Cinnamon Crisp

Чонгук понял, что что-то случилось, как только услышал, как Тэхён ввёл код от двери и вошёл в его квартиру. Он не хлопнул дверью, но это звучало так, словно юноша едва удержался от этого, звук отшвырнутой в сторону обуви неуклонно разнёсся эхом по коридору и посетил даже гостиную секунду спустя. Там Чонгук сидел на полу спиной к дивану, сгорбившись над книгами, разложенными на кофейном столике. Через мгновение Тэхён влетел внутрь, его прибытие было объявлено упавшим на пол рюкзаком, а квартиру вдруг охватил запах корицы и мандаринов. Столь знакомый запах — нет, первый намёк на него ослабил некоторую напряжённость, которая давила прямо между лопатками Чонгука после трёх мучительно скучных занятий подряд. (Среда — полный отстой.) В ту же секунду, когда омега позволил себе плюхнуться на диван, он принялся устраиваться поудобнее, пока не сел прямо за Чонгуком, ноги омеги опустились по бокам от него так, что колени касались плеч альфы. Спустя пару мгновений Чонгук почувствовал, как щека Тэхёна прижалась к его макушке, как будто омега просто подался корпусом вперёд, чтобы использовать голову друга в качестве своей личной подушки. Такое положение не могло быть удобным, но, судя по усталому вздоху, взъерошившему волосы Чонгука, Тэхёну было всё равно. — Тяжёлый день? Хотя Чонгук не был уверен, как охарактеризовать звук, изданный Тэхёном в ответ, это было определённо подтверждением. — Я устал от надменных мудаков альф и их раздутого эго. Чуть повернув тело в сторону, пока спина не стала упираться в одну из ног Тэхёна, и прижав левое плечо к дивану, он посмотрел на омегу без необходимости выворачивать голову под мучительным углом. Это действие вывело Тэхёна из прострации, заставило его снова сесть прямо, и лучший друг не выглядел слишком счастливым из-за необходимости отстраниться от Чонгука. — Я возмущён. — Ты же знаешь, я не о тебе. Я сказал «от надменных мудаков альф». Ты не мудак и не надменный, так что хватит хмуриться. Он думал, что надуть щёки и посмотреть на Тэхёна со своей лучшей фальшивой гримасой обиды может быть достаточно, чтобы на мгновение отвлечь его. Судя по выражению лица омеги, он был более зол, чем Чонгук ожидал. Но прежде чем Чонгук смог что-то с этим поделать, Тэхён снова заговорил; лицо смягчилось, и в уголках глаз собрались очаровательные морщинки. — Я имею в виду, твой нос морщится, когда ты смеёшься или стесняешься, ты становишься очень раздражительным, если не получаешь ежедневную дозу объятий, и ты буквально неспособен пройти мимо щенка, не поласкав и не поиграв с ним хотя бы пять минут. Ты не считаешь себя лучше других, просто потому что ты родился альфой, и я люблю тебя за это. Ты ведь мой Чонгук, мой драгоценный ребёнок. В тот момент что-то проснулось в груди Чонгука. Просто встрепенулось, чтобы показать свою мягкую, уязвимую сторону. В любое другое время его щёки бы приобрели смущающий оттенок розового, но последние три слова изо рта Тэхёна заставили альфу посмотреть на него с неприкрытым выражением чистого недоверия, и это явно не избежало внимания омеги. — Хорошо, хорошо, возможно, часть про «моего ребёнка» была полнейшей чушью, но за остальное я отвечаю. — Я просто сделаю вид, что ты никогда этого не говорил, — проворчал Чонгук, пытаясь скрыть запоздалый румянец на щеках, и повернул голову в сторону, делая вид, что отмечает маркером в учебнике строчку, где остановился. Не то чтобы Тэхён не осознавал, что Чонгук был зажат между двумя сильными чувствами — смущением и искренней взволнованностью этими словами, но иногда альфа любил притворяться, что его небрежный тон не был таким уж бесполезным в отношении Тэхёна. — Теперь скажи мне, кто тебя так разозлил. Ты опять сводишь брови. На этих словах рука другого дёрнулась ко лбу, пальцы потирали крошечную морщинку чуть выше переносицы, прежде чем он позволил руке вновь упасть на колени, а соскользнувший с губ звук отчасти был похож на вздох, отчасти — на тихое рычание. — Это был просто один действительно неудачный день. Поэтому, конечно, одному альфе с занятия по медиации* нужно было спросить, пришёл ли я туда, чтобы сделать пометки для своей пары. Среда — полный отстой, — с восторженным отвращением объявил Тэхён и раздражённо обнял подушки на диване. Младший, с другой стороны, почувствовал, как пламя вспыхнувшего гнева жалит горло, проявляясь в рычании, которое он едва успел проглотить. Характер