Just fly

Я потянулась к телефону, который показывал четыре утра, и, проснувшись настолько, чтобы понять, что кто-то на самом деле звонит в дверь и мне это не снится, поплелась в коридор. Ин даже не шелохнулась, несмотря на настойчивый звон, а Джу, укутанная с ног до головы, как гусеница, что-то мычала, ворочалась и закрывала голову подушками. Глаза не хотели открываться, ноги споткнулись о провода и порожек, наступили на неубранные кроссовки Ин, а руки повернули ручку двери, чтобы впустить менеджера. Но вместо менеджера в комнату влетел парень, в котором я не сразу распознала Линуна. С Ин на спине. — Ты чего так долго? — начал жаловаться он. Я закрыла дверь и с сонным недоумением уставилась на пьяную просто в ноль Ин, которая только что-то бормотала себе под нос и всё время глупо хихикала. — Куда её? — Комната направо. Засопела и поднялась Джуён, как и я, она ничего не соображала и только проводила взглядом Линуна, который, уложив Ин на постель, вернулся к нам. — Вас кто-нибудь видел? — я прикрыла глаза, пытаясь представить, что нас ждёт завтра, и опустилась на диван, стараясь игнорировать пьяные выкрики этой идиотки. — Внизу. Как нас можно было не заметить? Хорошо, что на улице уже темно, вроде бы никто не узнал, — Линун устало поморщился, упираясь лбом в стену. — Ладно, мне так хреново, что позвоню я Сонгю-хёну, он меня встретит. — Подожди, — я потянулась к полкам в поисках таблеток, потом к холодильнику, и протянула подошедшему Линуну стакан воды и спасительную таблетку. — Станет чуть легче. Лину, закинув её в рот, снова поморщился. — Может здесь пока подождёшь? — пролепетала Джу. — Да не, всё нормально. Я пошёл. — Спасибо. — Без проблем. Дверь захлопнулась, и я проснулась окончательно. — Дебют, видимо, хорошенько отметили. Менеджер нас убьёт, да? — Вот ведь идиотка! — Фуро-онни… — Чёрт возьми, — я чувствовала, как всё внутри похолодело. — Засыпай, Джуён-а, через три часа вставать. Но сама я заснуть так и не смогла, сколько не пыталась, потому что слушала лепет Ин, терпела её пьяные поцелуи и обнимашки, пока она сама не провалилась в такой же пьяный тяжёлый сон. Утром я планировала устроить ей просто зашибенный сюрприз до того, как такой же сюрприз устроят нам в кабинете директора. Проснулась я, естественно, злая на весь мир и на Ин в частности, Джу делала утреннюю зарядку под воодушевляющий голос радио, я выплыла из ванной вся на нервах и бухнулась на уже прибранный диван, не забыв вытянуть из холодильника баночку молока и громко хлопнуть дверцей. — Онни, пожалуйста, не злись. Ладно? — начала притираться Джу, садясь рядом, а я продолжала мусолить в голове мысли, почти не обращая внимания на её жалобный вид. Как Ин могла так напиться, прекрасно зная, что нам вообще нельзя покидать общагу и выпадать из расписания без согласия менеджера? Мы, конечно, игнорировали это правило во время вылазок, но встречи устраивали редко и были осторожны. Мы не попадались, никто ничего не замечал и все были в безопасности. Конечно Лину не мог знать о чёрном ходе, поэтому теперь все знают, что она гуляла где-то всю ночь, а под утро её, совершенно невменяемую, на руках принёс парень, к слову, из группы с нашумевшим недавно дебютом! Если честно, плевать мне, что про неё скажут, да пусть хоть фоточки сделают на память, а потом обсуждают, что мембер уже достаточно известной группы упивается до состояния невменоза! Словно нам и без того хейтеров мало! Ин нарушила правило, а головы полетят и у нас с Джу, и у менеджера, его вообще теперь могут уволить! Ин выползла из комнаты разбитая, с волосами, превратившимися в паклю, смотреть было жалко, но сейчас во мне всё так и горело. — Какого чёрта, Хэин? Все мозги пропила? — сразу набросилась я на неё. Ин скривилась от моего резкого голоса — да уж, голова знатно болит после такой-то пьянки! — и прошлёпала босыми ногами на кухню. — Господи, давай не сейчас. Мне и так