Ни здесь, ни вокруг

Ты меня не догонишь, друг. Как безумец, в слезах примчишься, а меня — ни здесь, ни вокруг.       Последнее, что помнил Шерлок перед падением - Джон. Лицо Джона, голос Джона. Срывающийся голос Джона Ватсона, умолявший его не делать этого, не бросаться в пропасть, не бросаться… Но так было нужно. Только чтобы все получилось. Только чтобы…       Шерлок резко присел на кровати, задыхаясь. Если это рай, то для него как-то душно. Если ад, то все равно не дотягивает. Какой-то загробный мир… на троечку. Приборы пищали знакомо, так живо, так характерно для жизни. Стоп. - Давление растет. Дышите ровно, вам помогут, - пропищала девочка-медсестра. Молоденькая, на практике, причем неблагодарной, решил про себя Шерлок, - Доктор Маккой, нужно ваше присутствие! Пациент пришел в себя! - прокричала девочка в нечто похожее на коммуникатор.       Шерлок огляделся - больничная палата со светлыми стенами. Кровать с жестким матрасом. Судя по тому, что ноги были чем-то стянуты, это психлечебница. Майкрофт, не иначе. Через несколько минут в палату ворвался мужчина - видимо, это и был доктор Маккой.       Уставший, на лице читалось - «Заебали». Доктор выхватил из рук медсестры какой-то прибор и вжал в руку детектива. Все тело Холмса как будто ослабло, мышцы расслаблялись и он упал головой на подушку. - Оставьте нас, мисс Роллинс, - устало сказал врач и сел на табуретку у кровати, не смотря на остальной медперсонал, - оставьте все. - Вы уверены… - Я неясно выразился? - устало, но твердо отозвался доктор Маккой.       Пока врач проводил какие-то манипуляции, считывал показания приборов и отмечал что-то в карточке, Холмс принялся рассматривать его. На вид - около 35 лет, на лице - двухдневная щетина, врачебный костюм в мелких пятнах каких-то растворов. Явно не любитель прихорашиваться, уставшие глаза с полопанными капиллярами выдавали озабоченность и долгую работу над чем-то в течение долгого периода времени. Видимо, над выводом Шерлока из комы. А общее состояние свидетельствовало о желании выпить - флер от виски на два пальца едва уловим, но все же уловим. Доктор разведен, имеет ребенка и ворох фобий. - Ваши показатели в норме, мистер Холмс. Проверим реакцию. Не успел детектив отреагировать, как по ноге что-то ударило. - Ауч! Вы соображаете? - Нервные реакции присутствуют. Не шевелитесь, - с этими словами врач посветил фонариком в глаза, проверяя работу органов, - отлично. Что же, я доволен. Обычно последствия выхода из криосна куда более плачевны. - Криосна? Подождите, меня заморозили? Маккой кивнул. - Распоряжение разморозить вас в этом году было отмечено в завещании вашим… - врач полистал документы, - вашим братом, Майкрофтом Холмсом. Заморозка, криосон, врач в нетипичной форменке. Все один к одному. - Какой сейчас год? - собственный голос казался Шерлоку скрипом старых дверных петель.       Маккой тяжело вздохнул. Взгляд его был каким-то жалостливым, сочувствующим. Шерлок ненавидел сочувствие. Сочувствие - скрытое злорадство, доказательство того, что беда происходит не с тобой. Сочувствие доктора Маккоя было именно таким. Осязаемым, одиноким. Знакомым. В голове скользнула предательское ощущение дежа вю. - Какой сейчас год, доктор Маккой? - Холмс придал голосу твердости. - Две тысяча двести шестидесятый, мистер Холмс, - отозвался Маккой.       Оказывается, у Шерлока были эмоции. Его в одночасье как будто затопило горем от потери всего, что у него было. Работа, раскрытие преступлений, Лондон. Джон. Джон. Джон. Джон.       