Январь 1960 года
Черноволосый мужчина устало потер затекшую шею, досадуя, что даже в такой день нужно отвечать на письма, которых собралось немало. Оторвав взгляд от написанного письма, он перевел взгляд в окно, за которым искрилось белое полотно, которое за ночь плотно покрыло землю. Дворовые, одетые в теплые тулупы и шапки, должны были с самого утра расчищать двор и топить камины, чтобы согреть дом. В гостиной, где стараниями крепостных девушек и молодой панны возвышалась украшенная елка, под которой были спрятаны подарки, которые старательно выбирала хозяйка дома для самых близких людей. Человек отложил перо, решив, что на сегодня достаточно, и покинул кабинет. Спустившись на первый этаж, где с самого утра царила суета, пан столкнулся с горничной, которая несла в руках несколько коробок. Те выпали из рук девушки, и та, коротко вскрикнув, перепуганными глазами посмотрела на пана, ожидая криков. Мужчина сначала оценивающе посмотрел на погром у своих ног, а потом на девку, которая дрожала, как осиновый лист. — Пане, простите, я просто. — Собери здесь все и немедленно ступай. Обожди, — окликнул он девку. — Пани где? — В гостиной, — ответила крепостная, а потом, присев в неуклюжем книксене, девка бросилась собирать коробки. Закончив, она оглянулась вслед пану. Неужто тётка Павла говорила правду, и молодой пан действительно изменился. Ещё несколько лет назад приказал бы высечь и мог сорвать злость на всех подряд, а сейчас. — И правда любовь людей меняет, — подумала девка и поспешила в дальше. Пан действительно обнаружил жену в гостиной. Та сидела на канапе и, улыбаясь, читала какое-то письмо. Рядом с ней новой куклой, которую ей с утра подарила матушка, играла Сашенька. Улыбка время от времени озаряла женское лицо, а щеки покрывал румянец, который ей был очень к лицу. Положив письмо в конверт, женщина покрепче запахнула шаль, а потом испуганно подскочила. — Доброе утро, жена, — неслышно подойдя к Кате и уткнувшись ей в волосы, которые с самого утра девка вложила в изысканную причёску, прошептал мужчина, скользнув руками по руках, обнимая за стан. Екатерина всего лишь на миг посмотрела в глаза мужа, а потом отвела взгляд. Жена. Как замирает сердце, когда она слышит, когда Григорий так её называет, а ведь ещё несколько лет назад она думала, что потеряла его навсегда. Всё ещё живы были воспоминания о том дне, когда она подумала, что его больше нет. Как потом, когда её привела в себя Павлина, она увидела старого пана, и тот сказал, что Григорий пришёл в себя, что даст Бог, все будет хорошо. И она горячо молилась, чтобы Бог даровал ему жизнь и простил все прегрешения. Спустя год она снова стояла на коленях и просила Богородицу сподобить её, благословенную, стать верной женой, а за её молитвой наблюдал самый лучший мужчина на свете. Её муж. Они стали мужем и женой спустя год после всех тех страшных событий. Обвенчались в соседней губернии и на целых пол года уехали в Цюрих. Там у Григория и Катерины Червинских началась совсем другая, счастливая жизнь. Но сердце молодой пани рвалось домой. К родным местам. Туда, где все началось. Екатерина тихонько засмеялась, чувствуя тёплое дыхание на своей шее, а потом замерла, словно что-то почувствовала. Почувствовала только то, что ей слышно. Что ей ведомо. — Что с тобой? — насторожился Григорий, увидев её загадочное лицо, её глаза, в глубине которых была тайна. Женщина осторожно поднялась с кушетки, повернулась к мужу и, взяв его за руку, приложила к животу, который был скрыт под тёплой шалью, которую с утра набросила на плечи. Григорий несколько минут, затаив дыхание, смотрел на неё, а потом улыбнулся и почему-то тихо произнёс: — Он шевелится. Катерина счастливо улыбнулась, целуя мужа. О том, что она снова станет матерью, Катерина узнала аккурат на Покров, когда потеряла сознание прямо во