Чонгука всегда был ленивым, медленным и очень редко вспыльчивым, но он распалялся и обжигал, стоило чиркнуть спичкой. И если было что-то, что бесило Чонгука по-настоящему, так это то, как к Тэхёну относились и постоянно недооценивали его одноклассники. Не говоря уже о невероятно большом количестве профессоров. Им кажется, омеге нет места среди них. Особенно, если бы этот омега решил стать юристом. В этой профессии преобладали альфы и беты, но Тэхёну было плевать, он знал, кем хочет стать, с семи лет. Чонгук, однако, совершенно не был уверен в том, что собирается делать после получения степени бакалавра. В том, что лучший друг сразу же заметил его настроение, не было никакой неожиданности. Потому что единственным человеком, который когда-либо мог читать его так же, как и мама, был Тэхён. — Ах, Чонгук-и, не думай об этом слишком много. Тебе тоже не стоит расстраиваться из-за этого. — Длинные пальцы Тэхёна, пробирающиеся сквозь пряди волос младшего, не полностью успокоили, но их было достаточно, чтобы на мгновение отвлечь его от гнева. — Я в порядке, обещаю. Ты знаешь, я не позволю им задевать меня. Мне просто нужно немного выпустить пар. — Ты не можешь говорить мне такие вещи, а потом ожидать, что я просто отмахнусь от этого. — Твой противный альфа снова в действии, Куки. — Это не связано, я говорю, что мне не нравится, что с моим лучшим другом не обращаются так, как он того заслуживает. Тэхен не нарушил их зрительный контакт и при этом не убрал руку из чужих прядей волос, но Чонгуку не удалось успеть за сменой выражения его лица. — Садись на диван. Случайное приглашение заставило альфу подозрительно сузить глаза. — Зачем? — Затем, чтобы я мог бы свернуться рядом и вздремнуть, а у тебя отличные руки и грудь, которая намного удобнее, чем твой дешёвый диван, — было более чем очевидно, что омега очень старался не улыбаться. — Ты сказал, что я не могу ожидать, что ты отмахнёшься от этого, поэтому иди сюда и давай обниматься. Это поднимет мне настроение. Чонгук, возможно, был измотан после долгого дня, но он всё ещё мог двигаться быстро, если бы захотел, и через несколько секунд он удобно растянулся, рядом раздался чужой довольный вздох. — Во сколько ты уезжаешь в пятницу? — подбородок Тэхёна опустился на его грудь, старший глядел на него из-под неоправданно длинных ресниц, и Чонгук мог чувствовать лёгкую вибрацию грудной клетки напротив, когда омега говорил. — Сразу после последнего урока. Я просто сделаю небольшой перерыв, чтобы забрать свои вещи, а затем сяду на поезд в 15:40. До Пусана, хах. Все, что он получил, было тихим смешком над его отстойной шуткой, прежде чем он увидел, как нижняя губа Тэхёна слегка выпятилась вперёд, и брови сошлись у переносицы. — Я не могу поверить, что пропущу день рождения твоего отца, потому что они решили провести этот чёртов семинар в эти выходные. Они откладывали дважды. — Всё хорошо, Тэ. Папа не сердится на тебя за то, что ты пропустишь праздник. Ты согласился пойти на семинар несколько месяцев назад. То, что его устраивают в эти выходные, — просто обычная неудача. Ты можешь поехать со мной домой в другие выходные. — Я всё равно хотел бы быть там. Выражение лица Тэхёна идеально отражало угрюмый тон его голоса, и это было настолько редкое зрелище — омега просто не способен дуться или обижаться — Чонгук в конечном итоге моргнул на него в искреннем удивлении. Однако тот понимал, что младший и его родители тоже были взволнованы, когда Тэхён сказал им, что новая дата перенесённого семинара назначена на те же выходные, что и день рождения мистера Чона. Но, в конце концов, ничего не поделаешь. Тэхёну потребовалось много усилий и бессонных ночей — кропотливая работа и совершенствование выступления — чтобы его включили в список. Вдобавок ко всему, это была бы бесценная возможность произвести впечатление на нужных людей и создать связи, в которых он в настоящее время испытывал недостаток. Тем не менее было бы гораздо веселее вернуться в свой родной город со своим лучшим другом. — Просто пообещай, что принесёшь мне торт.     