И девочку, Измотанную, неспокойную и одинокую, И девочку, Уставшую выпевать свою песню, Выпевать свою любовь, И девочку, Готовую пойти куда угодно, И девочку, Остановившуюся на дороге в никуда. Эдипов Комплекс — All That I Can See
В себя приходила долго и по-своему мучительно. Пару раз просыпалась, но через несколько минут меня снова выкидывало непонятно куда. Вокруг были лишь темные лабиринты тоннелей, изредка освещенные тусклым, мерцающим светом. Все было как в тумане, мозг вообще фиксировал лишь отдельные куски происходящего, как будто меня разорвало на мои мини-версии и каждая часть видит что-то одно, поэтому картинка упорно отказывалась складываться в общий пазл. Но потом стало легче. Холод коридоров постепенно отступал, откуда-то дул теплый, легкий ветер. Я старалась идти против ветра, чтобы скорее выбраться к его источнику, но это было невероятно трудно. Ветер был теплым, немного суховатым и достаточно сильным, так что мне приходилось прикладывать усилия и упорно сопротивляться его порывам, тянущим меня обратно во тьму. Несколько раз я падала, не в силах идти, и преодолевала участки коридоров ползком, давая отдохнуть перетруженным ногам. Такими перебежками я добралась до круглого зала, куда-то вверх уходили лестницы, а в самой середине стоял массивный столб. Здесь уже горел свет, опираясь на поручни, я стала забираться вперед. Кто бы знал, как я ненавижу лестницы! Тело под влиянием воздуха, наконец, отогрелось, кожа горела и зудела, но любое прикосновение к ней вызывало новые вспышки боли. Мутное сознание зафиксировало странную колбу в середине столба, и я остановилась и тупо уставилась на нее. Я это уже видела. Сознание полыхнуло волнительным страхом, но каким-то давним, будто бы уже не имевшим смысла. Не знаю, сколько точно я там залипала, но если бы не резкий порыв ветра, то забыла бы, что я здесь вообще делаю. А к слову, действительно, что я здесь делаю? Может, я ищу выход? Да, точно. Иду на источник воздуха, а где источник воздуха, там и выход. Добравшись до самого верха, я снова огляделась. Не знаю почему, но я уверена, что мне надо в ту комнату, что выходит окнами четко на непонятную колбу. Нужно выключить рубильник, иначе я не смогу выбраться отсюда. А еще знаю, что мне потом нужно будет пройти немного прямо, и повернуть направо. До конца коридора, и снова направо, в пролом. Откуда я это знаю? Я была здесь раньше? Почему все такое знакомое? Еле доковыляла до того самого рубильника, и вцепилась в него обеими руками, опуская вниз. Капсула резко погасла и стала опускаться, постепенно пропадая из моего поля зрения, и я, не дожидаясь конца действия, поковыляла на выход. Чем ближе я к нему подбиралась, тем легче мне становилось. Прохожу облицованный старой советской плиткой извилистый коридор и вижу бункерную дверь. За дверью должен быть Контроллер. И тут до меня дошло. Эти коридоры с болотной плиткой, эта ржавая лестница, по которой надо было забраться за определенное время, пока действует шлем от пси-излучения и отключить ту самую колбу. Та колба — это пресловутый выжигатель мозгов, который находился в лаборатории X16. Я все еще в Зоне Отчуждения, а значит в своем подсознании, но глубже, чем обычно. Прислоняюсь спиной к стене, по левую сторону от бункерной двери, и аккуратно заглядываю в полутемную комнату. Никого. Прислушиваюсь к своим ощущениям и пытаюсь прощупать окружающее меня пространство на предмет живности. Ничего не чувствую. Ох, была ни была! Мне просто кровь из носу необходимо выбраться отсюда! Поднимаю жестяную банку, на свой страх и риск кидая ее вглубь комнаты. Жестянка несколько раз ударяется об кафель, и затихает где-то в районе считывающего оборудования, что находилось четко в конце комнаты, прямо напротив входа. Тишина. Никаких посторонних звуков. Даже шороха лишнего нет. Но все равно украдкой пробираюсь в комнату, придерживаясь правой стороны, и стараюсь издавать как можно меньше звуков. Вот там, справа, должен быть пролом в одном из маленьких охладительных бассейнов, и эта дыра выведет меня к защищенным проводам, а там уже есть доступ к коммуникациям. Аккуратно ныряю в обвал, стараясь не зацепить торчащую ржавую арматуру и обломки камней. Ступни