фигово. Ты тут ещё, — прохрипела она, махнув на меня рукой, но это только взбесило ещё больше. Она хоть понимает, во что вляпалась? Подскочив с дивана, я схватила Ин за футболку, едва не оттолкнув её на кухонную тумбу. Джу порывалась остановить меня, но замерла на месте. — Ты что, не понимаешь, что больше не можешь делать, что вздумается! Так какого хрена ты творишь? — Брось, с кем не бывает, а? — Тебя, я смотрю, совсем не колышет? — Ну напилась, блин… — Это не просто блин, — перебила я, — это, чёрт возьми… пф! А если кто-то сделал ваши фотки в караоке или по дороге домой! О да, Линун, дебютировавшая звездочка, получившая много внимания, и не менее известная Инь, мембер группы MN, которая держится в чартах уже рекордных семь недель, спокойненько шастают вместе по улицам в полном невменозе! Все журналисты у ваших ног, друзья! — я оттолкнула Ин, раздражённо хлопая в ладоши. — Им даже выдумывать ничего не нужно, всё на блюдечке с голубой каёмочкой! Просто браво! — Онни, пожалуйста… — А то, что я просто человек уже никого не волнует? Мне осточертело, что все тыкают в меня пальцами и говорят, что нужно делать, а что — нет, что обсуждают, не скрываясь, они меня бесят! Я устала от всего этого и хочу просто отдохнуть и хоть на одну ночь забыть об этом грёбанном мире! — Да кого это волнует? Думаешь, кто-то об этом вспомнит? Да всем плевать! Лишь бы ты плясала на сцене и делала эгъё, была милой с фанатами, да ты можешь даже не петь! Всем плевать на твои чувства, ты перестала быть человеком, когда подписала контракт, показав миру себя! — Фуро... В комнате повисла тишина, Хэин смотрела на меня уничтожающим взглядом, но молчала, а я поняла, что, наверное, слегка перегнула палку и продолжила уже спокойнее: — Если бы тебя потащил Jo и попался на камеру, это бы погубило и его карьеру, и твою. Правила созданы для нашей же безопасности, если уж решила нарушить их, то позаботься, чтобы никто об этом не узнал. Ты не только за себя отвечаешь, когда же до тебя дойдёт? Если ты споткнёшься, то упадём все мы, и, если тебе плевать на это, но мне — нет. Сегодня мы на фотосет едем, если ты не забыла, — язвительно кинула я, отворачиваясь. — Надеюсь, стилисты смогут привести тебя в порядок. Злость ушла, высосав все силы, но разочарование и обида засели глубоко, потому что Хэин подставила всех нас, и плевать, о чём она там думала. Прежде всего она должна была подумать о группе. Всё время до прихода менеджера никто не произнёс ни слова, все молчали, когда он, наконец, пришёл, обрывая натянутую нить напряжения, а в моей голове крутились только правила, чёртовы правила, которые мы были обязаны соблюдать, чтобы не вылететь из агентства, как пробки из горлышка шампанского. Нам позволили иметь телефоны, позволили иметь собственное время, даже позволили написать пару песен, мы должны были только работать и работать, и общаться с фанатами! И, по сравнению с тем, что я слышала от других групп, это просто рай! Тело покрывалось мурашками от холода, пока внутри меня всё сгорало. Менеджер зашёл в кабинет PD-нима с нами, мы выстроились, как по линеечке, поздоровались, поклонились и стали ждать, когда тяжёлая тишина обрушится на голову словами. Я упиралась взглядом в блестящий бледный паркет, напряжённое тело застыло в одной позе, не позволяя поднять голову. Стук часов капал на мозги и выводил из себя. Я скользнула взглядом вперёд, натыкаясь на внимательный взгляд PD-нима, сейчас в нём не было тех обнадёживающих искорок, заверяющих в успехе, не было одобрения, не было тепла. — Вы, должно быть, уже знаете, почему здесь, — начал он размеренно и спокойно, — а я вот не совсем понимаю. Не объясните мне, что с вами произошло? Стрелки отсчитали пять секунд, прежде чем он продолжил: — Вы не первая группа в этих стенах, я отлично помню парней, которые всё время доставляли проблемы — один попался на отношениях, второго поймали с сигаретой в руках, в