Я уничтожу их И даже семи армиям меня не взять Чего же ждать от них? Когда ограбят, или противостоять? The White Stripes — Seven Nation Army (cover RadioTapok)
Примерно так и прошло оставшееся время до моего поступления в академию. Веселое такое время. Майто Гай на пару с Рок Ли почему-то очень прижились в нашей странной компании: острый на язык Имаи, вечно унылый Какаши и неугомонная я (на некоторые мои выходки или фразы Змей крутил пальцем у виска и называл ненормальной). Я-то и не особо была против, а вот Орочи и Какаши (что периодически подменял его) мою инициативу не оценили. В качестве особо извращенной мести Змей стал натаскивать меня для академии. — Ну, Наруто-чан, посмотри на своего друга что так усердно тренируется, и даже стал личным учеником Гая-куна! Ага. Все у тебя куны. Только прослеживается в этом тонкий такой подъеб окружающих. И началось усиленное впихивание невпихуемого. Историю Конохи мне все-таки притащили. И вот с нее-то началось мое охуевание масштабов мироздания. Мадара — баба! Жена Хаширамы! Это как так? И Коноху основали раньше, как только оба заняли места глав своих кланов. Но битва в Долине Завершения все-таки была, но не насмерть, как в каноне, а на свадьбу. Мадара хотела стать Первым Хокаге, и для этого должна была победить Хашираму. А если она проиграет, то согласится, наконец, выйти за Сенджу замуж. Судя по тому, что с горы Хокаге на меня смотрит все та же до ужаса серьезная морда Сенджу, то у Учихи просто не было выбора. И Изуна остался жив, вон, при Втором Хокаге был советником (удивительно, учитывая то, как сильно Тобирама ненавидел клан Учиха!) Но больше повеселило меня другое. Оказывается, Орочи ЛИЧНО знал Второго, то есть Тобираму. И его прекрасную женушку Мито. Которая химе клана Узумаки из Водоворота. И все это он сказал вслух. Я думала, у него глаза из орбит вылезут (что при его слегка змеином разрезе глаз смотрелось весьма комично), когда он понял, что сказал. Уточнила про клан Узумаки. Молчал как партизан. Поклялась честью шиноби, что никому не скажу о том, что знаю про клан Узумаки. Не поверил. Поэтому с чистой совестью начала давить на жалость, чтобы рассказал (ну там слезами, уговорами, даже угрожала сковородкой смеха ради). Мол, для меня это важно знать, что я отношусь к какому-то клану (пусть и вымершему), а не просто сирота без рода и племени. Проникся. Поняла, что мне видимо в наследство от бывшей владелицы тела достался уникальный дар: «доебись до ближнего своего и обрати его на свою сторону». Вещь, безусловно, полезная, не скрою. Еле как уговорила Ли не обстригать косичку и не копировать прическу своего учителя. Пришлось сторговаться до того, что я смирюсь с зеленым трико, но смены прически не прощу ему ни за что. Проникся. Назвал меня своим первым другом и предложил спарринг по-пацански. Подоспел Орочи, елейным голосом сообщая о том, что я девочка. Рок Ли охренел, но отошел быстро. Попытался поклясться, что отныне будет защищать меня, чтобы не повторились печальные события нашего знакомства. Не удержалась, врезала от души, сломала ему нос. Больше подобных порывов не было (спасибо и на том). Общими (с Орочи, естественно) усилиями пытались отбрыкаться от наставничества Гая на поприще тайдзюцу. Не получилось. Смогла отсрочить это только до поступления в академию, на что Змей миленько так улыбнулся и приторно-сладким голосом оповестил меня, что сам пока потренирует. И тогда начался второй круг ада. Против его стиля тайдзюцу я ничего не имела (хотя в первый же день была избита до состояния котлеты, просто потому что не могла оторвать глаз от своего «сенсея» что, казалось, танцевал, а не сражался врукопашную), но показательный спарринг с Какаши показал мне все преимущества Змея. Он был очень быстрым! Не зря он в каноне назвал свою деревню Отогакуре. Было ощущение, что Саннин движется со скоростью звука, а его движения было нереально уловить, если только у тебя нет шарингана. Но как же это было красиво, аж дух захватывало от движений Орочи, когда они с Какаши показательно замедлялись, чтобы я могла за ними уследить. Быстрые, отточенные движения напомнили мне Мадару во время Четвёртой Мировой Войны. Ни одного