One more time

По мнению Серхио, лучшее описание происходящему подобрал Криштиану, уместив всё это в пару ёмких фраз, сказанных им после финала Лиги Чемпионов. Роналду придал свой мыслительный процесс огласке аккурат после того, как Икер в одном обмотанном вокруг бёдер полотенце вышел из душа, пока капельки воды беспрепятственно скатывались вниз по его кубикам пресса. Положа руку на сердце стоило признать, что это производило впечатление. Конечно же, они все знали, как выглядит Икер, будучи обнажённым, в конце концов, они и до принимали душ вместе. Только никогда раньше у происходящего не было оттенка сексуальности. Они все были одноклубниками, они переодевались в одной и той же раздевалке и пользовались одной и той же душевой и, очевидно, видели друг друга обнажёнными и ранее. Но почему-то именно в этот раз всё было иначе. Проблема была в том, что Икеру было чем похвастаться. Быть может, он и не был настолько же горяч, как модели Victoria’s Secret, но Серхио соврал бы, если бы сказал, что не рассматривал Икера в подобном амплуа. - Я не знаю, что я чувствую, - отозвался Марсело, склонив голову к плечу, выглядя при этом искренне-очарованно. Криштиану издевательски растянул губы в ухмылке и закатил глаза: - Да бросьте. Вы все ведёте себя так, словно это первый раз, когда Икер заставил вас усомниться в своей ориентации. Это же Икер. И это именно то, чем он постоянно занимается, не считая того, что ещё отбивает мячи от своих ворот и приводит нас к победе в Лиге Чемпионов. И всё было именно так, как и сказал Криштиану - по крайней мере, для Серхио. Загвоздка заключалась лишь в том, что Рамос был натуралом. Он был натуралом на девяносто девять процентов. Он любил женщин. Ему нравились их мягкая кожа, округлые груди и плавные изгибы женской фигуры. Нравились струящиеся локоны волос, изящное хихиканье и сладкий парфюм. То, что он запал на Месси, было исключением, хотя Серхио даже не был уверен, в самом ли деле он запал. Но, вполне возможно, ему пришлось пойти на сделку с собственной совестью, что нет ничего предосудительного в том, чтобы по достоинству уметь ценить привлекательных, талантливых мужчин. И теперь это был Икер, но, с какой стороны ни посмотри, это была абсолютно другая история. Это не было фанатской влюблённостью в какую-то известную личность. Это не было мимолётной страстной увлечённостью кем-то, с кем Серхио был едва знаком, кем он восхищался (и кого идеализировал), по большей части, издалека, и против кого играл. В этот раз едва ли хоть в чём-то можно было увидеть сходство, и это грозило стать катастрофой. Всё началось, когда они познакомились, играя за Реал Мадрид Кастилью. По-началу Серхио очевидно ощущал себя не в своей тарелке, и Икер так разительно отличался ото всех остальных друзей и однокомандников Рамоса. Конечно, при желании, Касильясу не было равных, если вдруг ему хотелось прикинуться шлангом и ничего не делать, он мог устраивать сцены, нарываться на грубость и становиться раздражительным. Но в то же время у Икера была другая сторона его личности. Спокойная, говорящая мягким голосом, затягивающая Серхио всё больше и больше. Рамос всегда выделял Икера среди остальных, питая к нему особые чувства. А затем Икер повзрослел. И это было до невообразимого несправедливо, что Серхио был вынужден стать свидетелем этого процесса и наблюдать за изменениями так близко. Должен был смотреть, как из покладистого круглощёкого мальчишки Икер превращается в мужчину. И именно это стало точкой отсчёта, когда жить стало ощутимо тяжелее: Икер набрал мускулатуру и начал отращивать растительность на лице. Икер Касильяс возмутительно шикарен, как ни крути. Это просто было неотъемлемым фактом. Всеобщим знанием, подвластным уму каждого. И именно поэтому это ни в коем случае не должно касаться Серхио особым образом, абсолютно никак. В конце концов, каждый из них был привлекателен сам по себе. У Марсело были кудри, Криштиану обладал заигрывающей, обаятельной жёсткостью характера и улыбкой на миллион долларов, а у Гарета были замашки свойского парня, которые успешно работали в его пользу. Но Серхио не чувствовал ни малейшего притяжения по отношению к ним, к несчастью, к одному только Икеру. Быть может, это было нечто большее, чем просто симпатия. Быть может, это больше, чем просто желание узнать, как бы эта отросшая щетина чувствовалась между бёдер Серхио; быть может, это больше, чем просто желание целовать губы Икера до тех пор, пока они не покраснеют и не опухнут. Быть может, Серхио даже мог признать, что он был влюблён в Икера. В действительности же дела обстояли так, что это - вероятнее всего, - было