Cinnamon Crisp

Чонгук не уверен, что его разбудило. Это могло быть что угодно — от разговаривающего человека рядом до солнечного света, проникающего сквозь окно, или того знакомого аромата сладких мандаринов и корицы. Спрятав лицо в подушку со звуком, похожим на скулящее рычание раздражённого медведя гризли, Чонгук старался изо всех сил держаться за последнюю призрачную ниточку паутины сна. Его разум всё ещё плыл от некой усталости, и даже в таком запутанном состоянии между сном и осознанием тело альфы знало, что не хочет бодрствовать. Что не нужно было просыпаться. Это был замечательный день, чтобы заснуть и вообще не вылезать из постели, будто никаких дел больше не существовало в расписании. Судя по звукам, доносящимся до кровати Чонгука, злоумышленник был занят, роясь в вещах, и ему совсем не нужно было открывать глаза, чтобы узнать, кто виноват в его раннем пробуждении. — Тэ, — выдохнул он, подкрепляя разочарование затяжным скулежом, который на этот раз был определённо больше жалостливым, чем раздражённым. — Какого чёрта? На мгновение звуки прекратились, словно Тэхён бросил быстрый взгляд через плечо, прежде чем шуршания возобновились. — Извини, но у меня занятия через двадцать минут, и мне срочно нужен один из твоих свитеров. Твой запах почти выветрился из последнего позаимствованного, и у меня нет времени разбираться с кем-то, кто сегодня будет меня клеить. Перевернувшись на другой бок с огромной неохотой, Чонгук моргнул, открыл один глаз и увидел, как его лучший друг подхватил свитер, который он носил накануне, с пола, чтобы проверить его запах. Тэхён, казалось, был удовлетворён, когда дёрнул свою рубашку вверх и вместо неё надел свитер Чонгука. Затем, не возясь с предупреждениями, Тэхён плюхнулся на кровать рядом с другом, и младший слегка подпрыгнул. Рама его кровати издала протестующий скрип, и Чонгук, возможно, заволновался, если бы у него была какая-то запасная энергия. Молодой альфа покорно поднял своё одеяло и позволил Тэхёну проскользнуть ближе к нему, пока они не оказались прижаты друг к другу, касаясь и плечами, и ногами. В конце концов, он ведь уже привык. Наконец юноша сдвинулся, полулежа на верхней части Тэхёна, в следующую секунду он прижался к изгибу шеи лучшего друга и выдохнул ещё один тихий, но довольный вздох, почувствовав, как пальцы Тэхёна укладывали его растрёпанные волосы. Тэхён был не так удобен, как хотелось бы Чонгуку, его стройное подтянутое тело создавало довольно затруднительное место для отдыха, но альфа всё ещё предпочитал его обычной подушке. Тэхён был тёплым, от него сладко пахло, отчего Чонгук испустил маленький вздох удовлетворения. И затем с глупым, высоким тоном, который был полярно противоположен обычной бархатной глубине его голоса, Тэхён театрально прошептал: «Сделай мне одолжение, о, большой плохой альфа». Чонгук просто не мог ничего с собой поделать, он действительно пытался сдержать хихиканье на проделки Тэхёна. Но, судя по радостному, счастливому смеху его лучшего друга, он не очень хорошо справлялся. Потёршись щекой и носом о кожу омеги, чтобы передать как можно больше своего аромата, он почувствовал, что его конечности медленно снова становились тяжёлыми. Было что-то бесконечно успокаивающее в сочетании их с Тэхёном ароматов, в повторяющихся, нежных поглаживаниях волос на затылке. Он был на грани засыпания, когда Тэхён начал извиваться под его весом. — Ты опять наполовину сонный, да? Альфа не стал отвечать, вместо этого тихо промычав, и в следующую секунду он почувствовал, как чужой палец настойчиво ткнул его в рёбра. Откатившись в сторону с воплем протеста, он посмотрел на Тэхёна так, что это совершенно точно возымело эффект, если бы не завившиеся на макушке пряди и отпечаток подушки на щеке. Старший полностью проигнорировал его, снова слез с кровати, выпрямляя воротник свитера Чонгука. — Мне пора, или я опоздаю на пару. Но сегодня вечером я снова заскочу к ужину. Я хочу посмотреть новый эпизод «Волейбола». — Обязательно принеси мою одежду. Ты так часто таскаешь мои вещи, у меня почти не осталось свитеров и рубашек. Мне скоро придётся ходить на занятия без рубашки. — Серьёзно, в твоём шкафу достаточно белых футболок, хватит на всю жизнь, — вновь засмеялся Тэхён. У Чонгука не было проблем с распознаванием плохо замаскированного сарказма в голосе друга, прежде чем расчётливый блеск заменил