лишнего шага! Зато я поняла, почему у Орочи длинные волосы (которые он все-таки собирал в хвост во время уроков), они были своеобразной пятой конечностью. Если у Джирайи были колючие волосы (и такая же колючая техника), то гладкие волосы Орочи больше напоминали мощный змеиный хвост. Какаши пропустил момент, когда Змей крутанулся на месте и съездил волосами по лицу оппонента. На лице Копирующего остался след как от удара кнута. Хочу! Хочу так же! В один из выходных Белый Змей был излишне задумчив (а когда он так глубоко уходил в себя, можно было спрашивать вообще что угодно, мужчина сам не замечал, как отвечал только правду). Так и выяснилось, что в клане Учиха какие-то волнения, и это может негативно сказаться на политической обстановке деревни. Так и не поняла, нарочно он это сказал, или сам не заметил, как выболтал условно секретную информацию. Значит, восстание все-таки будет. Вообще, чисто теоретически восстание еще можно было предотвратить, а вот Четвертую Войну Шиноби избежать не получится, поэтому я решила рискнуть. Все-таки клан Учиха стоит рассматривать как мощную боевую силу (да простят меня шиноби!), наравне с кланом Хьюга, а значит, это может сыграть неплохую роль в будущем. Когда я сообщила Орочи о том, что хочу познакомится с главой клана Учих, он смерил меня подозрительным взглядом. Объяснила, что хочу попытаться помочь. К подозрительности добавился скептицизм. Объявил, что тема закрыта. Но мне-то надо попасть к Учихам, поэтому в дело вступила тактика задалбливания: я хвостом ходила за Белым Змеем, постоянно говоря только одну фразу «Ну пошли!». К концу второго дня Орочи стал миленько улыбаться (и это было бы действительно мило, если бы не дергающийся глаз и угрожающая аура) и все-таки согласился. А я той ночью так и не смогла уснуть, пытаясь придумать как бы так ни толсто, ни тонко намекнуть старшему Учихе, что весь их переворот пойдет по детородному органу. Решение подсказал Курама (которому я мешала спать своими рассуждениями). Посоветовал подобрать песню по ситуации, что будет схожа с ситуацией Учих, или хотя бы будет иметь одинаковую концовку. Зависла. Потом села записывать в новенькую толстую тетрадку (и откуда она вообще у меня?) все тексты песен, что могла вспомнить. Особо не помогло. Зато исписала всю тетрадь и теперь мне требовалась еще одна. В таком положении меня и застал Орочимару (я просто пялилась пустым взглядом в столешницу). Как он запихнул меня в ванную, а потом еще и нашел приличную одежду я не особо запомнила, ибо меня колотило от напряжения и банального страха, что я все испорчу. Ноги отказывались двигаться, и Имаи буквально на буксире потащил меня в квартал Учих.***
Откровенно говоря, нам здесь рады не были. Особенно мне. Особенно после нападения Кьюби. Сам квартал, так же как и в каноне, был на окраине деревни, но Учихи по собственному желанию перебрались туда. Что собственно неудивительно для тех, кто не любит излишний шум и когда кто-то сует свой длинный нос в их дела. Полиция здесь так же была вотчиной Учих, но с инициативы слишком деятельного Изуны, что тяжело пережил смерть своей сестры (хотя смерть Мадары и Хаширамы еще надо было доказать, как по мне, они просто свалили по-тихому. А что, деревню построили, почти пятнадцать лет правили, наладили все связи и сбежали куда подальше). Тобирама Учих, конечно, не переносил, но Изуна особо гадить своему клану не позволял, поэтому Второй елейно взращивал ненависть в своих учениках. И особенно ярко она расцвела у Третьего и его друга Данзо. И неприкрытая неприязнь превратилась в ненависть после нападения подконтрольного Кьюби. Палки в колеса ставить особо не получалось, но со слов Орочи командам, в которых был хоть один Учиха (да и одиночным бойцам) доставались самые неприятные миссии. Был случай, когда убили команду генинов под руководством Учихи (они должны были передать какой-то документ, не особо важный, но команда так и не дошла до конечного пункта). Вину спихнули на Камень, и доказать ничего не удалось. Орочи здесь тоже особо не жаловали (я вообще заметила, что на Змея гражданские кидали весьма неприязненные взгляды, на что он лишь отмахнулся тем, что многим