Круги на Воде

Здорово, братцы-крестоносцы! (Аве Матер! Патер Ностер! Вашу также, всем спасибо!) Канцлер Ги — Крестоносцы

      Церемония поступления должна была состояться в одиннадцать часов, поэтому я заблаговременно встала в девять. Вообще, я даже привыкла вставать рано, но ложилась все равно поздно. В моих планах было отсыпаться в академии, а информацию изучать самой, или узнавать то, что интересует, непосредственно у Имаи. Охренеть! Я, и ученица Белого Змея! Никогда бы не подумала, что все сложится именно так. Хочу посмотреть на рожу Джирайи, когда он узнает, что его крестница — ученица его противника со времён академии.       Я аккуратно расчесала волосы, что отросли до основания шеи, и были идеально гладкими. Вообще, волосы были просто загляденье! Толстые, объемные, а при нормальном питании и использовании кондиционера так вообще путаться перестали. Нет, конечно, и в прошлой жизни у меня были нормальные по структуре волосы, но обесцвечивание и последующее тонирование в красно-розовый сказывалось на них не очень хорошо, поэтому у меня было дохренища всяких разных масок, чтобы волосы были красивыми.       Спрятав волосы под шапочку, залезла в душ. Ка-айф. Осталось только кофе найти в этом мире, и мне даже жаловаться будет не на что. Вообще, мне, как человеку, выросшему в современном мире, было весьма интересно в этом. Столько всего необычного (одна чакра чего стоила!) и всё такое интересное.       Надеваю сначала брюки, а потом уже и футболку с кимоно. Закрепляю небольшую сумку за спиной и иду на выход. До академии минут сорок топать, как раз ещё минут десять у меня останется в запасе. Выхожу из дома, закрывая дверь на ключ, и натыкаюсь на насмешливый прищур янтарных глаз. Вопросительно приподнимаю бровь и слышу в ответ лишь мягкий, шелестящий смех.       — Ну не думала же ты, Наруто-чан, что я брошу свою ученицу в такой важный день? — Змей довольно улыбается. Вообще да, думала. Думала, что мне самой придется идти.       Был какой-то иррациональный страх, что эти ненавидящие меня люди могут что-то со мной сделать как раз потому, что рядом не будет Орочи. Но я постоянно одергиваю себя. Четыре месяца тайдзюцу у Белого Змея дадут мне шанс дать отпор взрослым шиноби, не говоря уже про ровесников (Ли я спокойно вырубаю в трёх случаях из пяти, после чего он орет, что нужно больше Силы Юности).       Змей стряхивает невидимые пылинки с моего кимоно и подхватывает меня на руки. Тоже хочу уметь по крышам скакать, но пока что максимум, который я могу, это накапливать чакру в какой-нибудь конечности.       С чакрой песня отдельная. Когда в аниме говорили что у Наруто много чакры, я думала ну круто, много, в четыре раза больше, чем у среднестатистического джоунина. И только попробовав что-либо сделать с ее помощью, я поняла НАСКОЛЬКО ее много. Все равно, что пытаться уместить весь океан в чайную ложку. На мой логичный вопрос, а как же тогда Наруто мог применять техники, Лис довольно приосанился и просветил меня, что примерно процентов пятьдесят уходило на поддержание печати, поэтому оригинальному Наруто наверняка пришлось учиться контролю чакры заново, после войны.       Курама постепенно дурел от мнимой свободы, разносил Зону Отчуждения Биджудамой, а когда становилось скучно, копался в моих воспоминаниях. Дал наказ, чтобы я ни за что не смела выходить замуж за Саске (это он покопался в фанфиках с любимой парой Сасу/Нару), обязательно врезала Сакуре, если будет выебываться (это бы я сделала и без наказа) и никому не рассказывала о наших с Кьюби отношениях (которых нет). Пару раз мы с ним дискутировали по поводу прочитанных книг или фильмов из моей памяти. По поводу моего любимого фильма мы спорим уже последние полтора месяца и к общему знаменателю прийти не можем до сих пор.       