***
После той ночи, голос мне больше не докучал. Но я еще слышал смех где-то на заднем плане. Мне была жизненно необходима новая работа. Находиться дома с хмурым отцом и со зловеще смеющимся вторым Билли было невыносимо. Возвращаться в бассейн не хотелось. После всего сверхъестественного я не мог смотреть в глаза людям, которые, так или иначе, потеряли родственников или друзей из-за меня. И при этом меня считали героем. Серьезно? А еще — мои шрамы. Я перешел с рубашек на футболки. Обычные белые футболки. О’кей, да, я их стеснялся. Я видел, с каким ужасом Макс наблюдала за тем, как я переодеваюсь из больничной робы на свою рубашку. Тогда, похоже, я впервые застегнул почти все пуговицы. Оставив расстегнутыми лишь три верхние, чтобы казаться не совсем уж задротом. Я приехал в центр и задумался о том, куда же мне можно устроиться. О’кей, мое обаяние все еще при мне и это будет не такой уж сложной задачей, необходимо только определиться. Я шел вдоль магазинов и бутиков, когда в одном из них заметил знакомую шевелюру. Поддавшись сиюминутному порыву, шагнул в направлении магазина с видеопрокатом раньше, чем решил, как мне себя вести. Я открыл дверь, магазин пустовал. За прилавком скучали Король Стив вместе с девушкой, показавшейся мне смутно знакомой. Я застыл, понимая, что совсем не знаю, что мне сказать и уместны ли будут подколы, которые я кидал в него в школе. Мое сердце колотилось так, словно это были последние его мгновения. Смех в голове, наконец, затих. Парень начал разговор первым, и я был ему благодарен за это. — Билли?! — Стив выглядел потрясенным, словно не знал о том, что я выжил. — Только не говори мне, Харрингтон, что ты меня уже похоронил, — съязвил я, чувствуя, что все понемногу возвращается на круги своя. — Просто не ожидал тебя увидеть, — стушевался парень. — Почему же ты тогда не навестил меня в больнице? — я улыбнулся коронной сногсшибательной улыбкой и привалился к бортику прилавка бедром. — Не хотел портить тебе аппетит своим присутствием. Еда там и так паршивая, — эх, он не растерялся в этот раз. Похоже, это был сарказм. — При виде твоей милой мордашки он может только разыграться! — я подмигнул ему, навалившись на прилавок сильнее. Его уши покраснели. Ох, все бы отдал, чтобы смотреть на смущенного Стива Харрингтона остаток жизни. Девчонка молча созерцала нас со стороны, наконец возникла в поле моего зрения. Я вспомнил, что должно быть видел ее в тот вечер, в молле, среди других выживших. Невольно дернулся от неприятных воспоминаний, а в голове, как мне показалось, тихонечко засмеялись. — Привет, а кто это милый цветочек? — сказал я. Не знаю, зачем были все эти сопли. Она окинула меня почти презрительным взглядом. Нахалка! — Не отвлекайся, Стивви еще тут! — она указала на него пальцем. — Детка, я могу и с двумя, — я поиграл бровями, от улыбки болело лицо. Она невоодушевленно прыснула, а Стив поперхнулся собственной слюной. Какой же он милый, снова смутился. Сердце приятно щемило. — Обзаведешься киской, тогда и поговорим, — у девушки при этом был совершенно невозмутимый вид. У этой крошки точно есть яйца. — Туше! — я поднял руки, защищаясь. — Все-все-все! Вы оба извращенцы! — Стив был красный как спелый томат. Сначала засмеялся я, потом девчонка, и он, глядя на нас, тоже начал смеяться. Было так тепло внутри, и я планировал задержаться здесь. Но, звякнул колокольчик на двери, сообщая о том, что кто-то пришел. Какие-то подростки шумно выбирали, что же им посмотреть. От этого гама в голове у меня загудело. Снова затошнило. Собрав в себе остатки самообладания, я улыбнулся и попрощался. — Еще увидимся, Стивви! — крикнул я, пытаясь переорать пацанов у прилавка, и махнул рукой, — Пока, милая незнакомка! — крикнул я девушке, пытающейся понять, чего же от нее хотят эти дети. Она перевела взгляд на меня и улыбнулась. На этот раз с добротой. Как только я вышел, шум в голове усилился и мне пришлось быстро забежать за угол, чтобы прочистить желудок. Ох, как же мне было херово. Спасибо, что хоть жвачка всегда под рукой. И вот тут-то и появились первые «ягодки». Не считая того утра, когда мой собственный голос поливал меня грязью, слов больше не было. Теперь же он говорил, как отдельное существо. Да какой там, у нас завязывались целые диалоги.***
