Здравствуй

Я быстро вбежал в туалет, чтобы перевести дух и скрыть возбуждение в штанах. Я сам на крючке! Он сам играет со мной. Волнительные, с ума сводящие мысли роились в голове. Я посмотрел в зеркало и мне стало вдруг так мерзко: я видел в отражении не статного юношу, которому всегда везде доступно всё, а обросшего, бледного со впалыми глазами узника. Как я посмел строить глазки взрослому солидному мужчине! Я почувствовал укол в сердце, затем проникся жалостью к себе. Хорошо, что будучи лжепилотом, я бывал на таких самолётах. Тогда мне провели экскурсию и даже рассказали про туалеты. Я вовремя ушёл, заставив думать Карла, что он ввел меня в замешательство. Но это он сейчас будет в замешательстве! Я осуществил свой план, отвинтив сидушку у унитаза. После приземления будет подключен вакуумный шланг для обслуживания на земле, а пока его не подключили, я смогу сбежать. Куда? Да неважно. У меня были разбросаны деньги на счетах в разных банках по всем штатам. Я выживу, я смогу. После приземления я подождал минут семь, выбрался из отверстия для отходов и задержался руками до полной остановки, чтоб не прыгать на ходу. А затем я ринулся в путь и выл от счастья, что снова так ловко убежал от правосудия под покровом ночи и что нагнул старика Хэнретти. Позже я узнал, что мой побег заставил Хэнретти и других агентов ФБР выть от злости. Французы правы, считая, что тюрьма должна наказать преступника, а не перевоспитать, как Шведская, например. Я очень не хотел сесть снова, хотя знал, что в Америке условия в разы лучше. Через неделю я подготавливал новую аферу, чтобы смыться в Бразилию, откуда бы меня по местным законам не депортировали, а закон там я не нарушал и не собирался. Подготовка к новому путешествию должна была мне дать то чувство легкости, но стала вдруг тяжёлой рутиной. Мое хобби надоело уже мне самому, и я решил снова набрать знакомый номер офиса ФБР. - Здравствуй, Карл... - я был грустным. - Фрэнк, Абигнейл! - я услышал, как Хэнретти ударил кулаком о стол, - Ах ты, сукин сын! Я достану тебя из-под земли! Это был твой последний побег и я не позволю такому сопляку как ты унизить меня вновь! Я сделал вид, что зеваю от его речей, хотя в душе улыбался, слушая его голос снова. Я ответил на его тираду неожиданно даже для самого себя: - Неужели ты думаешь, Карл Хэнретти, что я уйду от тебя снова? Я готов быть твоим до конца дней своих. - Мальчик, не пудри мне мозги, - смягчился офицер, - я снова у тебя на хвосте. Множество банков уже совершило запросы по поводу мошенничеств в твоём стиле... - Как лестно, что тебе знаком мой стиль, - перебил его я. - Я занимаюсь поимкой тебя уже пять лет, Абигнейл. - Можем отпраздновать пятилетие. Какой ресторан твой любимый? Я плачу́. - Заткнись. Я был почти уверен, что заставил его жалеть о своем "заткнись", потому что я сразу положил трубку. Пусть ругается дальше. Позже до меня дошло, что даже в 22 я простой подросток, который пытается всего лишь бунтовать против старших. Разве что у протестов сына нет интимной подоплеки по отношению к отцу. А не признать своего желания быть ближе с Карлом я не мог. Поэтому, выбрав удачное время - Карл как раз шёл с работы домой - я подкараудил его в сквере. Да, я следил за ним иногда. Было уже поздно, снег сыпался хлопьями в свете фонарей. Очень красиво. Я просидел на скамейке в пальто около сорока минут и уж подумал уходить, но тут я заметил его. Карл шёл по заметенной пустой дорожке, сильно озябший, без шапки и перчаток. Я смотрел на него из-подо лба и мне вдруг стало так жалко его: он, наверное, правда одинок и никто не позаботится о нём, никто не спросит: "ты замёрз?", "ты голоден?", "как дела?" Когда офицер прошёл мимо меня, я встал со скамейки, здорово завалившей снегом и окрикнул Карла: - Здравствуй, Карл. Я чуть не засмеялся, потому что Хэнретти подпрыгнул от неожиданности! Он быстро обшарил себя руками, видимо, в поисках наручников. Естественно, у него их не нашлось. И он встал в ступор. - Вот, Карл, я тебе шарф принес, а то ты совсем простудишься, - я снял с себя кашемировый шарф за 270 долларов, подошёл к Хэнретти и, хотел было обернуть вокруг его шеи шарф, как тот одернул мою руку. Я поднял бровь. Пока я удивлялся, мне