Истина в вине

Оглядываясь назад, Чарльз не может сказать, что именно привело его в дом Карпентеров: дела? Желание хоть какого-то приятного общества? Или же его, словно бродячего пса, привлекло обещание тепла за крепкими стенами особняка? Да, думает Рид, возможно, всё началось с ледяного морского ветра, кусающегося не хуже голодного волка: Окмонт, и без того не слишком щедрый на хорошую погоду, в этот день решает укутаться в густой туман, крупными каплями висящий в стылом воздухе. Детективу подобная мысль города приходится не по вкусу: вынужденный расследовать очередное преступление Чарльз клянёт последними словами сырость Окмонта. Улики ведут Рида в сторону Олдгрова. Продрогший и изрядно раздраженный детектив торопливо шагает мимо грозно высящегося особняка Карпентеров, когда в голове неожиданно всплывает предложение хозяина дома: "Я отложу бутылочку вина - выпьем его, когда всё закончится". - Боюсь, в этом городе неприятности никогда не заканчиваются, - недовольно бормочет Рид, стуча зубами, - но проверить, держит ли обещание мистер Карпентер, стоит. Он решительно сворачивает с пути: дело подождёт. В конце концов, преступник из города никуда не сбежит. Рид перекидывается парой слов с управляющим, приветствующим детектива как старого знакомого, и стремительно заходит в дом, наслаждаясь нахлынувшим теплом: - Мистер Рид! Приятно снова видеть вас, - слабо улыбается хозяин дома при виде взъерошенного детектива, - прошу, входите. Что привело вас сюда - дело? - Не угадали. Вечер добрый, мистер Карпентер... хотя не могу назвать его таким, - фыркает Чарльз, устало щуря зелёные глаза, - холод собачий. Решил по дороге погреться у вас, благо здесь намного теплее, чем в окмонтских трущобах, если вы позволите. - Кэй милостивый, мистер Рид, - Грэм сочувственно смотрит на Рида, только теперь заметив посиневшие от мороза руки и губы, - конечно, я позволю! Пожалуйста, присаживайтесь... Вина? - Не откажусь, - лукаво смотрит Чарльз, - я ведь помню ваше обещание, мистер Карпентер. в зелёных глазах плещется вечно живое море - так легко утонуть навсегда тот, кто встретит Провидца, не уйдёт от завидной судьбы - Приятно знать, что вы не забыли наш разговор. - У меня очень хорошая память, - медленно произносит Рид; каждое слово выстрелом отдаётся в ушах Карпентера, - если не на повседневные события, то на расследуемые дела точно. - Так я - ваше дело? - под ногами у Грэма вместо дубовых панелей весенний синий лёд (одно неверное движение - и всему конец). - Успешно закрытое, я полагаю? - Кто сказал, что я покончил с ним? - парирует Чарльз, приподнимая бровь в нарочитом недоумении (слова текут, словно река в половодье; вот-вот выйдет из берегов). - Вы довольно интересная личность, мистер Карпентер... Я ещё не собрал все данные. - Вот как. Риду неожиданно нравится зрелище смущённо отступающего к спасительному выходу хозяина дома: неяркий румянец вспыхивает на бледном лице, оживляя его. ты готов отдать свои душу и сердце хозяину морей? готов погрузиться в холодные воды? - Сейчас вернусь, - тихо говорит Карпентер, отводя взгляд, - погодите минутку. - Весь в вашем распоряжении, - насмешливо щурится Чарльз (этот язык острее любого лезвия; Грэм ходит по самому краю, глядя в пропасть), - я никуда не спешу. - Славно. Карпентер строевым шагом покидает комнату - точно спасается бегством. Руки дрожат, когда касаются пылающего лица: ох, Кэй всемогущий! Я грешен перед тобой - я слаб; я возжелал мужчину и бросил всё на алтарь в его честь. он пляшет данс макабр на струнах твоей души с лёгкой улыбкой избранного смерть тому, кто не желает смерти Алое вино сверкает драгоценными рубином в бокалах. Рид с лукавой улыбкой поднимает руку: - За хозяина этого дома! - детектив залпом осушает бокал (так же, как выпивает остатки гордости Грэма). Капли свернулись сгустками крови на тонких губах: Карпентер с бешено стучащим сердцем хочет стереть их своим языком. - Хорошее вино. Такого не встретишь, пожалуй, и в Бостоне. - Мне ничего не жаль для вас, мистер Рид, - осторожно бросает Грэм (маска на лице, маска на чувствах). - Ни