А пока он тишиною скован, За витрины голубым стеклом Тихо плачет манекен бесполый Кукла с человеческим лицом. Пикник — Кукла с человеческим лицом
— Наглые маленькие детишки, — Ниссёку бросает плащ перед собой, сверкая шаринганом в прорезях маски. И все же, кто ты, странный человек? Со всех сторон чувствуются маячки чужой чакры, отчего шиноби за нашими спинами принимают стандартное построение, бесцеремонно запихивая всех джинчурики в центр. Я напряженно слежу за каждым движением мужчины в маске, краем глаза замечая, как напряглись Пума и Соловей. Правильно, у противника шаринган, и еще предстояло выяснить у кого он его украл, или же кто из Учих переметнулся на сторону врага. Человек в маске Тоби слегка наклоняет туловище вперед, моментально складывая печати без произнесения техники, и из-под земли вырываются побеги дерева, что моментально срубаются песком. Не поняла, какой, нахер, мокутон? У Учихи! Что за херня? Ямато тоже явно не в восторге от подобного, поэтому пытается обвить своего противника лианами, в то время как Мэй выпускает поток лавы, а Кисаме тут же тушит его Суитоном. Мда, они больше мешают, чем помогают друг другу. Неожиданно вражеский шиноби кастует что-то еще, после чего из-под земли вырываются Земляные драконы, но в ответ всех джинчурики накрывает изумрудно-зеленый скелет Сусаноо. Почему он один? Акацуки всегда ходили парами, или у Затмения свои методы работы? В то время как Гаара отслеживает пространство своей техникой Рисунка Кота, я, стоя рядом с ним, раскидываю сенсорную сетку на максимально доступное мне расстояние, отслеживая изменения. Движутся две точки, одна с водяной чакрой, а вторая была липкая, словно древесина, размоченная в воде. Значит, Зецу тоже тут? Тогда дела еще хуже, чем я могла представить. — Кот, щит! — Ямато, не особо разбираясь, окружил себя полным щитом мокутона, избегая прямой атаки молотом неизвестного мне противника. — Мангецу, сука! — узнает одного из нападающих Кисаме, разматывая Самехаду для полноценного сражения. — Позорная крыса! — И вам доброго дня, Кисаме-семпай. — беловолосый нукенин из Тумана шутливо кланяется, занимая позицию рядом с шиноби в маске Тоби. — «Снизу!» — отвлекает меня окрики Курамы, отчего я тут же подпрыгиваю, обвивая Конго Фуса остальных джинчурики, так же поднимая их в воздух, цепляясь одной из цепей за ветвь. — Гребаное ты алоэ! — злобно шиплю на скалящегося Зецу, что тут же скрылся под землей. — В рассыпную, самое главное — не попасться этой твари. Я постараюсь направлять. Ягура, как глава нашего отряда, кивает головой, наблюдая за тем как наши «охранники» теснят двух шиноби, но я чувствую, что к ним движется еще подмога, в виде такой же элиты Затмения. Одна чакра липкая и многослойная, в то время как вторая просто ощущается темным пятном и не особо понять, кто именно перед нами предстанет. Джинчурики бросаются в разные стороны, стараясь не покидать основного радиуса сражения чтобы не дать врагу лишнего преимущества. Я сосредотачиваюсь на Зецу, поэтому пропускаю момент, когда тонкие сучья деревьев окутывают мои ноги по щиколотку, но разломать их не представляется возможным, поэтому вызываю покров сразу на два хвоста, сжигая побеги ядовитой чакрой Кьюби. Ямато сразу же оказывается рядом со мной, но старается близко не подходить, чтобы его не задело покровом. Так же вижу, что к каждому из носителей Биджу встало по одному шиноби, раз уж мы решили держаться в некоем отдалении друг от друга. Спрыгиваю с дерева, пытаясь настроиться на негативные эмоции, но меня с головой накрывает чужим гневом, буквально оглушая. Курама понимает, что ситуация мало чем похожа на наш обычный бой, поэтому берет отслеживание растенеподобной твари на себя, передавая место его расположения сразу Биджу, не теряя времени на настройку телепатической связи между джинчурики. К сожалению, она требовала достаточно