приземляются на мягкую насыпь, что мелкими камнями забиваются в открытую обувь. Да, не предназначены ботинки шиноби для пеших прогулок по Зоне. В этом закутке освещение уже лучше, работают резервные лампы, достаточно ярко освещая пластмассовые корпуса облицовки. А вон и еще одна дыра. Аккуратно подбираюсь к ней, внимательно осматривая еще один пролом, что ведет уже в систему коммуникаций. Вроде никого. Тихонько спрыгиваю в трубу и присаживаюсь, чтобы оглядеться. Слева все намертво забетонировано, а значит мне направо. Труба местами присыпана горками мусора, и я перебежками, стараясь держаться как можно ближе к стенам, добираюсь до горки, но идти вперед пока не решаюсь. Чувствую, что здесь кто-то есть. Трое, может больше. Черт возьми! Снорки! В моем состоянии, да еще и голыми руками, сражаться с этими тварями? Прикидываю диаметр трубы и пытаюсь вспомнить на какую высоту они способны прыгать. Черт! Достанут в любом случае. Я пытаюсь вспомнить, что я знала из канона о хождении по поверхностям. Ровный поток чакры который должен приклеивать тебя к поверхности. И сколько мне понадобится времени, чтобы научиться этому? Наруто понадобилась неделя, чтобы при его объемах научиться правильно управлять чакрой для хождения по деревьям. Я такой гениальностью явно не обладала (если учесть, что мне понадобилось три гребаных месяца, чтобы научиться скакать по крышам). Пока я тут буду куковать и пытаться научиться пародировать Спайдермена, меня найдут Снорки. А как уже говорилось, идти на Снорка с голыми руками такое себе удовольствие. Даже если я по-пластунски поползу по потолку, все равно меня поранят. Ну, или я так думаю. Но все упирается в то, заметят ли меня? Возможно заметят, и будет больно, очень. Всегда предпочитаю готовиться к самому худшему варианту. Чисто забавы ради прислоняю ладонь в стене, и пропускаю легкий поток чакры. Не помогло. Пропускаю сильнее. Рука как будто примагничивается, но не более. Начинаю злиться. Вроде подала еще немного, но стена достаточно громко хрустнула, и за насыпью тут же раздался тихий рык и семенящие шаги. Ох ты ж ебаный в рот! На самой вершине горки показалась полусгнившая голова с истлевшим противогазом. Я еще больше вжалась в стену, на всякий случай концентрируя чакру в руках и ногах. Целиться надо в ноги, потому что я очень сомневаюсь, что при всем желании смогу пробить им голову. Эх, мне б дробаш сейчас! А можно и винторез. Да даже простенький ПМ сгодится. Лишь бы не в рукопашную, лишь бы не подходить близко! Мутант поводил головой в воздухе, омерзительно клацая обнаженной челюстью. Спина покрылась липким потом, и я боялась даже вздохнуть лишний раз. Еще несколько минут постояв, Снорк скрылся за насыпью, ловко перебирая конечностями. Да я со страха чуть не обделалась! Тихонечко приземляюсь на жопу и закрываю рот ладонями, стараясь дышать как можно тише, не срываясь на судорожные хрипы. Мда, Лаборатория и по ту сторону экрана место жуткое, что уж говорить про реальность! И тут я чуть не хлопаю себя по лбу. Ой дура, ой тупая. Это же мое подсознание, а значит, я могу им манипулировать. Зажмурилась, и пожелала чтобы Снорки исчезли. Снова прощупала чакрой местность. Ага, хуй там плавал, на месте гаврики. Задавила начало истерического смеха и мысленно дала себе пощечину. Биться в истерике буду тогда, когда выберусь на поверхность. Или тогда, когда окажусь в своей комнате, на кровати и под безопасным одеялком. На пробу прижалась спиной к стене, и попыталась дать ровный ток чакры, искренне желая прицепиться к поверхности. Исусья тряпка! Получилось! Тут же прервала поток и пожелала открепиться. На трясущихся ногах стала в полный рост и повернулась лицом к шершавой стене. Ух, была ни была! Вытягиваю руки вверх, всем телом прижимаясь к изогнутой поверхности трубы, и выпускаю чакру через руки и пальцы ног, не забывая очень сильно хотеть выбраться отсюда. Намертво. Но мне-то надо передвигаться! Понятия не имею, сколько я провела в таком положении, тщетно пытаясь сдвинуться. Даже чакру убирала. Пробовала пожелать двигаться, но тогда меня отлепляло от стены. Да ебись оно все конем! Спустя бесконечное число попыток, мне все-таки удалось поймать ту тонкую грань между свалиться