Вставай, размазня, солнце уже высоко! Когда ж ты на хрен заткнешься? Пуп-пиду-пу! Никогда! — пропел внутренний голос, жутковато рассмеявшись… Билли поднимается с кровати. Шлепая босыми ступнями по прохладному деревянном полу, он отправился на кухню ставить чайник. Дома стояла тишина, все еще спали. Он задумался о том, что ему было бы неплохо поговорить хоть с кем-нибудь, не имеющим его голос. О-о-о, так тебе меня мало, милый? Хочешь увидеть милую мордашку Стивви? Я тебя ненавижу. А в него ты по уши втрескался! — теперь голос сюсюкался. Стиснув зубы покрепче, Билли вздохнул. Какое же ты ничтожество! У тебя хер стоит на мужика, и сказать ты ему это не можешь, мудила, — заметив, что шутливая интонация не возымела эффекта, голос принялся за издевательства. Заткнись нахер! Тебя не существует, ты мое воображение! Билли раздосадовано ударил кулаком по столешнице, на что костяшки пальцев слегка заныли в ответ, намекая на то, что позже на этом месте появятся синяки. Я так же реален, как ты. И заткнуть ты меня сможешь только тогда, когда сам заткнешься. Навсегда, — и вновь голос злобно засмеялся. Сейчас ощущение было таким, словно источник голоса находился не в голове, а у самого уха. Парня передернуло. Он налил себе чай и поставил на стол. Весь день после встречи со Стивом, голос донимал его, подкалывая, в связи с чем он смутно помнил события прошедшего дня. Билли устраивался на работу словно в каком-то забытье. Он плохо помнил как, нацепив на лицо дежурную улыбку, общался со своим будущим начальством, и что слышал от него в ответ. Потому что другой Билли в его собственной голове орал, что он педик и пел слащавые песни высоким голосом. Прошло уже несколько дней, но голос не унимался. Билли очень хотелось поскорее очутиться на работе. Его взяли инструктором в фитнес-клуб, находящийся неподалеку от видеопроката, в котором работал Стив. И после появления Билла в зале, с каждым днем дамочек на занятиях становилось все больше. Они похотливо пялились на его задницу. Да Билли был уже и не против, лишь бы не оставаться наедине с собой. Не хочешь со мной говорить? Да и пожалуйста! Тогда ты молчи, а я буду петь. Бутерброд, который он собирался съесть, выпал у него из рук. О, Стивви, твой сладкий зад так манит Билли! О, Стивви, он так хочет твой большущий член! О, Стивви, твой рот снится Билли в страстных снах!.. Билли тяжело вздохнул и застонал, уронив голову на стол. Подколы и оскорбления явно не помогали. Он чувствовал, что становится только хуже, ведь голос теперь все время об этом говорил. Билли зациклился, постоянно думая о Харрингтоне. Нервничая из-за этого, был суетным, взвинченным, возбужденным. — Хей! — все еще сонная Макс, зевнув, прошла к холодильнику и взяла молоко. На столе тем временем появились миска и хлопья. — Привет. Я тебя разбудил? — Харгроув неловко улыбнулся, в глубине очень радуясь появлению сестры. Шум в голове стал тише, хотя и продолжал что-то напевать. — Нет, мы договорились пораньше съездить на карьер, искупаться, — девочка снова зевнула, почесав затылок. Спросонья она почти не открывала глаза, несла ложку в рот на автопилоте. — Ты же в курсе, что там запрещено купаться, — Билли смерил ее взрослым взглядом. — Не будь занудой. Мы не будем прыгать, там есть безопасный подход, — она дожевывала хлопья, когда с улицы послышался звонок велосипеда. Макс вздрогнула от неожиданности, схватила свой рюкзак и побежала к выходу. — Пока Билли! — она помахала ему с порога и засмеялась, послав воздушный поцелуй, — Не делай глупостей! — Очень смешно, — проворчал он себе под нос. Да, Билли, не будь занудой! О, Стивви… — вновь затянул голос, а Билли вздохнул и пошел собираться на работу.***