времени для подготовки, а у нас не было даже лишней минуты, чтобы отвлекаться на что-то подобное. — «Сверху!» — ухожу перекатом от удара Зецу, моментально подавая чакру в ноги для большей устойчивости. Звериные глаза помогают отслеживать быстрые движения, но тело не всегда успевает от них уклоняться, поэтому все равно пропускаю точный удар деревянного шипа в плечо. Ногой с разворота обрубаю деревяшку, вцепившись в нее двумя руками, но самостоятельно вытащить ее не получается, поэтому Ямато быстрым движением вытаскивает лишний объект из моего тела. Покров тут же помогает зарастить повреждение, чтобы оно не мешалось в бою. Слегка трясу головой, стараясь скинуть с себя странное оцепенение, и только внутренне чутье заставляет схватить Тензо за руку, оставляя на ней страшные ожоги, и потянуть его вниз за собой. Вовремя. Как раз в этот момент в ствол дерева впечатывается знакомая красная коса с тремя лезвиями. Говно. Шуншином перемещаюсь на ветвь дерева, оставляя АНБУ внизу. Четверо нукенинов S класса, да еще и этот гребаный фикус. На одиннадцать шиноби и четыре джинчурики. По три шиноби на противника. Было бы, если бы Зецу не разделился, мешая реагировать так же быстро, как и до этого. Теперь в среднем два-три шиноби на одного нукенина. Плохо. Выпускаю третий хвост, понимая, что четвертый дастся мне огромной болью в последующем, ведь в прошлый раз ничем хорошим это не закончилось. Мой лимит был шесть хвостов, иначе дальше меня ждала искалеченная система циркуляции чакры, и Ниссёку могут брать меня тепленькой, не прилагая особых усилий для этого. Но четвертый хвост позволял использовать бомбу Хвостатого, что, безусловно, было полезно, но не особо могло помочь в такой ситуации, ибо накапливался сам шар достаточно медленно. Несмотря на все мои манипуляции, общая заторможенность осталась, и я не могла понять ее причин. Меня накрывало нестерпимое желание вернуться обратно в Коноху и я понимала, что это совсем не то, о чем я должна думать. В мою сторону вновь двигались лианы мокутона, что были снесены Воздушными пулями. Нагато! Как ты вовремя! Пытаюсь максимально сосредоточиться на цели передо мной, но зудящее желание вернуться в Деревню колет где-то под лопаткой, словно мне защемило нерв, и максимально отвлекает от происходящего боя. — Наруто, сосредоточься! — одергивает меня Саске, вытаскивая из-под удара огромной секиры, которым управлял Мангецу. Это что, Раскалыватель черепов? Каратачи приземлился рядом со мной, создавая свою технику Зеркал, атакуя мечника с перечеркнутым символом Кири, но тот распадается на воду, уходя от прямого удара. Он что, из клана Хозуки? Стоп, а это не брат Суйгецу, случаем? Перекатываюсь, освобождая место Хаку, что уже создает свои Демонические зеркала, но нукенин снова превращается в лужу, легко избегая захвата. Уклоняюсь от Огненного шара, выпущенного одной из масок Какузу, моментально создаю Расен-сюрикен, и, чуть смещая позицию, запускаю его в одного из существ, что носит маску. Жаль я не знаю какая маска за что отвечает, но судя по тому, как легко существо уклонилось, оставив на земле только пару черных нитей, это была маска Фуутона. Вот только с одним из зомби дуэта мне сейчас не хватало столкнуться. Благо, Мэй отвлекает все внимание на себя, атакуя одного из бессмертных своим потоком лавы. Чувствую, как яремную впадину обжигает ослепляющей болью, что отдает в левую руку и кисть. Да быть не может, чтобы меня задело, я далеко стою! На всякий случай осматриваю совершенно целую руку, не понимая в чем дело, пока не замечаю, как одна из масок атакует Гаару огнем, плавя Абсолютную защиту в стекло. С-с-сука! Встав на четвереньки, легко отталкиваюсь от земли, моментально формирую Расенган, впечатывая ее в тушу из нитей, но этого, по всей видимости, оказывается недостаточно, и стоит чудовищу пошевелиться, как песок обвивает его в