Dum spiro, spero

      Лето подходило к концу, а на Косую Аллею тётушка меня так и не отвела. Быть мне среди отстающих — даже Дора, очень остро переживающая это чувство последних беззаботных денечков, вечерами засиживалась за книжками под бдительным взором матери. Ну и пересказывала мне кое-что оттуда во время наших редких прогулок: -… и тогда закончилось гоблинское восстание, — она поправила венок из полевых цветов на голове. Маленькие голубые и белые цветы до того славно смотрелись поверх её светлых кудряшек, что, будь я степенной великовозрастной дамой, принялась бы трепать её за щеки и закармливать имбирными пряниками в промышленных масштабах. Но я была такой же девочкой, так что просто сказала: — Да уж. — Жалко, что сейчас украшений гоблинских так мало осталось, да? — Ага, — я кивнула, снова включаясь в разговор; кажется, существовала какая-то особая усыпляющая магия, которая начинала работать, стоит только кому-то заговорить про войны волшебников с гоблинами, — тебе бы пошла корона, знаешь, вот как венок этот, только… — Да, и чтоб на месте бутонов голубые камни, как у мамы в сережках. Вот бы мне и вправду такую… только подарить её должен обязательно рыцарь-маг!       Она опять завела разговор о героях прошлого, только, слава Мерлину, на этот раз обошлось без упоминаний гоблинов.       Рыцари-маги в последнее время часто были у неё главной темой. И к крепости, кстати, они с той Рутой бегали смотреть вовсе не на жеребят. Зачем нужны четвероногие куры-переростки, если совсем рядом целый ковен боевых магов, прекрасных и да уж, благородных? Может, к одному из них и Элла сбегала; а что грустная была потом… ну, не все отношения являются здоровыми, в конце-концов.       Тридцатого числа, наконец, свершилось. После обычных утренних забот тётя велела мне сменить рабочее платье на что-то поприличнее (то есть, на второе моё платье) и повела за покупками.       Надо сказать, что некоторые травы с огорода Джерарда вполне себе входили в список ингредиентов для зельеварения. Он, что удивительно, отдал мне их просто так. Ну, или решил припомнить должок попозже.       Два сикля, стоившие мне сошедшего ногтя (то ещё удовольствие, скажу я), тратить совсем не хотелось. Да и не на что, по сути. Была еще мысль как-нибудь незаметно подбросить их тетушке, но… что ей эти два сикля?       Первым делом мы пошли за учебниками. Не в тот книжный, где мы были с Джерардом, конечно, а попроще. Разумное потребление, да. Только вторичный рынок. Там, кстати, и канцелярия продавалась всякая разная.       Набор из пяти писчих перьев стоил сикль, а их нужно было как минимум три — писанины в Хогварте, если верить тетушке, было не меньше, чем магии.       Были там ещё и жутко дорогие перья всяких редких волшебных птиц, обещавшие прослужить гораздо дольше; некоторые из них светились слабым светом, некоторые — переливались на этом самом свету, будто были покрыты тонюсенькой мыльной плёнкой. Но нам были не по карману, так что смотрела я не на них. Вернее, не совсем.       Три серых пера с небольшим градиентом в чёрный к кончику. По форме они не слишком отличались от обычных гусиных, может, были чуть уже и длинней. Раз стоят рядом со всеми, наверное, не слишком дорогие? — Два сикля, мисс, — продавщица заметила мой интерес, — перья сквадера. — Сквадера? — что-то такое крутилось на краю сознания, но… нет, не вспомнить. Но какое приятное совпадение! — Это полузаяц-полуглухарь, — начала объяснять та, — зять мой в прошлом году из Сундсвалля привёз несколько пар, разводит вот теперь… у магглов даже, говорит, в музее каком-то чучело показывают, представляете? С ума эти шведы сошли, что-ли… брать будете?       Тётя было собралась укорить меня за транжирство, но я достала свои монетки: — Мы с Дорой, когда за клаббертом ходили, ещё кусачих подснежников набрали немного, — тихо сказала я. — Рута… — Можно, я куплю себе эти перья? Их мне хватит до каникул, как вы думаете? — Конечно, мисс. На диво прочные, только чернила чуть светлеют в них, но для школьных записей не страшно. — Ладно уж, — тётушка вздохнула недовольно, — сама заработала, трать по своему разумению. Но чтоб никаких больше походов в лес без взрослых, ясно? Тоже мне, егерь-герболог подрастающий.       На вокзал мы отправились рано утром. Сначала — камином в дырявый котёл, а оттуда — уже пешком. Одеты мы были почти что по-маггловски, может, чуть более старомодно. Но даже в Лондоне тридцатых годов на улице можно увидеть и более экстравагантных прохожих, так что никто и внимания не обратил.       На немагической стороне вокзала столпотворение было не хуже, чем на Косой Аллее в выходной день. Магглы и, конечно, юные маги с провожающими их родичами. — Вход через ту колонну, — показала тётя, — если трусишь, можно немного разбежаться.       Я не трусила, но совету склонна была последовать: здравый смысл подсказывал, что через стены не проходят, в них врезаются носом, и пребольно..       Хогвартс-экспресс уже стоял у платформы, начиналась посадка. А я ещё была недовольна ранним подъёмом! До отправления оставалось не меньше двух часов, а шансов найти свободное купе уже и не осталось. — В следующий раз заночую на вокзале… — В следующий раз нечего собирать вещи до поздней ночи и всё утро ползать сонной докси! — отрезала тётка.       