Мне так хотелось снова зайти в тот магазинчик и просто поболтать с ним. Но вместо этого я торчал в зале, наполненном тетками, разодетых в обтягивающие лосины. Они ведь и меня хотели в это нарядить, но я наотрез отказался. Шорты — наше все. Мои ноги не пострадали, и уже этот факт меня радовал. Хоть не приходилось в жару париться в брюках. Я уже вторую неделю работал в этом фитнес-клубе, который кстати, был очень близко от проката. Вторую неделю метаний. Билли в голове окончательно меня достал. Даже сейчас он орал всякую чушь. Если я замечал взгляд какой-нибудь из дамочек на своих причиндалах или ногах, он тут же вопил: «Даже не надейся, цыпа, у него стоит на мужика» — и дико оглушающе ржал. А когда я отходил в сторону к зеркалам он снова пел, сука, какой Стив охеренный, и как я его хочу. Это невыносимо. Алкоголь не помогал. Совсем. Только хуже, я проверял. Мое гребаное бедное сердечко сделало кульбит в моей гребаной побитой груди, когда на входе в зал я сначала заметил знакомую шевелюру, а затем все остальное тело. Стив узнавал что-то у стойки регистратора, когда увидел меня и помахал рукой. — Само вашество — Стив Харрингтон — почтил нас своим присутствием! С чего такая честь? Хочешь записаться на занятия? Ко мне? — когда он заулыбался и подошел ко мне, я улыбнулся в ответ, притворно поклонился и развел руками. Он закатил глаза. Я заметил, что в присутствии Стива голос в голове полностью замолкал… — Ты как всегда в своем репертуаре, Харгроув, — он говорил без тени злости или раздражения. — Если бы это было не так, я бы тебе больше не нравился, — я надул губы как мальчишка. Стив прыснул и засмеялся. Потом отдышавшись он очень серьезно спросил: — Билли, как ты? — и я понял, что дело не в самочувствии. Это вопрос означал не банальное «как дела?», это вопрос означал «как ты это пережил?». От осознания этого я растерялся, улыбка сползла с моего лица. Говорить о том, что меня до сих пор мучают кошмары и приступы рвоты, стоит мне вспомнить хоть что-нибудь, хоть как-то связанное с событиями в молле; что я почти все время слышу голос в голове, который откровенно ебет мне мозги, мне не хотелось. Точнее, я бы все тебе рассказал, милый, но тебе это не нужно. С тобой бы я поделился, но я никому ничего не рассказывал, просто потому, что боялся попасть в дурку. В чем я был полностью уверен, так это в том, что ты бы слушал и утешал, ведь ты такой правильный. Совсем не такой как я… Но зачем портить тебе жизнь моими кошмарами? Сделав пару глубоких вдохов, я взял себя в руки и снова беззаботно улыбнулся. — Все замечательно, — мой кадык предательски дернулся, когда я сглотнул. Харрингтон с подозрением поднял бровь, смотря на меня. — В эту пятницу… после работы давай куда-нибудь сходим, развеемся, поговорим, — он не давил, хотя, похоже раскусил меня. — Зовешь меня на свидание, милый мальчик? — я скрестил руки на груди и, просунув язык между рядами зубов, водил им по губам. Стив следил за ним. Стив следил за моим, мать его, языком! Я думал, что рухну прямо там. — Там будет Робин, как минимум, — он смотрел мне в глаза, и я не мог понять, что у этого парня на уме. — О, так вот как зовут ту прекрасную незнакомку. — Билли, расслабься, она серьезно по девочкам, — ухмыльнулся он, и в ответ я поднял руки в оборонительном жесте и замотал головой, — Так, что? — Заметано, — уговаривать меня ему и не пришлось. Просто побыть рядом с ним. Это намного лучше, чем не видеть его неделями и страдать. — Отлично, после закрытия встречаемся у входа в прокат, — Стив похлопал меня по плечу, словно мы были давними друзьями. — Отлично, — повторил я, немного опешив, — Буду ждать с нетерпением, красавчик! — я подмигнул ему. Он отсалютовал мне и ушел. Как только он скрылся из виду, в голове что-то завопило. Вечером, уже будучи дома, я подумал о том, что был излишне рад нашей встрече, что Билли в моей голове, конечно же, не оставил незамеченным и весь остаток дня изо всех сил снова надо мной издевался, задавая мне один и тот же вопрос: «На что у тебя больше стоит, красавчик? На его шевелюру или на его тело?». Потом он занялся тем, что дразнил меня подробным описанием его тела. И я не смог больше сдерживаться. Я закрыл на замок дверь своей комнаты и, наплевав наконец на все, с упоением дрочил, даже не обращая внимание на то, как мерзко он меня обзывает и как похабно ржет у меня в голове.***