прилетела хлесткая пощёчина, от которой я оторопел. Я совсем забыл, что мы не друзья и между нами ничего личного, раз я принял его удар как оскорбление. - Фрэнк, ты изрядно мне надоел. Я сделал вид, что его оплеуха ничуть меня не тронула. Я рассмеялся и толкнул его. Не сильно, конечно, но это хватило, чтобы он вспыхнул от гнева и ринулся за мной. Я быстро увернулся и побежал прочь, успев только крикнуть: "поймай меня, если сможешь!" Я бежал от него по снежным дорожкам, которые представлялись мне взлетными полосами. Я вдруг стал совсем маленьким, играющим с отцом на ковре в гостиной в предвкушении Рождества. А потом я понял, что бегу один. И вот я один посреди сквера, все запорошило декабрьским сухим снегом. Я отдышался и разочарованно потопал куда-нибудь. Игра кончилась. Карлу надоело за мной бегать. Снова я никому не нужен и никому не интересен. Я ведь осознавал, что девушки со мной ради денег, друзья из-за мнимых возможностей и несуществующих связей, мне все улыбаются, потому что гены моего отца и матери успешно смешались в коктейль мужской взрослой привлекательности. Короче говоря, я снова погрузился в свой экзистенциальный кризис, как вдруг меня повалили на землю. Естественно, это был Хэнретти. Я упал на бок и тут же принял позу защиты, что было своевременно, честно говоря. Хэнретти ударил меня, оседлав, пару раз, но по лицу не задел. Мы начали бороться прямо на холодной дорожке в сквере. Оказывался то он, то я сверху, что начало снова меня веселить. И когда моя сила молодца превзошла сороколетнего Карла я оказался на нем. И наши лица были так близко, мы смотрели друг другу в глаза. Хэнретти сделал ленивую попытку спихнуть меня с себя. Я улыбнулся и мягко сказал: - Хорошо, что нас с тобой сейчас никто не видит, правда? - Положение неловкое, Абигнейл, - вздохнул Карл. - Меня вполне устраивает, - я слегка докоснулся кончиком своего носа его носа и ухмыльнулся, - наверное, ты поймал меня благодаря своему обаянию, а не квалификации. Естественно, мои слова задели его, он нахмурился и, видимо отдохнув, сделал более сильную попытку меня снять, но я снова его прижал к земле. Он был беспомощен - я его поймал. Внутри все ликовало. Я раньше и подумать не мог, что окажусь верхом на Карле Хэнретти. Его холодные руки опустились на мои бедра случайно, но это вмиг ускорило мое нарастающее возбуждение. Он прокашлялся. Я выпрямился, не переставая его держать у себя между ног, стянул перчатки и надел их на покрасневшие руки офицера. Я очень осторожно сделал это, потому что при обморожении руки особенно чувствительны. Потом я коснулся его лица своей ладонью. Казалось, что Карл очень устал. Настолько устал, что теперь совсем не сопротивляется. И я мог сделать с ним что угодно Тогда я взял его холодное лицо руками и приблизился. Не так сильно приблизился, чтобы целоваться, конечно. Но я стал разглядывать его временем испытанное лицо, его волосы, которые были слегка подчёркнуты сединой. Наверняка некоторые седые пряди появились на его голове благодаря мне. Я ухмыльнулся. Он обнял меня за талию и прижал посильнее. Я решил: горит сарай, гори и хата. Я зажмурился и поцеловал его прямо в губы. Я, наверное, потерял рассудок. Хотя почему "наверное"? Пока длился наш поцелуй, я растял в каких-то розовых облаках. Мне было так приятно, я поплыл от нежности к этому человеку. Я обнимал его так искренне, я так не хотел отпускать его. Наш поцелуй углубился и мы утонули друг в друге, он стянул с меня шапку и зарылся в моих волосах. В какой-то момент мы поменялись ролями и я позволил ему оседлать меня. Я доверился ему, я был счастлив в это мгновение. Он сжимал меня в своих объятиях и я улыбался. С его губ слетело мое имя, и я совсем взвыл от счастья. Внутреннее, конечно. Что это было... Просто восхитительные жаркие поцелуи на морозе под фонарем. Когда мы наконец оторвались друг от друга, я сказал, что я нуждаюсь в Карле слишком сильно и я совсем не хочу бегать. Он обнял меня за плечи и мы пошли к нему домой, потому что разбегаться теперь стало слишком глупо. Карл сказал мне, что он может устроить меня на консультацию в ФБР, но для этого все равно придется отсидеть за свои преступления. Я готов был ждать, поэтому я сдался.