Она помогла занести чемоданы в первое же от входа купе. Устроив их на верхней полке, глянула на мою попутчицу — маленькую, ни за что не дать даже десяти, блондинку в чуть помятом лавандовом платье в пол, и отбыла, наказав не разочаровать и передавать письма через Дору.       Сама Дора почему-то опаздывала, хотя собиралась ещё раньше меня перенестись в Лондон порталом с маменькой. Возможно, дело опять было в её многочисленной столичной родне. Не мешало бы, кстати, её найти. Дору, конечно, что мне та родня… — Привет, тоже на первый курс? Я Рута Понд.       Девочка оторвалась от созерцания перрона. Она чуть развернулась ко мне и проговорила тихо: — Психея Лавгуд…       Родственница Полумны? Ну и имянаречение у них… хотя на латыни это, вроде как, означет «душа». Что ж… — Из тех самых, да. — мысли она, что ли, читает? Или просто заметила моё замешательство? — Понятно. А я просто Понд. — Знаешь, просто быть — это тоже совсем не просто. — О, — стоило ли начать записывать за ней уже сейчас? А лет через двадцать издать книгу, назвать попафосней и почивать на лаврах чужой славы…       Дверь в купе отъехала в сторону. В проёме стояла Дора, запыхавшаяся и с беспорядком на голове, но очень довольная. Слава Мерлину, не пришлось бегать по всему составу! Мало ли, что. — Чуть не опоздала! — она закинула чемодан рядом с моим, будто тот был не тяжелее пакета с пакетами, — на маггловской стороне ужас что творится! Эти самоходные повозки!..       После взаимного знакомства Доры (которая представилась Друэллой, но попросила называть себя сокращённой формой имени) с нашей попутчицей поезд издал длинный гудок и начал отъезжать от платформы. Что удивительно, почти не трясло. Один раз только, когда вокзал остался позади, качнуло немного да свет моргнул. — Это мы с маггловских рельсов сошли на наши, — поделилась Дора, — мне папа рассказывал. Однажды стрелочник-маггл… — О, вот тут ещё одно место есть! — какой-то старшекурсник через стекло ткнул пальцем в нашу компанию, — давай, иди сюда, мне ещё потоп в третьем вагоне сушить! — Я не поеду с девчонками!       На нас хмуро уставился тот самый мальчик из лавки аптекаря. Он стоял красный, что шишка на лбу клабберта. Старшекурсник кажется, от его фразы жутко разозлился. Он поправил небольшой металлический значок на мантии — ага, староста — сгреб мальчика за шкирку и открыл дверь: — Не с «девчонками», балда, а с твоими будущими сокурсницами! И внучкой сэра Лавгуда — моё почтение, леди — так что сел быстро. А то приклею тебя сейчас прямо в тамбуре, так и поедешь до самого Хогсмита. Надеюсь, вы не против компании, леди? — Никаких проблем, спасибо, — Психея важно кивнула, и лицо её из мечтательно-отстраненного стало на мгновение хищным, — садись рядом с Понд.       Он присел на самый край лавки, всё ещё хмурясь. Староста кивнул нам ещё раз и пошёл дальше по коридору, что-то бормоча. Сетовал, наверное, на тот самый потоп. Я повернулась к новому соседу: — Мы виделись в магазине, помнишь? Я Рута, это — Психея Лавгуд и Дора Хигс. А ты, вроде, Том?       Он, видимо, вспомнил нашу встречу и немного расслабился. Ну да, ну да, эффект знакомого лица. — Ага. Долго нам ехать? — До самого вечера, — вздохнула Дора, — на пути в Хогвартс много диких земель, просто по прямой не получится — опасно.       Так, за разговорами, прошла пара-тройка часов; я так волновалась, что завтрак совсем не лез, и пообедать было бы не лишним; девочки поддержали. Моё меню обещало быть более чем скромным, а вот Дору снабдили, будто в кругосветное плавание — больше половины стола оказалось уставлено именно её продуктами: — Я поделюсь, конечно! Вы не думайте, не обжора какая… тут вот пирог с почками есть и лавандовый пудинг ещё, будете?       Мы разделили всё наше добро поровну; Том сначала пробовал отказаться — с собой ему ничего не собрали, но Дора быстро наставила его на путь рационального питания да этикета: — Нехорошо, если мы будем есть, а ты нет. Так не принято, понятно? Или ты хочешь, чтобы мы тоже голодные сидели? А впереди ещё Распределение…       Так и договорились. Лавандовый пудинг оказался очень вкусным, а разноцветная посыпка сверху, как взрывная карамель, приятно щекотала язык.       Маленькие шарики из плотного песочного теста, которые лично в руки каждому раздала Психея, вообще были чём-то волшебным,: тянущаяся кисловатая начинка превратилась во что-то мясное и очень пряное, пока я силилась её прожевать. — Кстати, на какой факультет хотите попасть? Мы с Рутой, конечно, пойдём на Хаффлпафф. А ты, Психея? Том? — Равенкло. — А в чем разница? — подал голос Том. — Ты что? Это ведь… погоди, ты не знаешь про факультеты? Ты из магглов, что ли? — у Доры сделалось такое лицо от собственной догадки, будто вместо мальчика напротив неё сидел тюлень, — нет, я не против, ты не подумай! Просто… — В программе обучения никакой разницы нет. Слушай…       Психея Лавгуд прочитала целую лекцию про факультеты, их традиции и прочие гербы с девизами. Ну точно, надо было начать записывать. — Тогда Слизерин. Я змей люблю.       Дора змей явно не любила и потому смешно сморщилась. Была ли у Слизерина в это время репутация факультета страшных тёмных магов, или это началось уже после того, как Волдеморт его закончил, выпустился, вырос и знатно порезвился? Так, а… — Как, ты говоришь, твоя фамилия? — в мою голову закралась одна очень неприятная мысль. О, Мерлин всеблагой… — Риддл. Я Том Риддл. А что?