Откинувшись на подушку, Шерлок тупо уставился в потолок. Все утратило значение, абсолютно все. Это было планом Майкрофта? Заморозить его на веки вечные и все? Чтобы не мешался. - Очень удобно, братец. Мориарти мертв, от меня избавился. Джон не сказал бы ничего против. Браво, Майкрофт. Ты действительно умнее меня, - пробормотал Шерлок. Отвязывающий его ноги от ремней-крепителей Маккой вопросительно посмотрел на него. - Кто такие Мориарти и Джон, мистер Холмс? Наверное, доктор хотел развеять обстановку. Сочувственное лицемерие. Но отчего-то огрызаться не хотелось. В конце концов, не Маккой замораживал его, не Маккой вырывал его из привычного мира. Майкрофт. Сволочь. Теперь охота на Мориарти и многих подобных ему утратила смысл. Они в любом случае мертвы. Так или иначе. - Время очень жестокая штука, доктор. Кому как ни вам знать. Мориарти, если упрощать, был моим врагом, и мы хотели друг друга уничтожить. Опуская подробности, закончилось все тем, что он пустил себе пулю в рот, а я спрыгнул с крыши. - Вы хотели покончить с собой?       Шерлок покачал головой. Это последнее, к чему он стремился. Вот только что-то в выверенном, детальном плане пошло не так. Он в далеком будущем, без знакомых, без работы и без Джона. - Это был план. Четко выверенный, отлаженный и отрепетированный. Не могу понять, что могло пойти не так. Это был непредвиденный фактор, какой-то… - Человеческий, - послышалось сбоку. - Что вы сказали? - Человеческий фактор, мистер Холмс, - твердо сказал Маккой. - Люди непредсказуемы, вероятно, один или несколько участников вашего плана нарушили свою линию поведения и вашему брату пришлось импровизировать. С этими словами Маккой защелкал в падде. - Это имеет смысл. Вот только все равно похоже на какое-то сумасбродство, - отозвался врач и в следующий момент протянул Шерлоку падд, - мистер Холмс. Ваш брат сделал все, чтобы сохранить состояние вашей семьи, поэтому у вас есть неплохие средства. В наследство, я бы сказал. Конечно, с учетом валюты Терранской империи, вы немного потеряете. Но насколько могу судить, денег вам хватит на приобретение среднего класса недвижимости и небольшого шаттла.       Шерлок доктора Маккоя особенно не слушал. Деньги его почти никогда не интересовали - в конце концов, всегда можно найти, где поесть, где поспать и на что приобрести наркотики. - К сожалению, ваш брат не оставил потомства, поэтому наследником его состояния считаетесь вы. Распорядителем выступает Национальный банк в Лондоне. Шерлок только кивал, как китайский болванчик. - Я понимаю, что событие вызвало у вас потрясение, - доктор положил ладонь ему на предплечье, - но мы поможем вам освоиться. Я помогу. Не отвергайте помощь, мистер Холмс.       Шерлок только отмахнулся от сочувствующего доктора как от назойливой мухи. Был в его жизни один-единственный доктор, чье сочувствие еще имело для него смысл. Но он был - а теперь его нет. Однажды в ссоре Джон как-то обиженно бросил, что он для Шерлока был везде, а самого Шерлока для него не было. Ты здесь, но я не чувствую твоего присутствия. Тебя как будто нет со мной.       Шерлока никогда не было лично для Джона. Для работы, для себя - да. Но не для Джона. А теперь Джона нет - ни здесь, ни вокруг, нигде. Впору, наверное, драматично разрыдаться - вот только это ничего не решит, - Вам необходимо поесть, мистер Холмс. И полагаю, вам не повредит небольшая прогулка - до кафетерия. Как вы на это смотрите?       Шерлок мог только кивнуть. Ему было необходимо за что-то уцепиться: за вещь, за разговор, за человека, в конце-концов. За доктора Маккоя можно было зацепиться - не схватиться, как за утес при падении с пропасти. А просто зацепиться - как цепляется деталь одежды за ветку. Тоже при падении с высоты.