кокон, сдавливая со всех сторон. Как так вышло, что Гаара вообще один сражался? Где шиноби Песка, что должны были быть рядом с ним? Осматривая поле боя, с ужасом понимаю, что Какузу выпустил все свои маски, и нас теперь шестнадцать против одиннадцати противников. Хорошо, одну маску мы убили, однако я замечаю тело Хаку, лежащее недалеко от поля боя, но, прощупав его чакрой, успокаиваюсь. Без сознания, но живой. И все равно, остается пятнадцать на десять. Такой себе расклад. Даже если рядом с джинчурики будет по одному шиноби, получается, что семеро будут сражаться против десятерых. Чувствую шквал ненависти и моментально ударяю по стволу дерева, откуда лезет Зецу. Ладно, хер с ним, с контролем, создам клонов, хоть покров у них максимально нестабильный, да и адекватность оставляет желать лучшего, так как даже на трех хвостах их уже захлестывает ярость Биджу, но надо хотя бы немного уравнять шансы, главное, чтобы они не начали атаковать своих. Складываю крестообразную печать, посылая всего десятерых клонов, что сразу же накидываются на ближайшего нукенина. Хозуки играючи сносит их Кабутовари, запуская секиру в нашу сторону, отчего и я и Гаара отпрыгиваем в разные стороны. Даже на трех хвостах мне не хватает скорости реакции, чтобы уклоняться ото всех ударов, и хоть покров успешно залечивал все полученные ранения, но продолжать отсиживаться смысла не было. Ладно, рискнем. Теряюсь среди ветвей, где нахожу Кира Би, сражающегося с одним из Зецу, тоже белым, и, по всей видимости, одним из его многочисленных клонов. Би тоже в покрове, поэтому легко отражает удары белой половины растения, но на место одного поверженного приходят сразу двое. Пользуясь тем, что меня пока не заметили, подаю еще чакры, максимально сцепив зубы и наблюдая за тем, как лоскутами слезает кожа, моментально сгорая в ядовитом пламени. Казалось, угол моего зрения увеличился в несколько раз, однако глаза резало, и я чувствовала как из глазниц стекают слезы, обжигая места со снятой кожей, покрытой плотной чакрой. Четыре хвоста бешено извивались за моей спиной, снося кусты и низкие деревца на своем пути. Все так же на четвереньках подлетаю к одному из клонов этого каланхоэ, легким движением хвоста разрубая того напополам. — Ты бы не игралась с покровом, ребёнок, иначе будешь как общипанный цыпленок. Оу е! — Кира Би в своей привычной манере размахивает руками и выдает дурацкие рифмы. — Гр-р-р! — только и могу выдать я, так как понимаю, что на более членораздельные звуки не способна, ввиду отсутствия губ. Не обращая внимания на Киллера Би (чай не маленький мальчик, сам сможет о себе позаботиться, мастер кендзюцу, все-таки) рвусь обратно на поляну, вылетая в самый центр и атакую всех врагов, до которых могу добраться. Хозуки пытается заслониться молотом Раскалывателя Шлемов, но упругий жгут хвоста Кьюби все же сильнее, поэтому с легкостью, будто нукенин тряпичная кукла, откидываю его за пределы поляны, радостно скалясь на оставшихся Ниссёку. Чистейший восторг! И никакой тебе тяги к Конохе, только желание крушить все подряд, воздав обидчикам за все беды, которые они успели доставить за тот небольшой промежуток времени, который они находятся здесь. Вижу, как Мангецу пытается наседать на Забузу, что защищает Хаку и Ао, находящихся без сознания, и меня накрывает волной злобы, отчего я срываюсь с места, бодая мечника, но тот успевает выставить секиру, и удар даже не задевает его. Зато мое тело скручивают ветви, которые я с радостью рву к чертям собачьим, потому что никто не смеет останавливать меня! Но эта тварь в оранжевой маске тоже настойчивая, и пытается еще больше спеленать меня, не оставляя даже свободного клочка для маневра, похоронив под своеобразной деревянной крышкой, что уходила корнями глубоко в землю. Из горла вырывается яростный рык и я изнутри начинаю ломать все эти ебучие прутья, что