фактом. Икер привлекателен: факт. Серхио влюблён в Икера: факт. Влюбиться в своего лучшего друга, по совместительству одноклубника - плохая идея: тоже факт. Как бы то ни было. Серхио смирился с этим. Серхио может справиться с этим. Он взял себя в руки и просто принял ситуацию так, как есть. Он был вынужден загнать это чувство в самые потаённые уголки своего сознания, убедив себя, что оно не стоит внимания. У Икера была Сара, и Серхио, по совести, был обязан считаться с этим фактом. Или он только думал, что мог. Только думал, что справился с этим, потому что до этого момента ему удавалось держать себя в руках. Только думал, что справится с этим. Вообще-то, ему блестяще удавалось держать ситуацию под контролем, пока Сара не появилась на финале Лиги Чемпионов с этой чёртовой вещицей на пальце. Помолвочное кольцо. Слова и обрывки фраз разговаривающих вокруг людей эхом, словно сквозь пелену тумана, доносились до его сознания. Серхио больше не слышал ничего из того, что происходило вокруг. Не слышал, как Гарет взволнованно спрашивал, что случилось, не слышал аплодисменты и ликование толпы болельщиков, празднующей их победу, не слышал никого из тех, кто стоял вплотную к нему. Оглушённый белым шумом в голове, Серхио пытался сфокусировать взгляд на Саре, находящейся так далеко в толпе, но при этом так заметно выделяющейся на фоне всех остальных. Мама Икера стояла рядом с ними, но Серхио едва ли это заметил. На самом деле, он едва замечал самого Икера. Всё, что видел Серхио - кольцо на пальце Сары. Икер чуть наклонился, чтобы поцеловать её, но даже это едва ли отпечаталось в сознании Рамоса. Только кольцо, бликующее на свету, каким-то образом столь заметное, когда оно абсолютно не должно быть таким. И оно было на безымянном пальце, что не оставляло никаких сомнений. Икер и Сара не могли позволить себе сделать что-то столь опрометчивое, не подразумевая это всерьёз: только не в том случае, когда они оба знали, что будет символизировать кольцо на пальце Сары, и что абсолютно каждый точно так же имеет представление о значении подобных вещей. А значит, это именно то, о чём подумал Серхио. Они помолвлены. Он сделал ей предложение. Он... Он сделал ей чёртово предложение. Интересно, не думал ли Икер, - ну, Серхио даже и не знает, - намекнуть об этом хотя бы кому-нибудь из команды? - Ты можешь в это поверить? - голос Криштиану прорезался сквозь пелену в сознании Серхио. - Это просто невероятно! - Ага, - невнятно отозвался Серхио, всё ещё продолжая пристально наблюдать за тремя фигурами, стоящими в отдалении. - Невероятно. Криштиану, должно быть, проследовал взглядом в том направлении, куда смотрел Серхио, потому что в следующий момент Рамоса бесцеремонно разворачивают, грубовато пихая того в бок. Защитник вскрикивает от неожиданности, и Криштиану обнимает его, шепча над самым ухом, чтобы больше никто не смог услышать: - Нет ничего непоправимого, дорогой. Просто не обращай на это внимания. Серхио отталкивает Роналду от себя: - Не обращать внимания на что? - спрашивает он, натягивая на лицо яркую, искрящуюся фальшью улыбку. - Вот так, - говорит португалец, похлопывая его по плечу. - Просто насладись моментом. Забудь об этом. И Серхио так и поступает. Он гонит прочь все мысли из головы и позволяет втянуть себя в невероятность происходящей вокруг феерии. Игнорировать становилось всё сложнее и сложнее, когда все вокруг только и делали, что говорили об этом. И Серхио совершенно не испытывает чувство горечи - ни в коем случае. Он был рад за Икера. Он был рад за него настолько, насколько вообще можно было радоваться за другого человека. Единственной шероховатостью была раздражённость Серхио (а не его ревность), что Икер никому и ни о чём не сказал раньше. Не то чтобы Касильяс был должен отчитываться перед ними, и уж тем более он не был обязан спрашивать разрешения у каждого, прежде, чем ему разрешат обвенчаться, но даже маленький намёк пришёлся бы очень кстати, потому что это касалось всей команды. В какой-то степени. А может быть и нет, и теперь Серхио злился только потому, что не узнал об этом первым. Когда тема поднимается в первый раз, Серхио оказывается пойманным врасплох. Разумеется, они уже прошли стадию внутрикомандного обсуждения, а Икер наконец-то сподобился заикнуться об этом, невнятно пробубнив, что, да, он вроде как сделал Саре предложение выйти за него. Но когда эту тему затронула пресса, оказалось, что у Серхио просто не было времени, чтобы слепить нужную реакцию для публики. Улыбка утекла с лица Серхио так же быстро, как она появилась на лице Икера. Повсюду звучали общие поздравления с победой для команды и