нахер и прилипнуть намертво. Милипиздрически тонкую грань! Прям на ебучие полшишечки! Меня колотило от волнения, и конечности слушались крайне плохо, но зато ток чакры был доведен до автомата и был ровным, не смотря на то, что меня как будто током било. Кое-как, но я все-таки добралась до потолка, где под куском железки были скрыты провода. Двое Снорков внизу закопошились и начали осматриваться, а я снова замерла и задержала дыхание. О боги, как это глупо будет — умереть в собственном подсознании! Мутанты на четвереньках засеменили куда-то за насыпь, а я стала как можно активнее передвигать своими лапками дальше. Аккуратно миную «Кисель» и двигаюсь дальше по искривляющейся трубе. Коммуникации свернули еще раз, впереди мелькнула развилка и труба, из которой вырывалось пламя. И еще один Снорк. И где-то тут еще должны быть Зомбированные. Внутри все дрожало, и я вновь остановилась, пытаясь понять, куда именно мне надо идти. Хотя не, думать не надо, впереди решетка, значит сворачиваем налево и максимально прикидываемся частью окружающей местности, чтобы не привлекать к себе внимания. Труба извернулась еще раз, снова выводя меня на развилку, но теперь уже другую. Опять решетка. Ладно, пойдем направо. Еще двое. Беспокойно оглядываются, благо не смотрят на потолок. Двигаюсь шустрее, хотя тело уже невозможно ноет, а пальцы занемели. Лишь бы выбраться! Перекресток. Ну и куда дальше-то, блять?! Так, не паникуем. Выдыхаю как можно ровнее, и стараюсь дышать размеренно. Ну и где ветер, когда он так нужен? Выползаю на середину перекрестка и пытаюсь осмотреться. Ни черта не помню, куда дальше? Мозг снова начинает захлестывать паника. Я заблужусь. Заблужусь и умру в собственном подсознании. Весело, просто обхохочешься, твою мать! Ветер резко подул слева. Аллилуйя! Продолжаю движение дальше, а за спиной слышны тяжелые шаги. О нет, только не Псевдогиганты! Еще один перекресток! Ох ебать! Главное — не паниковать. Не паниковать, я сказала! Налево тупик, остается прямо и снова направо. О боги! Из левого прохода выползает еще один! Пойдем прямо. Еще один перекресток. Да в жопу себе их запихайте! Прямо опять тупик, ветер дует налево. Да когда я уже выберусь из подземелий! Прямо или налево? Прямо, ветер оттуда. О, сломанная решетка. Выход. Выход! Ползу прямо до самого конца коридора, а старой обшарпанной лестнице радуюсь как манне небесной. Меня дико лихорадит, но я упорно продолжаю подниматься, конечности путаются, но на это глубоко наплевать, лишь бы выбраться на поверхность. А там уже Курама, родименький! Выбираюсь из люка и оказываюсь около обшарпанного здания. Накрывает волна истерического смеха и я, не сдерживая себя, хохочу во все горло. Льются слезы, меня все еще колотит, будто я на электрическом стуле, но мне плевать. Я выбралась. Выбралась! Привет, Янтарь! Последние силы трачу на отчаянное желание свалить отсюда нахер! Ну что я могу сказать? В рот я имела такие приключения!***
Реальный мир встречает меня белыми стенами одноместной палаты и Орочи, дремлющим на стуле для посетителей. Все мое тело покрыто бинтами, и где-то на задворках сознания вспыхивает картина с мертвым Данзо и моей освежеванной рукой. Такое вроде после четырех хвостов бывает, или уже на четвертом? Походу Кьюби неплохо так повеселился. Тело на удивление не болит, хотя кто знает, сколько я выбиралась из лаборатории? Осторожно дергаю за рукав Орочимару, тот сразу же подскакивает, занимая боевую позицию с кунаем наперевес. В рукаве, что ли, прятал? На нем, как всегда, его светло-лавандовое кимоно до колен, а под ним — майка из чакропроводящей сетки и свободные светлые брюки. Вопреки канону, сережек он не носил, даже уши не были проколоты. А жаль. Наверное, стоит сделать ему украшения, как оборудую себе мастерскую, ибо ему пойдет что-то подобное. — Все хорошо, Орочи, — а с голосом то что? Почему он звучит так надтреснуто и странно, будто я его сорвала? Змеиный Саннин успокаивается и убирает оружие обратно в рукава (у него там печать или маленький подсумок?), присаживаясь на мою кровать. И молчит. Лучше бы остротами сыпал, как всегда! Я снова дергаю его за рукав, но учитель все так же избегает смотреть на меня. Боится? Хотя он, и