И каждый день, скитаясь во тьме. Но свет дальних звёзд нас ведёт Пройдя сквозь боль и сотни угаснувших планет, Сквозь огонь и пламя мы идём вперёд. DragonForce — Through The Fire And Flames (Cover RADIO TAPOK и Евгений Егоров)
— Это определенно была плохая идея. — Да что ты говоришь, даттебайо! — зло рычу я на Учиху, чувствуя дичайшую боль в правом глазу. Право слово, когда мне разрезали его чуть не пополам, так больно не было! — Уточни, что именно было плохой идеей, доверять моим клонам пересадку глаза, или припереться на чужую территорию с криками «Я пришел договориться?»* — И то, и то пожалуй, — задумчиво тянет Саске, в который раз безрезультатно пытаясь составить договор удовлетворяющий все стороны. — Хотя ладно, идея с глазом была моя, поэтому я беру всю ответственность на себя. Злобно рычу, едва сдерживая жгучее желание почесать заживающий глаз под повязкой. Делать этого, конечно же, нельзя, однако он безумно чесался как раз таки из-за быстрой регенерации Узумаки и можно было надеяться что глаз приживется гораздо быстрее, чем за обещанную неделю. Однако это не уменьшало боль и постоянный зуд в самой глазнице, от которой мне уже честно хотелось лезть на стену. Итак, мы уже больше полугода не могли найти компромисс с последним из Ооцуцуки живущих на Луне. Тонери оказался дико упрямым, и разговаривать отказался, поэтому вся наша дипломатическая миссия провалилась в первый же день, превращаясь в банальный мордобой с выяснением отношений. Все это непотребство затянулось примерно на неделю, в течении которой мы постоянно устраивали засады и стычки, а после того как я психанула и притащила на Луну сопротивляющегося Неджи для уничтожения Ока, то последний Ооцуцуки как-то присмирел и решил выйти на контакт. Однако, все было не так просто. Нам нужно было составить дружественный договор, почитаемый в клане бледнолицых, и мы, как земные потомки Хагоромо, имели на это полное право, ибо являлись чуть ли не прямыми наследниками (бред конечно, но весь клан этих товарищей был слегка стукнутым на голову, а мы с Учихой не далеко от них ушли), в то время как Тонери представлял вторую сторону. И вот тут начиналась главная загвоздка. Я настаивала на том чтобы уничтожить Око, Тонери этого не позволял, Неджи злился и чуть ли не матом орал из-за того, что мы отвлекаем его от дел клана, Саске психовал и хотел домой, а я чуть ли не ежесекундно напоминала себе что все должно решиться мирным путем, и сворачивать шею этой беловолосой падле я не должна. Масла в огонь подливал Курама, что на пару с Шукаку свалили путешествовать по континенту, периодически посылая мне весточки через мир ёкаев. Барьер уже спал, и на берегах страны Болот появлялись первые «пришельцы» из большого мира, что говорили на другом языке. Возможно, я была бы в разы полезнее сейчас на Земле, однако я который месяц пыталась найти компромисс с неуступчивым Тонери, раз за разом прокручивая слова Ку о мирном решении конфликта. Делать здесь было откровенно нечего, и я была удивлена что Ооцуцуки еще не совсем крышей поехал в полном одиночестве. Нет, крыша у него текла исправно, только вот после Шукаку, беснующегося в полнолуние, подобные выверты мне были совсем не страшны и даже по-своему забавляли, однако проблем доставляли немерено. Стоит ли упоминать, сколько сил и времени ушло на то, чтобы убедить упрямого блондина в том, что он не прав и приживить бьякуган обратно? Это получилось только на третий месяц, однако Око все же пришлось разрушить, и я, наконец, вздохнула свободно, думая о том, что теперь-то все наладится, но хуй там плавал, эта бьякуганистая скотина пыталась гнуть пальцы и выставлять новые условия, от которых у меня нервно дергался глаз. Единственный плюс был в том, что мы с Саске начали осваиваться с силой Рикудо. Саске активно развивал риннеган, пытаясь