***

      Держаться в компании гостя из прошлого было для Маккоя невероятно тяжело. Вообще, вся ситуация, в которой оказался экипаж Энтерпрайза в целом и сам Леонард в частности, могла быть охарактеризована только одним словом - дерьмо.       После возвращения на Землю Хана ждал трибунал, а их - краткая благодарность и последующее пропесочивание. Энтерпрайз находился в ремонте - по мнению Скотти, слишком долго даже для поломок такого характера. Команду тем временем… фактически держали на Земле. Таскали на допросы, устраивали психологические тесты и проверяли состояние здоровья. Джима и Спока буквально завалили бумажной волокитой. Только они сдали одни отчеты - на них посыпались другие. Их буквально связали по рукам и ногам.       Маккою же поступило предложение о работе. Вернее, работой это можно было назвать с натяжкой - его непрямым шантажом склонили к труду над проектом по разморозке людей. Видимо, бесславная кончина адмирала Маркуса не научила их ровно ничему. В общем, детального рассказа о графике его дочери и пары угроз хватило, чтобы привлечь Леонарда Маккоя к работе над разморозкой льдышек-жертв какого-то стародавнего эксперимента британского правительства. Еще с 21 века. А его, Маккоя, припахали потому, что другой подходящей кандидатуры, по словам адмиралов, не наблюдается. Как же. Кто бы еще был настолько безрассуден, чтобы повскрывать торпеды, да еще и без угрозы для жизни. Посему решили продолжить.       Впрочем, кое-какие зачатки разума у адмиралтейства были, и следуя завету «не буди лихо, пока оно тихо», решили с разморозкой сверхлюдей повременить - а тут очень кстати «всплыл» (Боунс подозревал, что отнюдь не случайно всплыл) проект по криогенной заморозке, который инициировали в Великобритании в начале 21 века. Все было предельно ясно: люди, имеющие огромное состояние и при этом - проблемы со здоровьем, которые невозможно было решить в тот период времени, были включены в эксперимент по криогенной заморозке. В фонд проекта перечислялась круглая сумма и назначалось распоряжение о разморозке через десятки или сотни лет. Неясно, как британское правительство планировало решать проблему в случае революции, инопланетной угрозы - но, видимо, на то были причины. Но меньше всего Маккою хотелось разбираться в хитросплетениях британской бюрократии.       Первым размороженным был один немолодой финансист, болезнь которого Маккой исцелил буквально за час. А вот от депрессии мужчина лечится уже второй месяц - что же, не все прошло гладко. Впрочем, Маккой подкинул ему адреса самых экзотических борделей, чтобы тот не заскучал.       После него были две близняшки - обе чуть старше Джоанны. Две девочки, которые обрели здоровье, но потеряли ориентиры. Адмиралтейство посчитало эксперимент удачным. Но перекинутое через душевую жердь полотенце, стянутое вокруг тонкой шейки, свидетельствовало об обратном. «Сопутствующий ущерб», - пожимали плечами адмиралы. Маккой мысленно слал их на хрен.       А вот третий случай его… шокировал? Нет, неверное слово. Ошарашил. Увидев лицо замороженного человека, Маккой едва сдержал вопль. Конечно, в следующее мгновение он пришел в себя и ознакомился с файлом человека, с которым предстояло работать, но не мог отделаться от давящего ощущения в груди. Я всегда буду с тобой, мой любимый доктор. Меня здесь нет. Но я всегда с тобой. Всегда в твоей голове.       Назойливый голос аугмента стучал в его голове, не переставая, вынимая наружу самые постыдные, самые ужасные и позорные моменты его жизни. Он старался не думать о нем - когда подготавливал капсулу Шерлока к отключению, когда бережно, как фарфоровую куклу вытаскивал двойника Хана из 21 века из капсулы, когда вводил необходимые лекарства и отслеживал показания приборов.       