От внезапно раздавшегося стука сидевший на кровати Чонгук обернулся: домашний телефон был зажат между ухом и плечом, потому что он слишком ленив, чтобы держать его правильно. Взгляд зацепился за мать, стоявшую в дверях его комнаты. — Ужин будет готов через час. И старый друг твоего отца присоединится к нам со своей семьёй, поэтому убедись, что красиво оденешься. А теперь выключай телефон и начинай готовиться. — Серьёзно? Папа разговаривал с Тэ весь последний час, а у меня даже пяти минут нет? Да, наверное, в его голосе слышалось тихое хныкание — глубокий звук смеха Тэхёна в его ухе определённо не помогал — но он буквально только начал разговаривать со своим лучшим другом. Он хотел знать, всё ли хорошо с презентацией. — У Джунхо день рождения, он может разговаривать с кем угодно и сколько угодно. И ты можешь позвонить Тэхёну завтра и даже увидеть его снова в понедельник. Я знаю, что это, должно быть, невероятно сложно, — нет никакой ошибки, в голосе его матери искрился дразнящий тон. — Но я уверена, что вы переживёте один день, не будучи в постоянном контакте. Теперь, дай трубку, мне тоже нужно очень быстро с ним поговорить. Прежде чем он смог высказать надлежащую жалобу, женщина стояла перед ним, а ее ладонь протянулась к нему в молчаливом приказе, и у Чонгука не оставалось другого выбора, кроме как отдать телефон со вздохом и быстрым «позже, Тэ». Нет ничего лучше, чем вернуться домой, чтобы вновь почувствовать себя четырнадцатилетним подростком. Наблюдая за тем, как мама подносит телефон к уху, он почувствовал, что его надутые щёки становятся еще более выраженными. — Привет, милый, ты отлично поработал над презентацией сегодня. Я уже слышала от Джунхо, что всё прошло очень хорошо. Чонгук едва сдержал раздражённое рычание, когда понял, что даже его мать знает больше, чем он. — Гук передаст тебе мою стряпню. Ты слишком худой на том отправленном нам фото. Но мне нравится твоя новая стрижка, она делает тебя ещё красивее. И сколько бы Чонгуку ни хотелось остаться раздражённым, искренняя любовь в мамином голосе, пока она говорила с его лучшим другом, сделала упрямую хватку обиды беспомощно ослабевающей. — Хорошо, я должна повесить трубку и убедиться, что ужин готов вовремя. Если вы собираетесь праздновать, постарайся не оставаться там слишком долго и немного отдохни. Я уверена, у тебя скоро новый дедлайн. Я помню, у студентов-юристов сумасшедшее расписание, потому что я едва видела свою соседку по комнате, пока училась в колледже. Чонгук не мог разобрать ответ Тэхёна, голос на другой линии был слышен, но не настолько громко, чтобы можно было разобрать, что он говорит, но смех его матери сказал ему, что это, скорее всего, было что-то саркастичное. — Согласна. О, и просто чтобы ты знал, я не верну телефон Гуку. Я знаю своего сына, он просто перезвонит тебе, как только я уйду, а затем поспешит готовиться к ужину за последние пять минут до прибытия наших гостей. Поскольку это было не что иное, как правда, Чонгук не мог даже возразить. — Пока, милый. Обязательно приезжай к нам в ближайшее время. Секунду спустя, после преувеличенного причмокивания её губ, приглушённого звуком смеха Тэхёна, женщина закончила разговор и повернулась к нему с тем же твёрдым взглядом, перед которым ни его отец, ни сам Чонгук не имели никакой силы. — Хорошо, мистер. Хватит бездельничать и иди прими душ. Вернёшь свой телефон после обеда. — Мам, реально? Сколько мне? Десять? — Ну, знаешь, как поговаривают. Если это похоже на утку и плавает, как утка... — и с этим, полностью игнорируя довольно забавный вопль протеста, она исчезла, а Чонгук скатился с кровати, ворча всю дорогу в ванную.     Чонгук знал, что что-то случилось, когда он спустился по лестнице в одном из своих самых лучших свитеров и джинсах без каких-либо дырок в них, но его мать отправила его наверх с приказом переодеться в рубашку на пуговицах, которую она, очевидно, повесила куда-то в его шкаф. Всё это стало иметь ужасный смысл, когда он вернулся обратно вниз, просто чтобы узнать, что гости прибыли, включая их дочь, по общему признанию очень симпатичную бету по имени Дахён. Ситуация стала особенно ясной, как только в середине ужина матери Чонгука и Дахён заговорили о туре по кампусу, который альфа, очевидно, собирается провести девушке в этот четверг. Судя по всему, Дахён собиралась перевестись в университет Чонгука в следующем семестре, и его мать любезно упомянула, что Чонгук будет рад показать бете кампус. Поскольку эти новости были совершенно новой информацией для Чонгука, он собирался открыть рот и спросить, о чём вообще речь, когда предупреждающий взгляд матери заставил его плотно сомкнуть губы. Поэтому ради безопасности собственной жизни Чонгук стал ещё более