выведать все его секреты, а я экспериментировала с шарами Истины, в конечном итоге научившись парить в воздухе без помощи платформ, а вставая непосредственно на сами шары. Так же забавным было то, что шар мог объединяться с Шакуджо, которому я так и не нашла нормального применения, поэтому просто видоизменяла его с помощью шара в своеобразную метлу с черными кольцами, на которую устраивала свою пятую точку и могла летать так. Баловство чистой воды, на которое Рикудо закатывал глаза, а Саске предложил сшить себе остроконечную шляпу, чтобы меня точно сожгли на костре. Решение пересадить себе риннеган на место отсутствующего глаза далось мне нелегко, однако я зачастую вспоминала себя из будущего, у которой была целая пара риннеганов. Уговоры Учихи так же подливали масла в огонь, и в один из дней я все же согласилась на это непотребство, оставляя подобную тонкую работу на своих клонов. Те успешно справились с поставленной задачей. Да вот только усиленная регенерация клана Узумаки доставляла немало проблем: глаз приживался слишком быстро, что жрало непомерное количество чакры, а мне казалось, что даже моя черепная коробка чешется. Саске закусил колпачок ручки, снова пробегая глазами по договору и тяжело вздохнул. Конечно, мне тоже уже надоело находиться здесь, когда есть более насущные дела, но Хагоромо, так же как и Курама настаивали что сделать все это нужно именно сейчас, когда еще не пришло благоприятное время для падения Луны. Метеоритного дождя мне не хотелось (а до него оставалось еще три года), поэтому мы ежедневно переписывали и дополняли договор, не желая уступать друг другу. Рядом со мной появилась небольшая куница, принеся письмо в тубусе на спине. Я тут же извлекла его, подкармливая маленького зверька и отпуская его обратно в призывной план. С затаенной нежностью провожу по посланию, не решаясь сразу открыть его, немного потомив себя ожиданием. Учиха смотрит на это с неприкрытой насмешкой, и с его языка уже собирается слететь обидный комментарий, как я тут же прерываю его: — Завидуй молча. Вот влюбишься, и смеяться буду уже я, — бурчу, выходя из комнаты в замке Ооцуцуки, что была выделена нам. Туда-сюда сновали марионетки, прибирая замок и максимально мешаясь под ногами. Я выползла на мансарду, устраиваясь поудобнее на подоконнике и развернула письмо от Гаары, сразу же начиная улыбаться видя знакомый почерк. Хорошо хоть портал работал в обе стороны и мы могли обмениваться письмами. Использовать Полет на такие расстояния я не решилась, а молодой Казекаге и не требовал моего присутствия, понимая всю значимость возложенной на нас задачи. Я снова прокручиваю металлическое кольцо на пальце, вчитываясь в ровные строчки на бумаге. Жаль кольцо уже стало маловато для среднего пальца, поэтому я носила его на безымянном, при каждом прикосновении вспоминая как этот маленький подарок от джинчурики помог мне справиться с депрессией, что накатила на меня после наступления вынужденной изоляции. Это был весьма странный подарок на день рождения, однако я до сих пор не расставалась с ним, отказываясь снимать его. Кольцо было простым и незамысловатым, сделанным из стали и хранящим в себе маленький секрет в виде гравировки на внутренней его части: «Лишь укроти в себе монстра и достигнешь ты вершин». В той записке, что прилагалась к кольцу, Гаара честно признался, что эта фраза изменила все его восприятие мира, становясь своеобразным девизом по жизни. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что было действительно правильным решением не заготавливать речь от начала до конца, говоря лишь то, что чувствуешь. Дочитав письмо, я сосредоточилась на ощущении чакры главного кукловода и двинулась в сторону его покоев, воодушевленная и пришедшим письмом, и приятными воспоминаниями о первых днях нашего знакомства с младшим Собаку Но. Тонери разбирал какие-то бумаги, и мне, если честно, было вообще непонятно, какую документацию он мог вести, находясь в полном одиночестве. — Я хочу домой, — честно признаюсь я. — Не могу больше. Меня там ждут. — Иди, — легко произносит Ооцуцуки, даже не поднимая глаз от бумажек. — К черту мирный договор. Просто пошли с нами. Будешь путешествовать, посмотришь мир. Барьер спал после смерти Кагуи, у тебя будет возможность увидеть не только мир шиноби, но и весь остальной, — парень заинтересованно поднимает голову, оборачиваясь ко мне. — Но здесь мой дом, — несогласно качает головой Тонери. — Я не могу его бросить. — Но тебя здесь никто не ждет, — резонно отвечаю я. — Ты словно птица в клетке, которая живет ради развлечения своих хозяев. — Это мой долг… — Перед всеми теми, кого убила ваша побочная ветвь и перед умершими собратьями. Но так нельзя. Ты просто потратишь всю свою жизнь впустую, сожалея перед смертью о том, что ничего не сделал, — подхожу ближе, грустно улыбаясь. Весь вид последнего из Ооцуцуки был крайне потерянным, будто он страдал от внутренних противоречий. — Никто не будет закрывать портал, ты можешь вернуться в любой момент. Даже можешь забрать те марионетки, что еще работают. — Я… — начал было мужчина, но его голос резко пропал. — Я подумаю, — честно говорит он. — Почему ты так рвешься назад? — Там моя семья, мои друзья. Моя родина, что была разрушена до основания и все еще ждет того, кто возьмет на себя груз ответственности всех тайн. Мой клан. Я верю что остались еще Узумаки по всему миру. Любимый человек, — честно произношу я. — Да и хочется обрести свою собственную мечту, а не просто цель, которой я просто прикрывалась все это время. Беловолосый кивает, снова возвращая взгляд к бумагам, однако просто смотрит в них, не читая при этом текст. Понимаю, что мне следует удалиться, поэтому тихо закрываю за собой дверь, возвращаясь в коридор. Меня буквально душила вся атмосфера безысходности, давящая со всех сторон, и мне было сложно представить, как Тонери жил здесь один все это время. Нет ничего удивительного, что чердак у него стал течь с завидной регулярностью, а уровень социализации оставлял желать лучшего. По сути, я и Саске являлись единственными его собеседниками за последние хрен знает сколько лет. Не сказать, что мужчина стремился к общению, однако любил даже просто находиться в одной комнате с нами. Возможно подобное не давало ему чувствовать одиночество, что одолевало его на протяжении всего этого времени. А может он просто был таким человеком, ведь наш Шино зачастую поступал точно так же. На следующее утро меня разбудил деликатный стук в дверь, а за ней обнаружился Тонери, в крайне упадническом настроении, и протянул мне подписанные бумаги, молча удаляясь обратно к себе. — Я не стану спускаться, — только и ответил он на мой молчаливый вопрос. — Портал будет закрыт как только вы покинете Луну. Путь ошибок клана Ооцуцуки закончится на мне. — Ты не единственный Ооцуцуки. Возможно, придут другие из других миров, — с легким налетом отчаяния произношу я. То, что будет еще как минимум двое представителей этого безумного клана я помнила, однако понятия не имела кто они вообще такие и откуда взялись, так же мне не был известен их потенциал. — Если понадобится помощь, я приду, но только в том случае, если вы не справитесь, — отчеканивает мужчина, через плечо оборачиваясь ко мне. — Но вы справитесь, наши предки завещали вам свою волю и силу, что течет в вашей крови, несмотря на разницу времен и поколений. Вы обязаны справиться. — Да, обязаны,— обреченно говорю я, прекрасно помня слова трех богинь и Хагоромо. Сила была дана нам не просто так. Мы до конца жизни обязаны вставать на передовую, защищая нашу часть мира от опасностей, у нас не было иного выбора. Мы ушли