В общем, соседство с Кьюби вполне себе задалось. Он обустроил себе «уголок интроверта» и мог на несколько дней добровольно обрубить себя от реальности, читая очередную книгу. Это было по-своему мило. Режим Биджу было решено отложить хотя бы до начала пубертата. Ибо оказалось, что здесь Курама был запечатан полностью, а значит и чакра в два раза ядовитее. В общем, если я не хочу навсегда остаться в теле шестилетней девочки, то стоит подождать хотя бы до того момента пока тело не закончит первичное формирование (а это может быть и одиннадцать и пятнадцать лет). Причем здесь учитывалось именно обучение режиму Джинчурики, когда чакра Хвостатого должна постоянно циркулировать по каналам, максимально расширяя их (чтобы я не отъехала сразу по выходу из «режима» от разрыва чакроканалов и повреждения очага). Я и не торопилась. Для меня было важным успеть освоить хотя бы первые этапы до начала войны.       Змей аккуратно опустил меня рядом с качелями. До церемонии было ещё чуть больше сорока минут, поэтому никого из ребятни особо не наблюдалось. Без зазрения совести плюхаюсь на качели, начиная потихоньку раскачиваться.       — Волнуешься?       — Конечно, даттебайо! — еще одна особенность тела. Когда я хочу сказать «блять» вслух, вылетает фирменное «даттебайо». Ну, по крайней мере, одна из особенностей того, каноничного Наруто стала мне понятна. — Было бы странно, если бы я не волновалась.       — Как будто ты там действительно учиться будешь, — тихонько фыркает Имаи. — Проспишь всю теорию, что будут преподавать. Историю и так по книгам изучишь, а все остальное будешь сразу практиковать после освоения теории.       — Буду. Потому что теория никому ещё жизни не спасла в реальном бою. Разве что основы тактики, но на них далеко не уедешь, здесь как Нара надо постоянно тренировать мозг, — чуть сильнее отталкиваюсь от земли. — Жизнь шиноби вообще строится на тренировках, будь то тело, мозг или жопный нерв.       — Правильная позиция, — гордится, наверное, что воспитывает свою маленькую копию. Ох, Орочи, я ещё и до знакомства с тобой была такой. А ещё пару лет в твоей компании (и постоянных пикировок кто острее подколет другого), так вообще пышным цветом зацветёт. А не, уже зацвело.       Постепенно стал подгребать народ. Первыми, конечно же, пришли Учихи (полным составом, даже Итачи выловили). Я приветственно помахала им рукой, на что Фугаку лишь кивнул головой (Имаи кивнул ему в знак приветствия), а вот Микото помахала в ответ. Саске надулся, я прям почувствовала чужое непонимание и разгорающийся интерес.       — Как дела с истреблением паразитов в твоём саду за домом? Ты как-то упоминал, что гусеницы обжирают цветущую вишню, — тонко так закидываю удочку. Пока не увидела Учих, не вспомнила об излишней задумчивости своего учителя.       — Пока ничего. Не хочется погубить дерево, поэтому приходится действовать осторожно, — Орочи сложил руки на груди, театрально положив бледную ладонь на не менее бледную щеку.       Значит тоже вписался в маленький переворот. И седалищный нерв подсказывает мне, что для начала действий им не хватает только Цунаде.       — Орочи, а ты можешь познакомить меня с Цунаде? — и делаю максимально умоляющую моську.       — Зачем?       — Ну, она последняя из клана Сенджу, а значит тоже знает об основании Деревни. Это интересная и обширная тема, — Змей ненадолго задумывается, но все же кивает.       — Найти бы их ещё, для начала, — он горестно вздыхает. Максимально горестно. — А что мне за это будет?       — Булочки.       