Свидание, свидание! Стив позвал Билли на свидание! Неужели такой кусок дерьма может понравиться кому-то вроде Стивви? Ох, Стивви! — как заведенный повторял голос практически ежеминутно уже несколько дней. Ты часть меня, ушлепок, значит ты тоже кусок дерьма. А вот и нетушки! Нетушки! Нетушки! Голос вел себя как ребенок, но в любой момент мог измениться и начать говорить отвратительные слова. Как же ты мне надоел. Хочешь прекратить все это? — голос ожесточился, — Есть куча способов. Хочешь, расскажу? Билли в этот момент объяснял одной дамочке как ей нужно заниматься. В каком темпе, и на каких тренажерах. Она демонстративно начинала отклячивать зад в его направлении. Молчание — знак согласия! — и голос начал перечислять варианты, которыми Билли мог покончить с собой. Не дождешься! — Билли не собирался сдаваться, тем более, когда он мог попытаться наладить отношения со Стивом и подружится с ним. Нет, ты только послушай! — голос перестал перечислять, а стал кроваво расписывать каждый из них. Мурашки побежали по спине. Откуда он мог знать такие вещи? Откуда все это было в его больном мозгу? Пой лучше о том, какой у Стива прекрасный зад. Голос страшно засмеялся: Когда-нибудь ты потеряешь контроль и потеряешь его. От этих слов Билли заметно побледнел. Он замер, хотя должен был показать дамочке, как работает беговая дорожка. Она выпрямилась, подумав, что это из-за нее он так офигел. Ты думаешь, я тут просто так? Дурак. Сначала я возьму тебя, а потом твоего Стива. И когда он мне надоест, я избавлюсь сначала от него, потом от тебя. Ты не посмеешь! Билли извинился и быстрым шагом вышел из зала. Он еле успел добежать до туалета, его снова вырвало. Дальше был только смех в голове.***
Три дня назад Стив пригласил меня сходить куда-нибудь с ним и его подружкой. А вчера в зале случилось странное. На этот раз голос в голове меня запугивал. Впервые сегодня мне приснился кошмар, где я вижу себя со стороны. Это был сон, в котором меня… двое. Второй «я» был одет в черное, на лице темно-синие разводы, похожие на вены. Растрепанная прическа и волосы влажные, как после длительной тренировки. Словом, выглядел как в ту злополучную ночь. Вначале, он двигался как в отражении. Затем, хитро улыбаясь, он начал приближаться и тянуть ко мне свою руку. Я пятился назад. Проснулся от будильника, когда он уже поймал меня за петлицу джинсовых брюк. Это было довольно жутко. Теперь донимающий голос не казался мне моей сдвинутой кукухой. Было что-то еще, но я не понимал что. Поговорить бы с той девочкой, подругой Макс, но я слышал, что она переехала. Это плохо. Во время готовки завтрака голос довольно что-то мурлыкал. Что-то новое. На кухне снова появилась Макс. — Вы опять собираетесь куда-то ни свет, ни заря? — я улыбнулся ей, на голове у нее было рыжее воронье гнездо. — Нет, на этот раз ты меня разбудил, — она взяла из миски шоколадное печенье и начала мило им хрустеть. — Ну, я уйду, а ты можешь дальше спать. — Спасибо, что разрешил, — съязвила она. Задумавшись, внимательно на меня посмотрела, — Билли, тебя что-то беспокоит? — С чего ты взяла? — я удивился серьезности ее вида. А девчонка-то не дура. — Ты как-то изменился. — Это в плохую или в хорошую сторону? — В лучшую. Но дело не в том. — Не забивай себе светлую головушку, — я потрепал ее по голове и убрал грязную посуду в раковину. Она сверлила мою спину. — Билли, ты же знаешь, что можешь поговорить со мной. О чем угодно. Голос в голове пел. Я, наконец, смог понять слова. Он перечислял способы самоубийства, распевая их и завывая в промежутках между. — Нет, не могу! — тарелка слишком сильно треснулась о раковину, когда я ее мыл и она рассыпалась у меня в руках, чудом не ранив пальцы. Кажется, Макс напугалась от моего выкрика. Но она, как безрассудный герой, взяла себя в руки и подойдя ко мне со спины коснулась моего плеча. — Все что угодно. В этом городе мы повидали многое, нет смысла что-то скрывать друг от друга, — мне захотелось скинуть ее руку и сбежать куда-нибудь. От всего в этом мире и от этого доставучего голоса в первую очередь. Единственный момент, когда в голове воцарялась тишина — был когда я рядом со Стивом. — Ты не понимаешь, — упирался я, скидывая тряпкой осколки в ведро, — Есть вещи, которые я не могу тебе рассказать. Никому не могу.***