времени, ни вина. - И я это ценю. Но скажите мне, мистер Карпентер... - Чарльз слегка наклоняется вперёд, - это ведь не просто благодарность, верно? Вы давно вернули свой долг; я бы даже сказал - с процентами. Что-то здесь... не так. - Я всего лишь следую заповедям Кэя, - ложь, ложь, ложь. Наглая ложь. - Он велит своим детям заботиться о ближнем своём. - Знаю, мистер Карпентер... но это не ответ, - скалится Рид (эта гончая взяла след; молись, чтобы пёс не был послан из ада!) - у меня есть глаза, и я вижу разницу между собой и другими. У меня есть уши, и я слышу её. У меня есть дар - и я знаю, что что-то не так... только не возьму в толк, что именно. Я хотел бы получить ответ. он всегда узнает, где правда, где ложь он убьёт за предательство, он наградит за верность - "Истина - в вине", - с печальной улыбкой цитирует Карпентер. - Вы точно уверены, что хотите этого? - Я выпил не так много, чтобы сожалеть, - парирует Рид с дерзкой ухмылкой, - но достаточно, чтобы помочь вам сорвать маску. Грэм заворожённо смотрит, как легко - одним слитным движением - детектив встаёт из-за стола, исцарапанными пальцами отталкиваясь от лакированной поверхности; он чувствует себя запертым в ловушке со зверем. Прекраснейшим из хищников. - Вы можете пожалеть об этом, - хрипло шепчет Карпентер, когда Рид останавливается в шаге от него. - Это угроза? - Это предчувствие. - Что ж, я никогда не боялся пророчеств, - хмыкает Чарльз и движется вперёд. Грэм в отчаянии прикрывает здоровый глаз, когда чужие тёплые руки касаются лица; даже не глядя, он может увидеть, как Рид торжествующе улыбается. - А вы ведь уже застрелили бы любого другого ещё на подходе. - Вы - не кто-то другой, - шепчет Карпентер, дрожа от волнения, - вы - это вы, мистер Рид. - У меня есть имя, - напоминает детектив (Кэй милостивый, он всё ещё не отдёргивает руки; за что мне эта сладкая мука?) - если вы не забыли. - Мне не забыть его и на смертном одре, - выдыхает Грэм, - уже никогда, Чарльз. Имя пляшет на языке рычанием зверя, плещется морским прибоем. Карпентер пробует сокровенное на вкус, осторожно перекатывает во рту: божественно. Как же святотатственно хорошо. Пальцы дрожат, когда Грэм решается дотронуться до чужих рук - не отпускающих, но и не держащих. - Чарльз... - В этом городе любой так и норовит поставить меня перед выбором, мистер Карпентер. Позвольте сегодня проделать то же самое с вами. - У меня тоже есть имя, Чарльз. - Это согласие? Пропасть в одном выдохе от него. Грэм больше не колеблется. И открывает глаз. - Это благословение. - Хорошо, - детектив предельно серьёзен, - тогда... Рид не заканчивает фразу - но завершает движение, аккуратно снимая маску с лица Грэма. Карпентер глядит в упор - Чарльз не отводит глаза; и он падает, падает, падает во тьму в чужих колючих зрачках. Детектива сносит горячечной волной не своих мыслей: Кэй всемогущий верно, я сошёл с ума я ослушался тебя, я грешен - я всё же выбрал себе кумира, смертного, из плоти и крови мы ходим по одной земле, мы дышим одним воздухом но он другой и мне не выплыть из вод морских я согласен утонуть навсегда только бы только бы хотя бы раз если он позволит прикоснуться к себе и воздать как должно - Я позволю, - шепчет Рид, и Карпентер дёргается (он знает, он знает, он знает) - я позволю вам всё, потому что вы - единственный, кто был добр ко мне безо всяких услуг с моей стороны. Вы можете. - Чарльз... - начинает было Грэм, но слова застревают в глотке. По щеке катится слеза, и Рид аккуратно смахивает её. - Кэй... Вы... - Абсолютно уверен, Грэм. Собственное имя бьёт наотмашь. В устах Чарльза оно звучит глухим раскатом грома, словно говорит: скоро грянет буря. Карпентер глубоко вздыхает. И стирает последние границы. Губы Чарльза всё ещё отдают вином. Карпентер бережно слизывает рубиновые капли, несмело пробует на вкус самого детектива, впитывает его всего - терпкий мужской запах вперемешку с солёным отзвуком моря и сыростью тумана; гулкий стук сердца, бьющегося точно в такт с собственным; неожиданно мягкие, чуть щекочущие пальцы рук волосы. Рид загнанно дышит, когда Грэм