Круги на Воде

Не нужно сожалений. Найди слова, которые остановят меня, Помоги мне прервать молчание. Приди и спаси меня от самой себя. Omri — Save me

      Меня выбросило прям рядом с дверью в Х18, спасибо хоть на том, что не внутри, в лаборатории, как это было со мной однажды. Я меланхоличным взглядом обвела две торчащих трубы с красными, облупленными вентилями и пошла на выход из подвала. Меня встретила привычная атмосфера разрухи и побеленных стен с синей окантовкой. Ух, Совок!       Поднимаюсь по лестнице из подвала и проходя небольшое помещение попадаю в основной склад фабрики в Темной Долине. Прогулочным шагом прохожу еще несколько помещений, чтобы выйти в главный двор с башенным краном, где меня встречает фигура в темном сталкерском плаще. Мужчина в полностью черном плаще, с поблекшей нашивкой сталкеров одиночек и абсолютно черным автоматом Калашникова. Зубы начинают стучать от страха. Черный Сталкер. Ред. Дима Шухов, при жизни.       — Безвыходных положений не бывает в принципе*, верно? — обращаюсь я к призраку Зоны, поборов свой страх. Жутко. Это же не конец для меня, да?       — Верно, — фигура в капюшоне слегка подается вперед, легко спрыгивая с опоры крана.       — Итак, я нарушила какое-то правило Зоны, или же заблудилась на своем пути, раз Черный Сталкер пришел по мою душу? — стараюсь бесстрашно смотреть в тень капюшона, где должно было находиться лицо Реда, упорно скрывая дрожь пальцев в карманах такого же сталкерского плаща.       — И верно, и неверно, — мужчина поправляет автомат на своем плече. — Бездна бездну призывает*.       Ох. Глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю, стараясь успокоиться. Что-то мне не нравятся те шутки, что творит мое подсознание. То Зона Отчуждения, то очаг чакры в Монолите, то забеги по подземным лабораториям населенными мутантами. Теперь вот, скажем так, верховный призрак Зоны. Осталось только Семецкого* для полного счастья, чтобы на ПДА каждый день падали сообщения о его смерти.       — И все же? — чуть склоняю голову на бок, так и не двигаясь с места, в целях своей же безопасности. Шухов явно был порожден моим подсознанием, или же глубинным и представляет ли он для меня опасность, еще предстоит выяснить.       — Ты здесь царь и Бог. Я лишь призрак, — охуительно объяснение! Прям все сразу стало на свои места!       — Ситуацию особо это не проясняет.       — И не должно.       Сделав пару шагов, Ред растворился в легкой черной дымке, будто его тут и не было никогда. Прозвучал знакомый сигнал КПК с едва ощутимой вибрацией на левой руке. Вот дичь! У меня же не было ПДА! Да, в своем подсознании (когда оно было свободно от непрошенных гостей) я всегда ходила в стандартной сталкерской форме и черном плаще, которые носили группировка Темных, иногда заменяя его на более приличный темный плащ, причем на обоих была классическая нашивка одиночек.       Ради интереса просматриваю сообщение на своем компьютере и тут же заливаюсь истерическим смехом. Семецкий! Погиб! Ха! Блять! Как работает мое гребаное подсознание? Не удивлюсь, что если сейчас пойду на болота, то встречу там Болотного доктора, выхаживающего какого-нибудь кровососа*. Кого еще встретим? Стрелка с его группировкой, или может быть Хемуля? А может, Журналиста, или Слепого?       Бью себя по щеке и пытаюсь выбраться из подсознания, но выбраться не получается, поэтому я, как обычно желаю оказаться рядом с Курамой и меня тут же выкидывает рядом со Свалкой. Передо мной предстает прекрасная картина: Химеры, гневно рычащие на законного жителя моего подсознания и сам Лис, с удовольствием гоняющий по всем радиоактивным барханам одну из их сестер (или братьев? Какого вообще пола Химеры?). Что за епт твою мать здесь творится?!       — Курама! — гневно кричу я. — Какого черта ты делаешь?       — Развлекаюсь, — ах, ну да, конечно, это же все объясняет!       — А Химеры здесь откуда? — Ку на мгновение останавливается, задумчиво стуча когтистым пальцем по своему подбородку.       — Да после Выброса. Здесь много чего появилось, но пока что эти самые забавные.       Ах, забавные! Весело ему! А я вот чувствую, что у меня сейчас истерика начнется! Мое подсознание живет отдельно от меня, начиная плодить в нем всякую мутантскую нечисть, да еще и призраков Зоны создавая. Что дальше, сталкеры, со своими отбитыми группировками? Монолитовцы, которые будут тусоваться около моего очага чакры и поклоняться ему?       — Я не могу вернуться.       — Иди поспи, — Хвостатый кивает в сторону Города Мертвых, где условно располагалось мое жилище. Хотя, логичнее было бы расположиться в Припяти, но в Мертвом мне было почему-то комфортнее. Ладно, делать все равно нечего, пойдем поспим, а заодно и обдумаем ситуацию.       В себя я пришла от легких, едва ощутимых прикосновений к коже головы и волосам, от чего довольно заулыбалась. Приятно-то как! Обожаю когда меня чешут, особенно массаж кожи головы. Душу была готова продать за это, однако не всегда находилось время (и желающие, кроме Карин) для подобных процедур. Глаза открывать не спешу и так прекрасно ощущая чакру человека, что был рядом со мной.       Рука на мгновение останавливается, видимо, мой визитер понимает, что я проснулась, но заметив, что вставать я не собираюсь, продолжает свою незатейливую ласку. Под чужими, слегка суховатыми пальцами с меня будто сходит вся усталость прошедших дней, а тихий шелест песка успокаивает.       — Мое подсознание бунтует против меня. Его теперь населяют существа и призраки, представляешь? — тихо смеюсь. — Думаю, я на самом деле схожу с ума.       Мой собеседник не отвечает, лишь сильнее надавливая на кожу головы, от чего я расслабляюсь еще больше. Да гори она синим пламенем, эта работа! Хочется выпить травяного чая и поглубже укутаться в плед, которым меня заботливо накрыли.       — Как ты? — голос такой же тихий, как и шелестение песка джинчурики.       — Могло быть и лучше, если бы не экзамен. — Гаара тихо хмыкает. — Прости, что рванула от тебя. Боялась потерять сознание где-нибудь на крыше.       Собаку Но не отвечает, лишь убирает руки от моей головы и встает с дивана. Эх, недолго музыка играла. Открываю глаза, пытаясь привстать с дивана, с удивлением отмечая, что за окном уже давно стемнело. У-у-у, уже настолько поздно? Тогда какого черта Гаара сидит сейчас здесь, со мной, а не отсыпается перед завтрашними боями? А как он вообще в квартал-то попал?       — Меня провел Учиха, — отвечает мне джинчурики, видя немой вопрос в моих глазах. Как ему удается настолько легко читать меня? — Это не сложно.       Удивленно смотрю на парня, а он лишь отдает мне большую кружку с чаем и присаживается обратно на диван. Ладно я Саске понимаю, мы, все-таки, реинкарнация родных братьев и понимать его без слов, было чем-то на уровне инстинктов, будто мы были близнецами, что всю жизнь прожили бок о бок. Но вот как это получается у Гаары?       — Как бы я хотела, чтобы подобные посиделки стали традицией. Мне нравились те, что были в прошлом, — вспоминаю то время, когда джинчурики вместе с братом и сестрой жили у меня.       Зачастую, когда я не могла уснуть, то всегда спускалась на кухню, находя там Гаару, мирно попивающего чай. В первое время это была весьма странная для меня картина, но со временем стала вполне привычной и стоило Собаку Но уехать, как мне сразу стало чего-то не хватать. Возможно, вот таких вот тихих вечеров, когда не обязательно говорить вслух, все что у тебя на душе, потому что собеседник и так поймет тебя.       Я старалась прислушиваться к своей интуиции, а не эмпатии, чтобы лучше понимать повелителя песка. И не понимала. Передо мной был образ того, другого Гаары. Того, кого я видела по ту сторону экрана и зачастую по нарисованной мимике могла понять, что он мог бы думать в той или иной ситуации. Но настоящий Гаара был для меня ящиком Пандоры: только тронь и тебя затянет, а мир будет погребен в тишине страданий.       