Я заметил за собой, что начал фантазировать. Уже некоторое время я стараюсь отключиться от болтовни в голове. И вспоминаю все, что могло бы меня успокоить, все, что вызывало у меня умиротворение. И это, конечно же, вода. Соленая, пресная — любая. Только находясь в воде, я чувствовал себя частичкой этого сраного мира, а не дерьмом под чьими-то ногами. Этот сраный город был частью этого сраного мира. Но здесь того, что мне нужно было, я не мог найти. И поэтому я представлял себе, как ныряю в воду с высокого обрыва. Как прозрачная бирюзовая вода занимает все пространство моего взора. Я ныряю вниз головой, и еще не долетев до воды, я уже почти чувствую, как мои руки касаются прохладной глади, постепенно погружая все тело. Представляю, как я буду дышать во время падения, как я сделаю последний глубокий вдох перед погружением. Как я буду дезориентированным, когда окажусь под водой. Как давление ударит в мои перепонки, делая все немым. И быстро заглушающийся под водой шум всплеска. Я так часто представляю себе этот прыжок. И мне так часто его не хватает… Это моя мечта. Весь этот прыжок был бы попыткой сбежать от самого себя. От собственных мыслей, сожалений, раскаяния о совершенном или сказанном. На короткий миг падения, погружения и всплытия — это момент затишья. Тогда, когда никаких мыслей в голове не остается. Лишь мысли: не потеряться в давящем пространстве, всплыть и вздохнуть. Услышать шум в ушах после всплытия, почувствовать бешеное сердцебиение и легкое жжение в груди от недавнего задержанного дыхания. Я никогда не забуду это чувство. Как и ощущение прилива адреналина, которое испытываешь, стоя на краю обрыва. Это все просто не оставит место для других мыслей. Это момент свободы от себя и других. Момент одиночества, который не тяготит, а радует. Это момент тишины...***
Пятница. Меня ждала благодатная тишина. Надеюсь, что все не отменится. Я ждал этого целых пять дней. Пять долгих изнуряющих дней. Пять дней жуткой болтовни и криков. Стив стоял возле входа, как и обещал. Рядом с ним мое сердце начинало радостно скакать в груди и голос в голове, наконец, затыкался, стоило мне подойти поближе и ощутить его потрясающий одеколон. — Здравствуй, милый мальчик. Где же твоя подружка? — рядом с ним было легко стать прежним. Немного засранцем, но я старался не перегибать палку. — Как оказалось, у неё свидание, — Стив пожал плечами, — Привет, мальчик-металлюга. Я довольно оскалился, он участвует в игре, отлично. — Так значит у нас теперь тоже свидание? — я никогда не устану от этого. — Точно, — внезапно сказал он и пошел вперед. Я подумал, что все отменяется, и он просто уходит, но внезапно он остановился и махнул рукой, подзывая меня, — Чего же ты ждешь, Харгроув? Иди, веди меня в кино или куда там ходят на первое свидание. Он улыбался. Шутит. Конечно же, он шутит надо мной. Я подошел вплотную и прошептал. — А на первом свидании полагаются поцелуи? — он покраснел, но взгляд не отвел и вместо того чтобы отшутиться серьезно ответил: — Смотря как будешь себя вести. Я забыл, как дышать. Шутка с серьезным лицом или правда? Сладкая правда?***
Никакого кино или намеков на продолжение флирта, мы просто гуляли. Просто гуляли по ночному городу и разговаривали на отвлеченные темы. Мне было хорошо и спокойно. Внутри была тишина, и я поймал себя на мысли, что не хочу с ним расставаться. И это даже не из-за тишины у меня в голове. Я уже научился ее игнорировать. Просто иногда я отключался и не вслушивался в бубнеж. Было около одиннадцати, когда он остановился и притормозил меня за руку. — Что? — не понял я. — Я был под кайфом, чувак! — Стив нервничал, — В смысле, да, это не оправдание. — О чем ты вообще?! — я нахмурился, пытаясь сообразить. Помолчав немного, он продолжил: — Мне жаль, Билли. Это я врезался в тебя на парковке. Ты знаешь, когда я отошел от