очарован едой на своей тарелке до конца вечера. Под прикрытием помощи маме убрать посуду со стола Чонгук сумел загнать её на кухню после ужина, взяв стопку тарелок в руки и развернувшись лицом к женщине-альфе. — Какого чёрта, мам? Шипящая жалоба не принесла ему ничего, кроме поднятой брови и шлепка по затылку. — С кем, думаешь, ты разговариваешь, мальчик? — Не знаю, может быть, с женщиной, которая не удосужилась предупредить сына о том, что она планирует превратить день рождения его отца в плохо замаскированный ритуал сватовства? Женщиной, которая только что записала своего сына в театральный кружок, чтобы он играл гида в день, когда он пообещал пойти посмотреть какой-нибудь несмешной иностранный фильм со своим лучшим другом? — Ах, детка. Мне жаль. Я не знала, что у вас уже были планы с Тэхёном в тот день, но Дахён и её семья будут в Сеуле только два дня, и они вернутся на Чеджу в пятницу, поэтому четверг был единственным вариантом. — Она выглядела по-настоящему раскаивающейся, и Чонгуку никогда не удавалось долго держать внутри гнев или раздражение, если речь шла о его матери. — Ты могла бы просто сказать мне. Таким образом, всего этого можно было избежать. — Да, но ты бы сказал «нет», и я знала, что ты не обменяешься с ней больше, чем несколькими словами во время ужина. Так что для меня это был единственный способ убедиться, что у тебя есть шанс познакомиться с ней, прежде чем она переедет сюда на следующий семестр. — Мама. — Не смотри на меня так. Нет ничего плохого в том, чтобы знакомиться с новыми людьми, и она прекрасная девушка. — Я знаю, но… — Чонгук, я знаю, ты думаешь, что я просто вмешиваюсь в твою личную жизнь, но мы с твоим отцом просто хотим видеть тебя счастливым. — Я счастлив, мама. — Ты продолжаешь говорить мне об этом, но, учитывая, что Тэхён так занят своими семинарскими занятиями, ты так одинок. Я знаю, что ты всегда чувствовал себя комфортно, будучи сам по себе, и единственным человеком, которого ты по-настоящему впустил в свою жизнь, был Тэхён. Чонгук собирался что-то сказать, но его мать подняла руку, давая понять, что она ещё не закончила. — В этом нет ничего плохого. Я прекрасно понимаю, что тебе не нужно окружать себя людьми, чтобы быть счастливым, но я бы чувствовала себя намного лучше, если бы у тебя был бы другой человек, который присматривает за тобой. Чонгук ещё раз открыл рот, чтобы ответить, но прежде чем он успел произнести хоть одно слово, женщина снова перебила его. — И прежде чем ты скажешь мне, что можешь сам позаботиться о себе, о чём я хорошо осведомлена, большое спасибо, я та, кто воспитал тебя, в конце концов, я просто хочу напомнить тебе, что я твоя мать. Эта работа включает беспокойство о тебе 24/7. И действительно, Чонгук ничего не мог сказать по этому поводу. Он знал, что такая у него мама — её материнские и альфа-инстинкты обострены. Поэтому, вздохнув, он коротко, обнадёживающе сжал руку матери и увидел, как её лицо смягчилось, как это всегда происходило за мгновение до того, как она тянулась, чтобы погладить его щёку. — Ты выиграла, я покажу ей кампус, но это не свидание. — Я никогда ничего не говорила о свидании, — ответила она с удивлённым блеском в глазах. — Но ты думала об этом. — Ненавижу повторяться, но… привет всем, сейчас говорит твоя мама. Конечно, я бы хотела видеть тебя счастливым. И, как я уже сказала, Дахён прекрасная и умная девушка. Чонгук не был достаточно быстр, чтобы сдержать инстинктивный вздох раздражения, и ему было известно, что в тот момент, когда глаза его матери сощурились, он только что заслужил ещё одну маленькую речь. — Не смотри на меня так, Чон Чонгук. Долгое время мы с твоим отцом надеялись, что вы с Тэхёном можете оказаться истинными друг друга, но этого не произошло. — Мам! — Успокойся, мальчик. Родители имеют право мечтать. Но так как вам двоим кажется, что вы довольны статусом лучших друзей, я просто надеюсь, что ты найдёшь себе кого-то, кто полюбит и будет относиться к тебе так же, как и Тэхён. Горло внезапно стало слишком тугим, говорить было невозможно, густой комок эмоций блокировал путь, потому что Чонгук не знал, как реагировать. Вместо этого он просто позволил себе крепко обнять родного человека и смирился с тем, что в конце недели будет гидом для Дахён. И его мама была права в одном: она действительно была хорошей девушкой, так что, возможно, всё будет не так плохо, как он боялся.