Мне, конечно, удавалось разделять того, другого Казекаге и настоящего Гаару, но временами они мне казались двумя разными людьми. Просто потому, что теплый джинчурики под моим боком был настоящим. Со своими мыслями, переживаниями, эмоциями. И отвратительным чувством юмора, которым он, видимо, заразился от меня или Канкуро. Шутил он не часто, но всегда к месту, вызывая заливистый хохот у меня и откровенно ужасающийся, непонимающий взгляд остальных. Ну любила я черный юмор, чем чернее и отвратительнее, тем лучше. Я вообще любила тупые шутки и на удивление, Канкуро в этом меня поддерживал, оставляя планку шуточек на уровне сортирных.       Все было странно, но странно умиротворяюще, от чего я обняла кружку с чаем двумя руками и положила голову на плечо Собаку Но. К моему удивлению, он положил свою голову сверху, и, так же как я, устремил свой взгляд в окно. Даже слова были не нужны. Я чувствовала его немую поддержку, и это было дороже любых слов, которые могли бы быть произнесены в этот вечер.       — Как подготовка к финалу? — я точно знала что вся семья Собаку Но пользуется моим полигоном, под присмотром Карин. Так же знаю, что Ли достаточно часто наведывался, чтобы поспаринговать с интересным противником до финала и Гаара ни разу не отказал ему в этом.       — С переменным успехом, — джинчурики чуть пошевелил пальцами, от чего песок под его ногами, будто змея, зашевелился в сторону панорамного окна, открывая его на полную, впуская прохладный ночной воздух в зал.       — Это как? — непонимающе смотрю на парня, от чего он отводит взгляд в пол.       — Если не подпускать близко — нормально…       — А если близко, то Ли просто давит скоростью и мастерством Тая, — со знанием дела произношу я. — Это его любимая тактика. У Ли проблемы с чакрой, поэтому он не может полноценно использовать ее. Когда мы были детьми, то случайно познакомились с Гаем и тогда он загорелся мыслью о том, что станет превосходным шиноби, способным победить гения. Он сильно вырос в навыках с тех пор.       — А… — я смогла уловить это легкое ощущение, будто я знала, о чем хочет спросить красноволосый, и это было чудесно.       — Он меня спас тогда. Позвал на помощь, когда увидел, что меня избивают, и насколько я знаю, сидел со мной в больнице до тех пор, пока я не пришла в сознание. Я даже имени его не знала, да мы вообще знакомы не были, но он все равно бросился мне помогать. О, как он удивился, когда узнал что я девушка! Хотел ходить за мной хвостиком, как мой телохранитель, — отпиваю из кружки ароматный чай, довольно выдыхая и тихо смеюсь с воспоминаний из детства. — Он был моим первым другом, он же первым из всех друзей узнал о Лисе и не отвернулся от меня. Ли — мой лучший друг, так же как и Саске. Правда последний долго изображал из себя задницу, что немного тормозило наше общение.       — И ты…       — Да, я люблю их. Я каждого своего друга люблю. Потому что они те, кто не дал мне упасть во тьму. Они — моя путеводная звезда. Я трепетно люблю Хинату, Шикамару и Саске, потому что они видели как я убиваю людей, но приняли это и поняли меня. Киба, конечно, после всех аргументов тоже понял, но принял не сразу, — удобнее устраиваюсь под теплым боком, положив свою голову обратно. — Они — мои драгоценные друзья. Каждый из них — это частичка моей жизни и частичка меня, без которой я бы не стала таким человеком, каким была сейчас. И я точно знаю, что если сделаю что-то не так, то любой из них всегда подставит мне плечо и не даст упасть, раз я оступилась. Да, мы теперь не часто видимся всей нашей компанией, но все равно стараемся хотя бы раз в месяц собираться.       — Наверное, это здорово, — совсем тихо говорит Гаара.       — Друзья это действительно здорово. Но семья это тоже нечто особенное. Я всегда смотрю на вас троих, и меня берет белая зависть. Нам с Карин понадобилось время, чтобы привыкнуть друг другу, пусть и сейчас мы действительно как родные сестры. Но нам обеим не хватает родителей. Только ей еще тяжелее, потому что она знает, что такое семья. Для меня семья — это два надгробных камня, которые я посещаю три раза в год и приношу ликорисы в знак памяти о них. Но я не знаю, какими они были людьми, — слегка прикрываю глаза, вглядываясь в чернильное небо. — Все что у меня есть, так это дом, да фотографии. Ну еще и рассказы тех, кто их знал при жизни.       — Мы с отцом помирились, — улыбаюсь и прикрываю глаза.       — Я так рада, — накидываю часть пледа на ноги будущего Казекаге. — Как по мне, Раса весьма сложный человек, но его несложно понять, если всматриваться в суть. Да, он провалился как отец, но Темари говорит, что он старается исправить то, что сам натворил. Он не такой безнадежный, как мне казалось в начале, так что я не скрываю того, что была неправа по отношению к нему. Думаю, мне стоит искренне извиниться перед ним завтра, ведь тогда это была вынужденная мера и я была на сто процентов уверена в своей правоте, хоть моя позиция была заведомо проигрышная в той пикировке.       Гаара едва уловимым движением руки поправляет плед, а я залезаю на диван с ногами, всем весом прислоняясь к боку повелителя песка. Теплый. Я вечно мерзла, поэтому даже летом спала под теплым одеялом, лишь в очень жаркие ночи переползая под пушистый плед, поэтому теплый бок песчаного джинчурики был для меня персональным обогревателем. Собаку Но, по всей видимости ничего против не имел, поэтому даже не пошевелился, когда я закончила свои телодвижения, полностью сгрузив свой вес на него.       Стояла уютная тишина, изредка нарушаемая звуками ночи и едва слышными криками птиц. Песок аккуратно забрал из моих рук чашку, водружая ее на стеклянный столик в гостиной, прямо рядом с кружкой своего хозяина. Из песка тут же сложилась ящерка, что с интересом начала бегать по столу и периодически заглядывать в кружки.       Вот как он это делает? Гаара явно не контролировал песок, будто марионетку. Он просто вливал немного чакры в уже готовую форму и маленький песчаный голем оживал. Да и тем более, как скопированы повадки ящериц! Это же просто загляденье! Сознание пронзила абсурдная догадка.       — Погоди, — снова отрываюсь от плеча, чтобы взглянуть в лицо песчаника. Гаара меланхолично смотрит на меня с немым вопросом в глазах. — Тогда, в пустыне. Когда я смотрела твою печать и придумывала стабилизатор к ней. Получается, ты все это время смотрел на ящериц?       — Ну да.       — Серьезно? — меня аж захлестнуло негодование! Насколько острым был его взор, что среди песчаных сопок, где почти ничего не отличается по цвету, углядеть ящериц!       — Я думал, это очевидно, — джинчурики снова вопросительно смотрит на меня, будто бы я сморозила какую-то глупость.       — Да нифига это не очевидно! — с возмущением восклицаю я. — Там был один песок! Как там можно было разглядеть хотя бы одну ящерицу?       — Надо знать куда смотреть.       Надула губы. Ох и плохо общение со мной влияет на джинчурики. Мне кажется, что его психика становится все устойчивее, а нервы все крепче, от того, сколько он времени проводит со мной. А раньше так мило впадал в ступор, стоило мне просто открыть рот и заговорить с ним! Теперь же он мог поддерживать полноценную беседу, вводя в ступор уже меня, причем ничуть не хуже, чем я в свое время «ломала» его. Картина Репина «Приплыли»!       Как я вообще упустила этот момент? Когда все пошло не так и Гаара из холодного Казекаге (которым он еще по сути не стал) потихоньку стал превращаться в дикую смесь меня и Канкуро, только на минималках? Ох, чувствую, если он станет Казекаге, Совет будет бояться лишний раз рот открыть. Особенно, если за него возьмется Канкуро, а я продолжу трепать красноволосому джинчурики нервы. Не зря же Сенджу сравнивала мою инициативность с апокалипсисом местного разлива.       — Ящерицы, — все не укладывалось у меня в голове. — Чертовы ящерицы! А вообще существует призыв ящериц?       — У Яшамару был, — тихо произносит Собаку Но, от чего я вздрагиваю всем телом.       — Прости, — легонько провожу по ладони парня, что покоились поверх пледа. — В том не было твоей вины. Мы все хотим выжить, особенно в нашем неспокойном мире. Либо ты, либо тебя. Просто тебе не дали право выбора, решив все за тебя.       Красноволосый хоть и не сразу, но расслабляется, переставая напоминать натянутую струну. Он ничего не говорит, но я чувствую его напряжение, которое он старается не показывать так явно. Едва касаясь кожи, покрытой Песчаной броней, вывожу указательным пальцем понятные только мне узоры, погружаясь в свои мысли.       — Мне было семь, когда я впервые убила человека, — немного подумав, начинаю я. — И получила огромное удовольствие от этого. Этот человек не был моим родственником, или близким другом. Он просто видел во мне сосуд для демона. И это он организовал то, первое покушение после которого я потеряла память. Когда я это услышала, меня затопила такая ярость от собственного бессилия, что добровольно отдала контроль над телом Кьюби. Но это была именно я. Я та, кто пронзил сердце этой твари насквозь и я до сих пор не жалею об этом. И никогда не буду жалеть этого человека.       Тело тряхнуло, от чего я крепко сжала зубы. Черт возьми, ну почему сейчас! Почему эти чертовы разряды всегда настигают меня ночью! Тело будто одеревенело, я старалась лишний раз даже не дышать, ожидая следующего разряда и до боли закусила губу. Вот надо было испортить хороший вечер!       Даже не замечаю, что тепло под боком пропадает, и я просто падаю на диван, изо всех сил сжимая край пледа и стараясь не кричать от остаточной боли. Ну, какого черта! По телу проходит слабый поток Молнии, от чего мышцы тут же расслабляются, и я спокойно выдыхаю, отстраненно замечая, что моей руки касается что-то горячее.       Фокусирую взгляд на фонаре с камнем моей чакры, что едва-едва задевает кожу на руке. Почему он настолько горячий? Не теплый, а будто остывает после того как нагрелся чуть ли не до бела. Тело потряхивает еще раз, но в этот раз я успеваю уловить, как пальцы Гаары прикасаются к тыльной стороне ладони и по моему телу снова проходит слабый разряд тока, что не приносит боли, а наоборот, убирает ее.       — Когда ты научился?       — Когда почувствовал, как тебя ударило молнией.       Сцепляю зубы и растягиваю губы в горькой улыбке. Мда, не надо было делать кулон с собственной чакрой, надо было просто поставить какой-нибудь красивый камень, а не завязывать подобную связь, что приносила боль обоим: одному при непосредственном контакте с техникой, а другому при ношении кулона. Односторонней бы хватило.       Меня едва ощутимо приподнимают над кроватью, и Гаара сам садится обратно, подложив подушку на свои колени и опустив на нее мою голову. Ну и что, так и будем лежать? Переворачиваюсь на спину и с удивлением понимаю, что у меня даже ничего не болит, после приступа. Как он это сделал?       — Спи. Обо всем можно поговорить завтра.       — У тебя экзамен завтра, между прочим, а не у меня, — хитро прищуриваясь. — Надеюсь вы с Ли помните, о чем я вас просила?       — Да, — красноволосый упирается локтем в подлокотник, чтобы положить подбородок на сгиб внутренней части ладони.       — Ну вот и хорошо, — невольно залюбовалась таким непривычным Гаарой. Он будто был домашним, родным и близким, без всей этой напускной мишуры сурового шиноби Песка. — Тебе тоже стоит отдохнуть.       — Я уже отдыхаю, — Собаку Но переводит взгляд обратно к окну, улыбаясь лишь краешком губ.       Невольно улыбаюсь в ответ, лишь на мгновение прикрыв глаза. А в следующий раз когда я их открыла, недалеко от нас стояла Темари, тихонько тыкая Канкуро локтем в бок и показывая какой-то снимок.