некоторые искры забавы в его глазах. — Но знаешь, это на самом деле неплохая идея. Могу поспорить, что есть много людей, готовых заплатить мне кучу денег, чтобы все твои рубашки бесследно исчезли из шкафа. Тебе придётся покидать квартиру с этими восхитительными кубиками, открытыми для всеобщего обозрения, а я буду просто богатым парнем. — Я бы предпочёл носить мешок для мусора, чем предоставить тебе такое удовольствие, засранец. Насмешливый вздох Тэхёна был полностью разрушен игривостью в его слишком выразительных глазах. — Я — обанкротившийся студент колледжа, а ты — мой лучший друг! Ты говоришь мне, что не хочешь пойти на такую ​​маленькую жертву? — Ты не так уж и беден, и сейчас я переосмысливаю роль «лучшего друга», — проворчал Чонгук в подушку. Если бы он немного глубже зарылся в постель, чтобы оставшиеся следы успокаивающего запаха Тэхёна в ткани расслабили все мышцы его тела, никто не смог бы возразить. За исключением его лучшего друга, который смотрел на него понимающе, но не то чтобы у него было какое-либо право судить. Особенно, если учесть тот факт, что в настоящее время он носит свитер Чонгука с единственной целью — пахнуть, как он. — Ах, Куки. Не будь таким, — пробурчал старший, его глубокий голос понизился до того успокаивающего тембра, перед которым, он знал, Чонгук не может устоять. — Ты же знаешь, я бы на самом деле этого не сделал. Я ни за что не поделюсь тобой с таким количеством людей. Никому не позволено жаждать моего любимого во всём мире альфу. Чонгук, возможно, действовал раздражённо и сердито, но они оба знали, что выражение его лица было самодовольным, а не раздражённым, как он притворялся. Рано утром ​​воздух намного теплее, чем хотелось бы Чонгуку, когда он перешагнул порог здания с кондиционером и вышел под палящее солнце. На лужайке перед экономическим корпусом было слишком много студентов, которые явно предпочитали проводить свой обеденный перерыв на улице, и Чонгук правда почувствовал, как расслабленная улыбка на его лице спала от разочарования. Он никогда не был любителем толпы, и какая-то его часть надеялась, что на этот раз ему удастся избежать обеденного ажиотажа. Он был почти взволнован после получения текстового сообщения Сокджина о встрече во дворе вместо столовой. Глубокий голос слева от него вытащил парня из его печальных размышлений. — Так ты говоришь, нам не нужно сдавать это эссе до конца месяца? — голос Мингю был пронизан не просто крохотным неверием. — Что за чёрт? Почему никто не удосужился сказать мне? Чонгук едва сдержался от упоминания того факта, что их профессор говорил им о дедлайне, по крайней мере, два раза в течение последних нескольких занятий. Но Мингю копил пар для своей напыщенной речи, и альфа знал, что лучше не пытаться здраво рассуждать с ним о чём-то подобном в этом состоянии. — Не могу в это поверить. Ты говоришь мне, что я даром работаю над этим проклятым эссе? Я пропустил вечеринку Джексона прошлой ночью, потому что думал, что мне нужно закончить до сегодняшнего дня. Выражение лица беты можно охарактеризовать только как «разбитые ожидания», и Чонгук невольно почувствовал себя немного взбодрившимся. — И как? Закончил, я имею в виду? — Нет, я уснул на полпути и провёл всё утреннее занятие, пытаясь найти оправдание, на которое наш профессор купился бы. — Да, верно. Я бы заплатил много денег, чтобы посмотреть на это, — насмешливо выдал Чонгук. Он знал из первых рук, что у их профессора были способности опытного полицейского по обнаружению лжи. У него был весь первый семестр, чтобы удачно доказать это. Позволяя своему взгляду скользнуть по группе людей, растянувшихся на гигантском клочке травы, и стараясь не хмуриться от этого нежелательного напоминания, он решил, что его друг, очевидно, ещё не пришёл, когда заметил копну розовых волос Юнги среди группы из четырёх человек. Его настроение значительно улучшилось, как только он понял, что его друзьям каким-то образом удалось занять местечко в тени одного из больших деревьев. Чтобы отгородить себя от хнычущего Мингю, оплакивающего свой несбывшийся поход на крутую вечеринку, он быстро осадил его: — По крайней мере, у тебя есть ещё две недели, чтобы закончить эссе. Хватит ныть. — Сурово, — ответил Мингю, драматично положив руку на сердце, пока не проследовал за взглядом Чонгука и не осознал, что время его нытья официально закончилось. — Ну, тогда