кажутся отвратительными его техники), но относились скорее безразлично, в то время как я даже здесь ощущала шлейф тщательно скрываемой ненависти, обращенной на меня как на носителя Хвостатого. Однако пропустили нас без лишних вопросов, даже «любезно» проводили (была бы возможность связать нас и доставить в дом главы именно в таком виде, они бы с радостью так и поступили бы). Дома здесь мало чем отличались от остальных домов Конохи, разве что все были строго квадратные, и лишь башенка полиции имела форму цилиндра. Такие же оборки (название которых я так и не узнала, да и не пыталась), только не кирпично-красные, а просто серые. А вот в главном особняке уже чувствовался особый дух, присущий японской архитектуре. Постовой Учиха кивнул нам головой в знак прощания и удалился, так и не сказав ни слова. Да я и не в обиде, они вообще народ своеобразный. На пороге нас встретила Микото (что неожиданно даже оказалась рада нашему приходу!), предложила чай, чтобы скрасить наше ожидание. Оказалось, что Фугаку с самого утра вызвали в участок, поэтому нам нужно немного подождать его. И ненавязчиво так поинтересовалась целью нашего визита. — Я читала про клан Учиха в «История основания и становления Конохи», и меня заинтересовала Мадара-сама и ее брат. Мне стало интересно, правда ли все то, что написано там. А кто лучше может рассказать об этом, как не глава заинтересовавшего меня клана? — какие неудобные кружки! А я-то раньше гадала, почему они их двумя руками держат. А они просто выскальзывают, если держать их одной рукой. — Это так мило, Наруто-чан, — Микото улыбнулась. Ох, она прям генерировала добродушие! Неожиданно приятно, — ты стараешься говорить прямо как взрослые. — Потому что я действительно взрослая девочка, — да и не девочка уже давно. 23 года, как-никак. — Конечно-конечно, — снова улыбнулась женщина под тихий смех Имаи. Показательно надула губы. Я тут клан Учиха пытаюсь спасти от потенциального уничтожения, а это морда змеиная сидит и ржет! Разговор пошел на отвлеченные темы. Микото узнавала о моем самочувствии (походу все шиноби были в курсе тех событий), и получив от меня стандартное «всенормальночувствуюсебяхорошо» она вроде как успокоилась, но весьма выразительно посмотрела на длинные рукава моей футболки. Ну не было у меня желания демонстрировать «метки», что оставили эти твари! По этой же причине я носила длинные брюки. Меньше вопросов будет возникать о природе шрамов. Не хочу каждому встречному объяснять, что я не самоубийца, и что это не моих рук дело. А затем пришел Фугаку, всем своим естеством распространяя недовольство. Что интересно, если не сосредотачиваться на определенном человеке, то я могла чувствовать лишь слабый отголосок. Но это было так удобно (точно знать, что чувствует твой собеседник) что я уже по привычке стала концентрироваться на интересующем меня человеке. Глава дома согласно всем традициям поприветствовал нас (вот что значит вышколенность!) и сел в кресло по правую руку от меня. — Что бы ты хотела узнать, Наруто? — вот так с места, да и без суффиксов. Прекрасный мужик! Тем более что я нервничала настолько, что вряд ли смогла бы разводить долгие и нудные разговоры ни о чем. — Я бы хотела поговорить с вами наедине. Скользнуло легкое удивление и недовольство. Ну, в принципе логично. В его глазах я все еще ребенок. Но мне всеми правдами и неправдами нужно заставить его прислушаться к моим словам. Мужчина взял себя в руки и жестом приказал следовать за ним. Меня немного вымораживает эта молчаливость шиноби, если честно. Фугаку пригласил меня в свой личный кабинет, но настойчиво попросил ничего не трогать руками. Да я и не хотела, если честно, вообще до лампочки все дела вашего клана. — Итак, я слушаю тебя, — я сжала руки в кулаки, пытаясь собраться и перестать нервничать. Не помогло. Зато помогла затрещина от Кьюби. — Допустим, есть стая краснокрылых бабочек, что очень не нравится одной старой гусенице сидящей на трухлявом пне с гнилыми корнями, — стараюсь смотреть в глаза своего собеседника, но получается откровенно плохо. Взгляд у Учихи сразу же потяжелел, и он напрягся всем телом. — и бабочки отплачивают гусенице тем же, но