Оказалось, что трепетно любимые мной синнабоны в этом мире распространены не были, как и сладкая выпечка на основе пшеничной муки. И тогда в один из дней я погнала дружную компанию джонинов в магазин за нужными мне продуктами. Ну не удержалась я. Думала, что хоть в новом теле перестану есть сладкое. Хватило на четыре месяца, после чего обожралась тех самых синнабонов (которые пришлись по вкусу всем) до такой степени, что передвигалась с трудом.       — Ну, ради булочек можно и поискать.       Всё-таки клановые пришли первыми. Вон два шарика Акимичи, вон клыкастые Инузука, вот два хвостика Яманака, вон бесцветные Хьюга, вон два плаща-палатки Абураме, о, ещё Учихи (что бы мы без вас делали), вон два черных ананаса Нара. Которые, поздоровавшись с друзьями, направились к нам. Не поняла?       — Не ожидал увидеть вас здесь, Орочимару-сан. Какими судьбами? — Шикаку как всегда с лёгкой ленцой передвигал ногами, а рядом с ним шагал отчаянно зевающий Шикамару. Вот сука! Тоже начала зевать.       — Ну не мог же я бросить Наруто-чан одну в такой день, — я машу рукой старшему оленеводу, на что он кивает головой. А вот оленевод младший встаёт напротив меня.       — Меня зовут Нара Шикамару, — легко спрыгиваю с качели и приземляюсь почти перед носом вздрогнувшего Шики.       — Узумаки Наруто, приятно познакомиться! — Шикамару нагловато ухмыляется и кивает.       — Нару, пошли, — Орочи кивает на заходящих в помещение шиноби. Ах, настроение то какое хорошее! Кидаю хитрый взгляд на двух представителей клана Нара и начинаю негромко напевать себе под нос:       — Нечего делать внутри, я стою на пороге, ~ Жду, когда кто-нибудь треснет мне дверью по мо~орде, Жду, когда кто-нибудь переломает мне руки~и Или попросит войти~и, или выгонит нафи~иг.       Ну, а что? С лёгкой змеиной руки большинство шиноби (и некоторые гражданские) думают, что у меня не все дома. Этакая буйнопомешанная сумасшедшая. И мне кажется, что это была спланированная с Учиха акция по дезинформации населения. Я первое время возмущалась, а потом оценила перспективу. Это ж я могу творить всякую хрень (в пределах разумного конечно), а людям даже предъявить мне нечего будет. Сумасшедшая же. Никого не калечила, имущество чужое не портила, и плевать, что по всем мед. показаниям и психологическим тестам (некоторым, конечно, два я с треском провалила, оставшиеся четыре говорили, что крыша течет немного, но в пределах разумного, у кого ж не течет?) я абсолютно здорова. А я этим и пользуюсь. Почему нет? Наруто же изображал из себя дурака и шута, хотя охренеть, какой мозговитый парень был. Не гений Нара, конечно, но его тактики боя выгорали почти всегда.       Родители и опекуны остались у входа, а нас тем временем проводили в обширную аудиторию с партами на возвышенностях. Заваливаюсь на последнюю, ровно посередине. Слева, ближе к окну так же устало заваливается Нара. А вот по правую руку садится его учиховское величество Саске. Ну, тебе-то тут что надо? Нет, я, конечно, люблю клан Учиха, но вот конкретно Саске хотелось бить башкой об батарею, пока мозг на место не встанет (Обито моментами тоже). Я поворачиваю голову в его сторону и вопросительно приподнимаю бровь, на что мальчишка гордо фыркает и отворачивается. В жопу себе свою гордость запихай и подвигай туда-сюда, может полегче станет.       Так же как и юный оленевод, кладу голову на парту и жду когда эти медлительные амебы, наконец, прижмут свои жопы. Да что такого сложного в том, чтобы просто сесть уже! Бесят их мотыляния в пространстве. Прикрываю глаза. Ох, поспать бы сейчас, хотя бы часик, уже бодрее бы себя чувствовала. Всю прошлую ночь я записывала в тетрадь основные моменты из канона, а потом принялась записывать все интересующее меня из фанона. На русском, естественно. Все это выглядит как записки сумасшедшего, но зато точно никто ни прочитать, ни расшифровать не сможет, даже я, скорее всего не разберу, что я там нацарапала.       — И долго ты будешь дуться, как мышь на крупу? — доеби ближнего своего, пока он, не доебаный тобой, не доебал тебя.       — Откуда ты знаешь моего отца? — о мой бог, кажется я увидела говорящую задницу!       — Он рассказывал мне о клане.       — Почему? — о, Нара зашевелился. Прислушивается.       — Мне была интересна история основания Конохи, — поворачиваю голову в сторону Саске, но с парты так и не поднимаюсь. Судя по звукам Шика повторил мое движение и тоже уставился на «великого мстителя». — Да и было интересно, как выглядела Мадара.       — И как? — о, как нос задрал! Смотри потолок не проломи!       — Красивая.       Уже не последний из Учих снова надулся, только сейчас вообще непонятно на что. Ой, да иди ты нахер, а.       О, наконец-то Ирука соизволил появиться. М-м, занятия с девяти до трёх дня, с перерывом на обед. Обед это хорошо. Учебники нам будут выдавать (а я-то гадала, почему не предоставили список литературы), завтра нам надлежит прийти в полдевятого, чтобы получить всю необходимую литературу, а расписание на ближайший год мы получим уже сейчас. И принялся раздавать эти самые списки, совершенно «случайно» забыв про меня. Чувак, мне вообще насрать, веришь, нет?       Шикамару увидев такое отношение прищурился, испытующе глядя на учителя.       — Сенсей, вы не выдали мне списки, — Ирука удивлённо посмотрел на него.       — Но они лежат прямо перед тобой.       — Это списки Наруто, а мои вы мне не дали, — как-то он слишком быстро просек фишку с моим «особым положением». Подозрительно.       — Но это определенно твои списки, — Нара с совершенно невозмутимым видом сдвинул их ко мне и выжидающе уставился на Умино. Тот только закатил глаза и выдал молодому оленю полагающуюся макулатуру. Да как будто Шика учиться будет, вместо этого он будет спать со мной на пару. — На этом все. Жду вас завтра.       Радостная, вылетаю из аудитории, и почти одной из первых в принципе. Клановые отводят взгляд, бесклановые смотрят с пренебрежением и долей ненависти. Подмывает показать им средний палец, даже поднимаю руку для этого, но тут возникает Орочимару и радостно скалится. Шиноби как-то резко поникли.       — Ну что, Нару-чан, отметим твое поступление в академию? — Орочи явно наслаждается произведенным эффектом. Естественно, сам Змеиный Саннин заговорил с демоном.       — Ну, если только мы пойдем есть якинику, учитель, — делаю акцент на последнем слове, замечая, как побледнела некоторая часть шиноби, а губы Имаи разъезжаются в ещё более довольной улыбке. Значит, тоже заметил. В эту игру можно играть вдвоем и против всех.       — Как скажешь, Наруто-чан, — аж рожа светится от собственного самодовольства.       Протягивает мне руку, а я хватаюсь за нее, довольная произведенным эффектом. Испытываю какой-то противоестественный кайф от происходящего и не менее довольно, чем сам Змей, улыбаюсь. Шиноби как-то сами расступились перед нами (ах, какое уважение, право слово!) и мы смогли без проблем покинуть территорию академии. Мда, пожалуй, уже сегодня всю Коноху облетит слух о том, что маленький монстр отныне ученица Змеиного Саннина (а он и не против!). Думаю больше всех охренеет наша дорогая Обезьяна, особенно после тех событий (когда он довел меня до истерики, а я ещё три дня валялась с лихорадкой). Вторым охренеет Джирайя (когда вернется, конечно).       Кстати о жабах.       Проходим мимо купален, и я замечаю подозрительно знакомый хвост серебристых волос. Сильнее сжимаю ладонь Орочи, чтобы он обратил на меня внимание и внимательно смотрю на него.       — Это тот, о ком я думаю? — мужчина прослеживает мой взгляд и немного кривит губы. Будто нехотя кивает и отпускает мою руку.       