийственный взгляд в его глазах ни сколько не затуманен. Глядя прямо в мои светящиеся глаза, он с отвращением фыркает и выплёвывает сгусток крови, а затем поводит плечами и снова возвращается в стойку. На этот раз я был тем, кто пошёл в атаку, отпуская несколько пробных ударов, наш различный уровень мастерства сразу становится очевидным по сравнению с его ранним потоком беспрепятственно связанных цепей атак. Напротив, мои собственные атаки всё еще слишком предсказуемы и явно не являются частью большего комбо, как у него. Эрику удаётся воспользоваться моим недостатком навыков, переправляя своими ударами мои тяжёлые руки, а не пытаясь блокировать их суперсилу. Каждый раз, когда он уклоняется или толкает один из моих кулаков в сторону, он использует созданную им дыру, избивая меня ударами колена и быстрыми кулачными атаками. Но он устаёт. Я нет. После почти полной минуты моего неумелого противостояния с ловкой формой Киллмонгера, он опаздывает всего на пол секунды, чтобы должным образом увернуться от одного из моих ударов, который задевает его по плечу. Обычно такого удара недостаточно, чтобы пробить защиту, особенно против кого-то калибра Киллмонгера, но в сочетании с его текущем состоянием и моей огромной силой, это практически заставляет его вращаться. Незамедлительно, как я и узнал у него, использую дыру в защите и бью в грудь левым кулаком, посылая его врезаться обратно в ящики, и пока он ошеломлён, я проворачиваюсь и бью его правой прямо в печень, заставляя его задыхаться, не издавая при этом ни звука. Поскольку он смог удержаться от того, чтобы скрючиться (мне всё равно, кто ты или насколько ты могущественен: удар в печень от кого-то более сильного будет пипец каким болезненным), я бью по левой стороне, высоко поднимая кулак. Он вскидывает руку в защите (впечатляет, учитывая состояние, в котором он находится, и насколько я быстрее), но это бесполезно, если я могу отправить в полёт. Мой кулак бьёт ослабленного солдата в челюсть, отправляя его на землю. Я чувствую, как его челюсть смещается под моим кулаком, и когда он падает, впервые во время нашей битвы он на мгновение останавливается, его мир наполняется взрывающейся болью. Однако он производит на меня впечатление, подпирая себя дрожащими руками, глядя на меня взглядом чистой ненависти. Затем он встаёт и дополняет это, схватив свою вывихнутую челюсть оной рукой, и рывком толкая её обратно на место с не более чем хрипом (я чувствую себя немного тошно при звуке отскакивающей назад кости, надеюсь это не отразилось на моём лице). А затем он идёт и просто возносится в топ, потому что, прежде чем я могу среагировать, он наносит удар вертушкой сзади, прилетающий прямо мне по шее, что отправляет меня на колени с такой силой, что под ними что-то треснуло. Пока меня немного отпускает, он резко переводит инерцию удара, поворачиваясь к ящикам, об которые я её валял совсем недавно, прыгает к ним, делая упор одной ногой, и набрав заряд удара, резко отскакивает от него, врезая ногой по моей скуле, заставляя голову отклониться в сторону. В момент его приземления, я, всё ещё застигнут врасплох, и он, не теряя времени, фиксируя руками мой торс, наносит мощный удар коленом, отправляя меня на землю, сам же оказываясь этими коленями с упором на вершине моей груди. И он буквально изливается ударами по моему лицу, всё время, ревя от боли и ненависти. Я чувствую его удары, но они точно не болят; самое точное, что могу сказать, это ощущение, что его удары врезаясь в мою сверхплотную кожу и мышцы, как будто меня неоднократно, кратко, но сильно толкают. Вы конечно почувствуете это, но вам это точно не навредит. Примерно через двадцать секунд после того, как он выплеснул всю свою ярость, он наносит последний удар мне в лицо с последним криком напряжения. Я медленно поворачиваю лицо назад, чтобы посмотреть на него, удивляясь тому, что я чувствую небольшой дискомфорт на своей щеке. Подняв руку, чтобы потереть то место на лице, и я, и Киллмонгер с удивлением смотрим на пылающую, почти что кипящую кровь на моих пальцах. Глядя на шок, который я вижу в глазах Эрика при виде перегретой жидкости на моих пальцах, я просто не могу удержаться, на моём лице медленно растёт оскал. — Всё это… ради одной капли крови. И с этим я поднимаюсь и наношу удар головой по его торсу, отбрасывая от меня. Мы оба вскакиваем на ноги, но он