действия препарата, пришло осознание. Мне очень жаль, что все так произошло… — он опустил голову, качая ею из стороны в сторону, — И я очень испугался, когда увидел, как ты сражаешься против этой твари за Оди... «Так вот как звали ту девчонку!» — подумал я. — Я не мог пересилить себя и прийти проведать тебя в больнице. Когда врачи оказывали нам первую помощь, я увидел, как оно тебя покалечило. Я был рядом тогда и все видел. Прости меня, — Стив отвел взгляд и звучал так, как будто в чем-то и правда виноват. Глядя на грустного Харрингтона, мне становилось больно. И хотелось курить. Я отвернулся, не зная, как правильно поступить, я просто попытался отшутиться: — Красавчик, другого способа остановить меня не было. В больнице мне тебя, конечно, не хватало, но тебе не за что извиняться. Все в норме. Он не ответил, внезапно прижал меня к себе. Моя голова, с расширенными глазами и отвисшей челюстью, оказалась на плече Стива. А его руки были на моей спине, он крепко обнимал. Немного повисев на нем, я взял себя в руки и, захлопнув рот, обнял его в ответ. Мы стояли так в обнимку в каком-то пустынном проулке. Не говорили и не шевелились, наши головы покоились на плечах друг друга. И все это было чертовски неоднозначно. Я гадал, так ли это значимо для него, как для меня? Такой ли он вкладывает смысл, как и я? Мне кажется, мы могли бы и дальше так стоять, хоть всю ночь, если бы не услышали голоса недалеко от нас. Мы отскочили друг от друга слишком резво, я чуть не упал, и пошли быстрым шагом в том направлении, куда двигались до этого. Оставшись снова наедине, Стив заговорил. — Ты изменился Билли, — как будто я сам этого не знал. Он ласково улыбался, — Мне нравится твой новый образ. — Какой образ? — Образ милого парня, — я опешил. — Не-не-не! — я запротестовал, маша руками, — Уж кто-кто, но не милый, это точно! — Милый парень-металлюга! — Харрингтон улыбался и продолжал меня дразнить. Не знаю, что на меня нашло, я схватил его за воротник футболки и притянул к себе. Я его поцеловал. Как бы это получше описать? Мне кажется — это был самый лучший поцелуй в моей жизни, но он был слишком коротким. И Стив на него не ответил. Я отстранился и взглянул на него. Он был… шокирован? Определенно. Большие глаза расширились еще больше, немного красные губы были приоткрыты в удивлении. Я чувствовал, как внутри нарастает паника. Я хотел отпустить его футболку, когда он положил свои руки на мои и удержал меня на месте. Я замер. Теперь уже он потянулся ко мне за поцелуем. На этот раз он был длиннее, мы отвечали друг другу, по очереди брали верх. Это было неправильно, но останавливаться не хотелось. Стив издал стон и потянулся к моим джинсам. А я за каким-то чертом подался назад. В этот момент я почувствовал себя настоящим придурком. Мы стояли, удивленно уставившись друг на друга глазами с расширенными от возбуждения зрачками и покрасневшими после длительного поцелуя губами. — Думаю свидание на сегодня можно закончить! — выдал он хриплым голосом. Хриплым, мать его, голосом! — Ага, — это все, что я мог ему ответить. Мы одновременно развернулись и пошли в ту сторону, откуда пришли. Пока мы шли, я не знал, что сказать. И нужно ли было? Я был в восторге, но что было на уме у Стива, я не знал. — Я ни о чем не жалею, — он тихо сказал, как будто прочитав мои мысли. Около машин мы остановились и смотрели друг другу в глаза. Над нами светил желтый прожектор. — А ты? — наконец он спросил. — И я, — почти одними губами ответил, но он, кажется все понял и улыбнулся. — Повторим как-нибудь? — Конечно, — я не слышал собственный голос. Сердце стучало у меня в ушах. — До свидания, Билли, — он произнес это так ласково, что я уронил ключи. Он это заметил и засмеялся. Похоже, ему нравилось то, какой я был растерянный в этот момент. Он отправил мне воздушный поцелуй и сел в свою машину. Гаденыш. Когда я, наконец, справился с собой и сел за руль, откидываясь на спинку, он уехал, на прощание посигналив мне. Придурок. Я вдыхал остатки его одеколона на моей куртке с закрытыми глазами, когда тишину нарушил знакомый голос: Как прошло?