смелеет и углубляет поцелуй - отвечает с пылкостью, заставляя Карпентера сильнее прижимать к себе, дрожать от нахлынувшего восторга: он согласился! - Предлагаю переместиться, - шепчет Чарльз прямо в губы распалённому Карпентеру, - потому что лично я готов узнать вас до конца, Грэм. - Хорошо. Как скажете. Грэм не в силах отпустить детектива даже во время этой короткой передислокации; на их счастье, дом словно погрузился в сонное оцепенение. Рид позволяет Карпентеру всё - и ни секунды не жалеет, чувствуя, насколько он бережен. В здоровом глазу Грэма светится неподдельное благоговение; он покрывает шрамы на лице Чарльза невесомыми поцелуями, осторожно оглаживает тело - точно боится разбить, осквернить нечто священное. Точно причащается в храме. Рид определённо польщён. Грэм вопросительно смотрит на детектива, касаясь пуговиц рубашки - и Чарльз мягко улыбается: - Можно. - Спасибо, - тихо говорит Карпентер, аккуратно снимая чужую одежду, - и всё же... почему? - Не знаю, - пожимает плечами Рид, - может быть, потому что настало время. Я не думал. Только чувствовал. - Я благодарен. Грэм исполнен уверенности доказать понимание оказанной чести. Как когда-то он с благоговением касался священных книг, так и сейчас ласково проводит руками по обнажившемуся - открывшемуся - перед ним телу, запоминает на ощупь карту давних ранений, нашептывающих свою историю. Рид тихонько вздыхает, когда Грэм припадает губами к трогательно выпирающей подвздошной кости, очерчивая горячим языком круг за кругом, словно оставляя после себя клеймо. Низ живота скручивает сладким предвкушением, и в паху определённо тяжелеет; Чарльза откровенно ведёт от бережных прикосновений. Карпентер на мгновение поднимает голову, отрываясь от своего занятия - и не может отвести взгляд от потемневших зелёных глаз, полных желания: - Хорошо... так хорошо... - едва слышно произносит Рид, с трудом находя лицо Карпентера; его грудь тяжело вздымается. - Грэм... Остаток фразы тонет в очередном неспешном поцелуе; Карпентер мысленно усмехается - ведь детектив сам сказал, что никуда не торопится. Грэм с трепетом ловит губами волны дрожи, исходящие от возбуждённого Рида; его нетерпение, кажется, можно нащупать в накалившемся между ними воздухе. Карпентер мягко улыбается в поцелуй, смакуя Чарльза на вкус: скоро, мой дорогой. Дай мне ещё минутку... Детектив издаёт короткий гортанный звук, когда Грэм наконец добирается до ширинки и снимает с него брюки. У Чарльза темнеет в глазах, когда Карпентер удостаивает своим вниманием напряжённый член: - Боже мой, твою мать... Грэм... Голос Рида откровенно дрожит и прерывается, когда он богохульствует и матерится, прикрыв глаза; Карпентер не поддаётся, предпочитая прежде подразнить, выбивая из детектива благодарные стоны, переходящие в рычание, заставляя захлёбываться в бессвязных мольбах. Наконец - наконец - Грэм решает смилостивиться и принимает в себя горячую плоть Чарльза, отчего тот невольно вскрикивает; задаёт всё тот же неспешный, неумолимый темп, и Рид хрипит от удовольствия, в исступлении повторяя набатом чужое имя: Грэм-Грэм-Грэм... В сорванном голосе детектива не остаётся ничего человеческого, когда его накрывает бешеным вихрем волна оргазма. Чарльз изливается прямо в рот хозяину дома, и тот благодарно глотает горячее семя, невольно облизываясь. Грэм зачарованно смотрит, как Рид бьётся в судорогах, ловя воздух ртом, и осторожно приобнимает дрожащего мужчину: - Чарльз?.. Отчаянно цепляющийся за Карпентера детектив никак не может сфокусировать на нём затуманенный взгляд. Наконец Рид приходит в себя и шепчет: - Всё хорошо... я в порядке... но этого недостаточно, Грэм. - Чарльз... - Я же сказал, что собрал не все данные, - ухмыляется детектив. - Ваша очередь страдать. Грэм не успевает возразить, как Рид бросается в контратаку, впиваясь жадным поцелуем. Карпентер удивлён отчаянной ярости - дикой, необузданной - скрывающейся во внешне спокойном детективе; он быстро капитулирует под натиском распалённого мужчины. - Теперь никаких увёрток, Грэм, - хрипит Чарльз, запуская пальцы в светлые волосы и