персональные - с помолвкой, которые занимали львиную долю разговоров. Серхио изо всех сил приходилось удерживать себя от того, чтобы не закатить глаза, но он так до конца и не был уверен, удалось ли ему это. Потому что каждый считал своим долгом развести шумиху вокруг Икера и Сары, и это раздражало. И потому, что Касильясу удавалось улизнуть со многих интервью. Конечно, репортёры не забывали упоминать блестящие голкиперские навыки Икера, и обычно разговоры затрагивали его только в подобном ключе. А теперь, получается, стоило ему надумать жениться, и эта причина оказалось достаточно хороша, чтобы приковать к Икеру всё внимание прессы? Это всё полная лажа, ситуация целиком была настоящим дерьмом, и дальше будет только хуже. Во второй раз, думает Серхио, ему удаётся справиться немного лучше. Он, в своём роде, замыкается в себе, играя желваками, но держа рот на замке, притворившись, что не слышит ничего, касающееся помолвки, свадьбы или Сары, и, в конце концов, вектор разговоров меняется, так что наконец-то можно облегчённо выдохнуть. В интервью после победы над Севильей в рамках Ла Лиги Серхио становится немного проще, потому что, кажется, Икеру это всё надоело настолько же сильно, насколько и ему самому: Касильяс с чистой совестью показывает репортёру поднятые вверх большие пальцы, когда тот по сотому разу задаёт одни и те же вопросы, и награждает его жёсткой, почти что саркастичной улыбкой. И это становится отправной точкой для того, чтобы позже злость Серхио на Икера сошла на нет. Это причина, по которой Рамос не строит недовольную физиономию и не погружается в тоскливые размышления, занимая соседнее от Икера сидение в самолёте. Это причина, по которой он не сбрасывает руку Икера со своего бедра, когда тот сжимает пальцы перед посадкой в Мадриде. На очередном интервью Серхио неведомым образом оказывается втянут в происходящее. Интервьюер говорит что-то о том, кто должен нести кольца, и Рамос снова уходит в себя, стараясь целиком и полностью сосредоточиться на воспоминании об обалденно вкусном сэндвиче, который он съел на обед, вместо того, чтобы вслушиваться в разговоры о чёртовой женитьбе (ну серьёзно, сколько ещё можно говорить об одном и том же? Неужели люди всё ещё интересуются этим? Потому что самому Серхио эта тема уже стоит поперёк горла). Но Икер говорит что-то о том, что Криштиану слишком беспечный для этого, а затем Касильяс называет имя Серхио, и следом за ним: - Я уверен, у него кольца будут в надёжных руках, - и у Рамоса не остаётся иного выбора, только как присоединиться к беседе. О, да, Серхио проследит, чтобы кольца были в целости и сохранности. Он затолкает их так глубоко Икеру в задницу, что их будет просто невозможно потерять, если их после этого вообще получится достать. Невооружённым взглядом видно, что Рамос и близко не был к состоянию, чтобы прыгать от радости за своего лучшего друга, но это было выше его сил. А затем он понял, что у всего есть свои последствия. Он и Икер начали спорить обо всём подряд: это происходило и раньше, но никогда в таких масштабах, что было крайне странно. Они никогда не ссорились. Икер - капитан, а Серхио - вице-капитан. Они годами были друзьями; они с полуслова понимают друг друга и никогда не устраивают перепалок между собой. Теперь же всё было с ног на голову. Это даже не было какой-то масштабной ссорой: они просто начали цепляться друг к другу из-за каких-то крайне глупых и малозначительных вещей. Икер стащил любимую рубашку Серхио, и Рамос принялся сварливо занудствовать, что голкипер никогда должным образом не складывает свои вещи и не спрашивает разрешения прежде, чем взять что-то чужое. Икер обмолвился в интервью, что Серхио как-то обслюнявил его, случайно уснув во время перелёта, и всё оставшееся время пресс-конференции Рамос пристально сверлил его взглядом. Касильяс оказался единственным, кто не прислал защитнику поздравительное сообщение на День рождения в Твиттере, и все следующие три дня Серхио решительно его игнорировал. Это всё было слишком мелочно и нелепо, и, ко всему прочему, ситуация медленно, но верно начинала становиться достоянием общественности, но Серхио был не в состоянии совладать с собой: и тут он оказался целиком и полностью бессилен. В последнее время Икер чересчур его раздражал. От каждого его действия у Рамоса сжимались челюсти и скрипели зубы, и, судя по всему, это чувство было взаимным: придирчивость и желание поцапаться, направленные в сторону Серхио, были лучшим тому подтверждением. Должно быть, короткий перерыв длиной всего в несколько недель, который у них есть перед следующим матчем, наверняка пойдёт им на пользу.