ситуацию это не меняет. Допустим, бабочки решат сместить гусеницу с его пня, но трухлявые корни все равно останутся, но в итоге это приведет только к… Рот резко захлопывается. Черт! Даже такими окольными путями я не могу сказать что все у них по пизде пойдет! Черт! Черт! Даттебайо! И что теперь делать? — К чему приведет? Договаривай, — голос мужчины пропитан звенящей сталью, и мне хочется вжаться в кресло, но все тело одеревенело, и даже при большом желании я не могу и пальцем пошевелить. — В итоге… " — Песня, сосуд. Просто спой ему эту историю, " — услужливо подсказывает Курама, которому очень не нравилось, что я чуть ли не тряслась перед каким-то там Учихой. — В итоге бабочек ждет тот же конец, что и одну принцессу. — Конкретнее, — мужчина пальцами сжимает край столешницы, и мне кажется, что я слышу, как трещит дерево. — Обещайте, что дослушаете до конца, — Фугаку прикрывает глаза. Вдох, выдох. Главное чтобы голос не дрожал. — Много-много лет назад, за тысячью морей, Жили люди с душами, что были тьмы черней, А на троне правила, прекрасна как рассвет, Юная принцесса четырнадцати лет… Голос не дрожал, зато трясло меня. И он это видел. Боги, лишь бы все получилось! — ...С тем же гордым видом, ничуть не оробев, Девушка сказала нараспев: «Ах, настало время пить чай» — и чиркнула большим пальцем по своей шее. Глаза Учихи расширились. — С той поры в народе легенда прослыла О прекрасной дочери истинного Зла. Учиха молчал, а я боялась лишний раз пошевелиться. Только бы прислушался! — Не станет бабочек, и трухлявый пень покроется еще большей паутиной трещин, — все-таки смогла выдавить я. — И что ты предлагаешь? — мужчина был как никогда серьезен и насторожен. Я сглотнула вязкую слюну. — Пока ничего. Но могу сказать только одно, — снова смотрю в глаза мужчины. Не отводи взгляд! Не смей его бояться! — слизень может залатать уже имеющиеся трещины и дыры, оставленные гусеницей. — Слизень? Не змея? — хитро прищуривается. Вау, а я думала, что он не эмоциональнее кирпича. — При всей моей любви к змее, он скорее затопит все окружающее пространство ядом, что может и камни растворить. Слизень более безопасен, и лоялен к тем же бабочкам. Учиха сложил руки на груди. Задумался. Неужели я донесла свою мысль? Но дойдет ли до него смысл моего посыла? — Но в яде змеи может захлебнуться и гусеница, — неожиданно выдает мой собеседник. — Только если змея пожелает этого сама, — он предлагает мне и Орочи втянуть в переворот? — Но для начала было бы неплохо потравить термитов, что убивают пень. Он улыбнулся! Краешком губ, но улыбнулся! Я ж оторопела от такого. Образ «кирпичного лица» старшего Учиха рассыпался прахом. — Ты слишком много знаешь для ребенка, — обманчиво расслабился. — Хорошая наследственность, — наглая ложь конечно, но расширившиеся в шоке глаза того стоили. — Так вот, я чего пришла-то. У вас есть портрет Учихи Мадары? Когда я пришла домой, то без сил рухнула на кровать. В рот я имела эти подковерные игры!***
Волнения в клане Учих прекратились (со слов Орочимару), но у меня было стойкое ощущение, что Змей вписался в сомнительную авантюру устранения «гусеницы». Впрочем, он был самостоятельным взрослым человеком, что сам способен принимать решения. После моего утреннего визита в клан Учиха меня вызвал Хокаге, тонко так интересуясь, а какого, собственно, хрена я там забыла. Ну я и честно сказала, что ходила поглазеть на Учиху Мадару, чьих портретов не было в книгах, но наверняка были в библиотеке клана (кстати, реально нашелся!), да и узнать побольше об одном из кланов-основателей. Старая обезьяна с умным видом покивала, похвалила меня за любознательность и выставила из кабинета. А на следующий день ко мне приставили ещё одного АНБУ (естественно, якобы незаметно, но как же Курама ржал с их беспалевности!). Потом старику опять что-то не понравилось, и меня опять притащили в его обитель. Недельки через две после моего похода к Учихам. Оказывается, Третьему не понравилось, что Орочи обучает меня тайдзюцу («ты еще слишком маленькая, вот пойдешь в академию, и там тебя всему научат»), причем методы обучения у Змея были весьма жесткие и завязанные на практике, а не на теории, но