взъерошивая их, - только вы и я - здесь, сейчас... мы делим этот воздух на двоих ты не один, ты не одинок я заберу все твои сомнения с собой во тьму я докажу - я покажу - что ты достоин Риду глубоко плевать на приличия: его рассудок давно пал жертвой проклятых руин. Всё это теперь пустой звук - так к чему прятаться за маской, Грэм Карпентер, если хочешь меня? Чарльзу глубоко плевать: он усердно вылизывает чужой рот, ощущая собственный вкус на языке. Не оставляет шансов, загоняя в угол - я дал тебе понять, что ты можешь, но ты всё ещё боишься, что не достоин... что ж, тогда я сам перейду в наступление. Карпентер ошарашенно смотрит на ухмыляющегося Рида: - Посеяли ветер - теперь пожинайте бурю, - сипит детектив, - и только попробуйте сказать, что вам не нравится. - И в мыслях не было. - Прекрасно, - рычит детектив, дотрагиваясь до чужого члена, - потому что это не ответная любезность. Я сам так хочу. ты зажёг во мне огонь - так сгори же вместе со мной нам так хорошо будет на костре моих чувств к тебе В горячечном поцелуе Грэм чувствует, как сосредоточенно сопящий Чарльз свободной рукой соединяет вместе их возбуждённую плоть, второй притягивая ближе к себе. Карпентер невольно толкается членом вперёд, на что Рид довольно улыбается: - Вот так это должно быть - вместе. Одно целое... Я хотел узнать, какой вы, когда с кем-то вот так - без маски, открывшийся до конца. - И что же теперь? - шепчет Грэм, судорожно дыша от жадных поглаживаний. - Когда вы узнали? - Кто сказал, что я закончил расследование? - хитро улыбается Рид, и Карпентер прикрывает здоровый глаз: ох, Кэй... мой дорогой Чарльз... до чего же ты... прекрасен... в своём гневе... - Я не дошёл до самого интересного. я поведу нас вместе по тропе поведу до конца и узнаю, кто ты Грэм горит, содрогаясь всем телом - и сгорает дотла, когда Рид, скалясь, всё быстрее поглаживает ладонью оба члена, доводя до оргазма. Вспышка удовольствия прошивает Карпентера грозовой молнией; он коротко вскрикивает и валится на тяжело дышащего Чарльза. я убью всех тех, кто посмеет назвать тебя грешником ведь эта любовь сильнее их яда - Моё тело - это храм, - доносится до Грэма слабый голос Рида, и тот поднимает голову, прислушиваясь, - а сегодня в нём наконец-то побывал священник. - Это богохульство, - осторожно замечает Карпентер, подползая ближе - точно раненый, спешащий к спасительному окопу. - Это - правда, - парирует Рид, немигающе глядя на Грэма. - И я бы хотел остаться. До утра. Здесь. - Зачем вам всё это? - шепчет Карпентер, не в силах разомкнуть объятия. - Зачем? - Разве вы ещё не поняли? - Я боюсь понять. - Боитесь признать, что не только вы в этой комнате испытываете чувства, - прозорливо отмечает Рид, утыкаясь лбом в плечо Грэма, - что ж... я никуда не спешу. У нас будет много, много времени для переубеждения. - То есть, вы придёте ещё, - выдыхает Карпентер, не смея верить в своё счастье. - То есть, я надоем вам настолько, что сами будете гнать меня отсюда. - Никогда, - с жаром возражает Грэм, оставляя поцелуй на черноволосой макушке, - никогда, Чарльз. - Вот и хорошо, - сонно бормочет детектив, устраиваясь поудобнее на груди у Грэма, - мёрзнуть мне, по всей видимости, больше не придётся... Карпентер не может не улыбнуться. - Определённо нет, - шепчет он, гладя прикорнувшего Рида по голове, - определённо нет, мой дорогой Чарльз. Детектив не отвечает, погрузившись в дремоту; Грэм укрывает его одеялом и идёт наводить порядок. - Всё в порядке, сэр? - доносится до него голос управляющего, когда Карпентер забирает свою маску из кабинета. - Не видел, как вы закончили. - Да, - улыбается Грэм, - да, всё в порядке. Доброй ночи. - Доброй ночи, сэр. Он возвращается в спальню и ложится рядом с задремавшим Ридом. Тот мгновенно перекидывает на Карпентера свою руку, подползая ближе; у Грэма отчаянно щемит в сердце, когда сам обнимает детектива в ответ. Кэй, он всё же ответил мне... ...и я поведу нас по тропам в ночи я буду молиться за нас перед Тобой... ...а я буду рядом, подставив плечо ведь я утонул в океане сегодня... ...а я наконец-то вознесся к Тебе