уже через несколько часов, неся все три оригинала договора с собой. Два остаются у нас с Саске, как представителей Рикудо, третий же отправится либо Хинате, как представителю Хамуры из главной ветви, либо Неджи, как главе клана Хьюга. Думаю, что они и сами смогут поделить этот договор. Он был нерушим, поэтому, даже если Тонери снова начнет сходить с ума, договор перед лицом богов не даст ему навредить нашему миру. Покидать Луну было слегка грустно, так как я не понимала порывов последнего Ооцуцуки к самоистязанию, однако не настаивала на своей позиции, давая полную власть в руки самого мужчины. Это была его жизнь, и никто не вправе решать за него как ее прожить. С острова Джашина мы отправились на остров Наги, планируя оттуда добраться до страны Медведя, где наши с Саске пути разойдутся. Он отправится обратно в Коноху, я же отправлюсь в Узушио, пытаться получить вторую часть знаний и пытаться найти нужные мне документы для титула Узукаге. Эта идея была у меня уже давно, так как мне сложно было относить себя к шиноби Конохи, пусть там и были все мои друзья, а также моя дорогая сестра и названые братья. Но это не мое, не мое место в этой жизни. Я больше не чувствовала себя там как дома, и я отчаянно нуждалась в ответах, которые надеялась найти меж развалин некогда великого клана. Мы распрощались на самой границе страны Огня и страны Медведя. На дворе снова была весна, уже десятая, что я встречала в этом мире. Время пролетело слишком быстро и слишком суматошно, как по мне. Чувствовала я себя глубокой старухой, хотя если объединить оба возраста, то я была всего на год младше Нагато, но почему-то ощущала себя заметно старше. Будто все тяготы мира свалились именно на меня, а впереди лишь неизвестность. Возможно, меня и пугала именно неизвестность, так как канон был закончен аж на полтора года раньше, чем должен был, и сейчас мне шестнадцать. Примерно в это время и началась вся канитель Четвертой мировой войны, заканчивая аккурат в семнадцатый день рождения Наруто. Усилием воли сбрасываю с себя некую сонную негу, прикасаясь кончиками пальцев к нагрудному карману, где хранилось письмо Гаары, и моментально успокаиваясь. Верно, чего это я. Ну и что, что я не знаю того, что ждет впереди. Главное, что я выжила, выжили мои друзья, что стали для меня одной большой шумной семьей, выжили мои близкие, выжил мой любимый человек, который все это время ждал меня, даже не смотря на мою мнимую смерть и вынужденную отлучку на полгода. Даже отсутствие зрения на один глаз не остудило его искреннего желания исполнить свое обещание данное еще в нежном, детском возрасте. И осознание этого факта заставило глупо улыбнуться, с легким сердцем переступить главные ворота Узушио и с гордо поднятой головой направится в хранилище знаний Узумаки.***
— ТЫ, ЧТО?! — повторно вопрошает Цунаде, переходя уже на крик. — Я получила шляпу Узукаге. Я вроде как теперь Девятая. Символично, не правда ли? — нервно смеюсь я, уворачиваясь от чернильницы, что летела в мою голову. Цунаде устало прикрыла глаза рукой. — Все, вы меня задолбали на пару с Учихой. Я увольняюсь, — Сенджу потянулась за бутылкой саке в нижнем ящике под неодобрительное шипение Шизуне. — Цунаде-сама вы не можете уволиться! — распаляется ее ассистентка, чуть ли не переходя на крик и безуспешно пытаясь отобрать заветную бутылочку. — Э не, Шизуне-сан, приемные часы у Хокаге на сегодня окончены, — я ловко выпроваживаю растерявшуюся шатенку из кабинета, беря Пятую за руку и усаживая на диван. — Хокаге-сама… — Не начинай, Наруто, — женщина тяжело вздыхает, разливая горячительное по чаркам, отдавая одну из них мне. Бр-р-р, я бы лучше вина выпила, саке стойко ассоциировалась у меня с водкой, а водка с «отверткой». Только вот здесь не принято так употреблять подобный алкоголь. — Как это вообще