боится? Я вообще не знаю чего или кого такой сильный человек может бояться. Орочи — один из тройки Саннинов, капитан АНБУ и был третьим по силе в деревне исходя из официального списка. Первым и вторым были Хирузен и Данзо, ныне покойные. Оба. Наверное сейчас Цунаде возглавляет этот список. — Я сама выпустила его, — и зачем я оправдываюсь? Наверное потому что надо. Потому что боюсь, что Кураму запечатают. А я не хочу. Я уже привыкла к нему и не хочу, чтобы он снова был в клетке. Никто не имеет права приказывать и сажать на цепь Священного Зверя. — «Он боится ЗА ТЕБЯ, а не саму ТЕБЯ, » — о, Хвостатый, а где же ты раньше был, когда я там кирпичи роняла в подземельях? — «А кто тебя вывел из того лабиринта, по-твоему?» Упс, некрасиво получилось. Прости, солнышко ты мое пушистое. Хотя, чем извиняться, лучше все-таки поблагодарить. Мой опыт показывает, что окружающие не любят слушать извинения, а вот благодарность выслушивают с удовольствием. Чем Кьюби хуже? — «Спасибо, Курама. И за Данзо с его шиноби спасибо.» — «Мне просто не хочется перерождаться. Это слишком долго,» — Лис фыркает, но в его голосе явно чувствуется гордость. Интересно, почему? — «Будь по-твоему, Хвостатый.» — Как ты? — наконец-то произносит Орочи. — Физически — нормально. Но вот сеанс у Кабуто мне не помешает, — неловко смеюсь и ощупываю руки. Вроде не болит ничего. — Мое глубокое подсознание оказалось крайне недружелюбным местом. До сих пор потряхивает и тянет нервно рассмеяться. — Тебя больше потрясло собственное подсознание, а не убийство? — Орочи наконец смотрит на меня, а в янтарных глазах застыло беспокойство. — О, поверь мне, извилистые подземелья, в которых обитают мутанты, способные с одного удара убить тебя, и ты, которая даже по поверхностям ходить не умеет, в разы страшнее, чем шиноби, которых Кьюби может размазать одной Биджудамой. А вот в глубинном я была один на один с чудовищами, а Лис там, на поверхности, и помочь никак не мог. Думала, что меня накроет истерика прямо там, и я никогда не выберусь, — по телу снова прошла дрожь, а спина стала холодной от пота. Нахуй такие приключения. — Да и убивала не я, а Кьюби. — «Но Данзо убила именно ты.» — «Да? Не помню. Помню уже мертвое тело. И отсутствие кожи на своих руках.» — «Ты была уже в сознании. И его грудь насквозь пробила ты.» — «Все равно не помню.» — Хотя Хвостатый говорит, что Данзо убила я. Но я не помню этого, — глаза Орочи расширились. — Было за что. Именно он год назад убил «Наруто». — И почему подобное случается именно на твой день рождения? — Имаи принимается аккуратно разбинтовывать мои руки, проверяя насколько они зажили. — Карма у меня плохая. Тут уж ничего не поделаешь, — пытаюсь отшутиться, но потом вспоминаю еще кое-что. — Как ребята? — Массово посещают Кабуто вторую неделю, — мужчина придирчиво осматривает новый кожный покров. Отстой, шрамы остались на своих местах. А я надеялась! — Вроде им стало легче, но судить об этом еще рано. — В смысле вторую неделю? А я здесь сколько? — Две с половиной, — Змей принялся за вторую руку. — В рот мне ноги, — удивленно выдыхаю я. И все это время я блуждала по глубинному? Охренеть. Сколько же я выбиралась по коммуникациям? — «Чуть меньше недели.» Ебануться, кости гнутся! При всей моей любви к Хвостатому, манала я подобную силу. Пока не освою режим Джинчурики, покровом чакры пользоваться не буду. И почему такой откат? Наруто же вроде так не таращило. Или таращило, да только я не помню? Или это из-за первого убийства? Мозг таким образом пытался справиться с эмоциональным и болевым шоком? И снова, так много вопросов, и так мало ответов. — Они теперь ненавидят меня? — ну, в крайнем случае у меня все еще останется Ли. И Какаши с Орочи. И Джирайя. И Гай тоже просто так не отстанет от меня. Обидно, правда, будет, я начала привязываться к ним и даже хотела рассказать о своем пушистом соседе. — Нет, — врет. Чувствую, что врет. Ребята в любом случае теперь будут сторониться меня. Кольнуло где-то в районе легких. Разочарование. — Идем домой, Наруто. — Нет, давай лучше в лабораторию. Вся эта ситуация показала мне, насколько я беспомощная, а будь у меня теневые клоны, то я бы не попалась в такую ловушку, — встаю с кровати