синий никогда не был моим любимым цветом

здравствуй, аника. здесь время течет точно также, мне кажется. но это давно потеряло смысл. я каждое рождество пишу тебе письма, надеюсь, хотя бы одно дойдет. хотя, ты ведь не знаешь о рождестве, и о многих других вещах. у меня не было времени рассказать о том, как бывает в хорошей жизни. аника, здесь теплее, но лучше едва ли, я всегда был чужим, не приятным, странным, каждый выискивал лишь изъяны, но я старался дочитать до конца. слишком поздно стало понятно, что поиски затянулись, а я так долго в каждом искал контуры твоего лица, как будто у меня был хотя бы один из ста шанс, а не примерно один к миллиону. как будто у меня вообще был здесь шанс. каждому из нас стоило узнать о справедливости, прежде, чем ее так легко применили к нам, мы боялись стать слишком обычными, оказаться недостаточно верными, вот так и учились ходить, возможно, по головам. мне было легче, я не успел узнать ни предательства, ни применить на практике, хоть если бы здесь узнали, то все равно судили бы, то ли за терроризм, то ли за угрозу этому государству. аника, мне так жаль, что я не могу докричаться, так долго, уже так долго. только забиваю инфопространство шумом, как будто это всё инфоповод, вроде бы так привычно, становится не так уж страшно. стоит выйти за рамки привычного - окажется, что солдат-то вышел бумажным. мне, на самом деле, давно уже в пору складывать письма в простой треугольник, а адресом вписывать просто и емко "небо". может быть, достанет мне веры в чудо, встретить тебя однажды, пойдя за хлебом. здравствуй, аника. в этом году, к сожаленью, опять без снега. хотя, тебе бы это скорей понравилось. ну, хоть строчку в ответ, пожалуйста. печальное "не приду" или емкое "уже еду", чтобы я не сходил с ума, как корабль во льду. созерцание перерезанных линий связи или тонких синеющих линий под белой кожей. иногда я жалею, что мы вообще настоящие, потому что придумывать нас никогда не стоило. почему-то чудес опять не случилось, наверное, я так и не стал правильным человеком, не возлюбил ближнего своего, звучал эхом, да так и не собрался ни разу в церковь. может, не те фильмы смотрел в выходные, или мама чего-то не досказала, не донесла, или в прошлом, в далеком и смутном прошлом наши дела такие, что здесь и сейчас мир так и отпустил, так и не смог простить нас. стоило бы не размыкать уст, не раскрывать глаз, никто из живущих когда-то не стал бы в нас пытаться закончить то, что когда-то где-то. подбитая птица медленно падает с неба. где-то я уже видел эти горестные картины, в их странных фильмах про войны прошлого. взорванные дома, пепел, куски лепнины. и наше прошлое, и их так тесно переплелись, что наше будущее - их грядущее утратило всякий смысл, и более не старается расплестись. аника, если ты ищешь меня, не надо, не продолжай, их реки становятся близкими к нашей стали. тем ближе становимся, чем дольше молчали. и в этом нет ничего, что стоило воплощать. и едва ли нам стоило воплощаться в этих слабых и неуместных телах, в неуместном мире. если мы столько наделали, столькое натворили, что даже после смерти не заслуживает любви. здравствуй, аника.