преграждают мой путь к свободе, но чем больше я рву их, тем плотнее обрастает ветвями мой своеобразный гроб, пока во вспышке ярости я не выношу всю конструкцию своими хвостами, замечая посторонний предмет на периферии взгляда, но думать о нем уже не хочу. Только растерзать, только убить! Напрягаюсь всем телом, широко раскрыв рот и накапливая чакру для бомбы Хвостатого. Плевать, на все плевать! Только добраться, убить, растерзать, располовинить гребаного ублюдка! Захватываю шар, держа его в пасти, и стремительно перемещаясь на лапах, вплотную приближаюсь к этому мудаку, выпуская бомбу прям в упор, чтобы его голова слетела с его ублюдских плеч! Тоби резво уклоняется, поэтому бомба разбивает лишь щит из дерева да край маски, а меня сносит волной отдачи от собственной техники. Хвосты яростно бьют все вокруг, а взгляд сосредотачивается лишь на оранжевом пятне маски моего противника. Все естество затапливает такой волной ярости, что я сразу же вскакиваю на лапы. Рядом со мной раздаются какие-то крики, но я уже не слышу их, только и видя перед собой цель. Медленно, с достоинством хищника перебираю лапами в его сторону, с удовольствием слыша глухой цокот костяных когтей по выжженной земле, а затем срываюсь с места. Петляю, чтобы было сложнее взять меня в захват, и как только он открывается одним прыжком оказываюсь рядом с ним, обвивая двумя хвостами. Последнее, что отпечатывается в затопленном яростью сознании, это вкус теплой крови в моей пасти и как чей-то звериный, довольный вой, раздающийся на всю округу.***
Глаза открываются тяжело, да еще и в темноте мало что видно, поэтому я по привычке ощупываю пространство, не находя никаких признаков активности в ближайшем от меня радиусе. Где-то вдалеке мелькает зеленый свет аварийного освещения, и я, чуть размяв шею, поднимаюсь на ноги. Значит, снова глубинное, ибо это помещение было похоже именно на лабораторию, вроде той, в которой я бродила раньше. Проверяю все конечности и на удивление, по сравнению с прошлым разом у меня ничего не болит, и я могу спокойно передвигаться, да и сознание не плавает в тумане. Из минусов — я понятия не имею где я, ибо сеть лабораторий проходила по всей Зоне, и были места, полностью отрезанные от выходов наружу, поэтому есть шанс что придется пробиваться с шумом. А где шум, там и бой. К моему ужасу я не чувствовала Кураму, что в прошлый раз выводил меня из глубинного, когда я поняла что самой мне не выбраться. Но и сидеть на месте тоже было нельзя. Для верности я вновь выбрала потолок как основной плацдарм для передвижения, чтобы иметь больший угол обзора на случай непредвиденных гостей. Сеть на большие расстояния раскинуть не получалось, максимум сто метров, но буду пользоваться тем, что есть, поэтому, забравшись на потолок и не вырубая сенсорную технику, я двинулась в рандомном направлении, надеясь на удачу. В конце коридора меня ждал тупик, поэтому пришлось развернуться к моей начальной точке, направляясь в противоположную сторону, но и там меня ждал тупик. Я долго сверлила стену взглядом, решая, стоит ли ломать ее. Конечно, проломить себе выход было бы единственно верным решением в такой ситуации, но не факт, что за той стеной был следующий коридор. Он мог идти параллельно этому и тогда я только потрачу лишнюю чакру, так и не добившись результата. Стучать по стенам было бесполезно: либо бетон был слишком плотный, либо из этой комнаты просто не было выхода, и все что мне оставалось, это вернуться на точку своего респауна, и, подперев стену, напряженно размышлять как же выбраться из этой ситуации. — Безвыходных положений не бывает в принципе, — в каком-то трансе произношу я, пытаясь настроиться на нужный лад. — Верно. Есть просто неправильные выходы, — раздается тихий голос рядом со мной, от которого я подпрыгиваю на месте, во все глаза смотря на моего спутника. — И ты либо