Шерлок Холмс был в хорошей форме, и Маккой не понимал, почему его включили в сверхсекретную программу по заморозке людей. У него было сотрясение мозга и травмы позвоночника - но медицина 21 века вполне справилась бы с этим. Что-то было не так. Сам Холмс был фигурой любопытной - работал кем-то вроде детектива-консультанта, помогал полиции расследовать преступления. Имел старшего брата Майкрофта, шишку в британском правительстве того времени. Вот братец и похлопотал. Часть отчетов была засекречена, тоже по неясной Боунсу причине.       Странная ситуация. Разморозка шла четко по датам, намеченным согласно завещаниям. В ближайшие полгода Маккою предстояло разморозить еще троих, однако эти два месяца можно посвятить Шерлоку.       Боунс не присутствовал на суде над Ханом, хватило протокола его допроса. Но от Джима и Спока он узнал, что изначально аугмент не имел той внешности, под которой известен - еще бы, имя у него скорее азиатское, чем европейское или американское. Маркус специально изменил внешность Хана, все для поддельной личности Джона Харрисона. Вот только почему Маркус избрал именно это лицо, было для Маккоя загадкой. Загадки он не любил, а в совпадения не верил. Ну не бывает такого!       Шерлок Холмс, судя по медкарточке, страдал социопатией и был наркоманом, однако за ним не наблюдалось склонности к насилию. Скорее совал нос в чужие дела. Любопытство, значит… Любопытство, сам знаешь, кого сгубило, доктор. Ты тоже любопытный. Ты можешь бегать от себя сколько угодно, но сам знаешь, как порой хочется разобрать кого-то на запчасти, да посмотреть сколько чего стоит, доктор.       Надоедливый голос мешал спать, мешал работать, мешал объективно оценивать Шерлока, в конце концов! Маккой грузил себя работой, проверял и перепроверял данные приборов, считывающих состояние его нового пациента. Ты заперся в своем коконе, доктор. Ты облачился в него, как в броню. Я с удовольствием срывал ее с тебя, а ты был рад. Доктор, доктор, скажи мне, ты слышал про эксперимент под названием «Пять минут не думай о красной обезьяне»? Попроси кого-нибудь не думать о красной обезьяне пять минут. И о чем думать будет человек? Правильно, все его мысли будут крутиться вокруг красной обезьяны. Я-твоя красная обезьяна. Сколько бы ты ни пытался. Я навеки в твоей голове, Леонард.       Маккой старался держаться и спокойно размешивал сахар в чашке с чаем. Полагая, что Шерлока это может подбодрить, он даже сумел достать небольшой сервиз - вот из одной чашки из этого набора Шерлок пил кофе, лениво рассматривая кафетерий. Неловкое молчание прервала официантка, которая принесла им еду. - Я надеюсь, вы не вегетарианец, мистер Холмс. Я заказал мясо, оно вам необходимо, чтобы быстрее восстановить силы организма. - Все в порядке, доктор. А вот девушке нелегко приходится, - Шерлок кивнул на отошедшую официантку. - Еще бы, смена в 12 часов. Холмс покачал головой. - Дело не в этом. Я успел заметить у части вашего персонала браслеты на руках - и рискну предположить, что это нечто вроде обозначения гражданского статуса. Женитьба, если будет угодно. У девушки отпечаток от браслета - рядом с плохо замазанными синяками. Вероятно, партнер применял к ней физическое насилие и она подала на развод. Но судя по тому, что она не принадлежит расе людей, постоянно озирается по сторонам и часто вздрагивает, оказалась под двойным давлением: у нее нет статуса соразмерно людскому, как бы с плакатов о равноправии не орали, я тут успел заметить минимум пять лицемерных лозунгов, скорее всего, с завоеванной планеты. С партнерами так… не поступают. И должного образования у девушки нет. Судя по состоянию ее