А Жабий Отшельник все продолжает сидеть на корточках, откинув свою колючую гриву назад и что-то весьма оживлённо строча в маленькую книжечку. Думаю, с чего бы начать знакомство, с подзатыльника или с наступания на хвост? А может лучше с режима «Кушина в гневе»? Специально науськиваю себя, распаляя гнев и чувствую как зашевелились волосы. Лёгким шагом приближаюсь к ничему не подозревающему отшельнику. Аккуратно беру его волосы в свои руки. Опять ноль внимания, слишком увлечен своей работой. На губах заиграла нехорошая ухмылочка, руки как будто сами налились чакрой и я с самым невинным видом со всей дури дергаю Жабьего Саннина за хвост, что подобно черепахе падает на спину. О да, черт возьми!       — Совсем стыд потерял! Старый извращенец, даттебане! — Джирайя как-то резко побледнел и во все глаза уставился на мои извивающиеся волосы.       — К-к-кушина? — это ж насколько перепугаться надо было, чтобы увидеть мою покойную маму? Ну не мою конечно, а Наруто, но я как-то уже привыкла считать себя Узумаки Наруто, иначе уже поехала бы чердаком (еще больше чем есть) от двойственности ощущений.       — Ну что ты, дорогой крестный. Всего лишь ее любимая дочурка, даттебайо! — я думала, что он не сможет побледнеть ещё больше, однако нет. Вот, лежит, цветом лица, уже приближаясь к Орочимару. — Так и будешь тут лежать?       Орочи за всей этой картиной наблюдал со слишком уж довольной улыбочкой, а затем с грацией, достойной лучших гейш, буквально подплыл к лежащей Жабе. Ну, раз вставать не собираешься, потащим на прицепе. Что есть сил, вцепляюсь в его спутанный хвост и тяну на себя, под ошарашенный взгляд Джи. А он смотрит то на меня, то на Орочи и подниматься с земли походу так и не собирается.       — Орочи, ты собираешься мне помогать, или нет? Он же так до вечера проваляется!       — Ничего не проваляюсь! — о, есть контакт. А я думала, что он зависнет на более долгий промежуток времени.       — Тогда вставай, старик! — и улыбаюсь, довольно так.       — И почему эта Змея — Орочи, а я - старик, учитывая, что мы с ним ровесники? — бурчит разведчик, вставая с земли и отряхивая свою одежду.       — Потому что Орочи со мной нянчился после потери памяти, а вот ты ни разу за шесть лет меня не навестил, — показываю ошарашенному блондину язык, сожалея, что в новом теле у меня не проколот язык. Эх, ещё лет шесть, и я верну все свои проколы на место! Ещё и фуин внутрь запихаю (если получится)!       — И откуда это ты знаешь, что я твой крестный, если ты потеряла память?       Орочимару моментально напрягся всем телом, внимательно наблюдая за моей реакцией. Только успокоившиеся волосы вздыбилась вновь, зрачки сузились до звериных, улыбка стала ещё шире, а атмосфера напряжённее. Ах ты так, жаба патлатая?       — Интересно? — я закатываю рукава обнажая белесые шрамы на загорелой коже. — распоротые леской до костей руки и ноги, два куная под ключицы, девять сюрикенов по числу хвостов, и проломленный череп достаточная причина для амнезии, не правда ли?       Отшельник не отводит взгляда от моих звериных глаз, а я с упоением наблюдаю, как напряжённо бьётся жилка на его шее. Ох и да, не нормально это, не могу не показать ему этого. Думаю, что и Кушина и Минато поддержали бы меня в желании ткнуть моего, так называемого, крестного носом. За то, что не интересовался, за то, что шлялся непонятно где, за то, что не досмотрел за маленькой Наруто.       — Но откуда тогда? — мужчина с болью смотрит на шрамы, что остались от некогда рваных ран, просвечивающих под сетчатой футболкой, если хорошо присмотреться. И я понимаю, что театр одного актера пора заканчивать.       — Моя персональная шизофрения знает очень многое, — расслабляюсь и мир снова становится привычных цветов, только волосы укладываются крайне медленно. Замечаю непонимающий взгляд мужчины, и показательно кладу руки на живот. — Рыжая такая. И очень разговорчивая.       Вот забавно, печати нет, а узор на теле остался как память. Джирайя тянется к печати, видимо, чтобы проверить ее, но я резко бью его по руке, специально усилив удар чакрой. Я, конечно, не Цунаде, но синяк во всю руку останется. И поделом тебе. Мужчина прижимает к себе руку, снова заглядывая в мои глаза, в которых не видно ничего кроме презрения. Да, и его вина есть в том, что Наруто ушла. Не такая серьезная, как висит на Старой Обезьяне, но она есть, и он должен будет отмыться от этого. И я даже знаю как.       — Не советую пытаться проверять печать или накладывать на меня какие-то другие контролирующие печати, иначе я найду способ познакомить тебя с моим «прекрасным» подсознанием, и не менее «прекрасным» соседом. И моя шизофрения окажется меньшим из зол, — наконец-то еще одна ниточка затаенного гнева ослабла. Но весь этот клубок злобы распутается только тогда, когда не останется никого из старой правящей верхушки, что отравила жизнь маленькой Джинчурики. Я злопамятная, и я буду мстить за маленькую Наруто как за себя саму. Чернота с когтей уходит, волосы, наконец, утихомириваются. Немного полегчало. Радостно хлопаю в ладоши и могу, наконец, нормально улыбнуться. — Ну, а теперь купим мяса и поедим его у меня дома, да, учитель?       — Ну дома, так дома, — Имаи безразлично пожимает плечами, а Джирайя ошарашено смотрит на бывшего сокомандника. Вот так, он мой учитель, не ожидал? Именно он, а не ты. Получаю от этого непонимающего взгляда Жабы мстительное удовольствие.       — И ты идешь с нами, — спокойно смотрю на молчаливого и непривычно серьезного шиноби. — Будем вводить тебя в курс дела, касательно искупления твоей вины.       Я хватаю его за руку и тяну за собой, вслед удаляющемуся Орочи. Джирайя непривычно задумчив, не строит из себя клоуна, но и руку мою не отпускает. Змей пропадает из поля зрения, видимо, свалив по крышам и оставляя меня в компании Отшельника. Непроизвольно надула губы. У-у-у зараза, покусаю, когда найду!       Видимо, чувствуя мои нехорошие планы, Змей возвращается уже через пятнадцать минут с красноречивым пакетом. Мы же все это время стояли на месте, так и не расцепив рук. Орочи молча забирает мою ладонь из огромной лапищи Джирайи и подхватывает на руки.       — Идем, Джирайя, — и запрыгивает на крышу. Все, завтра же учусь ходить верхними путями! Сказалось то, что я почти не бывала на улице без сопровождения, на местности не ориентируюсь вообще, а вот крыши это уже мое родное.       АНБУ прекрасно ориентировался в моей маленькой квартирке, поэтому показал Джи ванну, помыл руки сам (у меня для таких целей мыло лежит на кухонной раковине, как раз по причине вечной толкучки, на почве мытья рук) и принялся нарезать овощи, в то время пока я обжаривала мясо на сковородке.       Покончив с овощами, Имаи проверил окна (на которые он самолично ставил печати против прослушки), сыто улыбнулся, когда обнаружил все на своих местах.       — «Курама, вокруг никого лишнего?»       — «Только «твой» блудный родственничек».       — «Прекрасно».       Я сложила мясо в тарелку, поставив ее в самую середину. Выставила перед каждым тарелки. Но никто из нас троих так и не притронулся к еде.       — Итак, я слушаю, — Джи сложил руки на груди, цепко оглядывая нас взглядом. Ага, вот прям взяла и все выложила. Нет, напрямую в перевороте ты роли играть не будешь, но приведешь одну немаловажную фигуру, как раз тогда, когда несчастная старая гусеница скопытится, а трухлявому пню нужен будет новый вожак.       — Я хочу познакомиться с Принцессой Слизней. И я хочу, чтобы ты привел ее в Коноху.