интернете полно их фото в нетрезвом виде, и это самое меньшее, в чём их обвиняли. Я покрывал их, улаживал конфликты, они послушно старались сидеть тише, когда я просил. Редко удавалось запретить им что-то, но утром они поднимались и работали как ни в чём не бывало, даже если вернулись час назад. Они не были новичками, не выплачивали долг, они много работали и приносили много денег. Вы же пока ничего не приносите. Кто-то из вас оплачивает обучение, и всё, что вы приносите — возмещение расходов. Вам ещё многое нужно доработать, и, если вы думаете, что можете растрачивать своё время впустую, то лучше подумайте, зачем вы здесь. Заметив, как Джуён тянется к моей руке, я сжала её ладонь, пытаясь успокоить. — То, как вы подаёте себя, влияет на имидж кампании, кампания будет объясняться, если вы что-то натворите, кампания будет извиняться за ваше поведение, а может попросить вас выплатить неустойку и отпустить на все четыре стороны, если вы не стоите всей этой возни. Подумайте и над этим, — тяжёлый вздох. — Я, признаться, огорчён и разочарован. Дэвон-ши, останься на минуту. А мы, поклонившись, всё так же молча вышли за дверь. И тогда Джуён не выдержала: — Всё же будет хорошо, правда? Скажите же что-нибудь. Что я могла ей сказать? Что это пустяк, а завтра PD-ним забудет об этом досадном недоразумении? Что нам нужно просто радоваться, что всё обошлось малой кровью? Что теперь, а, Хэин? Самое худшее для меня сейчас — лишиться права написать песню, и, если это право отнимут из-за тебя, я не знаю, что сделаю. Но они же не могут, ведь этот альбом должен быть особенным, так? Но мы наказали себя сами, и это наказание было заметно в наших движениях — резких, превращающихся в дёрганные, плавных, но слишком медленных, оно было заметно на наших лицах. — Вы хотите выйти на сцену с этим? — с нескрываемым недовольством спросил тренер, уголки его губ дёрнулись и опустились. Я видела в зеркале наш танец, и я знала, как он должен был выглядеть и как он выглядел сейчас. — Танцуете кто во что горазд, вы не похожи на группу, едва ли поспеваете за ритмом, а Джуди вообще отстаёт! Вы не готовы выступать, делайте что хотите, но это просто ужасно! Без слёз не взглянешь. Вы слишком расслабились. Это нельзя показывать на сцене, — когда тренер резко встал со стула, я едва не вздрогнула. Мне казалось, что стул с грохотом упадёт, поставив точку, но он только проскрипел по паркету. — Работайте, вам нужно очень хорошо поработать, иначе вы не выйдете на сцену, — и дверь захлопнулась, не разрешив напряжения. Я устала чувствовать его в воздухе, оно заполняло лёгкие, заставляя дышать через раз, когда дыхания и так не хватало. Сейчас бы заткнуть уши наушниками, выключить мысли и включить чей-то чужой красивый голос, чтобы он вытеснил напряжение, которое готово вырваться из груди, злорадно распухая в победной ухмылке. Я тоже хочу отдохнуть, Хэин, почувствовать себя живой, но я же не могу просто плюнуть на всё. А ты, почему-то, смогла, и мне обидно. Я скрывала свою обиду, скрывала горечь на языке, мне так хотелось выплеснуть её, но вместе этого я улыбалась снова и снова, обнимая тебя дурашливо за талию, кладя на твоё плечо подбородок, а ты поворачивалась и с удивлением смотрела на меня. Мы хорошо играем, скажи, а? Когда слой макияжа помогает всё скрыть, когда в подобранной одежде чувствуешь себя другим человеком, когда видишь перед собой лишь объектив камеры и вспышку за вспышкой, и с облегчением слышишь: — Хорошая работы! Вы молодцы, сегодня закончим быстро благодаря вам! — и ребята вокруг радуются, надеясь подольше отдохнуть после тяжёлого дня. Моя рука сразу же спадает с твоего плеча, радостная улыбка исчезает, и я ухожу. Хэин, ты тоже хочешь выступать сольно, я помню. Контракт закончится не скоро, знаешь же. Мне многое хочется сказать тебе, но я боюсь, что ты проглотишь мои слова и даже не подавишься. Поэтому я просто ухожу молча.