время литургии, испугав до полусмерти и Григория, и Соломию с Петром. Она тогда впервые где-то появилась в людях, как жена Григория Червинского, и местные кумушки бросали на неё взгляды, пока она ставила свечи за здоровье, а потом и за упокой родного отца, Вербицкого, а также Орловского, но присутствие Григория придавало сил. Узнав о том, что в семье будет прибавление, Григорий был на седьмом небе от счастья и не скрываясь говорил Китти, что мечтает о сыне. Наследнике, который будет носить его фамилию и продолжит его род. Катерина видела, как Григорию иногда бывает тяжело оттого, что Александра носила фамилию и отчество человека, который здорово сумел испортить им всем жизнь, но Катерина сумела простить первому супругу все обиды, когда на следующий день после того, как Григорий пришёл в себя, молилась в молельни, благодаря Бога за то чудо, что он сотворил. Тогда же отпустила все обиды и на Василия, и на панну Лебединскую, искренне желая, чтобы их души нашли покой. Отношения Петра и Соломии тоже изменились после всех тех событий. Пётр Иванович попросил прощения у супруги за все слова, которые сорвались с его языка, и даже сумел уговорить её на поездку в Италию, которая затянулась на целых три месяца. Григорий тогда буквально разрывался между тремя имениями. Червинских, Вербицкого, где они с Катей решили жить, и Орловского, которое, к всеобщему удивлению, теперь по завещанию Василия принадлежало Александре. Григорий негодовал, узнав это, но смирился. (Катя подозревала, что этому поспособствовала Соломия). Было решено, что этим имением будет распоряжаться Александра самолично, как только достигнет подходящего возраста, а пока там было решено провести ремонт, чтобы ничто не напомнило о прошлом. — Матушка с отцом сегодня нас ждут, — пробормотал Григорий, не выпуская Катю из объятий. Екатерина усмехнулась. Встречать Рождество всем вместе стало традицией. Каждый год они чередовались. Сначала у Червинских старших, на следующий год у Григория и Катерины. В этом году Григорий и Катя собирались в Червинку. — Тогда пойду собираться, — Екатерина поцеловала мужа, взяла за руку Сашеньку и вышла из гостиной.***
В супружеской спальне с помощью комнатной девки, которая была куплена Гришей два месяца назад, Екатерина с улыбкой смотрела в окно, за которым снова падали пушистые хлопья январского снега. Маленькая Александра, одетая, находилась на руках у девки. Екатерина попросила головной убор и произнесла: — Спускайтесь вниз, а то здесь жарко. Я сейчас приду. Кивнув, девушка ушла, а Екатерина подошла к окну и улыбнулась. За окном кучер готовил карету, о чем-то говоря пану. Сердце Кати радостно забилось в груди, ведь совсем скоро она будет рядом с дорогими и близкими людьми. К тому времени, когда карета въехала во двор имения Червинских, снег еще больше усилился, превращаясь в настоящую метель. Войдя в дом и сняв с себя мокрые шубы, на которых еще блестели снежинки, Екатерина, робко улыбнувшись мужу, который держал на руках дочь, шагнула в распахнутую дверь гостиной, где стоял стол, накрытый на 4 персон. Соломия же забрала из рук Гриши Сашеньку и сейчас целовала ее в румяную от мороза щечку. Так же, как в далеком детстве Катю. Петр, обняв сына, похлопал его по плечу, заботливо обращаясь к Китти: — Катюша, что же вы на ногах? Гришка, ну помоги жене. — Все хорошо, Петр Иванович, — чуть улыбнулась Катя. — С праздником Вас, — а потом, взглянув на Соломию, добавила: — С праздником вас, матушка. В комнате воцарилась тишина. Лишь было слышно, как потрескивает огонь в камине. Соломия смотрела на красивую панну, которая стояла в нескольких шагах от нее и улыбалась, не сдерживая счастливых слез. Много лет назад накануне Рождества она потеряла дочь, чтобы снова в Рождество ее найти, но теперь уже навсегда. Чтобы услышать такое долгожданное слово «мама»…