тела, у нее есть ребенок, правда непонятно, живет ли он с ней. - Странные у вас предположения. - Основанные на том, что я вижу. Впрочем, ничего сверхъестественного, доктор, просто наблюдение. Большинство людей смотрят, но не видят. - А вы, значит, видите. И что же вы видите при взгляде на меня? Шерлок хмыкнул. - Руки ухожены, но не как у музыканта или напыщенной модели, а как у человека, которому они нужны в целости. Вы врач - были им до поступления на Звездный флот. Судя по вашему состоянию, вы на грани нервного срыва из-за травмирующего эпизода прошлого. Сначала я подумал, что это связано с вашим неудачным браком. Но вы развелись задолго до вашей карьеры в космосе, следовательно - что-то в космосе произошло. Впрочем, мои знания о ваших миссиях и лично вашей, доктор, сфере ответственности, не дают мне судить о деталях травмирующего эпизода, впрочем, полагаю, нечто глубоко личное. Маккой несколько секунд просто хлопал глазами. - Когда вы успели прочитать мое досье? - Я не читал, доктор Маккой. Все же я более наблюдателен, чем большинство людей. Ваш внешний вид, ваше состояние, заметки на полях - «позвонить Джо» и склонность к алкоголизму говорят сами за себя. Впрочем, не думаю, что алкоголь решает вашу проблему. - В чем, по-вашему, проблема? - Леонард внезапно почувствовал, что внутри все холодеет. Не думай о красной обезьяне, Леонард. Не думай. Он узнает. Он все о тебе узнает, мой любимый доктор. - Вам виднее, в чем. Но практика показывает, что проблемы людей связаны с людьми. Как и травмы. Из-за нее у вас нарушен сон, который вы безуспешно пытаетесь наладить транквилизаторами и алкоголем. Но психотерапию считаете бесполезной. - И почему, по-вашему? - Ну что же вы, доктор, это же просто, - Холмс мягко улыбнулся, - вы врач, да еще с горой фобий и предубеждений. Вы своих, так сказать, коллег, знаете как облупленных. Скажем так, разочарованы заранее. - Это… потрясающие наблюдения, - сказал Маккой. - Вы так думаете? - Да. Признаюсь, это слегка пугает, как будто вы рентгеновским зрением и мой так называемый внутренний мир просветили. - Вот как. Обычно люди посылают меня к черту. Нахмурившись, Маккой предположил: - Вполне возможно, что людям не нравится выворачивать душу наизнанку. А когда насильно вытаскивают самых мерзких скелетов из самых грязных шкафов - это не понравится никому. Не думаю, что вам бы понравилось обнажение всех ваших демонов. Просто нет человека, который бы открыл им дверь в большой мир. Хотя, как показывает практика, не всех демонов стоит выпускать.       Не успел Шерлок ответить, как коммуникатор Маккоя звякнул сообщением - точнее бурчанием трибблов. С недавнего времени у Маккоя трибблы не вызывали никаких приятных ассоциаций. - О, полагаю, судя по тому, как вы вздрогнули, вы не слишком-то рады получить это сообщение? Отправитель не по нраву? - Нет, Шерлок, - отозвался Маккой всматриваясь в имя отправителя, - он-то как раз по нраву. А вот разговор будет непростой. Я отойду на пять минут, если ты не против. Холмс только покачал головой. - Боунс! Наконец ты позвонил, думал тебя сразило какой-то тандорианской чумой или еще черт знает чем. - Такой болезни не существует, Джим. Прости, что звоню не по самому радостному поводу. Но мне необходимо переговорить с тобой по одному важному вопросу. И зеленокрового гоблина захвати. - Что-то случилось? Это связано с твоей новой работой? - Можно и так сказать. А еще, возможно, это связано, с нашим замороженным аугментом. По тяжелому вздоху с другого конца провода Боунс понял, что разговор предстоит непростой. Обернувшись, Маккой отметил, что Шерлок все еще со скучающим видом разглядывает кафетерий. Что же, придется разруливать сложившуюся ситуацию.