проведешь меня к выходу, либо оставишь здесь, — пытаюсь рассмотреть лицо Реда в глубоком капюшоне плаща, но ничего, кроме клубящейся тьмы там не нахожу. — Все зависит от того, что решу я, не так ли? — И как всегда, верно. Шухов присаживается рядом со мной, убирая Калашников со спины, сложив его около своих ног. Мужчина не смотрел на меня, видимо чтобы не мешать мне размышлять, а может просто думая о чем-то своем. О чем вообще может думать Призрак, порожденный моим подсознанием? Упираюсь затылком в стену, прикрыв глаза. А что думать-то? Выбраться я хотела, мой жизненный путь еще не закончен. Тем более, у меня накопилось несколько вопросов к мирозданию, но ни от Рикудо, ни от Курамы, ни даже от самой себя я этих ответов не получу. А ответы мне требовались, и желательно как можно скорее. Что-то назревало, и я не совсем уверена, что именно Ниссёку приложили к этому руку. Что-то творилось в мире, да и в самой Конохе, что-то тревожное, что не давало сосредоточиться на проблемах мирового масштаба. Я не могла понять, что именно тянет меня в Коноху. Друзья, семья или долг перед селением? Ни то, ни другое, и уж тем более не третье. Тогда в чем причина? Наклоняю голову вперед, сложив вытянутые руки на сложенные крест-накрест ноги, упершись локтями в колени. Думать получалось плохо. Мысли перескакивали одна на другую, но я не могла хотя бы одну поймать за хвост, чтобы рассмотреть ее со всех сторон. Такое ощущение, что бездна остановилась, и я вместе с ней, да вот только предметы продолжили падение. — Твое время заканчивается, пора дать ответ. — мужчина легко поднимается на ноги, вновь закидывая калаш за спину, и выжидающе смотрит на меня. — Выдвигаемся, — так же поднимаюсь на ноги, выжидающе смотря на своего проводника, после чего слышу тихий смех. — Так пожелай выбраться, — Призрак отходит в сторону, будто давая мне пространство для действий. — Прям система «Спаси себя сам», — недовольно бурчу я, отчаянно желая прийти в сознание, но к моему удивлению это не помогает. Ладно, зайдем с другого бока. Желаю выбраться отсюда, но пространство вокруг меня остается неизменным. До чего тонкая материя, это глубинное, им так не поманипулируешь, как простым подсознанием. На пробу представляю себе длинный, извилистый коридор, который должен вывести меня на поверхность, но опять без толку. — Наруто… — раздается едва слышное, отчего я удивленно осматриваюсь, но не могу найти источник шума. Чешу лоб, чуть приподняв рваную челку. Что-то не так. Я что-то упускаю из вида, но не могу понять что именно. Все мои попытки выбраться заканчиваются крахом, и я все также остаюсь узником своего сознания. Хм, узник. Представляю, как я избавляюсь от цепей, что были навешаны на меня. Да, стало чуть легче двигаться, но это вновь не изменило чертов коридор. — Да блять! — с психу пинаю бетонную стену, от чего та идет трещинами, но не рассыпается. Я насмешливо выгибаю бровь. Раз не получилось мирными и законными путями, значит, будет пробивать напрямую. Накапливаю достаточное количество чакры в руке, оставляя ее еще ровно на один удар, и снова ударяю в то же место, от чего стена все так же покрывается сетью трещин дальше, но упорно не хочет рушиться. Глаза становятся слегка прищуренными, наполненные странной решимостью, и я, полыхая праведным гневом на выверты собственного подсознания, пинаю стену ногой, после чего нижняя конечность плотно застревает в ней, а тело дергает вперед.***
— Узумаки Наруто, время смерти… — Какой, нахрен, смерти, даттебайо… — возмущенно и едва слышно произношу я, понимая, насколько сильно болит все мое тело, раз такие простые слова дались мне огромным трудом. Ответа я так и не дождалась, лишь слышу, как что-то упало, и с интересом рассматриваю Теруми Мэй, что валяется в глубоком обмороке рядом с тем местом, где я лежала. Стоило издать нервный смешок, как меня снова вырубило.