БАРТИМЕУС.
Утро, а этот длинноволосый подросток уже успел ввязаться в неприятности, с какой бы стороны на это и не посмотреть. Совершенно не могу сконцентрироваться. Вот он стоит и разговаривает с очередным волшебником, а я парю над его плечом, как чёртов ангел-хранитель и смотрю, нет ли кого вокруг, кто бы хотел причинить этому бледному мальчишке вред. Всё бы ничего, вот только какая же злость во мне просыпается, когда волшебник, с которым Нат так мило любезничает, приобнимает его за плечо и ведёт дальше. Что за наглость, понять не могу. И мальчишка ни сном, ни духом, оглупел, наверное, за всё это время. Разозлившись ни с того, ни с сего, я скомандовал парочке фолиотов убрать с нашей дороги этого старика. Осознал то, что сделал, я уже после того, как отдал приказ фолиотам. Ну а что, они убрали, правда устроили мелкий пожар в его кабинете, но ничего, было даже смешно видеть это удивлённое лицо убегающего министра. Нат было покосился своим взглядом на меня, но ничего не сказал, что же, думаю, это даже к лучшему.*в кабинете Джона Мендрейка*
Я стоял и пялился на часы, большая стрелка которых указывала на десятку, и готовился лицезреть реакцию мальчишки, какой бы она не была. - Ты что творишь, Бартимеус?! Совсем уже страх потерял? – кричал этот бледнолицый выскочка. - А что я творю? – наивным тоном ответил я. - Сам знаешь, я видел твою улыбчивую морду, когда из кабинета министра начало полыхать. - И что? Если бы моя улыбка доказывала хоть что-то, то я бы уже, вероятно, здесь не находился, да и ему для профилактики побегать не помешает, если уж на то пошло. – ответил я. – Да, и кстати, не советую тебе водится с этим министром, или как его там, не нравится он мне. - Ага, как же, он ему не нравится, будто он должен тебе нравиться. Он уважаемый волшебник и министр, который любезно согласился помочь мне в изучении некоторых заклинаний в скором времени. Ты не заболел, случаем, джинн? – с насмешкой произнёс мой хозяин. - Делай что хочешь. – буркнул себе под нос я, и пошёл разбираться с остальными поручениями этой заносчивой белоснежки. Уже почти я вышел из кабинета, как до моих ушей долетел интересный вопрос, а скорее, насмешка этого заносчивого подростка: - Кстати, Бартимеус, я тут подумал, неужели ты ревнуешь? – словно не спрашивая никого и одновременно всех, произнёс Натаниэль. - Только в твоих несбыточных мечтах. – съязвил я перед тем, как уйти.***
Со всеми поручениями я закончил где-то к часу дня, а так как малыш Натти ожидал моего появления не менее, чем через пять часов после отдачи мне приказов, я решил немного прогуляться по городу. Я принял облик Птолемея, такого, как если бы он попал в этот городишко. Чёрное пальто и штаны, лакированные туфли, короче говоря, я был ещё тем модником в этот день. Я прогулялся до парка и, найдя отдалённую скамейку под деревьями, присел на неё. По какой-то причине, образы бледного выскочки так и продолжали появляться в моём сознании.. Вот он читает утреннюю газету и пьёт свой дерьмовый кофе, вот он убирает свои чёрные, как уголь, волосы за ухо, вот облизывает губы, здесь он пронзительно смотрит мне в глаза.. А здесь он.. счастливо смеётся, ну как ребенок, хоть звать его таковым уже, пожалуй, нельзя. Думая о своём, я даже не заметил, как двое мальчишек, может, немного старше Ната, лет шестнадцати, не больше, подошли к дереву позади меня. Полюбопытствовав и поняв, что они меня не видят, я перевоплотился в ворона и сел на ветку на том же дереве. Один из парней дотронулся рукой до щеки другого и после поцеловал его. В губы. Поцелуй был долгим и когда они отстранились друг от друга я даже мог услышать тяжёлое дыхание обоих. Не то, чтобы я никогда не видел поцелуев в человеческом мире, хоть это меня и немного удивило, ведь я знал, что в их мире однополые отношения не практикуются. Но в шок меня ввело то, что я так и норовил представить на их месте себя и Натаниэля. Свалив всё на неизвестную лихорадку, я полетел в сторону кабинета хозяина. Надо мне всё-таки когда-то отчитываться Нату о делах.***
НАТАНИЭЛЬ.
Бартимеус вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь, а уважаемый волшебник, назвавшийся Джоном Мендрейком так и остался сидеть в своём кресле, окруженный бумагами и одиночеством. И даже кофе не мог избавить волшебника от какого-то давления в зоне груди. То ли тревоги, то ли это было ещё что-то. Выражение лица, которое скорчил его джинн, когда услышал фразу про ревность, так и не выходило из головы. Неужели, зацепило? «Это было слишком опрометчиво» - думал парень. И кто его тянул за язык? Сказал это лишь потому, что очень хотелось как-то задеть джинна, чтобы тот обратил на него внимание, поговорил с ним немного дольше, да он готов сделать что угодно, лишь бы этот дурак Бартимеус остался с ним немного дольше. А ведь в том, что он так мучается виноват только джинн и никто больше. Все эти подколки, шутки, насмешки, улыбки, исходящие от него, и в то же время серьезность, с которой он защищает своего хозяина. Всё это не могло не повлиять на молодого волшебника. Он влюбился. По уши и безвозвратно. Будто он маленький мальчик, впервые увидевший снег, такой же невинный и счастливый. И при этом влюбился не просто в какого-то парня, с этим ещё можно было как-то справиться, а в чёртового джинна, слугу. И каждый чёртов раз, когда снова видел этого демона, не мог сконцентрироваться, в голову то и дело лезли всякие непристойные мысли. А он ведь высокопоставленный волшебник, чиновник, и не гоже ему думать о таких вещах, тем более с участием джинна. До встречи с министром, о которой он с ним договорился этим утром оставалось полчаса. На часах было начало пятого. Решив не дожидаться своего слугу, всё ещё выполняющего его приказы, Натаниэль надел плащ и решил двинуться в сторону кабинета, в котором у него должна проходить встреча.***
БАРТИМЕУС.
Когда я прибыл к кабинету, чтобы отчитаться, бледного выскочки в нём не оказалось. Большая стрелка настенных часов передвинулась на шестёрку.***