это именно то, что мне и надо было. Я тренирую тело, а не мозг, в конце-то концов! Тело должно двигаться на рефлексах и мышечной памяти, а не из-под палки сознания. А мозг мне в бою нужен для того, чтобы выстраивать тактику и фиксировать посторонние факторы (вроде еще нескольких нападающих на меня). Естественно, теорию я тоже слушала, но больше углублялась в практику. Хирузен начал расспрашивать все ли меня устраивает и не стоит ли мне поменять учителя. Получил отказ. Ненавязчиво стал интересоваться, а не запугивает ли меня Орочимару (может, я просто боюсь сказать об этом). Снова ответила, что нет, меня все устраивает. Но Хокаге сказал свое твердое нет, учителя надо менять. У меня аж слезы на глаза навернулись. Да чего скрывать, я позорно расплакалась. Орочи был первым человеком, что отнесся ко мне нормально. Он для меня старший брат, которого у меня никогда не было. И тут его пытаются забрать у меня! Слезы превратились в полноценную истерику, и я уже завывала на весь кабинет, размазывая сопли по лицу, и остановиться не могла. Старая обезьяна прыгала вокруг меня, а я только просила не забирать у меня Орочи. На эти крики примчался и сам Змей, и смерив Хирузена убийственным взглядом, поднял меня на руки, прижимая к себе. А я все не могла успокоиться, намертво вцепившись в обалдевшего от такого поведения мужчину. Не хочу. Только не Орочи! Он что-то выговаривал Хокаге, а сам полыхал едва сдерживаемой злостью. Я даже вслушиваться не стала в суть происходящего, честно пытаясь успокоиться, но добилась только гипервентиляции и усилившейся паники. Почти не чувствовала как брюнет гладит меня по голове, не слышала то, что он говорил мне, только тщетно пыталась вдохнуть хоть немного воздуха и задыхалась еще больше. В себя пришла уже дома. За окном было темно, Белый Змей все еще обнимал меня, легко покачивая на руках и тихо-тихо приговаривал, что все будет хорошо. Нашла в себе крохи сил обнять его за шею и уткнуться куда-то в район плеча. Это оказалось приятно. Хоть кто-то в этом мире волновался о судьбе маленькой джинчурики, о моей судьбе. — Он не вырвется, — зачем-то произношу я, и Орочи тут же отрывает меня от плеча, взволнованно вглядываясь в мои глаза. — Откуда ты знаешь о Нем? — Потому что видела Его. АНБУ больше ничего не сказал, лишь притянул обратно к себе. Мы еще какое-то время просидели так, до тех пор, пока Змей не отправил меня в душ, а потом, покормив, уложил спать. В ту ночь он остался со мной, уснув на стуле около кровати.***
А потом был Новый год, который я уже приготовилась встречать в одиночестве (потому что Орочи наконец-то выделили выходной). Из дома выходить не хотелось, я просто валялась весь день в кровати, впервые за все эти два с половиной месяца у меня был полностью свободный день, без изучения книг, свитков и тренировок. Делать вообще ничего не хотелось. Но сначала пришел Гай, притащив с собой Ли и большие пакеты с едой. Ли всучил мне плюшевого Лиса с аккуратной красной ленточкой на шее («это ответный подарок! Наруто-чан же подарила мне повязку на день рождение!»). Конечно, ребенок не мог знать о том, что во мне запечатан Биджу, но юмор я оценила. Гай же кричал о Силе Юности и что она не позволяет ему встречать Новый Год в одну тяпку. Да я и не против. Впервые в своей второй жизни я готовила вместе с кем-то. Зеленый Зверь, пока мы были заняты на кухне, вытащил котацу, которым я почти не пользовалась (мне больше нравилось окукливаться в теплое одеяло, что мне неожиданно притащил Какаши в начале холодов, да и не холода это были, так, баловство одно, после сибирских морозов-то) и радостно стал накрывать на стол. В окно постучали. Ну, от Какаши я другого и не ожидала, как всегда через окно, но то, что и он тоже пришел, стало для меня приятным сюрпризом. Смерив подозрительным взглядом лиса в моих руках (ну божечки-кошечки, он такой милый, что его из рук выпускать не хочется!), елейным таким голосом поинтересовался, кто же тут такой умный, что догадался подарить джинчурики Девятихвостого такой подарок. Ли с высоко поднятой рукой запрыгал вокруг шиноби, а сам блондин лишь обреченно выдохнул. Через полчаса пришел и Орочи. Только как нормальные