увидимся позже на паре, название которой нельзя произносить? Чонгук позволил себе короткое фырканье и отсалютовал бете, прежде чем схватить скользящую лямку своего рюкзака и побежать через газон. У них с Мингю было несколько совместных предметов, и несмотря на все его случайные приступы драматургии, он был отличным парнем. Особенно по сравнению с другим слишком энергичным юношей, который постоянно ходил за Чонгуком хвостиком в течение первого года обучения. Он был неспособен прямо сказать, чтобы тот оставил его в покое, намёки не срабатывали. Его друзья — в том числе и этот предатель Тэхён — сочли всё это очень забавным, отказавшись от какой-либо помощи, но, к большому облегчению Чонгука, его преследователь встретил свою пару за лето и, следовательно, потерял всякий интерес к Чонгуку. По сравнению с ним, Мингю был идеальным приятелем. Они хорошо ладили, но не были достаточно близки, чтобы слишком сильно отвлекать друг друга во время занятий. С другой стороны, у него был один обязательный общий предмет с Тэхёном на первом курсе, и это не закончилось хорошо ни для одного из них. Единственной вещью, которая спасла их от жестокой, судьбоносной неудовлетворительной оценки, был упрямый отказ Чонгука потерпеть неудачу и то, что Тэхён был самым умным и самым трудолюбивым человеком в окружении Чонгука, включая Намджуна и его странно высокий IQ. Внутренняя часть экономического корпуса была благословлена прохладой, и из-за контраста с улицей Чонгук почувствовал, как по виску скатилась капля пота от не более чем незначительного бега по газону. Сняв с себя рюкзак, избавившись от рубашки на пуговицах и раздевшись до белой футболки, Чонгук позволил себе опуститься на траву, скрестив ноги, как только присоединился к своим друзьям в тени. — Напомните мне ещё раз, почему вы, ребята, думали, что пообедать на улице будет хорошей идеей? Для такого сейчас слишком жарко. — Свежий воздух полезен для тебя, мелкий. А Хосок совершил ошибку, перепихнувшись со своей близкой знакомой, и ему нужно избегать её в течение следующих нескольких дней, — ответил Юнги, лениво потягиваясь, когда Чонгук, сощурившись, взглянул на Хосока. Через мгновение взгляд беты переместился в сторону, нарушая продолжительный зрительный контакт. Будучи ребёнком, Чонгук расстраивался, ведь другие дети, казалось, не хотели выдерживать его взгляд. Тэхён никогда не смотрел на него с опаской, и Чонгук просто не мог понять, почему все остальные так сильно его не любили. Только когда его родители объяснили ему, что способность Тэхёна выдерживать его взгляд была чем-то особенным, Чонгук перестал расстраиваться. То, что другие дети не могли долго смотреть ему в глаза, не означало, что они ненавидели его. Это просто значило, что они признали его альфой и не собирались оспаривать его статус. Тогда Чонгук действительно не понимал. Но Тэхён всегда был на его стороне, совершенно не впечатлённый так называемым доминированием Чонгука, и альфа решил, что это — единственное, что имело значение. Позволяя несомненно хаотичному разговору друзей погрузить его в полурасслабленное состояние, фактически не слушая, о чём они говорят, он лениво подумывал прилечь, чтобы немного вздремнуть. Но затем он почувствовал покалывание на затылке и вытянул шею достаточно, чтобы заметить, что Тэхён идёт к ним. Длинные ноги омеги двигались в своём обычном, бодром темпе, и его волосы развевались от каждого шага. Он явно выполнял обязанности по доставке обеда, потому что как только он добрался до их круга, он бросил перед ними большой бумажный пакет и заставил друзей накинуться на еду, как стая голодных волков. Чонгук, с другой стороны, даже не успел выяснить, что было сегодня в меню. Вместо того, чтобы опуститься на траву рядом с Чонгуком, Тэхён плюхнулся на его колени, обвивая руку вокруг плеч альфы, и руки Чонгука автоматически легли на его талию, чтобы успокоить. — Альфа на два часа от нас. Чонгуку потребовалось всего несколько минут, чтобы заметить девушку, пристально смотрящую на Тэхёна. Она сидела среди своих друзей в тени другого дерева, и он чувствовал, как крошечные волоски на его руках и затылке приподнимаются в инстинктивной реакции. Это было свидетельством того, насколько привлекательным для неё был Тэхён, что ей понадобилось аж несколько секунд, чтобы заметить немигающий взгляд Чонгука. Не говоря уже о том, как