получилось? Нет, я знаю что у Узумаки был специальный обряд перед предками, которые и выбирали следующего Узукаге, но твоя родина Коноха! — Родина, но не дом. Я давно не чувствую себя здесь на своем месте, — видя, как в глазах блондинки проскальзывает боль, спешу пояснить. — И нет, здесь нет ни твоей вины, ни вины Орочи, и ни чьей либо еще. Это просто не мое. — И никогда не было твоим, верно? — она с грустной улыбкой чокается со мной. — Все эти знания взятые из воздуха, все твое поведение, слишком взрослое даже на фоне некоторых джонинов. Хокаге из другого мира. Раньше я считала подобное глупостью, однако никогда не стоит сбрасывать что-то подобное со счетов. — И давно ты подозревала? — я открыто улыбаюсь. Теперь мне уже не было страшно, что меня могут забрать на опыты только потому, что я из другого мира. Уже не страшно. Вы сначала попробуйте одолеть меня или Саске, что до последнего будет стоять за меня, не позволяя причинить вреда. Ох, ну и конечно попробуйте поцапаться с молодым Казекаге, который тоже мог отколоть такой финт ушами, что только и останется челюсть с пола подбирать. — С самого начала. Ты слишком много знала о нас, иногда путалась в своих знаниях, будто тебе недоставало деталей в паззле. Подобные вещи невозможно узнать из просто рассказа призрака, это надо видеть своими глазами, — Пятая задумчиво гоняет алкоголь от края до края, пока не опрокидывает его в себя. — Ты всегда была такая, словно здесь и не здесь одновременно. Будто и не из нашего мира вовсе. Будто старше чем есть. — Ну, если складывать обе жизни, то в феврале мне исполнилось тридцать пять по старому дню рождения, — тихо смеюсь я, смотря как расширяются глаза Цунаде. — Я не убивала ее, это был полностью ее выбор. Она хотела к родителям, так как устала быть вечно одна, а травля Данзо подкосила ее окончательно. Меня же закинули сюда просто так, потому что кого-то нужно было. Раньше для меня вы все были лишь плодом чьей-то фантазии, воплощенной на бумаге, теперь же, вы часть моей жизни. — Как все запущено, — ухмыляется женщина, подливая себе еще саке. — Могу я спросить тебя о больном? — серьезно смотрю на блондинку, от чего та приподнимает бровь. — Ну, удиви меня, — ее губы чуть разъезжаются в хитрой усмешке. — Я знаю, что тема тебе неприятна, но… как так вышло, что Дан погиб? — этот вопрос долго не давал мне покоя, и я наконец-то смогла задать его. — С чего ты решила, что он погиб? Да, парализован, передвигается в инвалидной коляске и предпочитает не покидать пределы квартала Сенджу, но он жив, — расширенными глазами смотрю на Цунаде, слегка приоткрыв рот. — А к чему это вопрос? — Как же все интересно, — произношу я, доставая кисеру и взглядом спрашиваю разрешения у Пятой, на то та отмахивается и дает добро. — Мадара был мужчиной, и именно из-за него началась Четвертая Война. Обито официально «погиб» под камнями, но был подобран Мадарой и выращен в идеального мстителя. Дан погиб на руках у Цунаде, Наваки подорвался в ловушке, Орочимару предал Коноху и основал свою Деревню, клан Учиха был подчистую вырезан, Саске погряз во тьме и в конечном итоге убил Итачи, что стал палачом для своего клана. Джирайя погиб от рук учеников, Нагато и Конан организовали преступную организацию из-за которой началась война. А Наруто родился парнем. Цунаде на минуту замолчала, обдумывая новую информацию, и периодически отпивала из чарки. Я лишь продолжала раскуривать трубку, чувствуя умиротворение и покой. Алкоголь уже выветрился, оставляя предельно чистый разум, и я задумчиво смотрела на фотографию отца в рамке, что висела на стене рядом с остальными портретами. — Как же все печально. И как хорошо, что в нашем мире все пошло не так, — киваю, выдыхая пару колечек в противоположную от Хокаге сторону. — А еще я выхожу замуж за Пятого Казекаге. — ЧТО?!