люди, через дверь и не с пустыми руками. Оглядел собравшуюся компанию и еле заметно улыбнулся. То есть это была не спланированная акция? Я счастливо засмеялась, аж слезы счастья выступили на глазах. По очереди обняла каждого, понимая, что вот они, мои друзья. Друзья, что решили проведать одинокого ребенка в такой праздник. А потом я пела. Взяла с каждого из присутствующих Клятву чести Шиноби, что они не будут интересоваться, откуда я знаю эти песни, и запела. Была у меня такая традиция, последние три года каждый Новый Год петь одну и ту же песню. Хоть я не была приверженкой какой-либо религии, да и не сказать, что особо верила в того самого христианского Бога, но эта песня для меня была чем-то особенным, глубоко личным, тем, чем хотелось поделиться с этими людьми. — Спасибо, Бог, за лунный свет, За дивный мир других планет, За каждый миг, который проживу я. За радость, грусть, за свет и тень, За самый лучший в жизни день, За каждый новый вздох мой, — Аллилуйя. Расходиться никто не стал, так и улеглись спать под котацу, а я, пользуясь моментом, переползла под неожиданно теплый бок Белого Змея.***
После Нового Года дни полетели слишком быстро. Хокаге больше не беспокоил меня. Как сказал Какаши (что тоже был тогда за дверью, а я даже не знала этого), он впервые в жизни слышал, чтобы всегда ехидный Мангуст орал на кого-нибудь. Голос и то не повышал, а тут перешел на крик. Но, видимо, свои плоды это принесло, ибо Старая обезьяна забыла о моем существовании, но вот следящего АНБУ так и не убрала. Тренировки продолжились, но теперь основной упор стал на скорость и точность. К слову сказать, у меня получилось раскрутить Какаши на «Ича-Ича». Всего-то и потребовалось не задавать вопросы на протяжении недели. Ну что сказать? Написано интересно, есть, что почитать, но вот эротика была слишком гиперболизирована. Заявила, что хотела бы познакомиться с этим человеком (и посмотреть в его наглые глаза). От Копирующего же и узнала, что Джирайя появляется в Конохе примерно раз в полгода, и в следующий раз он прибудет как раз таки в марте, а может быть и чуть позже. Но конечно, меня больше волновало что в конце марта закончится миссия Орочи по присмотру за мной, и просто так у нас видеться больше не получится. И с ужасом поняла, что не хочу терять этого человека, даже если он будет против. Пока я размышляла над данной проблемой, пролетел еще месяц, и буквально через неделю я должна была пойти в академию. Кстати, в марте Жабья морда так и не объявилась, даже Какаши расстроился, потому что уже успел пообещать мне знакомство с Тем Самым Жабьим Отшельником. Орочимару лишь посмеивался над этим. Когда до академии остался один день, Имаи потащил меня в магазин, под предлогом того, что надо немного обновить мой гардероб к началу учебного года, да и остальные принадлежности не мешало бы прикупить. Продавцы смотрели все так же с ненавистью, но в присутствии Змея боялись что-либо делать. Мужчина упорно пытался впихнуть меня в женское традиционное кимоно, от которого я отбрыкивалась всеми правдами и неправдами. Знаем, плавали. Дико неудобная штука, а если вещь неудобная, то я и не ношу ее. Невольно вспомнился маленький Орочимару из аниме, и я подумала, а почему бы нет? Выбрала футболку с сетчатым воротником, короткое, песочного цвета кимоно (мужское как оказалось, ну да плевать) и темные брюки. Единственный минус, широкие рукава, к которым надо привыкнуть. Вспомнила, что Четвертый носил маленькие ремешки на плече и предплечье (а посередине локоть). Змей усмехнулся такому странному выбору, но покупку одобрил. Уже у самого дома Орочи резко погрустнел и остановился у самой двери. — Это были прощальные подарки, да? — немного грустно улыбаюсь. — теперь ваша миссия по присмотру за маленьким демоном закончена? — Наруто… — Я все понимаю, Орочимару-сан, — прячу руки за спиной и поджимаю губы. Эх, видят боги, как я не хочу расставаться с тобой! — Да, миссия закончена, — снова АНБУ, снова идеальный боец. — А это значит, что теперь я могу взять себе ученика. Не может быть! Не могу сдержать радостного визга и всей своей детской тушкой запрыгиваю на него. Вселенная, спасибо! От всего сердца спасибо!