омега в настоящее время обнимал его. Напряжение в воздухе умножилось в десять раз, когда альфа наконец встретилась с Чонгуком взглядами, глаза сверкали чем-то, что могло вызвать проблемы, прежде чем она, очевидно, поняла, что делает. И всё же девушке потребовалось ещё несколько, в основном вызывающих, моментов изумлённых поглядываний, прежде чем она отвела глаза и вернула внимание к друзьям. Рука Тэхёна, ласкающая его напряжённый затылок, была единственным, на чём Чонгук смог сосредоточиться, обернув голову назад и обнаружив, что Тэхён улыбается всего в нескольких дюймах от него. — Спасибо. Чонгук не знал о рычании, застрявшем в его горле, пока не открыл рот, чтобы ответить, и его слова вырвались наружу, приправленные совершенно непреднамеренной угрозой. Звук заставил всех его друзей — за исключением абсолютно безразличного Тэхёна — застыть. — Пожалуйста. Краем глаза он увидел, как недовольно пыхтит Джин, единственный другой альфа в их кругу, явно неспособный игнорировать грубый звук. Но его внимание всё ещё оставалось на Тэхёне, который поднял бровь, соскользнув с его колен и оказавшись на свободном месте рядом. — Что с твоим альфа-голосом? — Ты же знаешь, я это не контролирую, — яростно ответил Чонгук, откашливаясь, чтобы избавиться от раздражающей злобы в собственном голосе. — Правильно, я уверен, что этот инстинкт «я большой плохой альфа» настоящая сучка. Тэхен звучал слишком удивлённо, улыбка на его лице становилась ещё ярче, а хмурый взгляд Чонгука только темнел. — Ты полный отстой. — Эх, ты меня любишь. Точно по щелчку он был вынужден замолчать, потому что, как бы омега его ни раздражал, Тэхён был совершенно прав и знал это. Поэтому он решил потянуть щёки своему лучшему другу, из-за чего тот игриво ударился головой о плечо Чонгука и залился тёплым, довольным смехом. — Все в курсе, что я твой любимчик, Куки. Нет смысла отрицать это. Другая неудобная правда, которую Чонгук предпочёл бы игнорировать в данный момент, но на самом деле не мог. Не тогда, когда Тэхён продолжал улыбаться этой своей ​​улыбкой и подталкивать его плечо своим. — Расслабься, Чимин. Тихо произнесённые слова Юнги заставили Чонгука и Тэхёна повернуть головы к единственному другому омеге в их группе, чтобы в следующую же секунду найти его сидящим там в полнейшем оцепенении, сэндвич застыл на полпути к его рту, глаза были широко распахнуты, он напомнил Чонгуку о пойманном фарами быстро приближающегося грузовика оленёнке. Хосок обернул руку вокруг его затылка, чтобы наконец вытащить юношу из состояния неподвижности. — Давай, Чим. Нет причин притворяться мертвым. Чонгук-и здесь не лает и не кусается. На секунду Чонгук подумал, не должен ли он чувствовать себя оскорблённым своим описанием из уст Тэхёна, но в конечном итоге обхватил его рукой за шею и потянул вниз, пока их тела снова не были плотно прижаты друг к другу. Это был ход, с которым его лучший друг был очень хорошо знаком. Тяга в его сторону была достаточно резкой, чтобы показать Тэхёну, что Чонгук недоволен, но также умело лишала Тэхёна возможности отстраниться. Не то чтобы тот когда-либо пытался. — Легче сказать, чем сделать. Я не привык тусоваться с альфами, это меня напрягает! Я понятия не имею, как ты это делаешь, Тэхён. Чимин выглядел настолько искренне озадаченным, и Чонгук внезапно вспомнил, что прошло всего несколько недель с тех пор, как они встретили другого омегу. Ему всё ещё было трудно понять, что Тэхёну плевать на статус и большинство людей просто исказили представление о том, как омега должен вести себя. — Брось, я знаю этого парня с трёх лет. Однажды я видел, как он пришёл в ярость и заплакал, потому что его мама не разрешила ему есть хлопья на ужин. Ничто из того, что он делает, не может казаться пугающим после такого. — Дети расстраиваются из-за мелких вещей, — быстро спохватился Чимин, чтобы защитить честь Чонгука. — Это случилось на последнем году средней школы. — Эй! — щёки ярко горели, Чонгук толкнул Тэхёна и повалил его на землю, омега под ним продержался ровно две секунды. Главным образом потому, что даже не притворялся, что хочет драться, смеясь своим глубоким, насыщенным смехом. Вокруг них остальные парни тоже смеялись, и даже губы Чимина дрогнули в уголках, хотя он героически сдерживал явно рвущийся наружу смех. — Во-первых, плакать из-за «Фрут Лупс» не стыдно, а во-вторых, вы все придурки.