устал, окровавлен, сломлен. Я же, кроме небольшого пореза на скуле, всё ещё свеж, как и вначале боя. И с этим я снова атакую, и на этот раз мои атаки заметно лучше, чем пять минут назад. Я вижу, как глаза Эрика расширяются, когда он понимает, что я приковываю свои атаки точно так же, как он делал весь бой до этого. Каждый раз, когда он находит брешь в моей защите и использует её, в следующий раз, когда он пытается сделать то же самое, я полностью блокирую его. Каждый раз, когда он блокирует или уклоняется от одного из моих ударов, следующий проходит идеально. Всё это равносильно беспощадному избиению, так я быстро истощаю его, в то же время, как моя регенерация удерживает меня на вершине моей игры. Всё заканчивается, когда он блокирует один из моих ударов слева. Видя, что его живот незащищён, мой правый кулак резко движется вперёд в точной копии десятков ударов, которые он нанёс мне сегодня вечером. Поймав его в живот, Киллмонгер резко сгибается от боли. Не упуская момента, я делаю шаг вперёд, поднимая колено в жестоком ударе по его подбородку, выпрямляя его тело щелчком, так, что его ноги практически отрываются от земли. Когда он медленно откидывается назад, моя рука вырывается, обхватив его за горло, прежде чем оттянуть назад. Я поднимаю его высоко над собой в воздух одной рукой, быстро приближаясь к одному из оружейных столов несколькими большими шагами, прежде чем слегка подпрыгнув, с грохотом отправить в него солдата мощным ударом прямо мебели. Пока я выпрямляюсь, Киллмонгер больше не встаёт. Я стою рядом с его изломанной фигурой, глядя на человека, который однажды практически бы покорил весь народ Ваканды. Он едва цепляется за сознание, и когда он смотрит на меня, я вижу понимание в его глазах. Он умирает. Я нанёс слишком много повреждений его органам, ребрам и позвоночнику, чтобы он мог выздороветь без обширных операций и длительного пребывания в больнице, какие он вряд ли получит в заброшенной дыре, которая раньше была базой Кло. Но я могу предложить ему кое-то лучше. Когда дверь в задней части склада открывается, к нам приближаются мягкие шаги, я присел рядом со сломленным Киллмонгером, не отрывающим от меня взгляда. — Ты истекаешь кровью, Н‘Джадака, сын Н’Джобу, точно так же, как если бы ты бросил вызов убийце Т’Чака. Но я предлагаю спасение! Я предлагаю тебе шанс, стать сильнее, подняться над сломанной фигурой Чёрной Пантеры, как я стою над тобой прямо сейчас. Когда я заканчиваю говорить, Стернс подходит ко мне, смотрит на призрака JSOC с равнодушным выражением на лице, неся в руках шприц с ярко горящей сывороткой внутри. Экстремис. Глаза Киллмонгера на мгновение широко раскрылись при виде мутировавшего учёного, прежде чем его взгляд снова обратился ко мне. — Всё, что тебе нужно сделать… — я протягиваю руку к морскому десантнику… — Это принять. В его глаза кратко отразилась внутренняя борьба с нерешительностью, но в конце концов его боль и надвигающаяся смерть, а так же шанс сделать то, что я сотворил с ним, но уже с Чёрной Пантерой, побеждают, и он издаёт слабый стонущий звук, его рука медленно, дрожжа, поднимается от осколков стола, на которых он лежит. И жмёт мою. В тот же момент, когда он это делает, Стернс шагает вперёд и впрыскивает инъекцию Эрику, а затем поспешно покидает сцену кровавой бойни, в которую превратился склад. Не оглядываясь, пока я следую за ним, схватив попутно с земли благоговейно выглядящего Кло, прячущегося за столом во время всей моей схватки с Киллмонгером. А позади нас раздавались в ночи крики Эрика. Интересный факт: есть несколько человек, достойных владеть Мьёльниром. Среди них Капитан Америка, Чёрная Вдова, Шторм, Конан-варвар, Супермен, Чудо-женщина и даже Локи. П.П. Всех с прошедшими праздниками и всё-такое) Прежде всего хочу попросить прощения у всех читателей, которым нравится эта работа, за то, что так задержался с выходом этой главы. Не хочу никого грузить своими проблемами, если вкратце: Посленовогодняя депрессия и проблема с работой. Вот так, ага. Ну, надеюсь в дальнейшем такого не повторится, но от этого никто не застрахован. Да, ещё я избавился от голландского текста в предъидущей главе (в этой он тоже немного присутствовал), кому интересно, может быстро посмотреть, там текста не так уж и много, ну, в конце правда есть шута про бельгийцев)) На этом всё, спасибо всем, кто меня поддерживает.