и с неприязнью осматриваю новые шрамы на руках. Изрисую себе все руки к чертовой матери, лишь бы не видеть все это каждый раз! — Я бы послала парочку на разведку. Или хотя бы смогла позвать на помощь. Орочи улавливает мое настроение и даже не задает лишних вопросов. Молча подхватывает меня на руки и уходит через окно. И все-таки непонятна мне эта трепетная любовь отдельно взятых шиноби к этому способу входа и выхода. На задании может и да, но вот в обычной жизни это как минимум некультурно. На улице глубокая ночь, лишь АНБУ шарахаются по крышам туда-сюда (патрулируют, что ли?), кивая своему капитану в знак приветствия. О, я смотрю, начали высекать лик Пятой! Значит, я пропустила инаугурацию. Жаль, наверное это было красиво. Опять кольнуло, но на этот раз где-то ближе к сердцу. Не понимаю, неужели меня так сильно задело то, что меня теперь ненавидят? И раньше ненавидели. Но раньше не было за что. А теперь есть. Убить боевой состав АНБУ Корня и его Главу — достаточный повод для ненависти. И никого не будет волновать, что это был Кьюби. Многие и так считают что мы с Хвостатым единое целое, так что изменится теперь? Не замечаю, как начинаю накручивать себя, а когда замечаю, то уже не могу остановится. На глаза наворачиваются слезы и я нервно тру их, не давая сорваться по щекам. Не сейчас. Не то время. Я еще успею наплакаться в тишине своей квартиры, чтобы быть в состоянии идти завтра в академию (или к Орочи на тренировки, понятия не имею какой сейчас день недели). Мужчина не отпускает меня до самой двери в свой кабинет. Затем сажает на диван, и молча уходит. Слишком напряженная атмосфера. Да и вообще, весь этот год выдался слишком напряженным. Первое пробуждение, первые друзья, первые тренировки, переворот Учих, поступление в академию, новая компания, изучение фуин, знакомство с Джи и Цунаде, мой день рождения, завершение переворота и, как вишенка на торте, засада Данзо. А на десерт еще и пробежка по враждебному подсознанию. И всего пара полностью свободных дней за весь год. По-настоящему свободных, когда можешь валяться весь день в кровати и ничего не делать. Устала. Как же я устала, кто бы знал! Растираю лицо ладонями и пытаюсь собраться. Мне нужен отдых и сеансы мозговправления от Кабуто, а то так и свихнуться недолго. На одного ребенка выпадает слишком много испытаний. А если бы мне было шесть-семь, так же как и местной Наруто? Насколько быстро я бы тронулась умом и стала легкой добычей для Девятихвостого? О боги, как все плохо-то. Резко бью себя по лицу. Хватит. Возьми себя в руки и прекрати пытаться развешивать тут сопли. Никто тебе не поможет кроме тебя самой и усердных тренировок. Вся эта засада и бег по коридорам показали, что я ничего не добилась. Хотя чего я ожидала? Что за год стану самой сильной? Да я даже Кабуто задеть не могу, а он медик. Если бы не Биджу, у меня не было бы шансов против Корня. Скорее всего моя голова осталась бы там, в том лесу. Она бы слетела, а я бы даже ничего не успела сделать. Беспомощная. Отвратительно. Нет хуже чувства, чем беспомощность. И надо что-то с этим делать. Например, тренироваться еще усерднее, иначе мне не то что войну, даже задание в стране Волн не пережить (если оно, конечно, будет). А войну надо выиграть. Сдохнуть, но выиграть. Иначе то, жив ли ты или мертв, никакой роли играть не будет. Из тяжелых дум меня вывел Орочи, поставив передо мной средних размеров тарелку рамена. Хм, странный выбор. Я, конечно, любила в этом мире пожевать растворимый, но в раменную почти не заглядывала. Но кушать хотелось. Плевать, что именно, лишь бы покушать. Даже и не знала, что я такая голодная. После еды мир казался прекрасным. И правда, чего это я? Если я найду способ противостоять запечатыванию Хвостатых в статую, то и Кагуя не возродится. Не знаю, отменит ли это войну, но без Джуби нашим противникам уже не будет так легко. Нужно просто постараться и найти. А если не найду, то сделать. — Замотайся полотенцем. Будем рисовать тебе цветы. Да, жизнь определенно не так плоха, как я успела себя накрутить. Нужно перестать думать, и наконец-то начать делать. Работать на пределах своих возможностей. И тогда я смогу выжить. По крайней мере, я надеюсь на это.